CC BY
17
УРОВНИ ЯЗЫКА
ФОНЕТИКА. ФОНОЛОГИЯ
2012.03.024-027. ФОНЕТИКО-ФОНОЛОГИЧЕСКИЕ ИЗЫСКАНИЯ НА МАТЕРИАЛЕ РАЗЛИЧНЫХ ЯЗЫКОВ: ДИАХРОНИЯ И СИНХРОНИЯ. (Сводный реферат).
2012.03.024. КОГАН А.И. К характеристике индоарийских элементов в языке кашмири // Вопр. языкового родства. - М., 2011. -С. 23-47.
2012.03.025. КРЫЛОВА И. А. Динамика развития фонологии языка-лексификатора в гавайском английском креоле // Филол. науки. Вопр. теории и практики. - Тамбов, 2012. - № 1 (14). - С. 86-89.
2012.03.026. МАРЧЕНКО Е В. Сравнительно-сопоставительный анализ интонационных групп английского и русского языков // Вестн. Моск. гос. гуманит. ун-та им. М.А. Шолохова. Филол. науки. - М., 2011. - № 2. - С. 74-79.
2012.03.027. СОКОЛЯНСКИЙ А.А. Ранние описания фонетики русского языка // Вестн. Северо-Вост. гос. ун-та. - Магадан, 2011. -Т. 15, № 15. - С. 14-17.
В статье (024) рассматриваются индоарийские элементы словарного состава языка кашмири. Предпринимается попытка выявления специфических черт исторической фонетики индоарийских заимствований в этом языке. Автор приходит к выводу, что целый ряд историко-фонетических изоглосс позволяет классифицировать язык-источник этих заимствований как индоарийский язык подгруппы пахари, близкородственный ряду языков Западных Гималаев, но не идентичный ни одному из них. Некоторые факты позволяют предположить, что индоарийское влияние на кашмири носило субстратный характер.
Отсутствие надежных формальных критериев для выделения основной массы индоарийских заимствований в кашмири объясня-
ется не только неизученностью последних, но и имевшим место до самого недавнего времени крайним недостатком знаний об исторической фонетике дардской группы в целом, об общедардских исто-рико-фонетических инновациях и архаизмах. Однако в последние годы в сравнительно-историческом изучении дардских языков заметен определенный прогресс.
Например, характерное для всех дардских языков совпадение звонкой придыхательной серии со звонкой, затронувшее и рефлексы общеарийских двухфокусных аффрикат, специфическое, отличное от индоарийского, отражение в языках дардской группы индоевропейских консонантных кластеров, содержавших палатовелярные, сохранение на протодардском уровне и особое, неиндоарийское развитие в части более поздних дардских языков общеарийских кратких дифтонгов. Индоевропейские сочетания *к'8 и *кЧ отразились в протодардских диалектах в виде *сИ.
По мнению автора, следует признать, что сравнение предполагаемого общедардского праязыкового состояния с древнеиндийским хотя и необходимо, но отнюдь недостаточно для решения поставленной проблемы. Однако весьма полезным может оказаться привлечение более поздних индоарийских данных. Проникновение индоарийских элементов в кашмири происходило в эпоху, более позднюю, чем древнеиндийская.
Многие фонетические изменения в истории индоарийского языка были общими или близкими для весьма обширных ареалов Северной Индии. Следовательно, индийский язык (или языки), оказывавший влияние на кашмири, мог разделять целый ряд общих историко-фонетических инноваций (генетического или ареального характера) с языками регионов, непосредственно примыкающих к Кашмиру - Северного Панджаба и Западных Гималаев.
Далее автор рассматривает развитие древнеиндийских сибилянтов. Это тот фрагмент фонологической системы древнего ин-доарийского, который, подвергшись весьма существенным изменениям, не сохранился в первоначальном виде ни в одном из языков-потомков. То же относится и к некоторым консонантным группам.
Древнеиндийская система сибилянтов, включавшая три фонемы - 8, Э и §, уже в среднеиндийскую эпоху подверглась редукции. Следы этого процесса обнаруживаются во всех новых индо-арийских языках, хотя протекал он в разных ареалах неодинаково.
