CC BY
11
хическому контролю и доминированию в ущерб плюрализму и разнообразию.
Напротив, в Восточной Азии сложилась устойчивая традиция в поддержку принципа взаимодействия (reciprocity) как базовой системы, в рамках которой примирение, казалось бы, непримиримых ценностей и интересов может быть достигнуто посредством выбора и укрепления среднего пути в целях динамического равновесия. В период напряженной и трудной догоняющей модернизации традиционное равновесие было утрачено. Переосмысление традиций в условиях бурной модернизации и восстановления равновесия имеет ныне решающее значение в целях поддержания баланса между ростом и распределением, индивидом и обществом, развитием и экологией и т.д. Восточная Азия должна сохранять равновесие между различными его компонентами, с тем чтобы преодолевать риски и опасности, порожденные сжатой модернизацией.
Соглашаясь с Беком и Грандом в том, что космополитизация и космополитические императивы являются характерной чертой нынешнего этапа развития современной цивилизации, авторы вместе с тем подчеркивают, что «космополитическое видение только тогда обретет свое значение, когда оно окончательно покончит с западным стремлением к идеологическому господству в мире и претензией на глобальную гегемонию. В Восточной Азии предпринимаются обещающие попытки критически переосмыслить свои традиции, чтобы создать предпосылки для Нового Гуманизма и мирного сосуществования, полностью уважая радикальные различия и разнообразие. В условиях большой значимости второго этапа модернизации цивилизационного проекта важность строгой самокритики современной цивилизации и стремление к взаимовыгодному и подлинно равноправному диалогу между радикально различными моделями развития трудно переоценить» (с. 485).
Ю.И. Комар
2013.01.003. ГАВЛИКОВСКИЙ Р. НОВЫЙ ПЕРИОД ВЗАИМНОГО СБЛИЖЕНИЯ ЗАПАДНОЙ И КИТАЙСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИЙ. ДВИЖЕНИЕ К ОБЩЕМУ ПОНИМАНИЮ ЦЕННОСТИ ГАРМОНИИ И СОТРУДНИЧЕСТВА.
GAWLIKOWSKI R. A new period of the mutual rapprochement of Western and Chinese civilizations: Toward a common appreciation of
harmony and cooperation // Dialogue and universalism. - Warsaw, 2011. - Vol. 21, N 2. - P. 115-162.
Автор (директор Центра восточноазиатских цивилизаций в Варшавской школе общественных и гуманитарных наук) отмечает, что подъем Китая в последние десятилетия вызвал на Западе горячие дискуссии об его будущей роли в современном миропорядке. Большинство аналитиков считают, что Китай будет проводить агрессивную политику, направленную на утверждение своего господства в мире, как это делали все великие державы с древних времен. Заявления Китая о мире и гармонии воспринимаются на Западе как «пустые слова, как декорум реальной силовой политики» (с. 117).
В Новое время Запад доминировал в мире. Большинство его населения убеждено в том, что Запад создал универсальную цивилизацию, которая должна быть просто воспринята и усвоена остальным миром. В колониальный период распространение этой цивилизации рассматривалось своего рода «миссией» Запада. Это оправдывало жестокое угнетение незападных народов, колониальную эксплуатацию и даже массовые убийства аборигенов в Америке и Австралии.
Усиление роли Китая и других азиатских стран в мире радикально меняет ситуацию и подрывает тезис о превосходстве и универсальности западной цивилизации. «Мы живем ныне в переходный период, когда доминирование Запада уменьшается с каждым днем во всех отношениях, включая и доминирование западной культуры, когда развиваются новые региональные центры незападных культур и формируется новая глобальная многополярная глобальная архитектура» (с. 118).
Ш. Эйзенштадт предложил новую концепцию «многих со-временностей» (multiple modernitie's), согласно которой модернизация не обязательно требует вестернизации, различные страны становятся современными разными путями1. Это означает, что в современную индустриальную и постиндустриальную эпоху будут существовать различные цивилизации. Концепция Эйзенштадта научно подтверждает решение ООН в 1998 г. об одобрении прин-
1 Eisenstadt Sh.N. Multiple modernities // Daldalus. - 2000. - Vol. 129, N 1. -
P. 1-29.
ципа диалога цивилизаций и культур. Диалог предполагает, что различные культуры и цивилизации равны и что ни одна из них не должна навязывать свои нормы, ценности и институты как «универсальные». Подлинно универсальные нормы и ценности должны быть результатом спонтанных глобальных процессов или проистекать из решений ООН.
