CC BY
11
2013.03.007. ЖУКОВ С., РЕЗНИКОВА О. ЦЕНТРАЛЬНАЯ АЗИЯ И АЗЕРБАЙДЖАН: ДОЛГОСРОЧНЫЕ ЭНЕРГЕТИЧЕСКИЕ СТРАТЕГИИ // Кавказ и глобализация. - Баку, 2012. - Т. 6, Вып. 2. -С.114-144.
Авторы (ИМЭМО РАН, Москва) отмечают, что развитие сектора энергетики в пяти странах постсоветской Центральной Азии и Азербайджане определяется двумя факторами. С одной стороны, ряд стран региона - Азербайджан, Казахстан и Туркмения - располагают крупными запасами нефти и газа. Узбекистан и особенно Казахстан обладают большими запасами природного урана. Опираясь на богатые энергетические ресурсы, эта тройка стран встроилась в международное разделение труда в качестве энергоэкспортеров. С другой стороны, энергетический сектор во всех постсоветских республиках сохраняет некоторые типологические черты, унаследованные от советского периода его развития. Каких-либо существенных инвестиций в модернизацию производственного аппарата, транспорта и транспортной инфраструктуры за прошедшие 20 лет сделано не было либо сделано было очень мало, поэтому повсеместно сохраняется повышенная энергоемкость производства и потребления.
Казахстан по запасам нефти занимает 11-е место в мире, Азербайджан - 19-е. По текущей добыче (79,5 млн. т. в 2010 г.) Казахстан входит в двадцатку, Азербайджан (51 млн. т. в 2010 г.) - в тридцатку крупнейших нефтепроизводителей (с. 115-116; 126, 129).
По запасам природного газа Туркменистан занимает 5-е место в мире (после России, Ирана, Катара и Саудовской Аравии). Причем с высокой вероятностью можно предположить, что запасы природного газа в этой республике еще значительнее, чем это следует из имеющихся международных оценок. Сравнительно недавно здесь было открыто новое гигантское месторождение - Южный Йолотень - Осман, запасы которого британская консалтинговая компания в 2008 г. оценила в 4-14 трлн. куб. м. Государственная компания «Туркменгеология», проведя в ноябре 2010 г. дополнительное бурение и сейсмологические исследования, повысила оценку запасов этого месторождения до 21 трлн. куб. м. До 6 трлн. куб. м природного газа могут составлять запасы туркменской части Каспийского моря (с. 117).
По запасам угля Казахстан занимает 7-е место в мире, Узбекистан - 16-е. По запасам урана Казахстан занимает 2-е место в мире после Австралии, а Узбекистан - 12-е.
Наиболее диверсифицирована структура потребления первичной энергии в Казахстане: 43% совокупного спроса в 2008 г. обеспечивалось углем, около 40% приходится на природный газ и 17% на нефть. При этом доля угля в энергобалансе страны постепенно снижается (с. 117).
В энергопотреблении Азербайджана и Туркменистана топливом номер один выступает природный газ, а уголь практически не используется.
Кыргызстан и Таджикистан опираются преимущественно на гидроэнергетику. За счет этого сектора вырабатывается более 90% электроэнергии.
Четыре государства - Азербайджан, Казахстан, Туркменистан и в существенно меньшей степени - Узбекистан являются чистыми экспортерами энергии. В Кыргызстане и Таджикистане за счет импорта покрывается соответственно 43 и 41% потребностей в энергетических ресурсах (с. 118). При этом следует иметь в виду, что значительная часть импортируемых Кыргызстаном нефти и нефтепродуктов реэкспортируется в Китай.
По потреблению энергоресурсов в расчете на единицу ВВП центральноазиатские страны, особенно Туркменистан и Узбекистан, входят в число мировых лидеров по энергонеэффективности. Это означает, что экономический рост в этих странах теснейшим образом коррелирует с масштабами потребления энергоресурсов. В свое время советская экономика, а в последние годы и постсоветское пространство, выпали из глобального процесса снижения энергоемкости производства. После нефтяного кризиса 1973 г. тенденция к внедрению энергосберегающих технологий в мире ускорилась.