В основной массе языков произошло совпадение трех сибилянтов в один - S в языках востока Индостана (в частности, в бенгали), s в большинстве остальных индоарийских языков. Исключение составляет цыганский язык и часть языков, традиционно относимых к группе пахари, где трехфонемная система трансформировалась в двухфонемную (s, S) вследствие совпадения среднеязычного и церебрального сибилянта. Языки группы пахари, характеризуемые данной особенностью, распространены в Западных Гималаях непосредственно к югу и юго-востоку от кашмирского языкового ареала.
Таким образом, индоарийские заимствования могли проникать в кашмири как из языков с одним исконным сибилянтом (дог-ри, пунчхи, чибхали и, возможно, какие-либо неописанные близкородственные им языки), так и из языков c двухсибилянтной системой (некоторые языки группы пахари).
Немалый интерес при выявлении индоарийских элементов в Кашмири, с точки зрения автора, представляет рефлексация ряда консонантных групп. Древнеиндийская группа ks, развившаяся из нескольких разных индоевропейских источников, отражается в более позднем индоарийском главным образом в виде (k)kh. Такое развитие отмечается уже в среднеиндийскую эпоху и присуще подавляющему большинству новоиндийских языков.
Отдельные (хотя и довольно малочисленные) вероятные ин-доарийские заимствования обнаруживают нерегулярное для каш-мири отражение древних групп *rt и *rd в виде дентальных t и d соответственно.
Среди примеров нерегулярного историко-фонетического развития особый интерес в связи с проблемой индоарийских заимствований представляют кашмирские отражения некоторых консонантных групп с начальными носовыми. Кластеры типа «носовой + глухой» обнаруживают в кашмири две серии рефлексов. К первой (более частотной) относятся рефлексы типа «носовой + звонкий», иногда с некоторыми дополнительными фонетическими изменениями, регулярными для кашмири (утрата придыхания глухими придыхательными при озвончении, развитие Z из более раннего j).
Вторая серия рефлексов рассматриваемых сочетаний включает рефлексы типа «назализация предшествующего гласного + глухой». При этом если предшествующим гласным является крат-
кий a, он претерпевает количественные и качественные изменения, переходя в долгий.
При сопоставлении двух приведенных автором списков обнаруживается наличие позиционно немотивированных различий в историко-фонетическом развитии в этимологически тождественных словах.
В данном случае речь идет о заимствовании. Более вероятным иноязычное происхождение представляется для примеров из второго списка. Такой вывод делается на основании анализа семантики. В тех случаях когда налицо различия в значении, первое слово из пары (т.е. то, в котором обнаруживается озвончение глухого) относится к базисной лексике, а второе (т.е. то, в котором глухой сохраняется и появляется долгий) к культурной.
Автор полагает, что развитие фонемных цепочек типа «a + носовой + глухой согласный» в цепочки типа «э + глухой согласный» является одним из отличительных признаков индоарийских заимствований в языке кашмири. Аналогичным образом отражались в таких заимствованиях среднеиндийские геминированные носовые. По мнению автора, такое предположение сделает возможным вполне удовлетворительное объяснение наличия в кашмири двух разных рефлексов древней основы *karman- 'дело, работа' -kam и кэт. Первый рефлекс, отражающий регулярное историко-фонетическое развитие, должен быть признан исконным. Второе слово было, вероятно, заимствовано из индоарийского источника.
Проведенный анализ материала и его результаты могут оказаться весьма полезными при исследовании кашмирской диахронии. Наиболее вероятными источниками индоарийского влияния на кашмири следует считать новоиндийские языки, среди которых ведущую роль, по-видимому, играли языки западногималайского региона.
В заключение автор констатирует наличие, с одной стороны, многочисленных фактов разных уровней языка (фонологического, морфологического, синтаксического, лексического), свидетельствующих о былом индоарийском влиянии, а с другой - достаточно надежных данных топонимики Кашмира, указывающих на то, что это влияние по крайней мере отчасти исходило от субстрата. Датируется усвоение субстратных элементов новоиндийской эпохой.
