CC BY
14
якобы знает все ответы на любые вопросы, связанные с каждым из своих произведений. Именно поэтому Деррида на экране абсолютно не похож на того Деррида, который встречается в его текстах, где все полно неопределенности и зыбкости, где демонстративно подчеркивается невозможность каких-либо конечных ответов и объективных истин.
Джонатан Кенделл, автор упомянутого некролога, саркастически заявил: «Мистер Деррида известен как отец деконструкти-визма. Этот метод исследования основан на предположении, что вся письменность полна путаницы и противоречий, что авторы объективно не могут преодолеть наследственные пороки и противоречия самого языка. Таким образом, этот метод лишает любые тексты, будь то художественная, историческая или философская литература, абсолютно неизменяемого смысла» (цит. по: с. 533).
Отвечая на это заявление, Б. Гатри приходит к выводу, что после Жака Деррида и Ролана Барта современные продвинутые гуманитарии едва ли захотят и дальше ограничивать себя элементарными «прочными истинами», «неизменными ценностями» литературоведческих и философских традиционалистов.
Т.М. Миллионщикова
НАПРАВЛЕНИЯ И ТЕНДЕНЦИИ В СОВРЕМЕННОМ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИИ И ЛИТЕРАТУРНОЙ КРИТИКЕ
2012.04.004. ЛАВОКА Ф. КОМПАРАТИВИСТИКА КАК ГЕРМЕНЕВТИКА ОСТРАНЕНИЯ.
LAVOCAT F. Le comparatisme comme herméneutique de la défamiliarisation // Vox-poetica [Revue électronique]. - P., 2012. - Mode of access: http: // www.vox-poetica.org/t/articles/lavocat2012.html
Автор статьи, Франсуаза Лавока, профессор Новой Сорбонны (Париж-3), утверждает, что литературная компаративистика -одна из тех научных дисциплин, в которых легитимность и эффективность метода исследования постоянно дискутируются. Не менее постоянны сетования на кризис компаративистики. В последнее десятилетие ученые пришли к двум противоположным выводам - о
смерти сравнительно-исторического литературоведения (Спивак, 20031) и о его возрождении (Дамрош, 20 062).
Подобный «агонистический» характер компаративистики может рассматриваться и как положительная, и как отрицательная черта. Негативные следствия постоянных методологических дискуссий заключаются в том, что ученые начинают ощущать усталость от необходимости все время доказывать важность сравнительно-исторического анализа, препятствовать его маргинализации.
Нападки на сравнительное литературоведение возникли в то же время, что и сама дисциплина. Вплоть до Второй мировой войны эту науку упрекали в космополитизме, поскольку ее появление связывали с распространением идеи всемирной литературы. Многие академические школы стремились сохранить (или выработать) национальный эстетический канон, и это оказывалось препятствием к развитию компаративистики. Однако в 50-е годы XX в. в США сравнительные исследования стали средством доказать художественную самостоятельность американской литературы, ее непохожесть на европейские образцы. Кроме того, рост и самоутверждение национальных меньшинств в США в 80-90-е годы активно питали сравнительное литературоведение и меняли его.
Неудивительно, что в 90-е годы интересы и методы компаративистов в Европе и в Америке оказались существенно различными. Для сравнительных исследований в странах Европы важны были поиски не культурных отличий, а общеевропейской общности, хотя ученые иногда обращались к тем изменениям европейской традиции, которые происходили в постколониальном мире. С 60-х годов структурализм начал критику компаративистики за отсутствие развитой теории, особенно во Франции, где господствовало понятие «влияние». Замена термина «влияние» термином «интертекстуальность» отдалило сравнительное литературоведение от фундаментального для него принципа историзма и от претензий на объективность анализа. Но положительным моментом стала воз-
1 Spivak G.Ch. Death of a discipline. - N.Y.: Columbia univ. press, 2003.
2
Damrosh D. Rebirtn of a discipline: The global origins of comparative studies // Comparative critical studies. - Edinburgh, 2006. - Vol. 3. - N 1-2. - P. 99-112.
