CC BY
55
дерланды, Швеция, Турция). «Это, без сомнения, усугубит уже существующие в НАТО трения между теми из членов этой организации, которые полагают... что делают намного больше, чем должны бы, в Афганистане и Ливии, и теми, кто совсем не стремится рисковать как в военном, так и в политическом отношении» (с. 11). Так, США, взявшие на себя львиную долю дозаправки в воздухе, пополнения высокоточных боеприпасов и разведочных операций (благодаря уникальным возможностям, предоставляемым спутниками), испытывают значительное разочарование в НАТО (это особенно ощущается в Конгрессе), так как выяснилось, что без США данная организация не располагает современными военными технологиями. Остается открытым вопрос, захочет ли Америка брать на себя подобную нагрузку в будущем.
Немаловажное значение имеет и та возможность влиять на США, которую в результате активного участия в свержении режима М. Каддафи обрели ОАЕ и Катар. «Обе страны имеют повод торжествовать, хотя, конечно, публично они этого делать не станут» (с. 10).
К.Б. Демидов
МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
2012.03.035-037. ТУРЦИЯ И ГОСУДАРСТВА ЗАПАДНЫХ БАЛКАН.
2012.03.035. PETROVIC Z., RELJIC D. Turkish interests and involvement in the Western Balkans: A score-card // Insight Turkey. - Ankara, 2011. - Vol. 13, N 3. - P. 159-172.
2012.03.036. SOMUN H. Turkish foreign policy in the Balkans and «neo-ottomanism»: A personal account // Ibid. - P. 33-41.
2012.03.037. TÜRBEDAR E. Turkey's new activism in the Western Balkans: Ambitions and obstacles // Ibid. - P. 139-158.
Ж. Петрович (Центр по делам международной безопасности, Белград, Республика Сербия) и Д. Релич (Германский институт по международным делам и безопасности, Берлин, ФРГ) (035) отмечают, что активный интерес Турции к западнобалканским государствам свидетельствует о ее нежелании оставаться равнодушным и пассивным соседом времен «холодной войны», и о ее превращении в важного регионального игрока.
Для турецкой внешней политики наибольший интерес всегда представляли Босния и Герцеговина (БиГ). В течение 1990-х годов Анкара активно посредничала на дипломатическом уровне и неизменно поддерживала мероприятия НАТО в этом районе. В 2010 г. турецкий контингент стал шестым по величине среди тех, кто принимал участие в операции вооруженных сил ЕС «Алтея». Турецкие военные входят в состав всех многонациональных подразделений по поддержанию порядка и стабильности, размещенных в семи городах БиГ. Турция поддерживает БиГ по вопросу о вступлении в НАТО и представляет Организацию Исламская конференция1 в Совете по установлению мира, призванном наблюдать за выполнением Дейтонских соглашений.
Интерес Турции к Балканам отчасти объясняется новым внешнеполитическим курсом «стратегической глубины», в котором особое место отводится территориям, когда-то входившим в состав Османской империи. Однако не только память о прошлом связывает Турцию и Балканы. По мнению нынешнего турецкого руководства, более 10 млн. турецких граждан ведут свою родословную с Западных Балкан. На протяжении XX в. в результате массовых миграций сотни тысяч бывших жителей Балкан, как этнических турок, так и мусульман славянского происхождения, переселились в Турцию. Это способствовало сохранению семейных и культурных связей между двумя регионами. Неудивительно, что события 90-х годов в Югославии вызвали острую реакцию у населения Турции. Министр иностранных дел А. Давутоглу часто подчеркивает, что этнических боснийцев и албанцев в Турции больше, чем в Боснии и Герцеговине, Косово или Албании. Поэтому конфликты, возникающие на территории бывшей Югославии, оказывают прямое влияние на внутриполитическую жизнь Турции. «Мы платим по счетам за свою османскую историю, потому что, в каком бы месте на Балканах ни возникал кризис (в Боснии, Албании, у болгарских турок), все взгляды обращаются к Стамбулу» (035, с. 162).
Однако интерес Турции к Балканам объясняется далеко не одной проблемой османского наследия. Во-первых, не видно конца вечному соперничеству с Грецией за влияние в этом регионе, кото-
1 Организация Исламская конференция (ОИК) - Organization of the Islamic Conference (OIC).