Статья (025) посвящена фонологическим проблемам языка-лексификатора в гавайском английском креоле.
Пиджин - это вспомогательная лингвистическая система, которая характеризуется ограниченным словарем, состоящим из слов с предельно широким значением, и перестройкой грамматической системы языка-лексификатора (ЯЛ) в сторону значительного упрощения. Пройдя обычно несколько стадий развития (жаргон, стабильный пиджин, расширенный пиджин), в том числе и нативиза-цию, пиджин может превратиться в креоль - родной язык некоторого общества.
Креольский язык характеризуется развитием собственных норм в произношении, образованием новых грамматических средств и структур, отличающихся от ЯЛ. По сравнению с пиджином, словарный состав и синтаксис креольского языка заметно расширяются для удовлетворения коммуникативных потребностей говорящих.
Процесс динамического (диахронического) развития фонологии от ЯЛ к пиджинам и креолям можно восстановить путем сравнения системы вокализма и консонантизма на нескольких временных срезах.
Автор использует результаты, полученные при изучении гавайского английского креоля (ГАК), языком-лексификатором которого является американский английский язык (ААЯ).
В статье рассматривается парадигматика вокализма и консонантизма ААЯ на рубеже Х1Х-ХХ вв., т.е. в предположительный период зарождения ГАК, до настоящего времени, а затем ее развитие в ГАК. Исследования динамики звукового строя ААЯ в период с конца XIX в. до настоящего времени, анализ англо-креольской орфографии, а также имеющиеся фонетические описания современного ГАК дают возможность автору смоделировать в общих чертах судьбу вокализма и консонантизма ЯЛ при формировании английского креоля в течение последних 100 лет. Анализ материалов позволил утверждать, что изменения в современной англокреольской фонетико-фонологической парадигме по сравнению с ЯЛ распределены достаточно неравномерно. В системе вокализма такие изменения особенно заметны.
Из описаний системной диахронии вокализма, приводимых в работах исследователей звукового строя ААЯ, видно, что при отно-
сительной устойчивости парадигм кратких гласных, система долгих монофтонгов неустойчива. Количественный состав долгих гласных сократился за счет превращения некоторых из них в дифтонгоиды (глайды), например, /i:/ в /iy/ и /и:/ в /uw/ (используется система фонетической транскрипции П. Ейвери и С. Эрлик) или замены на дифтонги, например, долгие гласные /е:/ и /о:/ выпали из парадигмы и заменились дифтонгами /еу/ и /ow/. Долгая фонема /э:/ потеряла долготу, краткая /э/ рубежа XIX-XX вв. исчезла, а ее место заняла фонема /a/. Полностью перестала существовать долгая гласная /a:/, передав свои функции гласной фонеме /œ/.
Гавайский английский креоль имеет свою индивидуальную фонологическую систему. Даже притом, что большинство слов ГАК заимствованы из ААЯ, многие из них произносятся иначе, чем предписывают
нормы ААЯ. В ГАК используется такой же набор дифтонгов, как и в ААЯ, а именно /ey/, /ay/, /oy/, /aw/, /ow/, но всего лишь восемь основных гласных фонем.
При анализе системы англо-креольского вокализма выясняется, что сохраняется тенденция к сокращению общего количества гласных с 15 до восьми и отсутствию долгих гласных фонем. Однако исчезают противопоставления /iy: 1/, /uw: и/ с сохранением дифтонгоидов в каждой паре фонем. Также сокращается количество гласных фонем среднего ряда (/э/).
Исходная система согласных ААЯ на рубеже XIX-XX вв. и в настоящее время оставалась более устойчивой по сравнению с вокализмом. Эту устойчивость консонантизма ЯЛ наследует и ГАК.
Слабым звеном консонантной парадигмы англо-креоля оказываются фонемы /б/ и /0/. Поэтому в словах, унаследованных из ААЯ, эти фонемы заменяются соответственно фонемами /t/ или /d/, например, tink вместо англ. think [0i^k], bot вместо англ. both [bow0], dis вместо англ. this [öis] и fada вместо англ. father ^бэ]. Также отсутствует фонема /п/. Она заменена фонемой /п/.
