CC BY
149
щих эмиссию денег, их обращение, наличный и безналичный оборот, сбалансированность денежного спроса и предложения, расчеты в денежной форме и предоставление кредита на основе использования адекватных инструментов и эффективного взаимодействия Центрального банка, коммерческих банков и других инфраструктурных звеньев этой системы» (с. 185-186).
С. В. Беспалов
НОВАЯ И НОВЕЙШАЯ ИСТОРИЯ
Международные отношения
2012.01.023. КИНГ Д. БИТВА ДИПЛОМАТОВ, ИЛИ ВЕНА, 1814 / Пер. с англ. Лобанова И В. - М.: ACT: Апрель, 2010. - 477 с.
Ключевые слова: Европа после Наполеоновских войн, Венский конгресс, система коллективной безопасности.
В книге Д. Кинга, состоящей из 33 глав, анализируются причины созыва конгресса, проходившего в Вене с сентября 1814 по июнь 1815 г., причины его проведения, значимость для формирования послевоенной системы международных отношений. Большое внимание уделяется тому, что происходило за кулисами Венского конгресса - проявлениям тайного и явного соперничества, интригам и закулисным сговорам.
Революционные и Наполеоновские войны, пишет автор, породили множество сложных проблем в Европе. Союзники полагали заняться ими после победы и заключения Парижского мирного договора 30 мая 1814 г. Они рассчитывали на то, что великодушные условия мира помогут новому королю Людовику XVIII утвердиться на троне и интегрировать страну в мировое сообщество. Победители не подвергли Францию неизбежным в таких случаях наказаниям, не потребовали контрибуции, не оккупировали страну и не наложили ограничений на ее вооруженные силы (с. 16).
Статьей XXXII Парижского договора предусматривался созыв «общего конгресса» с участием уполномоченных представителей всех стран, участвовавших в войне с обеих сторон. Однако в секретном приложении к договору право организовать конгресс и установить процедуры его проведения было предоставлено странам
«Большой четверки», в которую вошли уполномоченные Австрии, Великобритании, Пруссии и России.
Главы 216 больших и малых государств начали съезжаться на мирную конференцию в Вену уже летом 1814 г. Им предстояло разрешить множество проблем относительно послевоенного устройства Европы. Формально приглашения на конгресс не рассылались, о нем было объявлено в газетах. Помимо официальных делегаций, на конгресс приехало множество самостийных представителей и просто любителей поразвлечься со своими идеями и проектами. Это первое крупное международное миротворческое мероприятие, как подчеркивает автор, отличалось не только масштабностью проблем, но и взрывоопасным составом делегаций. Достичь мирного согласия оказалось не менее сложным, чем нанести поражение Наполеону. После победы разногласия проявились с новой силой, «дополненной жаждой мести» (с. 23).
Австрию представлял искушенный в дипломатии князь Мет-терних, который слыл «самым выдающимся дипломатом современной истории», не слишком разборчивым в выборе средств для достижения своей цели (с. 27). Россия, по мнению автора, дала конгрессу светскую звезду первой величины - царя Александра I. Он считался интеллектуалом, но отличался импульсивностью. Поведение его было всегда загадочно и непредсказуемо. Однако никто не мог игнорировать потери России и то, что она имела право требовать компенсации за нанесенный Наполеоном ущерб (с. 15). Особенно капризной, полагает автор, была делегация Пруссии, бывшей тогда слишком сильной, чтобы отнести ее к разряду малых государств, но недостаточно сильной, чтобы считать ее великой державой. Пруссия требовала возмещения потерь, понесенных страной в результате «урезания» ее территории французскими интервентами (с. 15).
Несмотря на то, что Британия все еще находилась в состоянии войны с США, Лондон отдавал предпочтение конференции в Вене. То, что Англия была единственной державой от начала до конца противостоявшей Наполеону, делало британскую делегацию весьма влиятельной на переговорах в Вене. Возглавлявший ее лорд Роберт Каслри, которого автор считает отцом-основателем современного британского Форин-офис, энергично отстаивал интересы
страны. В недавней союзнице Британии - Российской империи -Каслри видел новый потенциальный источник угрозы (с. 47).
Побежденную Францию, пишет Д. Кинг, представлял «гений и циник», князь Шарль Морис де Талейран-Перигор. Его коллег в Вене тревожила близость Талейрана с Наполеоном, поскольку не кто иной, как Талейран помог Наполеону захватить власть во время переворота в 1799 г. Однако тот же Талейран способствовал падению Наполеона и возвращению Бурбонов (с. 37).
