CC BY
14
этой причине госдолг является «ценным резервом», стоимость которого сохраняется во времени и может переходить от одного владельца к другому. Одновременно «качество» госдолга зависит от срока его действия, покупательной способности денег (т.е. стабильности цен) и кредитоспособности центрального банка, создающей основания для выполнения долговых обязательств.
Г. В. Семеко
2013.02.021. КРОЗНЕР Р.С. СТАБИЛЬНОСТЬ, РОСТ И РЕФОРМА РЕГУЛИРОВАНИЯ.
KROSZNER R.S. Stabilité, croissance et réforme de la réglementation // Rev. de la stabilité financière. - P., 2012. - N 16. - P. 94-104.
Р.С. Крознер, профессор экономики Чикагского университета, бывший глава Федеральной резервной системы США, анализирует влияние реформ регулирования банковской деятельности и финансового сектора, которые активно проводились в мире под давлением финансового кризиса, на экономический рост. Реформирование отдельных инструментов регулирования, по его мнению, было чрезмерным, что нанесло ущерб другим инструментам.
Реформа регулирования банковской деятельности и финансового сектора, как и любая реформа, предполагает четкую постановку целей и осознание возможных последствий. Цель реформы должна состоять в стимулировании продолжительного экономического роста одновременно с защитой потребителей. Многочисленные исследования последних лет сосредоточены на доказательстве того, что сильная и развитая финансовая система служит двигателем экономического развития и роста. Как показывают представленные в этих работах данные, сильная и развитая финансовая система оказывает положительное воздействие на рост, поскольку повышает эффективность аллокации капитала, перераспределяя его в пользу более доходных вложений, и предоставляет доступ к капиталу более широкому кругу рыночных игроков.
Вместе с тем доминирующее направление исследований оставляет в стороне фундаментальный вопрос: как укрепление финансовой системы влияет на волатильность? Действительно ли за выгоды в виде экономического роста, полученные за счет «финансового рычага», приходится расплачиваться ростом системного
риска? Если это так, то отсюда вытекает другой вопрос: как определить оптимальный размер финансового сектора?
Теоретически укрепление и развитие финансового сектора может как повысить, так и ослабить волатильность. Более сильный и развитый финансовый сектор, с одной стороны, позволяет лучше распределить и диверсифицировать риски, снижая тем самым волатильность, а с другой - ослабить концентрацию рисков, подрывая устойчивость финансовой системы. Государственные власти, проводя реформы регулирования, должны учитывать эти антагонистические тенденции. Помочь им в этом могли бы соответствующие исследования, но, к сожалению, работ, посвященных данным проблемам, в последние годы было очень мало. Автор ссылается на свои работы, в которых показано, что при сильной и развитой финансовой системе связи между реальной экономикой и финансовой деятельностью становятся более тесными и что именно этим обстоятельством объясняется повышение уязвимости компаний, которые широко использовали заемные средства в период банковского кризиса.
Представленные в ряде работ данные по дерегулированию банковского сектора в отдельных штатах США дают основания полагать, что укрепление финансового сектора может способствовать ускорению экономического роста, не усиливая волатильность.
Финансовые инновации жизненно необходимы динамично развивающейся экономике, но их последствия имеют двойственный характер. Например, положительной стороной появления свопов на кредитный дефолт стало то, что рыночные игроки получили инструмент для страхования от риска дефолта, а органы финансового надзора - возможность отслеживать в реальном времени, как рынок воспринимает риск суверенного эмитента или частной компании. Отрицательной стороной данного финансового новшества является то, что свопы на кредитный дефолт ведут к концентрации рисков, которая может привести к системному риску. В связи с двойственной природой инноваций встает вопрос о том, можно ли предугадать риски, связанные с новыми финансовыми инструментами, и определить способы их ограничения. Хотя очевидно, что это трудная (а порой и неразрешимая) задача, нельзя отказываться от инноваций вообще. Необходимо в первую очередь оценить издержки и выгоды инноваций. При этом следует иметь в виду, что
инновации могут изменять исторически сложившиеся в экономике взаимосвязи и риски.
Как показал опыт последних лет, ни объем, ни «качество» собственного капитала банковских и финансовых учреждений не имеют решающего значения для противостояния шоку, который испытывает финансовая система. Хотя ужесточение нормативов по собственному капиталу - это правильная реакция на кризис, такая стратегия не является панацеей от неустойчивости финансовой системы. Она не добавляет ощущения безопасности и не должна заменять другие инструменты регулирования. По мнению Р.С. Крознера, чтобы снизить вероятность нежелательных последствий, проблемы лучше решать прямыми, а не косвенными методами (с. 100).
Органы регулирования и надзора действуют очень неосмотрительно, считает автор, когда делают ставку на один-единственный инструмент, например на нормативы по собственному капиталу (как, впрочем, и банки, которые игнорируют принцип «не стоит класть все яйца в одну корзину»). Завышенные требования к собственному капиталу могут подтолкнуть финансовые учреждения к принятию на себя еще больших рисков для достижения необходимого уровня доходности, к уходу в теневой сегмент рынка, а также к поиску путей для того, чтобы обойти нормативы (например, к созданию финансовых инструментов, не подпадающих под регламентации). По мнению автора, указанная мера в целом будет способствовать усилению неустойчивости, ослаблению надежности и прочности финансовой системы, а потому потребует дополнительного вмешательства со стороны органов регулирования и надзора.