Оценивая темпы экономического роста центральноазиатских республик и Азербайджана, авторы считают, что в 2011-2030 гг. самые высокие среднегодовые темпы роста ВВП - на уровне 6% -продемонстрирует Туркменистан. За ним будут следовать Казахстан и Азербайджан - 4%. Темпы роста Кыргызстана и Таджикистана не превысят 3% (с. 123).
В силу больших абсолютных масштабов экономики 44% всего прироста потребления первичных энергоресурсов шести рассматриваемых стран обеспечит Казахстан, 37% - Узбекистан и 9% -Туркменистан. На Азербайджан, Кыргызстан и Таджикистан придется соответственно 5%, 1,7 и 2,3% роста потребления (с. 123).
Если способности Азербайджана, Казахстана, Туркменистана и Узбекистана справиться с этой задачей сомнений не вызывают, то возможности Кыргызстана и Таджикистана остаются под вопросом. На протяжении последних двух десятилетий Таджикистан и Кыргызстан постоянно выдвигали планы массового строительства крупных гидроэнергетических объектов с целью удовлетворения внутреннего спроса и экспорта электроэнергии в соседние страны. Однако какого-либо серьезного экономического обоснования они под собой не имеют. При отсутствии инвестиций Кыргызстан и Таджикистан в предстоящие два десятилетия с высокой вероятностью столкнутся с неконтролируемым разрушением унаследованных от советского прошлого энергетических мощностей.
Значительного роста добычи и экспорта нефти среди прикаспийских стран можно ожидать только в Казахстане и Азербайджане.
В Казахстане, по оценке Международного энергетического агентства (МЭА), добыча нефти возрастет к 2030 г. до 195 млн. т Авторы считают этот прогноз излишне оптимистичным и называют цифру в 110 млн. т (с. 127, 129). В любом случае решающее влияние на скорость наращивания нефтедобычи в Казахстане оказывают иностранные инвесторы, поскольку они контролируют разработку крупнейших месторождений в Казахстане.
В Азербайджане к 2020 г. почти наверняка будут добывать около 60 млн. т нефти. Затем по мере исчерпания запасов группы месторождений Азери - Гюнешли - Чираг, разрабатываемых Азербайджанским международным нефтяным консорциумом, нефтедобыча начнет снижаться и к 2030 г. не превысит 45-50 млн. т (с. 129).
В Туркменистане добыча нефти составляет около 10 млн. т, из которых почти половина экспортируется. Какого-либо значительного роста нефтедобычи в этой стране в прогнозируемый период не ожидается.
Статистика добычи, потребления и экспорта природного газа в постсоветских республиках не вполне транспарентна и достаточ-
но запутанна. В Азербайджане и Казахстане производится в основном попутный газ с нестабильными характеристиками. Значительная его часть закачивается обратно в пласт. А другая часть, прежде чем попасть к конечному потребителю, подвергается дополнительной переработке. По этим и другим причинам данные о совокупной добыче и о производстве товарного газа существенно различаются.
В целом авторы оценивают, что добыча газа в Азербайджане, Казахстане, Туркменистане и Узбекистане составит к 2020 г. 195 млрд. куб. м, а к 2030 г. - 215 млрд. куб. м, что, соответственно, на 64 и 84 млрд. куб. м меньше прогноза МЭА (с. 131). Такое расхождение объясняется различиями в оценках динамики внешнего и внутреннего спроса на центральноазиатский и азербайджанский газ.
Авторы считают, что Центральная Азия и Азербайджан смогут экспортировать 95 млрд. куб. м газа в 2020 г. и 115 млрд. куб. м в 2030 г. При этом более половины экспорта придется на Туркменистан (с. 132).
Превращение в важный центр добычи нефти и газа повышает значимость каспийских стран в мировой энергетике. Существенная часть добываемых в Центральной Азии углеводородов поступает на рынок Китая. Казахстан и Туркменистан к тому же играют важную роль в глобальной стратегии китайских энергетических компаний.