росшая рефлексия специалистов над тем, каковы происхождение и причины возникновения сравнительного метода.
В США споры о природе компаративистики начались в 70-е годы. В них поднимались вопросы о возможности собственной теории, об относительности теоретических обобщений как в сравнительном литературоведении, так и в гуманитарных науках вообще, о специфике компаративного анализа феминизма, постколониальных литературных текстов и т.п. Расширилась сфера интермедиальных и междисциплинарных компаративных исследований.
Ф. Лавока ставит вопрос об этике сравнительных исследований, подчеркивая, что последние 20 лет компаративисты не случайно погружены в изучение второстепенных писателей и жанров, литературы бывших колоний, «других», «другости» и т.п.: это позволяет поколебать чрезмерно устоявшиеся, «застывшие» в литературной науке культурные интересы и иерархию.
Сравнительное литературоведение - по преимуществу ин-терпретативная дисциплина. Объект сравнения конструируется исследователем. У студента, изучающего творчество Лафонтена, нет необходимости искать объект анализа - он ему уже дан. Но сравнение требует множественности объекта: не просто анализа параллелей (Пруст и Джойс, Пруст и Звево, Звево и Джойс), что, по мнению автора статьи, «вышло из научной моды», а неизбежно субъективного выбора таких параллелей, их усложнения и т.п. Интерпретация предполагает также и выбор ракурса сравнения, включает три концептуальные операции - экстенсивную (соединение некоего числа артефактов), интенсивную (выяснение общих и различных черт этих артефактов) и экспликативную (объяснение сходства и отличия).
Компаративистика выступает как герменевтическая практика. Сравнение между известным и неизвестным произведением (чаще всего - между европейским и неевропейским) часто оказывается инструментом непонимания. Например, когда французский переводчик Андре Леви, характеризуя пьесу китайского писателя Тан Сянь-цзу, сравнивает ее с пьесами Шекспира или Кальдерона, мы ничего не узнаем о поэтике этого произведения. Неизвестное не может быть объяснено посредством сопоставления с известным. Но если сделать обратный ход, попытаться истолковать известное через неизвестное, например, прочесть различные китайские, ин-
дийские и арабские сказки на тему сходства жизни и сна, весьма распространенные между VII и XIII столетиями, то можно обнаружить, что пьеса Кальдерона «Жизнь есть сон» выступает как своего рода поздняя художественная вариация этой темы. Смешение сна и реальности интерпретируют обычно как отличительную черту того, что в европейской культуре называется «барокко», однако такое сравнение со средневековыми сказками способно дестабилизировать распространенный канон интерпретации испанской драмы, оно меняет привычный взгляд на то, что кажется нам знакомым.
Таким образом, в компаративистике активную роль играет операция «остранения» (термин В. Шкловского), т.е. попытка рассматривать объект так, как если бы мы не понимали его, хотя он с первого взгляда кажется нам понятным. Шлейермахер в свое время полагал, что непонимание носит всеобщий характер, а понимание -это лишь иллюзия. Метод компаративистики состоит в нарушении естественной когнитивной логики редукции неизвестного к известному.
Операции анализа и остранения в компаративистике ком-племпентарны, они, по мнению Ф. Лавока, являются основным направлением современной компаративистики. Прежние перспективы объять необъятное, обрисованные Р. Этьемблем1 (рекомендовавшим в свое время каждому компаративисту изучить не менее 12 языков), вызывают улыбку. Такая программа нереализуема, но желание узнать хотя бы один неевропейский язык помимо двух-трех европейских очень естественно и эффективно.
По отношению к литературе отдаленных во времени эпох (ранее XIX в.) знание неевропейских культурных феноменов и языков тоже полезно, однако временная дистанция создает не менее сильный эффект остранения, чем пространственная. Во-первых, очевидна множественность культур внутри старой Европы (присутствие евреев, арабов в европейском Средневековье); во-вторых, многие произведения оказались забыты, а те, которые признаны шедеврами (роман Сервантеса, пьесы Шекспира), сегодня явно
1 Etiemble R. Comparaison n'est pas raison: La crise de la littérature comparée. -P.: Gallimard, 1963.
нуждаются в литературоведческой деконструкции, должны стать объектами сравнительного анализа.