рое только усилилось со вступлением последней в ЕС. Во-вторых, после распада СССР Турция перестала играть роль пассивного и послушного младшего партнера США по НАТО и активно включилась в процесс формирования новой системы европейской безопасности. В-третьих, вялое течение процесса интеграции в ЕС побуждает турецкое руководство, не отказываясь от принятых на себя обязательств, стремиться к усилению позиций Турции в таких важных районах, как Центральная Азия, Кавказ, Ближний Восток и, разумеется, Балканы. В-четвертых, Анкаре жизненно необходимо улучшить свой имидж в глазах американских и европейских союзников, подпорченный ее укрепляющимися связями с Ираном и заметным охлаждением отношений с Израилем. Повысить степень доверия со стороны США и ЕС Турция надеется благодаря посреднической деятельности по урегулированию балканских проблем. В-пятых, Турция, как наследница Османской империи, распространившей в свое время на Балканах ислам ханафитской школы, заинтересована в том, чтобы воспрепятствовать проникновению туда нетрадиционных форм мусульманской религии, в частности неоса-лафизма. И наконец, успехи Турции на Балканах оказывают непосредственное влияние на внутреннюю политику, в особенности на извечное противостояние между кемалистами и правящей Партией справедливости и развития (ПСР). Результаты опросов общественного мнения демонстрируют, что «52% избирателей проявляют интерес к внешней политике и 65% из них высоко оценивают курс, проводимый ПСР» (035, с. 163).
Успехи Турции в сфере экономических связей с западнобал-канскими государствами не адекватны ее политическим амбициям. Балканские страны имеют давнюю историю сотрудничества с ЕС, поэтому их интерес к новым партнерам может возникнуть лишь в том случае, если последние предложат свою продукцию по более низким ценам, предоставят кредиты на более выгодных условиях или осуществят прямые инвестиции, о чем в случае с Турцией пока речь не идет. К тому же западнобалканский рынок вследствие относительной бедности населения и его малочисленности малопривлекателен для турецкого бизнеса. Все же под давлением политиков турецкие компании оказались задействованными в некоторых «стратегических проектах», как, например, строительство автотрасс Белград - Южная Адриатика и Дуррес - Кукес - Приштина.
Основным каналом влияния Турции на Западные Балканы является сфера культуры и образования. Турецкое руководство и различные неправительственные организации уделяют данному региону особое внимание в связи с тем, что здесь велик удельный вес мусульманского населения. Через балканских мусульман, среди которых чрезвычайно популярны турецкие периодические издания и телевизионное вещание, а также посредством безвизового режима Турции удается укреплять двусторонние связи и успешно формировать положительный образ своей страны и в немусульманской среде.
В последнее время Турецкое агентство сотрудничества и координации (TIKA1) уделяет особое внимание реставрации исторических сооружений османского периода, находящихся на территории Балкан, а также строительству школ и университетов в тех районах, где доминирует мусульманское население. Из 5 млн. евро, пожертвованных Черногории, большая часть средств была вложена в северной части страны. Так, TIKA финансировало реконструкцию школы в городе Роджайе, где 200 учащихся выразили желание изучать турецкий язык, и построило близ Подгорицы медресе, ставшее в Черногории первым мусульманским учебным заведением с 1918 г. Турецкие школы имеют высокую репутацию в Албании и ежегодно принимают около 3 тыс. учащихся. Кроме того, в университетах Турции специально зарезервированы места для студентов из Албании и Косово (035, с. 166). В 2008 г. в Сараево при поддержке Турции был основан International Burch University (IBU). В 2010 г. в Сербии были организованы курсы турецкого языка для школьников и студентов. В Черногории турецкое правительство финансирует специальные программы по изучению турецкого языка для желающих в дальнейшем поступить в высшие учебные заведения Турции.