С другой стороны, система консонантизма гавайского английского креоля включает в себя согласную фонему, которая не имеет смыслоразличительной функции в американском варианте английского языка - так называемый «flap». Эта фонема, реализующаяся в звуке [D], похожем на американское озвончение [t]
между гласными звуками, встречается в словах японского происхождения, таких как kaDate < ААЯ karate. Также в ГАК есть глот-тальная остановка (гортанная смычка), обозначаемая на письме /'/. Она используется в словах гавайского происхождения, например, kama 'aina 'человек, рожденный на Гавайях'.
Такими образом, при рассмотрении динамики развития фонологии языка-лексификатора в гавайском английском креоле можно выделить следующие важные особенности.
При усвоении вокализма языка-лексификатора для ГАК характерна относительная устойчивость парадигмы кратких гласных при неустойчивости системы долгих монофтонгов. Количественный состав долгих гласных сократился за счет превращения некоторых их них в дифтонгоиды (глайды) или замены на дифтонги. Также сохраняется тенденция к сокращению общего количества гласных и отсутствию долгих гласных фонем. Исчезновение противопоставлений /iy: 1/, /uw: и/ с сохранением дифтонгоидов в каждой паре фонем привело к тому, что в некоторых словах звуки [1] и [и] выступают как варианты фонем /iy/ и /uw/ соответственно. В результате появляется омофония слов, образующих минимальные пары, так как различающие их в фонемы перестают нести смыслоразличительную функцию, как это было в ААЯ. Примером служат такие минимальные пары ААЯ как sheep [fiyp] - ship [|ip], seat [siyt] - sit [sit], которые в ГАК становятся омофонами [iyp] и [siyt], соответственно, альвеолярными.
В системе креольского консонантизма прослеживается тенденция к незначительному упрощению системы ЯЛ, выраженная в отсутствии щелевых фонем /б, 0/, но также и в наличии «устойчивых фонем», которые сохранились в системе согласных ГАК.
В статье (026) представлен анализ ритмико-интонационных групп английского и русского языков. Раскрывается содержание термина «интонация», рассматриваются значительные различия и сходства темпа, ударения и мелодики речи двух языков.
Для каждого языка характерна особая интонация, которая заметно отличается от интонации других языков. Из-за сильно выраженного аналитического характера английского языка, когда отношения между словами выражаются не при помощи окончаний, как в русском синтетическом языке, а при помощи служебных
слов, предлогов, вспомогательных глаголов и интонации, последняя играет важную роль при коммуникации.
Нисходящий тон (the Falling tone) в английском языке - это средство категоричного утверждения, законченности, определенности. Обычно он используется в следующих позициях:
- в конце повелительных предложений, выражающих приказ, команду или запрещение: Come here! Leave the dog alone! (в русском языке же в повелительных предложениях используется восходяще-нисходящее движение мелодики: Иди сюда! Оставь собаку в покое!);
- в конце восклицательных предложений: What a nice day! How cold! How interesting!
Как в русском, так и в английском языках нисходящий тон используется в следующих случаях:
- в конце кратких повествовательных предложений (утвердительных и отрицательных): I will fly soon. It's interesting to hear this. Я скоро прилечу. Интересно это слышать;
- в конце специальных вопросов, начинающихся с вопросительных местоимений: What's that? When will he come? Что это? Когда он придет?
- в конце второй части альтернативного вопроса, предполагающего выбор из двух возможных вариантов: Did you drink tea or coffee yesterday? Вы будете чай с молоком или лимоном?
- в конце первой части разделительного вопроса, который представляет собой повествовательное предложение: He knew her, didn't he? Он знал ее, не так ли?
- в конце второй части разделительного вопроса, когда спрашивающий уверен в правильности сообщении первой части и не ожидает дополнительных сведений, а только выражает желание подтвердить, что данное суждение верно: It was cold yesterday, wasn't it? Вчера было холодно, не так ли?