Начало официальной работы конгресса долго откладывалось, а на первой же пятичасовой секретной встрече «четверки» 15 сентября Меттерних выступил с предложением о том, что принимать решения будет только «Большая четверка». Прусские и русские посланники полностью с ним согласились, лорд Каслри отнесся к рассуждениям Меттерниха скептически. Четыре державы учредили «центральный комитет», или «управляющий комитет», который должен был взять под контроль весь процесс - от выработки повестки дня до принятия окончательных решений (с. 63). Таким образом, Венский конгресс, считает автор, проводился в узком кругу лиц за закрытыми дверями, а в истории дипломатии впервые появилось понятие «великой державы», наделенной особыми привилегиями.
Участникам встреч долго не удавалось договориться практически ни по одному вопросу. Руководители делегаций пререкались по малейшему поводу - кто должен первым войти или выйти из комнаты, подписать документ? Кто и с кем должен сидеть за ужином? В результате немало дел на конгрессе застопорилось, в частности, так и не состоялась формальная церемония открытия. Всем было ясно, что назрела необходимость выработать определенные нормы дипломатических процедур, однако не существовало даже общих подходов к решению этой задачи. Для того чтобы разобраться в этих и других вопросах, были созданы предложенные Талейраном многочисленные специальные комитеты и комиссии (с. 178).
Лорд Каслри предлагал коллегам включить Францию в состав участников дискуссий или хотя бы информировать посольство о принятых решениях, вскоре к его мнению присоединился и Мет-терних (с. 72). Талейран, выступая против превращения конгресса в закрытый клуб избранных «верховных арбитров» Европы, делал
упор на то, что наполеоновскую идеологию узурпации власти и принятия единоличных решений следует исключить из международной практики. Таким образом, Талейран со всей решимостью отстаивал интересы малых государств. Министр иностранных дел страны, которая еще недавно проглатывала одну малую нацию за другой, чудесным образом трансформировался в их защитника (с. 105).
Однако Венский конгресс прославился не только как самая изощренная «битва дипломатов», в которой сошлись лучшие политические умы тогдашней Европы. Несмотря на то что Австрия, пострадавшая от войны, финансово и экономически была несостоятельна, император Франц был доволен тем, что ему выпала честь выступать в роли устроителя конгресса. Заботясь о досуге своих сиятельных гостей, император учредил специальный «фестивальный комитет», и делегаты в предвкушении длительного мира предались самым грандиозным в истории нескончаемым празднествам.
Предполагалось, что переговоры займут три-четыре недели. Поднаторевшие в дискуссиях дипломаты рассчитывали на шесть недель, которые, однако, растянулись на девять месяцев. Неделями дипломаты жонглировали цифрами, и, естественно, статистические выкладки одной стороны отвергались другой.
Среди многих проблем переустройства Европы резкие расхождения между союзниками выявились прежде всего по польско-саксонскому вопросу. Русские дипломаты ставили своей целью присоединить к России почти все польские земли, предлагая компенсировать потерю Пруссией части Польши передачей ей Саксонии. Этот план встретил противодействие Великобритании, опасавшейся дальнейшего роста могущества России, а также Австрии, стремившейся помешать укреплению позиций как России, так и своей соперницы Пруссии.
1815 год заканчивался, а конгресс, как выразился посланник Ватикана кардинал Консальви, делал «один шаг вперед и два шага назад». И после трех месяцев совещаний и переговоров миротворцы были разделены на две противостоящие команды: Россия и Пруссия на одной стороне, Австрия и Британия - на другой.
Талейран мертвой хваткой держался за принципы международного права и справедливости, Меттерних предпочитал компромиссы и сделки (с. 203). Поскольку проблема Саксонии стала общеевропейской, британцы и австрийцы решили прислушаться к
уговорам Талейрана и узнать мнения других государств (с. 212). Тем более что в венских салонах и миссиях много говорили о наглом захвате Саксонии пруссаками и квалифицировали его не иначе как попрание международного права.
Исключительно важным для ускорения переговорного процесса, уверен автор, стало такое международное обстоятельство, как прекращение войны в Америке. Теперь Великобритания могла сосредоточить свое внимание только на Европе. Каслри раздражало наглое поведение Пруссии и России, и он решил принять предложение Талейрана о британо-франко-австрийском альянсе. Мет-терних также был убежден в том, что настала пора обуздать амбиции Александра I. К этому времени Талейран получил полное право войти в управляющий комитет «Большой четверки», центральный орган руководства Венским конгрессом. За три с половиной месяца, прожитых в Вене, он вывел униженную и побежденную Францию в высшую лигу великих держав. Трехсторонние переговоры велись втайне, соглашение готовилось в спешке, и его подписали 3 января 1815 г. (с. 213).
К этому времени царь начал сомневаться в разумности безоговорочной поддержки Пруссии. К тому же Александр подозревал, что между Британией, Австрией и Францией заключена какая-то сделка. Заставляло задуматься и то, что, поддерживая прусские территориальные претензии, он реально ничего не получает взамен. Более того, этот «союзник» может втянуть Россию в ненужную войну из-за Саксонии. Александр I даже изъявил готовность обсуждать проблему Польши, от чего прежде недвусмысленно отказывался (с. 214).
