CC BY
103
20 ноября 1881 г. в Токио прошла выставка кроликов, но на этот раз их продавали исключительно ради мяса и шкур. Газеты восторженно писали о том, что наконец кролики используются по назначению, а не ради забавы
На этот раз петиции стали поступать со стороны заводчиков, просящих правительство снять налоги, соответствующие по уровню игорному бизнесу. К 1890 г. после нескольких таких петиций заводчиков все налоговые ограничения на производство кроликов были сняты. Разведением к этому времени стали заниматься исключительно фермеры. Стали выходить пособия по их разведению, которые свидетельствуют об его исключительно практических целях. С 1890-х годов, когда японская армия стала вести войны на континенте, кроличий мех стал основным материалом для производства зимнего обмундирования армии. Вскоре производство достигло такого объема, что кроличий мех стал экспортироваться в США.
А.А. Новикова
2012.03.070. СИНЯВЕР Э. ДОСТОЙНЫЕ ПАРТНЕРЫ: ЯКУДЗА И ГОСУДАРСТВО ЯПОНИИ НОВОГО ВРЕМЕНИ. SINIAWER E.M. Befitting bedfellows: yakuza and the state in modern Japan // J. of social history. - Oxford, 2012. -Vol. 45, N 3. - P. 1-19.
Эйко Синявер (историческое отделение колледжа Уильямса, Массачусетс) исследует связь между правительством, бизнесом и якудза в Японии ХХ в. Взаимодействие мафии и правительства поднимает два вопроса: о том, насколько нелегальной можно считать деятельность мафии, и о том, насколько легитимным было правительство.
Первые якудза стали появляться в период Токугава как местная альтернатива центральной власти. Их занятиями были контрабанда, азартные игры и подобные незаконные предприятия. Расширяя сферу своего влияния за счет физического насилия, якудза сумели создать обширные региональные сети. Постепенно они приобретали авторитет в местных сообществах в качестве кредиторов и иногда как блюстители порядка и защитники бедноты. Центральное правительство не объявляло такие организации преступными, борясь только с отдельными направлениями их деятельности. С началом периода Мэйдзи якудза стали занимать официальные (часто выборные) должности в префектуральных ад-
министрациях. Наиболее успешную политическую карьеру сделал «босс» Ёсида Исокити, который стал членом палаты представителей. Общественное мнение 1920-1930-х годов не осуждало якудза и относилось к ним, скорее, равнодушно.
С началом эпохи Мэйдзи якудза завязали с чиновниками и крупными предпринимателями тесные связи. Этот союз оформился в националистические организации, ярким примером которых служит «Дай Нихон кокусуйкай» («Общество основ государства Великой Японии»). Организация была создана в октябре 1919 г. в результате встречи министра внутренних дел Токонами Такэдзиро с лидерами якудза региона Кансай. Событие это не скрывалось от общественности и даже получило отражение в прессе, причем о встрече сообщали будничным тоном. В организации состояли высокопоставленные чиновники и ведущие политики: Судзуки Киса-буро (глава партии Сэйюкай), Такахаси Мицутакэ (секретарь кабинета министров); высшие чины армии.
В ноябре 1919 г. организация из региональной превратилась во всеяпонскую. В Токио произошла встреча глав кланов якудза регионов Кансай и Канто. Единение в Кокусуйкай было скреплено совместным проведением традиционного ритуала якудза - принятия новых членов. На следующий день в Токио были распространены листовки, извещающие жителей о создании организации, стоящей на страже государства. В начале 1930-х годов Кокусуйкай включало около 90 ответвлений и 200 000 членов (с. 4).
Правительству был выгоден союз с организованной преступностью, поскольку якудза имели почти неограниченный ресурс силового воздействия и могли применить его в тех случаях, когда это могло скомпрометировать власть. С правительством якудза сближала общая идеология национализма, которая включала героизацию насилия, необходимого для поддержания порядка. В ее рамках исторические корни «боевого духа» японцев усматривались не только в самурайских традициях, но и в древнейших мифах Японии. Эта приверженность традициям «боевого духа» была зафиксирована в уставе Кокусуйкай.
В период между мировыми войнами применение насилия было характерной чертой японской политики. Партии обязательно имели группы давления, нанимаемые за деньги, которые расстраивали собрания оппонентов, запугивали их, охраняли руководителей
партии. У якудза были тесные связи с ударной группой партии Сэйюкай, куда они активно привлекались.
Якудза имели также общие интересы с бизнесом. После революции в России 1917 г. рабочее движение в Японии набирало обороты. Стачки неблагоприятно сказывались на экономических интересах мафии, как и на бизнесе, который стал эффективно использовать группировки для подавления рабочих. Якудза усмиряли стачки физически, с применением железных прутьев, реже - холодного и огнестрельного оружия. Они участвовали в подавлении стачек на сталелитейном заводе Яхата (1920), предприятиях Цуру-ми и Зингер (1925) и на предприятиях крупнейшей компании -производителе соевого соуса «Нода сёю» (1927-1928). Последняя схватка якудза с представителями стачечного движения была особенно жестокой. Правительство, поощряя такое применения силы, оставалось при этом в тени.