- при произнесении приветствия при встрече: Good morning! Доброе утро!
- при выделении обращения в начале предложения: Kate, where is your hat? Pete, go out of the class! Катя, где твоя шляпа? Петр, выйди из класса!
- при выделении приложения в конце предложения: This is my brother, the artist. Это мой брат, художник;
- в конце придаточного предложения, стоящего перед главным, если последнее произносится с восходящим тоном: When you write the article, will you call me? Как напишешь статью, позвонишь мне?
Восходящий тон - это средство незаконченности, неопределенности, сомнения и неуверенности. С восходящим тоном в английском языке обычно произносятся:
- общие вопросы, которые начинаются со вспомогательных или модальных глаголов и требуют ответов «да» или «нет»: Have you ever been to New York? Ты был когда-нибудь в Нью-Йорке? (в русском же языке общие вопросы произносятся с восходящим движением тона с последующим падением, место фразового акцента на «фокус» высказывания: Ты была в Нью-Йорке? или Ты была в Нью-Йорке?)
- распространенное подлежащее: My friend and I walked in the forest yesterday;
- обстоятельство в начале предложения: Last year it was a lot of snow in the streets of our town;
- каждый из перечисляемых однородных членов предложения, кроме последнего, если он является концом повествовательного предложения: There are books, pens and pencils on the table;
- повелительные предложения, выражающие вежливую просьбу: Could you send me this letter tomorrow?
- слова прощания, благодарности, а также выражение «all right»: Goodbye!
See you tomorrow. Thank you. All right. (Если выражение all right произнести с нисходящим тоном, то оно может быть воспринято как угроза; в русском языке слова прощания и благодарности звучат с нисходящим тоном: До встречи! Пока! Большое спасибо.)
- придаточные предложения, стоящие перед главным: As soon as I arrive at the hotel I will let you know;
- вторая часть разделительного вопроса, если спрашивающий выражает желание получить какую-либо дополнительную информацию, так как он не уверен в правильности сведений в первой части вопроса: They haven't got this information, haven't they? (В рус-
ском языке в этом случае также используется восходящий тон: У них нет этой информации, не так ли?);
- первая часть вопросов, предполагающая выбор (альтернативные вопросы), так как эта часть вопроса, по сути, является общей: Does she like tea or coffee? (в русском языке интонация та же: Ты будешь чай или кофе?).
В русском языке различают также сочетание восходящего, ровного и нисходящего тонов. Это сочетание используется для выражения и усиления оценки в предложениях с местоименными словами: Какой сегодня день! Использование данной конструкции включает оценочные восклицания: Какой вкусный торт!, а также выражения недоумения: Какой ужасный поступок! Сочетание восходящего тона со смычкой голосовых связок в конце артикуляции выражает экспрессивную оценку: Какая она балерина! (Она не балерина!).
Нисходяще-восходящий тон употребляется в английском языке для выражения различного рода эмоций: от сомнения до дружеского возражения. Падение-подъем в английском языке происходят:
- в пределах одного слова: Yes/ No;
- в пределах двух смежных слогов: That's right;
- в пределах двух слогов, разделенных одним или несколькими неударными слогами: Necessity.
В русском же языке нисходяще-восходящий тон используется в сопоставительных вопросах: Я буду чай. А вы?
При произношении интонационных групп с нисходяще-восходящим тоном диапазон голоса говорящего можно схематически представить в виде двух параллельных горизонтальных линий. При произнесении нисходяще-восходящего тона голос сначала снижается в пределах слога до самого низкого уровня диапазона (т. е. до самого низа горизонтальной линии), а затем постепенно повышается, не достигая, однако, слишком высокого уровня. Нисходяще-восходящий тон по своему мелодическому рисунку напоминает интонацию вызова в русском языке, например: А я не пойду!
В английском языке помимо утверждения определенного факта он содержит различного рода подтекст, т.е. то, что подразумевается:
- уточнение: I believe he is his friend. Brother. Я думаю, он его друг. Брат;
- дружелюбное возражение: I'm afraid he is not right. Боюсь, он не прав;
- предположение: It may be very cold outside. Наверное, на улице холодно;
- противопоставление: We bought a lot of apples but didn't buy oranges.