В последние годы КНР ускоренно наращивает импорт нефти из Казахстана. В 2010 г. на его долю приходилось 4,2% всего китайского нефтяного импорта в сравнении с 1% в 2000 г. (с. 135).
В 2005 г. из Казахстана в Китай был построен нефтепровод с пропускной способностью в 10 млн. т в год. Это первый казахстанский нефтепровод, не проходящий через территорию третьих стран и соединяющий местные нефтяные месторождения с зарубежными потребителями напрямую. Владельцем трубопровода и оператором является компания «Казахстано-китайский трубопровод», акционерами которой на паритетных началах стали Китайская национальная нефтяная компания и национальная нефтегазовая компания Казахстана «КазМунайГаз». В 2009 г. КНР и Казахстан завершили строительство нефтепровода Кенкияк - Кумколь, что позволило увеличить совокупную мощность нефтепровода в Китай. В будущем совокупная мощность нефтепровода в Китай может быть до-
ведена до 50 млн. т в год. Нефтепровод стал в основном каналом экспорта казахстанской нефти в КНР. В 2010 г. по нему было экспортировано 10 млн. т нефти (с. 136). Китай стал вторым крупнейшим экспортным рынком для казахстанской нефти.
Еще большее значение имеет сотрудничество между китайскими и казахстанскими нефтяными компаниями. Китайские компании в жесткой конкурентной борьбе с другими иностранными компаниями установили контроль над рядом нефтяных месторождений в Казахстане. По объемам текущей нефтедобычи китайские компании идут сразу вслед за американскими, которые контролируют месторождение Тенгиз.
В 2009 г. в нефтяном сотрудничестве Казахстана и КНР произошли качественные изменения. Во-первых, в рамках сделки «Финансовые ресурсы в обмен на нефть» Китай зарезервировал для Казахстана кредитные ресурсы в объеме 5-10 млрд. долл. Во-вторых, китайский фонд «China investment corporation» купил около 11% казахстанской компании "КазМунайГаз" разведка и добыча» (КМГ РД), являющейся производственным подразделением государственной нефтяной кампании «КазМунайГаз». На обозримую перспективу Китай останется главным энергетическим партнером Казахстана на азиатском направлении. Особенно важно, что на фоне стагнации, а вероятно, и снижения спроса на нефть на рынках Европы в КНР спрос на нефть в ближайшие десятилетия будет только расти. При этом, в отличие от всех других экспортных маршрутов, поставки нефти из Казахстана в КНР могут идти напрямую, минуя транзитные страны-посредники.
Это не значит, что европейское направление потеряет свое значение для экспорта казахстанской нефти. Львиную долю текущей и будущей нефтедобычи в Казахстане обеспечат американские и европейские компании, которые продолжат экспорт на европейские рынки. Тем более что и старая, и во многом создающаяся экспортная инфраструктура страны развернута в европейском направлении.
Если в Казахстане китайские компании нацелены на нефть, то в Туркменистане их интересы завязаны на природный газ. Прорыв в газовом сотрудничестве двух стран произошел в апреле 2006 г., когда КНР и Туркменистан подписали стратегическое комплексное соглашение о партнерстве в газовом секторе. Согласно договорен-
ностям из Туркменистана в Китай должен быть построен магистральный экспортный газопровод пропускной способностью 30 млрд. куб. м в год. Поставки газа должны производиться в течение 30 лет. В качестве ресурсной базы для заполнения газопровода определены газовые месторождения на правом берегу Амударьи с совокупными запасами до 1700 млрд. куб. м, право на разработку которых получили китайские компании. Учитывая, что у двух государств нет общей границы, КНР построила стыковые газопроводы на территории Узбекистана и Казахстана, связав воедино казахский, узбекский и туркменский участки.
Как и Казахстан, Туркменистан в начале 2009 г., в разгар глобального финансово-экономического кризиса, получил от Китая значительные ресурсы (4,1 млрд. долл.) на реализацию проектов по добыче природного газа и строительство газопроводов.
