CC BY
159
12. Rusconi G.E., Schlemmer T., Woller H. Berlusconi an der Macht. Die Politik der italienischen MitteßRechts-Regierungen in vergleichender Perspektive. - München: Oldenburg, 2010. - 163 S.
Страны Северной Америки
2013.03.026. ЖУРАВЛЕВА В.И. ПОНИМАНИЕ РОССИИ В США: ОБРАЗЫ И МИФЫ, 1881-1914. - М.: РГГУ, 2012. - 1136 c.
Ключевые слова: Россия; США; формирование национальной идентичности; имагология международных отношений; социокультурные измерения международных отношений.
В монографии на обширном источниковом материале исследуются представления о России, бытовавшие в американском обществе на рубеже Х1Х-ХХ вв., когда колоссально расширились возможности для получения информации об этой «экзотической» стране и произошло ее новое «открытие» американцами (с. 11). Книга написана в русле нового научного направления имагологии международных отношений, которое занимается изучением социокультурного их измерения, и прежде всего проблем формирования национальной идентичности посредством использования концептуальной пары Я - Другой. Соответственно речь идет не только о восприятии американцами России, но и, как пишет автор, «о восприятии самих себя и окружающего мира в то время, когда зарождался «американский век», когда Соединенные Штаты, оставив позади период эгоцентризма, начали превращаться в мировую державу в условиях качественно нового состояния всемирности, а общество переживало сложный период переоценки ценностей» (с. 12). Особую значимость для авторской концепции имеют два контекста, причем американский социокультурный контекст является основополагающим, второй же - контекст российско-американских отношений - носит характер вспомогательный.
Книга состоит из трех частей, каждая из которых соответствует определенному этапу в восприятии американцами России: конец XIX - начало ХХ в. - «открытие России»; первый кризис в двусторонних отношениях 1903-1905 гг.; период между первой русской революцией и началом Первой мировой войны. Каждая часть предваряется введением, в котором дается характеристика дипломатического контекста и той «повестки дня», которая стояла в тот
момент перед американским «обществом-наблюдателем», что позволяет проследить связь между внутренним процессом формирования идентичности и внешнеполитической деятельностью вашингтонской администрации. После каждой части помещено заключение, нацеленное не только на теоретическое обобщение представленных в главах идей, но и на выявление некой единой картины восприятия, с тем чтобы обнаружить постоянные и переменные составляющие представлений о России, показать причины их стереотипизации и механизмы интеграции русского Другого в американский дискурс идентичности (с. 49-50).
В первой части рассматривается период 1881-1902 гг., характеризовавшийся устойчивым «уравнением российско-американской дружбы» в отношениях двух стран. В конце XIX в., по замечанию автора, при сохранении установок на межгосударственное сотрудничество и полифоничности восприятия начинают закладываться основы дихотомического видения России в американском обществе. Происходит процесс формирования определенных «ре-пертуаров смыслов», создаются и структуры оппозиций, наконец, складываются несколько дискурсов о России, которые В.И. Журавлёва определила как либерально-универсалистский, консервативно-пессимистический, русофильский и радикальный. Первый из них тесно связан с идеями о глобальной миссии Америки по реформированию мира. Россия предстает в данном случае как страна, народ которой стремится к ценностям западной демократии и ожидает от американцев помощи в своей борьбе за либерализацию политического строя против ретроградного правительства. Этот образ соседствовал с русофильским, выдвинувшимся на первый план в середине 1890-х годов. Американские русофилы прививали своим согражданам вкус к русской литературе, музыке, живописи, признавая за русскими право на «инаковость». В последние годы XIX в. окончательно формируется консервативный дискурс, в центре которого лежали миф о «вековечной Руси» и идеи о русском мессианстве, что признавалось угрозой американским интересам. В годы первой русской революции принимает окончательные формы и радикальный дискурс русского Другого.