Однако на Западе многие даже сегодня представляют этот диалог как односторонний процесс: «наиболее прогрессивная» и «наиболее гуманная, подлинно универсальная» западная цивилизация должна распространить свои ценности и идеи, обучая незападные народы, живущие в более примитивных и деспотических обществах.
Карл-Хайнц Поль указывает на многочисленные факторы, которые затрудняют диалог между Западом и остальным миром.
1. Диалог предполагает равенство партнеров, в то время как экономическая и военная мощь и уровень развития в целом определяют фактически асимметричный характер отношений.
2. Используемый в диалоге английский язык содействует этой асимметрии.
3. Существуют фундаментальные различия в историческом опыте, который сформировал идеи и ценности партнеров. Характерной чертой истории Запада были религиозные войны и ожесточенное национальное соперничество. Основой его философии стала философия эпохи Просвещения с ее духом «критического рационализма». В истории остального мира отсутствуют эти исторические феномены.
4. Этноцентристские установки, свойственные всем культурам.
5. Оценка реалий Другого в соответствии со своими собственными идеалами, что скрывает глубокие различия в этих реалиях. Вместе с тем существует «ловушка сходства», когда из-за поверхностного сходства делается вывод о том, что речь идет об одних и тех же феноменах.
6. Ввиду своих универсалистских идеологических убеждений Запад часто стремится нивелировать все культурные различия, по-
ощряя универсальную вестернизацию, что сегодня полностью неприемлемо для остального мира1.
На рубеже XXI в. Восточная Азия и прежде всего Китай стали главным партнером Запада. Впервые за время своего длительного доминирования Запад столкнулся с реальным вызовом: не только соперничество в экономической сфере, но и фундаментальные культурные различия, которые являются частью нынешнего нового многополюсного международного порядка. Чтобы определить перспективы взаимоотношений западной и китайской цивилизаций, необходимо не только выявить фундаментальные культурные различия между ними, но и указать на некоторые общие подходы, сложившиеся в последнее время.
Западную цивилизацию автор характеризует как «воинственную». Принцип борьбы лежит в основе ее развития и культуры, является сущностью бытия. Борьба и война прославляются, считаются благородным долгом. Воины образуют привилегированный класс, управляющий государством. В сфере политики война рассматривалась как средство разрешения конфликтов, расширения территории, достижения превосходства над другими государствами. Такое отношение к войне и борьбе имеет на Западе и религиозные корни, восходя к архетипам борьбы сил Света и Добра против сил Тьмы и Зла в индоевропейских религиях. Такой архетип существует и в христианстве, в котором дьявол борется против Бога. А христианство является культурной основой западной цивилизации. Западные лидеры часто представляют свои войны как борьбу против зла. С древних времен западные мыслители относились с презрением к политическим системам, в которых отсутствовали внутренняя борьба и открытое проявление оппозиции. Они не понимали систем, основанных на принципе единства, что, по их мнению, «противоречило человеческой природе. Для них плюрализм и борьба были «естественны» и «неизбежны». Такой подход применялся ко всем явлениям в мире. Концепция рыночной экономики, разработанная А. Смитом, основывается на принципе свободной борьбы и конкуренции. Либеральная демократия воспринимается
1 Pohl K.H. Chinese and Western values: Reflections on methodology of a cross -cultural dialogue: A paper presented at the First world cultural forum: Dialogue and cooperation for world harmony and common development. - Suzhou (China), 2011. -May 18-19.
на Западе как создание наиболее благоприятных условий для конкуренции различных политических сил. К. Маркс применил принцип классовый борьбы к истории. С. Хантингтон представил возможный конфликт цивилизаций как опасный сценарий будущего.