Мы купили много яблок, но не купили апельсины.
В статье (027) рассматриваются ранние описания фонетики русского языка. Ранними следует считать описания, сделанные до начала XVIII в., т.е. до того времени, когда в России, во-первых, сформировалось представление о противопоставлении русского и церковнославянского языков и, во-вторых, наука стала развиваться под значительным европейским влиянием.
Предметом описания на Руси был церковнославянский язык, но фонетика церковного языка базировалась на произносительных навыках русского языка, поэтому, исследуя описания церковного языка, можно многое узнать и о фонетике собственно русского. Следует учитывать и то, что церковный и собственно русский по многим признакам на уровне фонетики не различались.
Никаких грамматических сочинений того времени до нас не дошло.
Можно предполагать, что сочинение болгарина черноризца Храбра «О письменах» близко по времени к жизни Кирилла и Ме-фодия, но в нем не содержится сведений фонетического характера. Не ранее XIV в. было написано сочинение «О восьми частях слова», получившее широкое хождение в славянском мире, в том числе и на Руси, но в нем автор также не проявляет никакого интереса к фонетике.
В сочинении Константина Грамматика, жившего при дворе сербского правителя Стефана Лазаревича (начало XV в.), пытавшегося распространить среди сербов достижения Тырновской школы, вопросы фонетики рассматриваются только с точки зрения неправильного употребления некоторых букв сербами.
Представление о том, что ранние славянские грамматики не содержали анализа собственно фонетики, явно ошибочно, и от него, с точки зрения автора, необходимо отказываться. Это представ-
ление сложилось в то время, когда считалось, что только вместе с реформами Петра Великого в Россию приходит настоящее научное знание.
Необходимо просто понять ту форму, в которой предлагалась рассмотрение звуковой стороны языка. В грамматике Лаврентия Зизания (1596) в разделе орйграфш предлагается преимущественно фонетическая информация. Буква и звук воспринимаются синкретично, их просто не приходится различать. Лаврентий Зиза-ний не анализирует начертания букв, он характеризует их через свойства звуков, которые этими буквами обозначаются. При этом предлагается весьма точное противопоставление гласных и согласных, основанное даже не на фонетических, а на функциональных свойствах звуков. По его мнению, гласные - это душа, согласные -тело. Душа может существовать без тела, а тело без души - нет. Поэтому гласные сами по себе могут построить слог, а согласные такой возможности лишены.
На чисто функциональной основе решается вопрос о статусе ь и ъ: ь однозначно относится к согласным, так как не образует слога, а ъ получает двойную классификацию.
По долготе-краткости Лаврентий Зизаний различает три типа гласных: долгие, краткие и «двоевременные», т.е. такие, которые могут быть и долгими, и краткими.
Вопрос о том, чтобы приписать гласным еще какие-то свойства, не возникает. Они и без того прекрасно различаются на письме. Да и само противопоставление по долготе-краткости вводится исключительно для нужд стихосложения.
У Лаврентия Зизания имеется ясное представление о том, какие буквы имеют одно и то же звуковое значение. В разделе «Каноны Орйграфш» указывается, как с помощью употребления синонимичных в звуковом отношении букв избежать грамматической омонимии. Воспринимая грамматическую омонимию как недостаток, Лаврентий Зизаний стремится избежать ее с помощью графических средств. То, что за буквами о и w скрывается один звук, он прекрасно понимает. Таким же или другим образом устанавливается фонетическая синонимия и некоторых других букв.
Лаврентий Зизаний, рассуждая о буквах, предлагает большей частью фонетическую информацию. Принципиально так же в своей грамматике (1648) понимает букву и Мелетий Смотрицкий. Рас-
суждая о буквах, он предлагает именно фонетическую информацию. Давая определение букве, он приписывает ей свойства фонемы.
