CC BY
23чен; некоторые народы предпочитают музыку своих национальных композиторов высокого уровня (используются работы таких классиков, как Гайдн, Сибелиус, Барток, Григ и т.д.). Однако главным является то, чтобы гимн пели, в этом смысле французская «Марсельеза» парадоксальным образом оказывается вне конкуренции.
В работе приведены музыкальные характеристики значительного числа государственных (национальных) гимнов, показано их музыкальное разнообразие, способы воздействия на слушающих и исполняющих гимн людей, характер выражения национальной и культурной идентичности через гимн.
Г.Н. Андреева
2011.01.011. ГИЙУ Л. КОНСТИТУЦИОННЫЙ ПЕРЕСМОТР И ЕВРОПЕЙСКАЯ ИНТЕГРАЦИЯ; НЕ ВЫДЕРЖИВАЮЩЕЕ КРИТИКИ НЕОБДУМАННОЕ НЕПОСТОЯНСТВО
КОНСТИТУЦИИ.
GUILLOUT L. Révision constitutionnelle et intégration européenne, l'insoutenable légèreté de la Constitution // Rev. du droit public et de la science politique en France et à l' étranger. - P., 2009. - N 2. - Р. 397424.
Статья доцента (maître de conférence) юридического факультета Гренобльского университета им. Пьера Мэндес-Франса посвящена рассмотрению поправок к действующей Конституции Франции 1958 г., относящихся к европейской интеграции, в связи с общими требованиями к пересмотрам. Ко времени конституционного пересмотра 4 февраля 2008 г. таких поправок насчитывалось шесть (с. 399). 23 июля 2008 г. Конституция подверглась последней масштабной трансформации, причем всего через несколько месяцев после предыдущего пересмотра (от 4 февраля 2008 г.), и этот пересмотр снял последние препятствия для ратификации Лиссабонского договора 2007 г. По образному выражению автора, в результате двух последних пересмотров происходит «конституциали-зация» («constitualiser») Европейского союза и в то же время «европеизация» («européaniser») французской Конституции. Более ранняя конституционная поправка, от 1 марта 2005 г., позволяла приспосабливать Основной закон страны к меняющимся европейским реалиям (с. 398-399).
Два пересмотра (4 февраля и 23 июля 2008 г.), по мнению автора, продиктованы прогрессом европейского строительства. Наблюдается симметрия между изменениями учредительных договоров Европейского союза и конституционными пересмотрами во Франции. С 1992 г. за каждым этапом интеграции следовали соответствующие изменения Основного закона. Эти изменения носили первоначально «точечный» (ponctuelle) характер; пересмотр от 1 марта 2005 г. одобрил положения, разрешающие ратификацию договоров о присоединении к Европейскому союзу и Европейскому сообществу (последняя международная организация, как известно, с ратификацией Лиссабонского договора прекратила свое существование). Постепенно внесение в Конституцию положений, касающихся европейской интеграции, приобрело масштабный характер вплоть до включения в Основной закон специального раздела с несколькими статьями под общей литерой 88.
Автор обращает внимание на то, что передача компетенции Европейскому союзу ведет к разгосударствлению (désétatisation) государств-членов и к этатизации (étatisation) Европейского союза. В связи с этим встает вопрос о пределах пересмотра Конституции. В частности, ст. 1 разд. VII Конституции от 3 сентября 1791 г. говорила о том, что «нация обладает неотъемлемым правом изменять свою конституцию»; ст. 28 Декларации прав и свобод человека 1793 г. провозглашала, что «народ всегда сохраняет за собой право пересмотра, преобразования и изменения своей конституции. Ни одно поколение не может подчинять своим законам будущие поколения».
По мнению автора, для пересмотра конституции существуют ограничения двух родов: формальные и материальные. Первые относятся к периодам времени, когда изменения не могут вноситься (чрезвычайное положение, война); вторые - означают запрет пересмотра конкретных норм (например, запрещено изменять республиканскую форму правления), такие нормы содержали конституционные законы Франции от 25 февраля 1875 г. после их пересмотра от 14 августа 1884 г.; ст. 95 Конституции от 27 октября 1946 г. и в настоящее время содержит ст. 89 действующей Конституции. Автор утверждает, что пересмотр сам по себе ни хорош, ни плох (с. 402). При анализе внесенных поправок практически всегда выявляется, что была реализована потребность в приспособлении
институтов к реалиям или в модернизация этих институтов, как это случилось последний раз 23 июля 2008 г. Поскольку сразу было внесено более 60 поправок и несколько статей оказались совершенно новыми, стали говорить о банализации (banalisation) конституционных пересмотров, т.е. о возникшей обыденности конституционных перемен. Оценка числа пересмотров, по мнению автора, носит относительный характер. По сравнению с 27 поправками Конституции США 1787 г. 24 пересмотра Конституции Франции 1958 г. кажутся чрезмерными, но это число представляется умеренным по сравнению с 52 пересмотрами Основного закона ФРГ 1949 г. (с. 403). Наконец, считает автор, преумножение конституционных пересмотров является отражением «прогресса» судебного контроля, осуществляемого Конституционным советом, в частности вследствие расширения права запроса этого органа в отношении конституционности законов и международных договоров в результате пересмотра ст. 61 Конституции Франции в 1974 г.