После Первой и Второй мировых войн менталитет западного мира начал меняться. В обществе и политике стала утверждаться тенденция осуждения войны и милитаристской идеологии. Эти изменения затронули в основном европейцев и значительно в меньшей степени США, иллюстрацией чему служит «война против терроризма» и вторжение в Афганистан с целью насаждения в этом племенном обществе западной демократии, что является бесперспективной задачей.
Китайская цивилизация представляет другой тип культуры, сформировавшейся под влиянием конфуцианства и даосизма. С момента утверждения конфуцианской идеологии в имперском Китае в качестве доминирующей (II до н.э.) гармония, равновесие и мир считались главными ценностями и основными принципами космического, политического и социального порядка. Концепты духовной борьбы и морального выбора были неизвестны. Самосовершенствование и приспособление к внешнему миру - социальному и природному - определяли поведение групп и индивидов, а не борьба за свободу, престиж, выгоды и т.п. Общество и индивиды были ориентированы на исполнение своих обязанностей, а не на обретение прав. Вместо характерного для западной цивилизации антагонистического дуализма Добро - Зло, в китайской цивилизации существовала биполярная схема Инь-Ян, женского и мужского начала, которые дополняют друг друга и постоянно взаимодействуют. Благодаря их союзу возникло все сущее. Поэтому сотрудничество является фундаментальным принципом вселенной и общества. Гармония, единство и согласованность считались идеалом и наиболее благоприятным состоянием. А конфликты, борьба, беспорядки и войны осуждались, поскольку они подрывали единство и гармонию. Однако оба эти состояния неизбежны, так как мир и порядок невозможно сохранять вечно. Но люди должны как можно скорее восстанавливать порядок, так как мир и гармония, а не хаос и борьба, плодотворны и созидательны и образуют правильный порядок. В отличие от Запада, где конкуренция и борьба составляют образ жизни, в конфуцианской цивилизации наиболее ценятся
поддержание консенсуса, групповая лояльность и подчинение лидеру.
Поворотным пунктом в истории Китая стало западное вторжение в ходе «опиумных войн» в середине XIX в. С этого времени в Китае стали распространяться западные идеи и институты и особенно милитаристская идеология, подрывавшие традиционные ценности. 1920-1930-е годы ознаменовались многочисленными революционными и гражданскими войнами, завершившимися японским вторжением в Китай в ходе Второй мировой войны. После ее завершения в Китае началась новая гражданская война, которая закончилась победой коммунистов и созданием КНР. В период культурной революции (1966-1969) лозунги «классовой борьбы» формировали мировоззрение и социальную реальность. Традиционные ценности подвергались беспощадной критике и преследовались. «Парадоксально, что наиболее радикальная конфронтация Китая с Западом была связана с заимствованием у Запада воинственных идеологий» (с. 154).
В период реформ, инициированных Дэн Сяопином в 1978 г., началось частичное возрождение традиционной культуры, включая конфуцианство. Премьер-министр КНР Вэнь Цзябао, выступая в Гарвардском университете, подчеркнул, что «гармония означает сосуществование и совместное процветание, а различия способствуют взаимодополняемости и взаимной поддержке. Такой подход не только помогает улучшению отношений с дружественными странами, по и способствует урегулированию противоречий в международном сообществе» (с. 154)1.
Этот подход поддержал председатель КНР Ху Цзиньтао. В сентябре 2004 г. на 4-м пленарном заседании ЦК КПК 16-го созыва он впервые сформулировал концепцию «гармоничного развития» и создания «гармоничного общества». С этого времени эта концепция становится лейтмотивом китайской внутренней и внешней политики. Принцип гармонии Ху Цзиньтао определил как «главную ценность китайской цивилизации». В лекции в Йельском
1 Wen Jiabao. Turning your eyes to China: Premier Wen's speech at Harvard // China daily. - 2003. - Dec. 10. - Mode of access: http://www.chinadaily.com.cn/china/ 2009-12/10/content_9151129.htm (access, Dec. 15.2003).
университете (21 апреля 2006 г.)1 он следующим образом охарактеризовал эту концепцию: «Китайская цивилизация всегда отдавала приоритет социальной гармонии, единству и взаимной помощи. С истоков китайского государства китайцы всегда больше всего ценили гармонию. Они стремились к гармонии между человеком и природой, между людьми, между душой и телом человека и мечтали об идеальном обществе, где "все любят друг друга, все равны, а весь мир - единое общество". Сегодня Китай пытается построить гармоничное общество. Это общество демократии и главенства закона, честности и справедливости, целостности, братства, стабильности, порядка и гармонии между человеком и природой» (с. 155)2.