Относя ъ и ь к гласным, Мелетий Смотрицкий затрудняется дать им какое-то определение, а только предлагает их общий перечень. Гласные разделяются далее на самогласные, в число которых входят все гласные, кроме ъ и ь. Другая разновидность гласных -припряжногласные ъ и ь. Решение Лаврентия Зизания в отношении ъ и ь выглядит оригинальнее и глубже, в то же время Мелетий Смотрицкий предлагает объяснение фонетических свойств этих единиц. Так же, как и Лаврентий Зизаний, Мелетий Смотрицкий разделяет гласные на долгие и краткие, правда, выделяемые долгие и краткие звуки у обоих авторов не всегда совпадают. При этом и здесь предлагаемое разделение мотивируется потребностями стихосложения и ссылками на греческие грамматики. Более подробно, чем Лаврентий Зизаний, Мелетий Смотрицкий характеризует дифтонги, при этом он демонстрирует больше зависимости от греческой грамматической традиции.
Классификация согласных у Мелетия Смотрицкого весьма любопытна. В первом разделении согласных он выделяет полглас-ные и безгласные. Ничего общего с принятым у нас разделением на звонкие и глухие это деление не имеет. К полгласным относятся ж 8
3 л м н р с ц ч щ к ^ к безгласным - б в г д к п т ф х £ Разделение крайне неожиданное. В первую группу входят преимущественно переднеязычные, за исключением м, во вторую - заднеязычные и губные, за исключением д и т. Если поменять указанные звуки местами и устранить из классификации к и ^ состоявшие из двух звуков, то мы получим дихотомическое деление на высокие и низкие, предложенное в XX в. Р.О. Якобсоном, М. Халле, Г. Фантом.
Выделяя класс изменяемых букв, к которым относит г к х ц ж
4 ш, Мелетий Смотрицкий опирается фактически на их морфоно-логические свойства. Это буквы, которые вступают в чередования друг с другом.
В трудах Лаврентия Зизания и Мелетия Смотрицкого буква -это фонетическая и графическая аксиома. Она дана как таковая, принимается как данность. Буква - основа и повод для других рассуждений, фонетических и орфографических. Поэтому еще до своего возникновения фонетика оказалась привязанной к букве как к чему-то более надежному и осязаемому. Фактически буква явля-
лась коррелятом фонемы, внося в фонетические рассуждения известную стабильность. Отталкиваясь от буквы, можно было строить фонетические рассуждения. Вопрос о возможном несовпадении числа букв и звуков принципиально не может возникнуть в пределах лингвистического мышления того времени.
В. В. Потапов
ГРАММАТИКА
2012.03.028. АНИСИМОВА ЕЕ. ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ
ГРАММАТИКА НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКА: (Лекции). = ANISSIMOVA E.E. THEORETISCHE GRAMMATIK DER DEUTSCHEN SPRACHE: (Vorlesungen) - М.: Тезаурус, 2011. -280 с.
Елена Евгеньевна Анисимова - доктор филологических наук, профессор кафедры грамматики и истории немецкого языка Московского государственного лингвистического университета, специалист в области грамматики немецкого языка, стилистики и теории текста1.
В монографии освещаются основные проблемы грамматического строя немецкого языка, его функциональный аспект, а также проблемы грамматической организации немецкоязычных текстов. Кратко излагается содержание наиболее важных концепций, разработанных отечественными и зарубежными германистами.
Книга построена как курс, состоящий из 13 лекций. В них вычленяется проблематика, составляющая ядро сведений, необходимых для усвоения программы по теоретической грамматике, а именно: 1) сведения об истории развития грамматической мысли; 2) структуре слова; 3) формообразованию; 4) функционированию
1 Автор работ: Теоретический курс немецкого языка: Стилистика: (Курс лекций). - М., 1991. - 127 с.; Креолизованные тексты - тексты XXI века? Взаимодействие вербального и паравербального в тексте: (Учеб. пособ. по интерпретации текста). - Воронеж, 1999. - 148 с.; Лингвистика текста и межкультурная коммуникация: (На материале креолизованных текстов). - М., 2003. - 128 с.; (в соавт. со Степаненко Л. Г).: Практикум по стилистике немецкого языка. - М., 1983. -121 с.