Ф. Лавока предлагает сочетать в современной компаративистике прием остранения с приемами реконструкции и актуализации. В качестве примера реконструкции она приводит работы знаменитого эллиниста Ж. Боллака, который воссоздает точный контекст произведений, выявляет их изначальный смысл, очищая от позднейших интерпретаций. Такой метод применяется при изучении истории рецепции. При актуализации, напротив, исследователь читает старинные тексты сквозь призму современной проблематики. Остранение же - это срединный путь, собственно герменевтический, когда берется во внимание историческая ситуация, в которой работает ученый, но основная цель - это попытка восстановить первоначальный смысл произведения, посмотреть на него по-особому, связать его с другими произведениями и культурами. Цель такой операции - производство знания о произведении, а не его модернизация.
Что касается современной теории компаративистики, то наиболее последовательная критика ее содержится в работе А. Мари-но1. Будучи учеником Р. Этьембля, А. Марино не одобряет компаративистов, порвавших с историзмом и увлекшихся семиотикой и структурализмом, он связывает методологию компаративных исследований только с определенным классическим типом анализа. Ф. Лавока, напротив, защищает метод плюрализма: в сравнительном литературоведении необходимо не только поддерживать, но и расширять разнообразие методологических подходов, необходимо отказаться от доминирования одного метода или школы. Компаративистика как герменевтика остранения выступает в качестве метатеории. Поэтому Ф. Лавока считает необходимой самую большую открытость сравнительного литературоведения - как на уровне объектов исследования, так и на уровне методов надо обращаться к максимально географически и исторически широкому кругу литературных феноменов. Французские ученые должны больше изучать дискуссии о компаративистике, которые проходят в других странах, а также в других дисциплинах. Компаративистика - неустой-
1 Marino A. Comparatisme et théorie de la literature. - P.: PUF, 1989.
чивая, подвижная отрасль литературоведения, чему способствует ее агонистическая природа, вечное напряжение между эпистемологическим скептицизмом и оптимизмом по отношению к собственным возможностям. Но эта подвижность позволяет расшатывать застоявшиеся, привычные концепции национальных литератур, помогает выявлять особое и оригинальное в однородности современной глобальной культуры или в пространстве полузабытого прошлого.
Н.Т. Пахсарьян
2012.04.005. ТЮПА В.И. ДИСКУРСНЫЕ ФОРМАЦИИ: ОЧЕРКИ ПО КОМПАРАТИВНОЙ РИТОРИКЕ. - М.: Языки славянской культуры, 2010. - 320 с. - (Коммуникативные стратегии культуры).
Монография доктора филологических наук В.И. Тюпы (проф. РГГУ) посвящена компаративному изучению культуры в коммуникативном аспекте. В Предисловии приводится общепринятое представление о методе компаративистики как «сравнении двух или более литературных произведений, созданных в разных языковых культурах»1. Однако «наличие сравнительного рассмотрения отдельных фактов в историческом исследовании, - отмечает автор, -еще не свидетельствует о "компаративности" его методологии, а если сопоставление не носит исторического характера, то идентифицировать его как компаративистское и вовсе нет оснований» (с. 7).
Современная компаративистика, пишет В.И. Тюпа, сформировалась «под решающим влиянием "Анналов" М. Блока, Л. Февра, Ф. Броделя. И тем не менее в редакционной статье "Анналов" за 1988 г. вновь был сформулирован призыв "более глубоко разработать компаративный метод, о необходимости которого говорится постоянно, но который применяется лишь в виде исключения"2. Нижеследующие очерки - один из возможных откликов на этот призыв, разрабатывающий дискурсоведческую проблематику современной (неклассической) риторики и коммуникативистскую типологию модусов сознания как Мы-, Он-, Я- и Ты-менталь-ностей» (с. 7).
1 Западное литературоведение ХХ в.: Энциклопедия. - М., 2004. - С. 188.
2
«Анналы» на рубеже веков: Антология. - М., 2002. - С. 13.
