CC BY
45
2013.03.029. СЕ ХЭН. ТРИ СЕРЬЕЗНЫХ КОМПРОМИССА В СИНЬХАЙСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ И ИХ СЛЕД В ИСТОРИИ. СЕ ХЭН. Синьхай гэмин чжун дэ сань да тосе цзи лиши ичань // Наньцзин шида сюэбао. - Нанкин, 2012. - № 3. - С. 69-75.
Автор, преподаватель Института общественного управления Нанкинского университета, обращается к традиционно привлекающей внимание китайских ученых теме заключенных в ходе Синьхайской революции 1911-1912 гг. в Китае компромиссов между различными политическими силами в стране и их значению в судьбах революции и в последующей истории Китая.
Главными достижениями, пишет Сэ, были компромисс между китайцами (ханьцзу) и маньчжурами и другими народами, входившими в состав Цинской империи; компромисс между революционной властью на Юге и цинским императором и его семьей; компромисс между двумя крупными политическими фигурами в Китае того времени - вождем революционных сил Сунь Ятсеном и опытным царедворцем, под командованием которого находились части «новой армии», вооруженные и обученные по иностранному образцу, Юань Шикаем.
Достижение мирным путем этих трех компромиссов между противоборствующими сторонами позволило в ходе революционных событий, продолжавшихся в течение трех месяцев после произошедшего 10 октября 1911 г. восстания в г. Учан революционно настроенных частей «новой армии», изменить государственное устройство, провозгласить создание объединявшей страну Китайской республики.
Тема использования компромисса участниками Синьхайской революции и их оценка привлекала и продолжает привлекать повышенное внимание китайских ученых. С конца 1980-х годов все больше исследователей истории Синьхайской революции постепенно приходят к положительной оценке роли компромиссов в революции. Переход китайских патриотов от выдвигавшейся ими в начале ХХ в. идеи «борьбы против маньчжуров» к идее создания «республики пяти национальностей (китайцев, маньчжуров, монголов, уйгуров, тибетцев) в большинстве случаев оценивается положительно.
В последние годы распространяется подход к революционным событиям, сконцентрированный на оценке действий сторон,
которые участвовали в заключении компромиссов (бэйянской клики во главе с Юань Шикаем; цинского двора; революционеров; сторонников конституционной монархии), что ведет к принижению и даже к отрицанию революционного характера происходивших в то время в стране событий.
После вторжения маньчжурских войск на территорию Китая, падения китайской династии Мин (1368-1644) и утверждения на императорском троне маньчжурской династии Цин (1644-1911) в Китае не только прервалась традиционная смена династий и эр правления императоров, получивших «мандат Неба»), но китайский народ подвергся со стороны захватчиков насилию, носившему характер национального унижения и национального угнетения: бритью голов, смене национальной одежды, «огораживанию земель», отправке на каторгу. Поэтому в деятельности многочисленных сект и тайных обществ, в народных восстаниях, в том числе «Общества Белого Лотоса», «Байляньцзяо» (1796-1804) и в тай-пинском восстании (1850-1864) неизменно звучали призывы к борьбе с маньчжурами и к их изгнанию.
В начале ХХ в. цинское правительство не было способно противостоять натиску иностранных держав, не могло эффективно управлять страной. Поэтому легитимность Цинской династии ставилась под сомнение и отвергалась китайскими патриотами, в коллективной памяти китайского народа ожила прежняя ненависть к маньчжурским захватчикам. Призывы «к борьбе с маньчжурами», «изгнанию маньчжуров» были могучим идеологическим стимулом в предреволюционное время и в Синьхайской революции, но в то же время воздействие идеи антиманьчжуризма могло привести к разжиганию у китайцев национальной ненависти, желанию реванша и даже к распаду единого государства. За 260 лет правления Цинской династии маньчжуры вошли в семью народов Китая: Северо-Восток и другие места их исконного проживания навечно стали территорией Китая. Поэтому первым вызовом, с которым столкнулась Синьхайская революция, была необходимость избежать приносимого крайностями идеологической пропаганды всплеска национальной ненависти и опасности возникновения сепаратизма.
Вторым вызовом была необходимость найти путь к решению главной задачи революционных сил - создать демократическую республику, которая пришла бы на смену деспотическому правле-
нию «иноземного императора», принадлежавшего к народу, численность которого составляла 400 тыс. человек, и правившего китайским народом, численность которого достигала 400 млн. человек (с. 70), заплатив за это наименьшими для населения жертвами.