В последние два десятилетия XIX в., пишет В.И. Журавлёва, происходят кардинальные изменения в восприятии Российской империи в Соединенных Штатах, которые носили долгосрочный ха-
рактер: из далекого дружественного Иного она превращается в конституирующего Другого (с. 88). Прежде достаточно цельный образ усложняется, становится дифференцированным, одновременно актуализируется европейский репертуар негативных стереотипов о России как «стране рабов». В контексте переосмысления роли самих Соединенных Штатов в мире либералы и консерваторы, русофилы и русофобы включаются в дискуссию о национальном характере русских и перспективах модернизации России, определяя ее место между Западом и Востоком. Восприятие России в США в этот период постепенно вписывается в сложный комплекс чувств любви-ненависти, характеризовавший ранее отношение американцев к Европе. Причем, как отмечается в книге, за размышлениями о природе русской цивилизации теперь стояло осознание собственного превосходства и права на наставничество (с. 57). Вступившие в конце 1870-х годов в период бурной модернизации США избавляются от своего ощущения ученичества по отношению к Европе, которая, по мнению американцев, загнивала от отсутствия демократии. Претендуя на роль лидера мирового прогресса, Соединенные Штаты в то же время испытывали серьезные внутренние проблемы, что сопровождалось переоценкой ценностей в обществе.
В США в этот период начинается «крестовый поход» за дело русской свободы, сторонники которого разводили по разным полюсам «демонический» образ официальной России и «романтический» образ России народной. В полемику с ними вступают русофилы, призывавшие к принятию и познанию русского Иного. Американское движение против дискриминации русских евреев, затем филантропическая кампания в период «русского голода» 18911892 гг., последовавший в конце 1890-х годов конфликт интересов на Дальнем Востоке - вот тот событийный контекст, в котором происходило открытие американцами России. С одной стороны, пишет автор, она представала империей деспотизма и произвола, национально-религиозного гнета, отсталого крестьянства и вестер-низированной интеллигенции, кладущей свою жизнь на алтарь русской Свободы. С другой - предлагала высочайшие образцы культурных достижений, выступая «экспортером духовных ценностей». Кроме того, «чарующие перспективы освоения русского рынка не только способствовали сглаживанию негативных трендов воспри-
ятия, но и закреплению представлений о Российской империи как об одном из объектов миссии Соединенных Штатов по коммерциализации / американизации мира» (с. 89).
Вторая часть книги посвящена краткому периоду первого кризиса в российско-американских отношениях 1903-1905 гг., спусковым крючком для которого послужил Кишинёвский погром. На страницах американской прессы развернулась настоящая «имиджевая война» против России, в ходе которой при участии американских карикатуристов произошла визуализация доминировавших в тот момент «демонического» и «романтического» образов России. Автор констатирует, что в условиях идеологического и геополитического конфликта на смену полифонии образов приходит дихотомическое восприятие России, обретают свою законченную форму американские долгосрочные мифы о ней (с. 50-51). Особое внимание уделяется результатам первого американского «крестового похода» за демократизацию России и первого же «цикла надежд и разочарований», переживаемого «обществом-наблюдателем в связи со способностью общества наблюдаемого двигаться по пути модернизации / вестернизации». Анализируется процесс трансфера образов, возникших в американском обществе в предыдущий период, на уровень официальный, а также интеграция русского Другого в официальную внешнеполитическую риторику.
В третьей части в центре внимания находится американское восприятие России в краткий период российского конституционализма. Автор подчеркивает, что в период 1905-1914 гг. уровень межгосударственных отношений еще не был подвержен постоянному влиянию идеологического фактора и несмотря на наличие конфликтной составляющей стремление к сотрудничеству и восстановлению «былой дружбы» оказалось обоюдным. В то же время, отмечается в книге, пространство восприятия в определенной мере было ограничено образами, формировавшими репертуары смыслов различных дискурсов о России, происходит постепенное сужение поля конфликта между различными репрезентациями, что ведет к его интенсификации.