В последнее время заметно усилилось военное присутствие Турции на Балканах. Помимо участия во всех операциях по линии НАТО и миссий ЕС, Анкара уделяет особое внимание специальным программам обучения младшего и среднего командного состава под руководством турецких военных. Турецкое правительство ежегодно выделяет гранты гражданам БиГ (как правило,
1 TIKA - Turk i^birligi ve Koordinasyon Ajansi. - Прим. реф.
этническим боснийцам), желающим учиться в военных учебных заведениях Турции. Поддерживая на международном уровне желание Македонии вступить в НАТО, турецкое руководство безвозмездно снабжает Македонию военным снаряжением. Турция также учредила в этой стране постоянно действующие офицерские курсы. В декабре 2010 г. министры обороны обоих государств подписали соглашение о военно-финансовом сотрудничестве. Характерно то, что «по-турецки македонские генералы говорят лучше, чем по-английски» (035, с. 167).
Прошло чуть менее века после распада Османской империи, и Турция вновь претендует на роль важнейшего регионального игрока. Однако имперские амбиции Анкары не соответствуют реальному положению вещей. Не вызывает сомнений, что с момента образования Турецкой Республики отношения между Турцией и западнобалканскими государствами никогда еще не были столь близкими. Но даже в этой части Балкан сохраняется реальная военная гегемония США, и население в массе своей (как христиане, так и мусульмане) ориентируются на ЕС. Всем возможным партнерам, будь то Россия, Турция, Китай или даже США, государства бывшей Югославии и Албания предпочитают ЕС.
В заключение авторы пишут о том, что надежды Турции на союз с западнобалканскими государствами все-таки не лишены оснований. Поскольку вопрос о собственном членстве Турции в ЕС зашел в тупик, ничто не мешает ей стремиться к усилению своих позиций в регионе. И если при этом ЕС прекратит процесс расширения, «лидерам многих этнических групп, имеющих исторические, религиозные и культурные связи с Турцией, альянс с Анкарой может показаться более привлекательным, чем бесконечное состояние неопределенности в плане вхождения в ЕС» (035, с. 170).
Х. Сомун (Международный университет Бейкера, Сараево, Босния и Герцеговина, бывший посол в Турции) (036) считает, что современная Турция представляет собой самостоятельную силу как на международном, так и на региональном уровне, благодаря успехам, которых она смогла добиться в экономике и геополитике. В настоящее время Анкара явно обозначила три направления своей региональной политики: Кавказ и Центральная Азия, Ближний Восток, а также Юго-Восточная Европа, т.е. Балканы.
Политика Турции по всем этим направлениям имеет много общего, и все-таки Балканы остаются для нее особым регионом. В течение многих веков они стабильно являлись важной составной частью Османской империи. Многие великие визири были выходцами именно из балканских территорий. Что касается населения Центральной Азии и других тюрок евразийского пространства, то, несмотря на общие тюркские корни и сходство культурных традиций, эти народы никогда не были подданными Османской империи. Территории же, населенные арабами, османы контролировали главным образом посредством своей администрации. Таким образом, значение османского наследия для современной Турции и Балканских государств нельзя недооценивать.
В настоящее время и Турция, и Балканы одинаково ориентированы на Европу, и в этом смысле они объективно могут быть полезны друг другу. Еще 20 лет назад боснийский журналист Слободан Стджич писал о том, что Турция вернется на Балканы как партнер, а не захватчик. Обе стороны нуждаются друг в друге для продвижения в сторону Запада. «После распада блоков образовалось пустое пространство для нового геополитического переустройства, в процессе которого у Турции есть шанс заполнить вакуум» (036, с. 35).
Новый турецкий политический курс вызвал оживленную полемику в некоторых государствах бывшей Югославии, в особенности среди сербов. Споры обострились после появления книги «Неоосманизм - возвращение Турции на Балканы»1, написанной профессором-ориенталистом Дарко Танасковичем (советником Слободана Милошевича во время войны в Боснии, влиятельным на Балканах антиисламистом). В своей книге Танаскович определяет «неоосманизм» как «идеологическое сочетание исламизма, тюркизма и османского империализма» (036, с. 37).