В мае 2011 г. Туркменистан заключил с КНР вторую сделку такого типа. Более 4 млрд. долл., полученных на 10 лет с трехлетним льготным периодом, пойдут на освоение месторождения Южный Йолотань-Осман и строительство новой ветки экспортного газопровода в Китай. В обмен Туркменистан обязался в течение десяти лет поставлять дополнительные объемы газа на китайский рынок. В 2010 г. Туркменистан экспортировал в Китай всего 4 млрд. куб. м природного газа. Но уже в 2015 г. газовые поставки на китайский рынок могут вырасти до 40 млрд. куб. м. Весной 2011 г. КНР достигла предварительного соглашения с Туркменистаном об импорте дополнительных 20 млрд. куб. м газа начиная с 2015 г. Если это соглашение будет реализовано, совокупный объем законтрактованного Китаем туркменского газа достигнет 60 млрд. куб. м (с. 138).
В Узбекистане китайские компании принимают участие в нескольких перспективных газовых проектах. В июне 2006 г. Китайская национальная корпорация по разведке и разработке нефти и газа заключила соглашение с «Узбекнефтегазом» о проведении поисковых и разведочных работ на пяти инвестиционных блоках в Устюртском районе, в Бухарской и Хивинской областях, а также в Ферганской области. В течение пяти лет китайская компания инвестирует 208 млн. долл., и в том случае, если будут обнаружены углеводороды, китайская и узбекская компании создадут на паритетной основе совместное предприятие для эксплуатации месторождений.
В августе 2006 г. Китайская национальная нефтяная компания в составе международного консорциума, включающего также «Узбекнефтегаз», российскую ЛУКОЙЛ, малазийскую РБТЯОНЛ8 и Южнокорейскую национальную корпорацию, подписала соглашение о разделе продукции по проведению поисковых и разведочных работ в узбекском секторе Аральского моря. По оценкам, потенциальные запасы в контрактной зоне могут составить 1 трлн. куб. м.
В июне 2010 г. Китайская национальная нефтяная компания согласилась ежегодно закупать в Узбекистане до 10 млрд. куб. м газа. В апреле 2011 г. Узбекистан подписал с КНР соглашение о строительстве третьей ветки магистрального газопровода Туркменистан - Китай. Газопровод пропускной способностью до 25 млрд. куб. м в год будет введен в эксплуатацию в 2014 г. Финансировать проект стоимостью 2,2 млрд. долл. будет Банк развития КНР и Китайская национальная нефтяная компания (с. 139).
Авторы полагают, что к 2020 г. центральноазиатский газовый экспорт в КНР составит 40-50 млрд. куб. м, причем подавляющая его часть придется на Туркменистан. К 2030 г. экспорт может вырасти до 55-75 млрд. куб. м, причем туркменский сохранит свои доминирующие позиции (с. 139).
Что же касается европейского направления газового экспорта прикаспийских стран, то на конец 2011 г. только Азербайджан сумел наладить эти поставки благодаря строительству газопровода Баку - Тбилиси - Эрзерум (Турция) пропускной способностью 8 млрд. куб. м в год. Сырьевой базой для этого газопровода стало месторождение Шах-Дениз, подтвержденные запасы которого оцениваются в 1,2 трлн. куб. м.
В марте 2001 г. Азербайджан и Турция подписали межправительственный договор, согласно которому в течение 15 лет Турция обязалась закупить у Азербайджана почти 90 млрд. куб. м. Однако пока Азербайджан остается скромным экспортером газа. В 2010 г. совокупный экспорт газа составил около 7 млрд. куб. м, из которых 4,9 млрд. куб. м прошло через газопровод Баку - Тбилиси - Эрзерум (с. 140).
В более отдаленной перспективе при условии прихода европейских инвесторов туркменский газ в возрастающих объемах может начать поступать и на европейские рынки. Европа давно рас-
сматривает Туркменистан в качестве одного из основных поставщиков природного газа в планируемый панъевропейский газопровод «Набукко». Однако практического воплощения эти планы не получили. Со стороны Европы проекты до самого последнего времени блокировались отсутствием реальных покупателей газа, готовых взять на себя немалые инвестиционные и политические риски. Туркменистан же, пройдя суровую школу газовых конфликтов в 1990-х годах, четко придерживается простого принципа: туркменский газ продается на границе страны, а все риски по его доставке конечным потребителям несут заинтересованные внешние участники. Такой принцип фактически работает в газовых отношениях Туркменистана с Россией и Китаем.