Февраль оказался плодотворным месяцем, и хотя балы не прекращались, но, как отмечают очевидцы, все вдруг погрузились в работу. В результате великие державы пришли к согласию относительно создания Польского королевства. Новое Польское королевство получалось намного меньше, чем это виделось русскому царю. Тем не менее по конституции Польша «навсегда придавалась» России, а ее королем становился царь Александр I. Компромисс многим пришелся не по душе, особенно польским патриотам.
К февралю великие державы более или менее определились и с решением саксонской проблемы. Несмотря на протесты Пруссии, Саксонское королевство сохранялось (с. 241). Однако к Пруссии
перешли значительные территории, ее население увеличивалось до обещанных 10 млн. Хотя ее делегация и многие «патриоты» в самой Пруссии были разочарованы тем, что получили лишь малую часть того, на что рассчитывали, пруссакам достались территории, позволившие им совершить головокружительный экономический взлет и сыграть ведущую роль в воссоединении Германии. Ни лорд Каслри, ни его коллеги-миротворцы даже не догадывались, какой подарок они преподнесли пруссакам (с. 348). Похоронив вековое соперничество Бурбонов и Габсбургов, конгресс втянул Пруссию в Рейнскую область и посеял зерна новых раздоров, чреватых для Европы военным противоборством (с. 245).
Между тем в Вену поступало все больше информации, свидетельствовавшей о политической нестабильности во Франции. Король Людовик XVIII, пробыв на троне всего шесть месяцев, стал крайне непопулярен, и французы ненавидели его правительство точно так же, как и режим, существовавший накануне революции. Все это усложняло жизнь Талейрану. Он представлял короля, терявшего контроль над страной, в которой зрели заговоры, волнения и беспорядки (с. 194).
Внезапно «счастливая вольная жизнь» миротворцев кончилась. Бонапарт сбежал, и никто не знал, куда направился «самый грозный после Чингисхана полководец». Формально Венский конгресс не признавал власть Наполеона, однако среди посланников были и его явные доброжелатели, особенно те, кто затаил недовольство деятельностью конгресса. Очевидно, полагает автор, своеобразное удовлетворение от успехов Наполеона испытывали пруссаки. Они не боялись войны: напротив, война помогла бы стереть Францию с лица земли или разделить ее на мелкие государства, а территории на востоке, вроде Эльзаса и Лотарингии, присоединить к Германии. Наполеон мог надеяться и на то, что Австрия подпишет мир и признает его правителем Франции, поскольку у него и жена, и сын - Габсбурги. Некоторые делегаты действительно подозревали Меттерниха в тайных замыслах признать Наполеона правителем Франции. Наполеон рассчитывал заманить на свою сторону и Талейрана, обещая простить его (с. 279), но Талейран проигнорировал это предложение.
Русский царь по-прежнему сожалел о том, что когда-то согласился вернуть Бурбонов на трон. К тому же Наполеон послал
царю копию секретного договора между Британией, Австрией и Францией. Александр I уже давно догадывался о существовании подобного тайного сговора, но предпочел сдержать гнев и, учитывая ситуацию, не стал ссориться по этому поводу с союзниками (с. 286).
Весной все внимание участников конгресса было сконцентрировано на подготовке к войне. Миротворцы обсуждали назначение командующих, дислокацию войск, возможности расширения альянса, общую стратегию борьбы с Наполеоном. Нависшая угроза новой войны сблизила участников конгресса. Для всех было очевидно, что союзники должны собрать огромную силу и нанести сокрушительный удар, «нахлынув во Францию со всех сторон». После недавней войны немногие страны располагали достаточными ресурсами для новой крупномасштабной военной кампании (с. 277). Все рассчитывали на финансовую помощь Лондона. Однако Британия немало потратилась на французского короля и вряд ли, по мнению автора, могла бросить его на произвол судьбы. Кроме того, как считали английские дипломаты, Людовик гарантировал Лондону более дружественную Францию и более стабильный мир.
Пока все эти вопросы дебатировались в парламенте, газетах и клубах по всей стране, герцог Веллингтон заявил о полной поддержке Британией войны против Наполеона. Это было рискованное решение даже в условиях относительной самостоятельности и свободы действий британского внешнеполитического ведомства. Как бы то ни было, герцог Веллингтон проявил твердость и фактически обязал Британию участвовать в войне (с. 284). Успехи Наполеона не радовали Талейрана. Ему вовсе не хотелось новой оккупации Франции и он прилагал все усилия, чтобы союзники видели своим врагом не Францию, а персонально Бонапарта (с. 262).