Автор статьи, возражая профессору Д. Танасковичу, пишет, что не только не видит в новом турецком внешнеполитическом курсе каких-либо признаков идеологии и имперских амбиций, но, напротив, считает этот курс весьма прагматичным и реалистическим. Анкара стремится «обеспечить твердую почву под ногами,
1 Tanaskovic Darko. Neoosmanizam - povratak Turske na Balkan. - Banja Luka, 2010. - Описано по реф. источнику.
формируя мирное окружение вокруг своих границ и создавая благоприятные условия для развития экономики» (036, с. 38). Прагматизм нынешнего турецкого руководства, основанный на национальных и государственных интересах, является главной мотивацией для внешней политики и основной движущей силой турецкой экономики, и он никак не связан с идеологией. Прагматизм - это доминанта внешней политики, и тому есть много убедительных примеров. «Когда турки имеют дело с арабами или иранцами, они сосредоточивают внимание на общности религии, а не на непопулярной идее османского наследия. На Кавказе и в Центральной Азии турки обращают больше внимания на общие этнические корни, а не на религию, так как это пространство преимущественно светское» (036, с. 39).
В заключение автор пишет, что в современном мире, который все больше поляризуется, такие государства как Турция стремятся играть роль посредников, обеспечивающих мир и стабильность. Это прямо касается балканской политики Турции. Выступая в октябре 2009 г. в Сараево на церемонии открытия конференции «Османское наследие и современные мусульманские общины на Балканах», министр иностранных дел Турции А. Давутоглу говорил о стремлении способствовать тому, чтобы Балканы перестали быть постоянным геополитическим буфером, и как следствие жертвой конфликтов. Однако новая политика Анкары в отношении Балкан с трудом пробивает себе дорогу. Так, у России она вызывает подозрения, в Европе - нервозность, в США подобные инициативы Турции считают «проблематичными», а оппоненты на Балканах, не желая вдумываться в суть, представляют ее «неоосманистской, исламистской и имперской» (036, с. 40).
Э. Тюрбедар (TEPAV1 - Турецкий фонд исследований экономической политики, Анкара, Турция) (037) отмечает, что благодаря успехам в экономике2, а также внутриполитической стабильности Турция стала значительно увереннее чувствовать себя в системе международных отношений. Ее лидеры прогнозируют рост влияния и в будущем. В своем выступлении на церемонии откры-
1 Тигк1уе ееопош1 ро1Шка1ап ага^иша уакА. - Прим.реф.
2 Согласно данным 2010 г., Турция по уровню дохода на душу населения находилась на 16-м месте в мире (037, с. 139).
тия конференции послов в Анкаре в январе 2011 г. министр иностранных дел А. Давутоглу заявил, что «к 2023 г. Турция будет одной из крупнейших в экономическом отношении мировых держав и эффективным региональным и глобальным игроком» (037, с. 139).
Одной из первоочередных задач своей новой многопрофильной внешней политики Турция считает достижение двойной цели: устанавливать мирные отношения с соседями путем улаживания разногласий и одновременно выполнять посреднические функции при необходимости разрешать конфликты, возникающие между самими соседями. Прежде всего, эта тактика касается Балкан и объясняется по крайней мере пятью причинами.
Во-первых, Турцию с балканскими народами связывает многовековая общая история. Несмотря на все трудности и конфликты, имевшие место в прошлом, народы и культуры региона близки друг другу, что может послужить конструктивной базой для региональной кооперации.
Во-вторых, нельзя сбрасывать со счетов человеческий фактор. Согласно официальной статистике, более миллиона этнических турок проживают в Балканских государствах в качестве национальных меньшинств. Кроме этого, вследствие многочисленных миграций между турецкими и балканскими мусульманами установились неразрывные связи. Так, внутри самой Турции существует сильное лобби, куда входят граждане «балканского» происхождения. Они имеют свои ассоциации, фонды. Среди них есть журналисты, ученые, парламентарии, министры, дипломаты и военные. Это одна из важных причин, по которым турецкое руководство не может игнорировать проблемы мусульманских общин в Балканских странах.
В-третьих, Турция заинтересована в мире и стабильности на Балканах. Как заявил премьер-министр Турции, «история свидетельствует о том, что нельзя добиться стабильного мира в глобальном масштабе и поддерживать его в отсутствие мира и стабильности на Балканах и на Ближнем Востоке. А поскольку Турция находится в центре этого пространства, она не может оставаться безучастной к происходящим там процессам» (037, с. 141).
В-четвертых, Анкара заинтересована в расширении экономических связей с регионом1. О серьезности намерений свидетельствует недавнее создание в рамках внешнеторгового ведомства специальной «Рабочей группы по Балканским государствам».