После окончания «холодной войны» Запад начал осуждать войны, агрессию и насилие, выступает за мир и защищает права человека. После нескольких тысячелетий воинственности его культурное наследие существенно изменяется. Две великие цивилизации, китайская и западная, начали идти сходными путями. На этот раз ближе к китайской традиции. Несмотря на это сближение, фундаментальные различия в ценностях и установках сохраняются. По данным сравнительного обследования Д. Хитчкока установок и устремлений американцев и жителей стран Восточной и Юго-Восточной Азии (Китая, Японии, Южной Кореи, Индонезии, Малайзии, Таиланда, Сингапура), только 7% американцев ценят «гармонию», в то время как 58% жителей стран Восточной Азии считают ее существенной ценностью; в поддержку сохранения консенсуса высказались 4% американцев и 39% жителей стран Восточной Азии. Наиболее важная ценность для стран Восточной Азии - «упорядоченное общество». Ее поддерживают 71% опрошенных в азиатских странах, а в США - только 11%. Для американцев главные ценности - свобода выражения (85%), личная свобода (82%) и права индивида (78%). В азиатских странах эти ценности поддерживают соответственно 47%, 32 и 29% опрошенных (с. 155-156)3.
1 [Hu Jintao] A translation of Chinese president Hu Jintao's remarks at Yale. -Apr. 21. - 2006. - Mode of access: http://xreferat.ru/59/1116-1-vneshnepoliticheskie-problemy-kitaya.html (access, Nov. 5,2006)
2 Ibid.
Hitchcock D.I. Asian valus and the United States: How much conflict? -Wash.: The Center for strategic and intern. studies, 1994.
Поэтому достижение взаимопонимания, подлинно конструктивного, мирного и гармоничного сотрудничества между Западом и Китаем (и другими азиатскими странами) будет нелегкой задачей.
Ю.И. Комар
2013.01.004. КОЛЛЕР И. АРАБСКАЯ ФРАНЦИЯ. ИСЛАМ И СТАНОВЛЕНИЕ ЕВРОПЫ НОВОГО ВРЕМЕНИ, 1798-1831. COLLER I. Arab France. Islam a. the making of modern Europe, 17981831. - L.; Berkeley: Univ. of California press, 2011. - V, 288 p.
Монография И. Коллера (Школа исторических исследований, Мельбурнский университет, Австралия) посвящена одной из ярких, но незаслуженно забытых страниц в истории социокультурных контактов Европы и мусульманского мира - судьбам эмигрантов из арабских стран во французском социуме первой трети XIX в. Автор «обращается к становлению и исчезновению пространства, которое не имело имени и не появляется в официальных документах». Все, что от него осталось - «это немые и с трудом читаемые следы, рассеянные по отдельным архивам и библиотекам; необычное звучание имен, занесенных на надгробные плиты, выстроившиеся серыми кладбищенскими рядами, и на страницы работ первых ориенталистов, которые ныне почти не читают; безымянные головы в тюрбанах, глядящие на нас с картин и гравюр послереволюционной Франции; полицейские рапорты и петиции, вложенные в папки, чтобы собирать архивную пыль; письма, написанные по-арабски корявым почерком XIX в. и пересказывающие ссоры и примирения, шум которых для нас уже давно стих» (с. 1).
«Эти имена и лица сами по себе выстраиваются в замечательную заброшенную галерею, многолюдную авансцену, кишащую не укладывающимися ни в какие заданные рамки персонажами: купцами и жуликами, учеными и шарлатанами, солдатами и рабами. Каждый из них следовал странными и удивительными тропами, открывавшими вид на разные стороны нескольких миров, которые они населяли». Тем не менее автор видит в своем труде не простую «антологию существований», а исследование «пространства между этими индивидами», его «текстуры, значений, преемственности и разрывов в нем». «Это пространство конституируется, прежде всего, спецификой арабского языка - общего вектора, кото-