В период Первой мировой войны, в условиях военно-политического, экономического и гуманитарного сотрудничества на первое место выходит стремление к поиску схождений и к взаимному познанию. Актуализируется «романтический» образ России, гото-
вой провести реформы, духовно возродиться и включиться в универсальный процесс модернизации, следуя опыту Соединенных Штатов. Американское общество в эти годы начинает втягиваться в новый «цикл надежд», с тем чтобы вновь пережить горькое и на этот раз длительное разочарование. Особое внимание В. И. Журавлёва уделяет зарождавшемуся академическому знанию о России, которое находилось в тот момент под обаянием «русской духовности» (с. 951).
В эпилоге рассматриваются американские мифы о России и стереотипы ее восприятия в исторической перспективе с особым акцентом на проведении параллелей между рубежом XIX-ХХ и ХХ-XXI вв. Автор подчеркивает, что в контексте имагологическо-го исследования 1917 год ни в коей мере не является рубежом в истории двухсторонних отношений. На этот год как раз приходится кульминация процессов, происходивших в американском обществе с конца XIX в. Рассмотренный в книге период В.И. Журавлёва характеризует как переходный, предвосхитивший и идеологическое противостояние ХХ в., и основные подходы в позиционировании образа Советской России и населявших ее людей (с. 1013).
Автор выделяет ряд долгосрочных трендов восприятия России в США, сохранивших свое значение вплоть до настоящего времени. Во-первых, это установка на упрощенное, дихотомическое видение процессов, происходивших в России, на прогнозирование ее заранее известного будущего, готовность легко перейти от вдохновения к разочарованию в связи с результатами очередного этапа ее модернизации. Американцы «изобретали» ментальные образы России исходя из идеологии прогресса и экспансии, из своего видения идеального политического и социального устройства, из собственного представления о месте США в мире.
Во-вторых, существенное место в американском восприятии имело достигшее своего пика во время первой русской революции стремление к переделыванию России по образу и подобию Соединенных Штатов, осознание американцами своей сопричастности борьбе за ее обновление. При этом, с одной стороны, возникало ощущение дискомфорта по поводу невозможности критиковать зло в других странах в то время когда американское общество само могло стать объектом острой критики и нуждалось в серьезном обновлении (метафора «стеклянного дома»), с другой - обозначилось
явное стремление к интернационализации американского реформизма (с. 1015).
В-третьих, долгосрочным трендом стало использование русского Другого в качестве конституирующего не только на общественном, но и на официальном уровне. Характерной чертой стало стремление интегрировать его в идеологию внешней политики США для обоснования новых внешнеполитических приоритетов и нового мировидения американцев, а также задействовать его во внутриполитической игре.
Наконец, устойчивой тенденцией позиционирования образа России в США автор также считает стремление рассматривать ее внешнюю политику как продолжение внутренней. А это, подчеркивает В.И. Журавлёва, - типичный пример проекции вовне одной из основополагающих саморепрезентаций американского общества, основанной на уверенности в том, что США действуют на мировой арене исходя из демократического характера своего политического строя (с. 1018).
О.В. Большакова
Страны Азии и Африки
2013.03.027. МАЛИК С. ТЕРРОРИЗМ: ВЛИЯНИЕ НА СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКУЮ И ЭКОНОМИЧЕСКУЮ БЕЗОПАСНОСТЬ И СТРАТЕГИЧЕСКУЮ ПОЛИТИКУ ПАКИСТАНА. MALIK S. Terrorism: impact on Pakistan's socio-political and economic security and strategic policy // Regional studies. - Islamabad, 2012. - Vol. 30, N 2. - P. 39-60.
Ключевые слова: Пакистан; социально-политическое развитие; экономическое развитие; безопасность; терроризм.
Автор статьи С. Малик - сотрудник Отдела мира и изучения конфликтных ситуаций в Университете национальной обороны Исламабада. Создание Пакистана в 1947 г. сопровождалось появлением громадных проблем в социально-политической, экономической сферах, а также в области безопасности. В стране был недостаток квалифицированной рабочей силы, экономика и промышленность были слаборазвиты, не хватало ресурсов для создания общества, экономики и институтов национальной безопасности.