Наконец, проявляя активную заботу о поддержании мира и стабильности на Балканах, Турция надеется привлечь на свою сторону как можно больше союзников, что, с точки зрения Анкары, работает, среди прочего, и на укрепление ее позиций перед ЕС. В 90-х годах XX в. политическое и военное влияние Турции среди западнобалканских государств заметно возросло, но этому во многом способствовала поддержка США. После террористической атаки 11 сентября 2001 г. США фактически предоставили Турции на Балканах полную самостоятельность, и она, используя расширение международного присутствия в регионе, все упорнее укрепляет связи с государствами Западных Балкан.
Особыми узами (историческими, культурными, межобщинными) Турция связана с БиГ. В свое время Анкара надеялась, что будет активно участвовать в инициированных США и ЕС Бутмир-ских переговорах о внесении изменений в конституцию БиГ. То, что Турция не получила приглашения выступать в роли посредника в Бутмире, подвигло А. Давутоглу к независимым действиям одновременно на трех уровнях: локальном, региональном и международном. Целью «локальной» политики стала интенсификация диалога между главными этническими группами. Турция считает, что для местных политиков лучше самостоятельно добиться компромисса, чем соглашаться на изменения в конституции, предлагаемые им западными государствами.
Задача «регионального» курса - добиться сближения между БиГ и соседними Сербией и Хорватией. В рамках этой установки министр иностранных дел Турции активно работает с представите-
1 Объем внешней торговли с Балканскими государствами в 2000 г. составлял 2,9 млрд. долл. и в 2008 г. вырос до 17,7 млрд. долл. Несмотря на то, что размер турецкого экспорта в этот период увеличился на 84%, общая доля Балканских государств в турецкой внешней торговле остается низкой. В 2009 г. на них приходилось 6,7% от общего объема экспорта и 3,4% от импорта. Общий объем прямых турецких инвестиций в экономику Балканских государств в 2009 г. составил около 4,6 млрд. долл. Помимо этого с 1994 по 2009 г. Турция потратила 8,8 млрд. долл. на реализацию различных проектов (037, с. 142),
лями этнических общин БиГ, пытаясь способствовать повышению уровня их взаимного доверия. Для этого Давутоглу инициировал трехсторонние встречи с министрами иностранных дел Сербии и БиГ, с одной стороны, и с министрами Сербии и Хорватии - с другой. Главной задачей Турции было убедить боснийских политиков в том, что в интересах БиГ сотрудничать с соседними странами.
На международном уровне А. Давутоглу открыто лоббирует интересы БиГ. Турция стремится обеспечить условия для сохранения территориального единства и полиэтничного характера государства. Она также видит БиГ членом НАТО.
Одним из важнейших результатов современной политики Турции в отношении Балканских государств является улучшение отношений с Сербией1. Турецкие официальные лица используют любую возможность объявить Сербию своим добрым соседом, независимо от того, что страны не граничат между собой. Турция считает Сербию ключевым государством в плане обеспечения мира и стабильности на Балканах. Сербы, со своей стороны, видят в Турции важного инвестора, значение которого для Белграда особенно повысилось из-за мирового экономического кризиса. Тем не менее на отношения между двумя странами негативно влияет болезненная проблема Косова. Несмотря на то, что турецкое руководство долгое время проявляло в этом вопросе чрезвычайную осторожность, в ноябре 2010 г., после решения Международного суда, премьер-министр Эрдоган от имени Турции официально выразил поддержку правительству в Приштине.
Стремление Турции сделаться самым влиятельным игроком на Западных Балканах наталкивается на ряд серьезных препятствий. Огромную роль в этом играет традиционно предвзятое отношение к Турции как наследнице Османской империи. Для балканских националистов разного уровня и этнического происхождения одинаково характерно стремление искать в прошлом причины любых неудач и трудностей, переживаемых их государствами сего-
1 «В последние годы между Турцией и Сербией активизировался обмен визитами на высшем уровне. Например, сербский президент Борис Тадич посещал Турцию в 2007 и 2010 гг.; премьер-министр Сербии Мирко Цветкович - в 2011; президент Турции Абдуллах Гюль посетил Сербию в 2009 г., а премьер-министр Реджеб Таййип Эрдоган - в 2010 г. Кроме того, в течение последних двух лет состоялось множество визитов на уровне глав министерств» (037, с. 144).