Лидеры конгресса задумали подготовить общий договор, который бы инкорпорировал все решения, принятые на конференции. Это должно было усилить впечатление единства и согласия. Потенциальному агрессору будет труднее иметь дело с блоком держав, чем с отдельными странами или группами стран. К тому же уполномоченные делегаты считали, что договор в любом случае будет полезен для будущего Европы.
Итоговый документ Венского конгресса - «Заключительный акт», состоящий из 121 статьи и приложений, - был подписан 9 июня 1815 г., за несколько дней до поражения Наполеона при Ва-
терлоо и его отречения. Это была церемония, пишет автор, более или менее похожая на реальную конференцию. Но и тогда это не был в полном смысле конгресс: далеко не всем делегатам было позволено участвовать в подписании документа. Подписывали его только представители «комитета восьми», остальные должны были «присоединяться к нему по отдельности». Это решение раздражало и оскорбляло тех, кого снова лишали права голоса (с. 300).
После Ватерлоо Британия настояла на своем решении - во второй раз Людовик XVIII вернулся с британской армией. Это было сделано оперативно, никто из его соперников даже не успел выдвинуть претензии на власть. Людовик получил корону, но пока еще не имел реальной власти, поскольку в столице царил хаос.
Французов и, конечно, Талейрана, пишет автор, встревожило поведение великих держав после Ватерлоо. Если вернувшийся из Лондона лорд Каслри вместе с герцогом Веллингтоном не хотели навязывать Франции мстительных условий мира, которые не способствовали бы стабильности в Европе (с. 326), то Пруссия придерживалась другого мнения. Командующий ее армией Блюхер называл Францию «преступной страной», заслуживающей наказания. Некоторые прусские генералы, вдохновившись неожиданно скорой победой, требовали расчленить Францию. На пути в Париж пруссаки вели себя как разбойники с большой дороги и, оказавшись в столице, прусские войска повели себя так же. Русский самодержец был настроен иначе и сделал все возможное, чтобы система отношений, созданная Венским конгрессом, была дополнена провозглашением в сентябре 1815 г. Священного союза.
Александр I надеялся, что Священный союз станет венцом миротворческой деятельности этого года. Но его инициативу затмил другой договор, подписанный в Париже в ноябре 1815 г. теми же тремя державами и Великобританией. Союз четырех держав поставил целью крепить сплоченность и могущество военного альянса, сокрушившего Наполеона, и поддерживать мир и стабильность в Европе (с. 334). Четверной союз создал прецедент институционального международного мирного урегулирования. Любой военный конфликт признавался недопустимым без коллективного согласия великих держав. Это было, по мнению автора, одно из самых значительных достижений послевоенных мирных переговоров.
Однако, подчеркивает автор, не следует забывать, что Венский конгресс подвергался беспощадной критике, особенно за празднества и склоки, отвлекавшие миротворцев и мешавшие переговорам. Тайная дипломатия венских миротворцев создавала обстановку подозрительности и недоверия. Закрытые совещания вызывали недовольство, многие государства оказались в роли пассивных наблюдателей. Перекраивая Европу, конгресс совершенно не обращал внимания на подлинные интересы народов, посеяв зерна недовольства и будущих революций и войн (с. 343). Не только лорду Каслри пришлось сожалеть о том, что Венский конгресс не уделил должного внимания взаимоотношениям между Россией и Турцией по поводу Балкан, Черного моря и Восточного Средиземноморья, что в будущем способствовало Крымской войне (с. 345).
Однако праздному стилю Венского конгресса, считает автор, можно найти и оправдание. Если бы конгресс закончился раньше и союзники разъехались по домам, им было бы намного сложнее координировать свои действия против Бонапарта (с. 342).
В целом же, подводит итог автор, если даже Венский конгресс не был единственным фактором поддержания длительного мира, то он сыграл в этом по крайней мере главную роль. Миротворцы создали систему коллективной безопасности. Впервые появился международный форум, где могли встречаться лидеры государств, обсуждать и устранять разногласия и проблемы. Регулярные встречи прекратились в 1822 г., но практика консультаций для разрешения конфликтов по примеру конгресса продолжалась почти столетие. Венский конгресс породил дух международного сотрудничества, послуживший примером для последующих конференций (с. 348).
В. С. Коновалов
2012.01.024. ГРИЦКЕВИЧ А.П. ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ РСФСР, 1918-1920: БОРЬБА МЕЖДУ РОССИЕЙ И ПОЛЬШЕЙ ЗА БЕЛОРУССИЮ. - Минск: Харвест, 2010. - 496 с.
Ключевые слова: советско-польская война 1919-1921 гг., общественно-политическая ситуация в Белоруссии.
В книге белорусского историка, д-ра ист. наук, профессора А.П. Грицкевича подробно рассматриваются события советско-