Урок, который должны извлечь органы регулирования и надзора из недавнего кризиса, заключается в том, что требования к собственному капиталу должны рассматриваться как дополнение к совокупности мер, направленных на преодоление неустойчивости и уязвимости финансовой системы.
Сейчас часто можно услышать мнение, что органы регулирования и надзора и центральные банки (ЦБ) должны иметь более широкие полномочия в макропруденциальной сфере. В частности, ЦБ не должны ограничиваться ролью «огнетушителя», когда пожар уже разгорелся, а должны также действовать как «детектор дыма».
Роль «огнетушителя» связана с классической функцией, возложенной на ЦБ, - функцией кредитора в последней инстанции и источника ликвидности в периоды финансовых неурядиц. Путем вливания дополнительных ликвидных ресурсов ЦБ могут помешать распространению «финансового пожара» и предотвратить всеобщий крах. Роль «детектора дыма» связана с макропруденци-альным регулированием; здесь первостепенное значение имеет фундаментальная ответственность ЦБ за предотвращение «финансового пожара». Макропруденциальная политика ЦБ должна продемонстрировать свою способность предвидения и быть настороже, отслеживая «сигналы тревоги» и слабые места. В ряде случаев она может способствовать более эффективной аллокации кредитов, а также и повышению стоимости финансирования отдельных секторов. Несомненно, макропруденциальная роль ЦБ не противоречит их роли «огнетушителя», но требует более обширного арсенала полномочий и видов деятельности.
Макропруденциальная роль ЦБ затрудняется в связи с отсутствием четких ответов на три вопроса.
1. Как измерить финансовую стабильность и системный риск, чтобы определить момент, когда надо применять макропруденци-альные меры? (После финансовых кризисов 1980-1990-х годов исследователи ведущих университетов, Всемирного банка и МВФ попытались разработать системы «сигналов тревоги», позволяющих отследить начало кризиса. Однако до сих пор исследователи не пришли к консенсусу по этому вопросу.)
2. Можно ли определить простой критерий, позволяющий понять, насколько адекватны управление рисками или их оценка?
3. Не будет ли поставлена под сомнение независимость ЦБ, если они начнут вмешиваться в государственную макропруденци-альную политику?
Вмешиваясь в принятие политических решений, ЦБ тем самым берут на себя функции выборных органов власти, и это может стать основанием для установления контроля над их деятельностью. Вместе с тем без вмешательства в принятие некоторых политических решений ЦБ не могут проводить эффективную макропру-денциальную политику, и это сопряжено с риском для их независимости.
2013.02.022-023
Рассматривая вопрос об ограничениях банковской деятельности (таких, как закон Гласса - Стигала, правило Волкера) с точки зрения обеспечения стабильности финансовой системы, автор приходит к выводу: ограничения, применяемые к какому-либо типу финансовых учреждений, приводят лишь к трансферту рисков на другие финансовые учреждения, усиливая взаимозависимость и непрозрачность рынков.
Г. В. Семеко
2013.02.022-023. МИКРОФИНАНСЫ: СОЦИАЛЬНЫЕ
ИНИЦИАТИВЫ И ИННОВАЦИОННЫЕ ФИНАНСОВЫЕ ИНСТРУМЕНТЫ В БОРЬБЕ С БЕДНОСТЬЮ. (Сводный реферат).
2013.02.022. ASHTA A. Co-creation for impact investment in microfinance // Strategic change. - 2012. - Vol. 21, N 1-2. - P. 71-B1. - Mode of access: http://onlinelibrary.wiley.com/doi/10.1002/jsc.1B96/pdf
2013.02.023. LERPOLD L. The contextualization of a microfinance model: From India to South Africa // Thunderbird internat. business rev. -2012. - Vol. 54, N 1. - P. 117-12B. - Mode of access: http:// onlinelibrary .wiley .com/doi/10.1002/tie.21444/pdf
В настоящий момент модель микрофинансирования воспринимается многими экспертами как панацея от бедности и инструмент преобразования социальных и экономических структур, вовлеченных в работу с бедными слоями населения. Такие вливания капитала извне должны, в свою очередь, сопровождаться передачей технологий и услуг для построения соответствующих социально-экономических институтов. Основными препятствиями для микрокредитования бедных слоев населения являются низкий уровень человеческого и социального капитала, неспособность указанных слоев населения пользоваться новыми технологиями, а также высокие издержки при малом объеме трансакций.
В 2009 г. система микрофинансирования охватывала 190 млн. человек по всему миру, а если учитывать семьи получателей кредитов, то порядка 950 млн. человек при общей численности бедных людей на Земле в 2,B млрд. При этом сектор микрофинансов растет средними темпами 30% в год благодаря притоку капиталу. Пять крупнейших институтов, занятых в сфере микрофинансов (VBSP, «Grameen bank», BRAC, SKS, ASA), охватывают 30 млн. заемщиков, при этом каждый финансовый институт работает с 4-B млн.