Стремясь сохранить положение правящей династии, цинское правительство в 1901 г. объявило о проведении реформ («новой политики») и под нажимом развернувшейся в стране петиционной кампании пообещало ввести в будущем конституцию. В то же время были приняты ряд мер, направленных против конституционной реформы, в том числе запрещение наиболее активным слоям общества, шэньши, торговцам и студентам, «вмешиваться в государственную политику» (с. 20), а также запрет на публикации критиковавших действия правительства статей и т.д.
В результате реорганизации и получения оружия западного образца военные силы бэйянской клики превосходили силы восставших. В такой обстановке было очень трудно предугадать развитие революционных событий после Учанского восстания: пойдет ли революция по пути военного противостояния цинского правительства и революционных сил, будет ли оно готово развернуть террор в стране.
Часть революционеров считали, что нужно быть готовыми к кровопролитной борьбе и большим человеческим жертвам, не видя другой возможности добиться изменения государственного строя. Сторонники конституционной монархии Кан Ювэй, Лян Цичао, опасаясь кровавых событий, были против революции.
Революционеры оказались перед нелегким выбором в поисках пути к достижению поставленной цели, идя по которому можно было бы заплатить за победу революции наименьшую цену. Выбирать приходилось в условиях, когда после подавления тай-пинского восстания (1850-1864) заметно возросла независимость местных властей от центра и оставался неясным вопрос, как поведут себя в развивающейся революционной обстановке такие китайские сановники, как Цзэн Гофань, Ли Хунчжан, сохранят ли они, согласно конфуцианским догматам, до конца верность императору и станут ли подавлять народные восстания.
В то же время революционеры допускали возможность использовать в интересах революции бэйянскую армию Юань Шикая, даже нейтралитет которого мог помочь в свержении Цинской ди-
настии. Однако платой за такой шаг должна была стать передача Юань Шикаю Сунь Ятсеном поста временного президента Китайской Республики, что ставило Сунь Ятсена и революционеров перед нелегким выбором.
Основа для заключения во время революции компромисса между китайцами и маньчжурами и другими национальностями в составе Цинской империи была подготовлена изменениями в позиции революционеров.
Сунь Ятсен спустя два года после сделанного им в 1904 г. заявления о том, что революция должна «уничтожить маньчжуров», назвал его «большой ошибкой», пояснив, что революция направлена не против маньчжуров, а против сохранения отсталой монархии. В оглашенной после образования Нанкинского временного правительства декларации Сунь Ятсен объявил, что Китайская республика - единая семья, объединяющая на равных основаниях китайцев, маньчжуров, монголов, уйгуров, тибетцев.
Мирное разрешение национального вопроса в ходе революции во многом ослабило контрреволюционные силы, в значительной степени избавило маньчжуров от проявления национальной ненависти со стороны китайцев и расправ с ними.
Несомненно, для китайских чиновников и военных среднего и низшего рангов на местах осознание национальной идентичности служило катализатором перемен в их психологии. Но под влиянием изменения взглядов Сунь Ятсена и руководящей верхушки Тун-мэнхуя, а также позиции конституционалистов, в основном отказывавшихся от призывов к «борьбе с маньчжурами» и «изгнания маньчжуров», в действиях революционных повстанцев на местах почти не было кровопролитных столкновений между китайцами и маньчжурами.
Ключевым вопросом Синьхайской революции, связанным с проблемой отношений не только между китайцами и маньчжурами, но и между маньчжурами и находившимися с ними в определенных союзнических отношениях монголами и тибетцами и системой управления ими при новом государственном строе, была судьба императора и членов его семьи. В результате длительных переговоров между представителями Севера и революционного Юга революционеры пошли на серьезный компромисс, предложив ряд условий, при выполнении которых новой республиканской властью
император должен был отречься от престола. Главными из этих условий были: признание равенства с китайцами; свобода выбора места проживания и средств к существованию; свобода вероисповедания; сохранение передачи по наследству титулов ванов и гунов (князей); титулование императора после отречения от престола при контактах с представителями иностранных государств «император Великой династии Цин»; ежегодное возмещение Китайской республикой расходов императорской семьи в размере 4 млн. лянов; проживания императора и его семьи в императорской резиденции в Запретном городе; сохранение права собственности на принадлежащее императорской семье имущество.
Готовность революционеров пойти на такие уступки, обнародование решения об этом и последовавшее затем отречение императора от престола обеспечили прекращение военных действий между Севером и Югом, заключение между ними своевременного перемирия, что позволило совершить переход от монархии к республике и сохранить единое многонациональное государство.
Проявленная Сунь Ятсеном и верхушкой Тунмэнхуя решимость пойти на вынужденный компромисс с Юань Шикаем была продиктована сложившимися объективными обстоятельствами -превосходством сил Юань Шикая, финансовыми трудностями Нанкинского временного правительства и ключевой ролью Юань Шикая в согласии императора отречься от престола. Сунь Ятсен был вынужден уступить свой пост временного президента Китайской республики Юань Шикаю.