дня. Предубеждение против турок, характерное для балканских народов, имеет глубокие корни. На протяжении всего XIX в. националисты-романтики (жившие чаще всего в Западной Европе или в России) разрабатывали идею национальной идентичности, допуская при этом искажения в интерпретации османской истории. Кроме того, в коллективном сознании балканских народов острее всего запечатлелись эпизоды недавнего прошлого (XIX и первой четверти XX в., т.е. времени наивысшей напряженности и жестоких противостояний), характерные, объективно говоря, не только для Балкан, но и для всей Османской империи.
Результаты социологических обследований показывают, насколько рознится отношение к современным туркам на Балканах в зависимости от пропорций мусульманского и немусульманского населения. Так, по данным за 2010 г., 75,1% жителей Албании, 60,2% БиГ, 93,2% Косова, 76,6% Македонии считали Турцию дружественной страной. Противоположная картина характерна для Хорватии (26,7%), Черногории (33,5%) и Сербии (18,2%) (037, с. 151).
Еще одним серьезным препятствием распространения влияния Турции на Балканах является отсутствие поддержки со стороны западных держав и недостаточная кооперация с ними. В Брюсселе с подозрением смотрят на возрастающую активность Турции в регионе, который Западная Европа традиционно рассматривает в качестве зоны своих интересов. Для западнобалканских государств проблема членства в ЕС является наивысшим приоритетом внешней политики. Однако некоторые тенденции и события последнего времени, в частности кризис в Греции, показали, что членство в ЕС совсем не гарантирует улучшения уровня жизни. Сербский аналитик Релич, например, полагает, «что симпатии к Турции на Западных Балканах станут лишь возрастать, если европейское будущее региона будет оставаться смутным» (037, с. 154).
В заключение автор пишет, что «балканские народы все еще не готовы к реалистическому восприятию Османской истории, поэтому турецкому руководству в его стремлении к сотрудничеству с Балканскими странами было бы целесообразно больше рассуждать о совместном европейском будущем, чем приводить примеры из общего османского прошлого. Турции следовало бы повысить уровень кооперации с другими международными игроками, включая
Брюссель, что позволило бы ей добиться больших успехов на западе Балкан» (037, с. 155).
Н.Б. Шувалова
2012.03.038. КАКИЗАКИ М. ТУРЦИЯ: ПРОТЕСТЫ ПРОТИВ ВОЙНЫ В ИРАКЕ - ГЛОБАЛЬНЫЕ СЕТИ, КОАЛИЦИИ И КОНТЕКСТ.
KAKIZAKI M. Anti-Iraqi war protests in Turkey: Global networks, coalitions and context // J. of Middle Eastern studies. - Abingdon, 2011. -Уо1. 47, N 1. - P. 81-99.
Автор (университет Юты, США) задается вопросом, в результате каких процессов стало возможным появление коалиционного движения «Красное яблоко» (Kizil Elma Koalisyony), вобравшего в себя разнородные силы, объединенные неприятием американской политики по отношению к Ираку. Наиболее поразительным в данном вопросе оказалось сотрудничество левых с ультранационалистами, хотя прежде эти силы отличались взаимной непримиримостью.
Образование подобных коалиций - своего рода флэш-мобов -характерная черта современности. Если раньше взаимоисключающие политические платформы делали для их сторонников немыслимым какое-либо сотрудничество с идеологическими противниками, то теперь возникновение своего рода «клубов по интересам» в политической сфере - вещь вполне обычная.
Своего пика протестное движение в Турции достигло в начале 2003 г., когда ему удалось оказать влияние на парламент, рассматривавший вопрос об использовании США и их союзниками турецкого воздушного пространства.
Почему же общественное мнение было настроено антиамерикански? Во-первых, воспоминания о кампании 1991 г., когда турецкая экономика сильно пострадала (не в последнюю очередь из-за полумиллиона беженцев из Ирака), во-вторых, опасения относительно американского сотрудничества с иракскими курдами. Кроме того, кампания, не получившая должного обоснования, воспринималась как отголосок империалистической политики, тем более что речь шла о мусульманских собратьях.
«Образование коалиции между левыми и ультранационалистами явилось отражением развития антиамериканских настрое-