Противостояние якудза с левыми организациями не ограничивалось подавлением стачек. Самое известное столкновение между Кокусуйкай и Суйхэйся (социалистическая организация) произошло в 1923 г. С обеих сторон участвовало по 1000 человек (с. 6). Поводом к массовой драке послужило оскорбление, нанесенное случайным прохожим невесте, принадлежавшей к группе париев буракумин во время свадебной процессии. Представители Суйхэйся, выступавшие за равенство, потребовали от обидчика извинений. Тот, в свою очередь, привлек на свою сторону Кокусуйкай. Во время расследования инцидента полиция оказалась на стороне Кокусуйкай, арестовав больше представителей левой организации и объявив их зачинщиками беспорядков.
Пацифисты, осуждающие применение физического давления на политических оппонентов, такие как Миякэ Сэцурэй или Мид-зуно Хиронори, направляли свою критику в первую очередь против Кокусуйкай и подобных организаций. Другие публицисты (к примеру, Кикути Кан) критиковали политические партии, пользующиеся услугами мафии, но не в целом государственную систему. Этим мыслителям, по мнению Синявер, не хватало понимания смысла демократии, так как они продолжали верить в легитимность государства, которым управляли политические партии, регулярно обращавшиеся к насилию. Государство в их представлении действовало независимо от Кокусуйкай и подобных организаций и
могло в любой момент восстановить порядок. В частности, левый мыслитель Абэ Исоо призывал полицию просто быстрее реагировать на любые акты насилия, видя в этом главное решение проблемы.
Распространение насилия в обществе стало одним из факторов становления японского милитаризма. Разочарованный в демократии народ желал более мощного государства, которое обладало бы абсолютной монополией в сфере насилия и неизбежно было бы более жестким по отношению к подданным.
Роль якудза после войны отнюдь не снизилась, изменилось только отношение общественности к применению насилия со стороны политических партий. На первых порах после войны мафия занималась в основном черным рынком потребительских товаров, но после восстановления экономики вернулась к своему традиционному бизнесу (азартные игры, проституция, торговля оружием), быстро создав разветвленную сеть синдикатов.
Вскоре после войны у правительства, оккупационных властей и якудза появился общий враг - Социалистическая партия Японии и профсоюзы. Декларируя гражданские свободы, правительство не могло запретить их создание и снова искало союзника, способного использовать насилие, в лице якудза. Поэтому в 1950-е годы вновь стали появляться крайне правые организации, неразрывно связанные с мафией.
Существует прямая связь между довоенными и послевоенными якудза: в марте 1953 г. «ветераны» кантоского отделения Кокусуйкай организовали в Токио встречу для бывших участников организации. Были возобновлены связи с чиновниками высшего звена. Один из членов Кокусуйкай, ярый противник социалистов и коммунистов, главарь клана якудза Умэдзу Дзимбэй, был близким другом министра внутренних дел двух послевоенных кабинетов Кимура Токутаро, совместно с которым он организовал еще одну праворадикальную организацию Гококудан («Общество защиты государства») и ее молодежное отделение.
Особенно тесные связи с якудза имели политики военных лет, вернувшиеся к своей деятельности уже в годы оккупации. Среди них можно назвать Кодама Ёсио (военный преступник и сокамерник будущего премьера Киси) и Сасакава Рёити, известного тем, что финансировал Либеральную партию Японии, а также Оно Банкоку - члена силовой группы Сэйюкай в довоенный период и
спикера парламента и вице-президента правящей ЛДП в послевоенный период. Последний даже часто появлялся на фотографиях с «боссами» якудза.
Многие правые организации (Нихон айкокуто, Гидзинто) после войны действовали на стороне американского лобби и участвовали в подавлении протеста против продления Американо-японского договора безопасности в 1960 г., а также совместно с якудза оказывали давление на депутатов парламента во время ключевых дебатов. Ходили упорные слухи, что премьер Киси лично обратился к Кодама с просьбой использовать его связи с мафией.
Однако постепенно насилие получало все больше осуждения со стороны общества. Силовые акции правых радикалов против левых организаций стали гораздо мягче и имели целью запугать, а не оказать реальное физическое воздействие. И в связях с правительством сотрудничество с целью силового воздействие все больше вытеснялось коррупцией. Нелегальные экономические связи чиновников только укрепили связи между якудза и чиновниками.
Правительство и якудза в середине ХХ в. действовали в едином социальном и экономическом пространстве, тесно взаимодействуя, поэтому невозможно противопоставлять легитимность первого и нелегитимность второго.
А.А. Новикова