Весной 2008 г. Туркменистан заявил, что начиная с 2009 г. зарезервировал для экспорта на европейские рынки 10 млрд. куб. м газа в год. Препятствием здесь является позиция других каспийских стран, которые по экологическим соображениям выступают против строительства газопровода Туркменистан - Азербайджан по дну Каспийского моря.
Этот проект поддержала американская компания JHS CERA. По заказу Всемирного банка, Еврокомиссии и Европейского инвестиционного банка она подготовила проект создания Каспийской корпорации развития (ККР). Предполагается, что ККР подпишет с Туркменистаном долгосрочный контракт на покупку газа и обеспечит его доставку на европейские рынки по магистральному газопроводу через Азербайджан. Закупки планируется начать с 2014 г. и в 2017 г. довести их до 10 млрд. куб. м, в 2019 г. - до 20 млрд., а с 2020 г. - до 30 млрд. куб. м (с. 141). Однако его реализация упирается в строительство газопровода по дну Каспийского моря, против чего выступают ряд других каспийских государств.
С начала 1990-х годов обсуждается проект строительства газопровода Туркменистан - Афганистан - Пакистан - Индия (ТАПИ) протяженностью 1650 км и стоимостью 7,6 млрд. долл. Его строительство намечено на 2012-2015 гг. Этот проект поддерживают США и косвенно Россия, заявившая о возможном участии в нем Газпрома. Экономическую координацию ТАПИ осуществляет Азиатский банк развития. Для Туркменистана диверсификация экспортных рынков очень привлекательна. Тем более что речь не идет о предпочтении азиатского направления европейскому. Запасы
природного газа в Туркменистане настолько велики, что позволяют реализовывать крупные проекты на обоих направлениях. Вопросы вызывает возможность обеспечить безопасность газопровода на афганской территории.
В заключение авторы утверждают, что в ближайшие два десятилетия ввод в глобальный экономический оборот энергетических ресурсов Центральной Азии и Азербайджана будет осуществляться опережающими темпами. Во-первых, страны региона, главным образом Казахстан, Туркменистан и Азербайджан, богато наделены запасами нефти, природного газа, угля и природного урана. Во-вторых, Каспий является крупным и растущим производителем нефти и газа вне зоны ОПЕК, что повышает его значимость для обеспечения глобальной энергетической безопасности. Европа и КНР рассматривают поставки углеводородных ресурсов из этого региона как важный элемент диверсификации импорта энергоресурсов. В-третьих, энергетические ресурсы каспийских стран уже в значительной мере де-факто контролируются американскими, европейскими и китайскими компаниями. Очевидно, что все ключевые игроки, действующие в центральноазиатском и каспийском энергетических секторах, заинтересованы в максимально быстром вовлечении местных ресурсов в глобальный оборот (с. 143-144).
Ю.И. Комар
2013.03.008. ЛЬЮИС Д. КТО КОГО СОЦИАЛИЗИРУЕТ? РЕГИОНАЛЬНЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ И БОРЬБА НОРМ В ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ.
LEWIS D. Who's socialising whom? Régional organisations and contested norms in Central Asia // Europe-Asia studies. - Glasgow, 2012. -Vol. 64, N 7. - P. 1219-1237.
Автор (Университет Глазго, Великобритания) анализирует идейное противостояние между ОБСЕ и ШОС по вопросам стабильности политических режимов и безопасности в Центральной Азии. Сама дискуссия не привела к поляризации мнений среди членов данных организаций, однако в ее процессе позиция ОБСЕ претерпела значительные изменения, что позволяет говорить о ее движении в сторону принятия гибридных идей по вопросам безопасности в регионе, наиболее близких к местной специфике.