Процедура избрания 25 февраля 1912 г. Юань Шикая временным президентом Китайской республики проходила по установленным правилам. Это событие стало прецедентом функционирования в Китае республиканской модели государственного управления, действия временной конституции, и, что еще более важно, созданием на практике демократической республики западного типа.
Изучение истории Синьхайской революции показывает, что заключение в ходе ее компромиссов между разными политическими силами не означало отхода революционеров от соблюдения главных принципов и изменения цели революции. Революционеры, включая членов руководимого Сунь Ятсеном Тумэнхуя, созданного Ли Хунчжаном в Учане военного правительства, а также конститу-
ционалистов в южных провинциях Цзянси и Чжэцзян, части просвещенных старых китайских чиновников, при всех имеющихся у них расхождениях в выборе пути и методах борьбы преследовали общую цель - свержение Цинской династии, уничтожение диктатуры, создание демократического государства. Внутри революционного лагеря имелись противоречия между входившими в него силами в борьбе за власть и за собственные интересы, расхождения в вопросе выбора стратегии, но все они стремились к единой цели, и это помогло им добиться успеха.
В ходе непрерывно продолжающейся в КНР дискуссии по поводу заключенных во время Синьхайской революции компромиссов выявляются две крайности: 1) революционерами было сделано слишком много уступок, 2) безосновательное преувеличение их значения вплоть до высказывания сомнений в решающей роли революции в падении монархии. Однако в действительности верна та оценка, которую дал современник и участник событий того времени, Ху Ханьмин, заявлявший, что сделанные революционерами уступки не имели отношения к достижению великой цели революции - созданию республики.
К явным положительным результатам заключенных во время революции компромиссов относится прежде всего создание «республики пяти национальностей», закрепившее признание постепенно складывавшихся начиная с эпохи Цинь - Хань территориальных пределов страны и укрепившее равенство, единство и сосуществование всех народов в великой семье национальностей Китая. Кроме того, в содержавших определенную долю национального угнетения со стороны маньчжуров союзнических отношениях Цинской империи с монголами и тибетцами произошел поворот к установлению республиканской властью новых союзнических отношений с ними. Представители революционного авангарда во главе с Сунь Ятсеном в зависимости от складывавшихся обстоятельств при разрешении национальных противоречий действовали мудро и осмотрительно, свели возможные негативные последствия революции в этом вопросе к минимуму, в основном сохранили единство большой семьи народов Китая и завершили территориальное объединение страны, что было успехом в то время и стало на века их заслугой перед великим китайским народом.
Достижение революционерами компромисса с цинским двором фактически позволило революционерам успешно достичь главной цели - свергнуть существовавшую в Китае около двух тысяч лет деспотическую монархию и создать республику. Хотя провозглашенной Китайской республике предстояло пройти длинный путь, но стало невозможным вернуться назад либо свернуть с этого пути.
Успех коалиции национальных, политических сил и представителей власти в Синьхайской революции, их взгляды на общую политическую обстановку того времени позволяют потомкам и сегодня использовать созданное революцией историческое наследие, ценность которого продолжает расти.
И. С. Ермаченко
2013.03.030. МАСУДА ХАДЗИМУ. СТРАХ ТРЕТЬЕЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ: ПОЛИТИКА ВОССОЗДАНИЯ АРМИИ ЯПОНИИ И МИРНОЕ ДВИЖЕНИЕ В 1950-1953 гг.
MASUDA HAJIMU. Fear of World war III: social politics of Japan's rearmament and peace movement, 1950-1953 // J. of contemporary history. - L., 2012. - Vol. 47, N 3. - P. 551-571.
Масуда Хадзиму (Национальный университет Сингапура) рассматривает реакцию японского общества, непосредственно последовавшую за началом Корейской войны: создание резерва национальной полиции, нарастание страха перед «красной угрозой» и ее влияние на становление внешнеполитической «доктрины Ёсида».
В японском обществе война в Корее стала поводом для многочисленных дискуссий. Общественным сознанием руководил страх Третьей мировой войны.
17 августа 1950 г. сразу после начала Корейской войны по указанию генерала Дугласа Макартура был открыт набор в особый резерв полиции, который должен был заменить армию. План набора составлял 75 000 человек (с. 554). Это дало повод газетам впервые с начала оккупации писать о войне и перспективе воссоздания армии. В целом в обществе сформировалось четыре варианта оценки Корейской войны: первые две группы ориентировались на поддержку, в том числе военную, США или СССР, и рассуждали в рамках риторики «холодной войны». Третья оценка принадлежала пацифистам. Четвертая позиция наиболее ярко была представлена