Автор указывает на то, что Конституционный совет при рассмотрении соответствия Основному закону актов парламента и международных договоров установил принципы доступности (accessibilité) и понятности (intelligibilité). Органы административной юстиции придерживаются названных принципов (с. 404). Нормы права должны быть понятны, очевидны и доступны для граждан. Автор задается вопросом: отвечает ли названным принципам сама действующая Конституция? Он ссылается на мнение очень известных французских ученых П. Авриля и Ж. Конака (с. 404), еще в 1996 г. указывавших: «После десяти пересмотров, двух изменений в нумерации разделов и отмены двух заключительных разделов Конституция от 4 октября 1958 г. потеряла свойство разборчивости (lisibilité)» (с. 404).
Двенадцать лет спустя это утверждение только укрепилось в связи с многочисленными поправками, касающимися отношений с Европейским союзом. Пересмотр, «эшелонированный во времени» (т.е. включающий два пересмотра - 1 марта 2005 г. и 23 июля 2008 г. - по одному и тому же вопросу), представляет собой своего рода палимпсест - так в древности или в раннем Средневековье называлась рукопись, писанная на пергаменте по смытому или соскобленному тексту (с. 405). Сначала были введены и изменены нормы, имеющие цель ратифицировать Конституцию Европейско-
го союза (в 2005 г.), а затем после провала этой ратификации на референдуме в 2008 г. были прописаны на месте старых новые нормы, но уже требуемые для ратификации Лиссабонского договора 2007 г.
Далее автор рассуждает о многообразии существовавших и существующих конституций, в частности о «малых» конституциях, действовавших во Франции сразу после Второй мировой войны до выработки Основного закона Четвертой республики, о «временных» конституциях (Конституция ФРГ 1949 г. до объединения Германии) и об «окончательных» конституциях (Конституция ФРГ после присоединения ГДР). Автор утверждает, что многие временные положения содержатся в специальных разделах Конституции Франции. Эти переходные положения позволили ввести в строй новые институты Пятой республики взамен существовавших в Четвертой. В 1995 г. эти конституционные положения были исключены из текста. В настоящее время в действующей Конституции 1958 г. есть нормы, специально посвященные Новой Каледонии, обязательные на период перехода этой заморской территории к независимости на основании Соглашения, заключенного в Нумеи (столица Новой Каледонии). Таким образом, заключает автор, пересмотры от 1 марта 2005 г. и 23 июля 2008 г. не могут быть признаны совершенно оригинальными, хотя они и носят специальный единичный характер и предназначены только для одной цели - для ратификации сначала Конституции Европейского союза, а затем -Лиссабонского договора (с. 407).
Пересмотр 23 июля 2008 г. имел еще одну важную цель, а именно - более широкое привлечение французского парламента к выработке решений органов Европейского союза. Новая редакция ст. 88-4 отныне гласит: «По направлении в Совет Европейского союза проектов европейских законодательных актов, а также других проектов европейских законодательных актов и других проектов или предложений актов Европейского союза Правительство передает названные проекты или предложения в Национальное собрание и Сенат». Направление таких актов в парламент стало обязательным, тогда как после реформы 2005 г. оно было подчинено принципу субсидиарности (с. 410). После пересмотра в июле 2008 г. в каждой из палат парламента образованы специальные комиссии по европейским делам.
В результате приспособления конституционных норм к потребностям европейской интеграции в Основном законе Франции появились положения, нарушающие целостность и соотнесенность норм этого акта (с. 410). Уже при ратификации Маастрихтского договора 1992 г. Конституционный совет признал не соответствующими Основному закону хождение внутри страны денежной единицы евро и разрешение голосовать на местных выборах иностранцам, а именно гражданам других государств - членов Союза. Такое разрешение сделало бы возможным участие иностранцев в выборах членов верхней палаты - Сената. Конституционный совет сыграл роль регулятора возникших отношений; пришлось изменить Основной закон, чтобы не было расхождений между Маастрихтским договором и Конституцией Франции.
В результате поправок, вносимых в Конституцию в связи с европейской интеграцией, возник термин «двойная конституция» (Constitution duale) (с. 413), означающий существование как бы двух конституций, одна из которых отвечает традиционным требованиям национального суверенитета, а другая - идее разделенного суверенитета между государствами-членами и полномочиями квазифедерального характера, принадлежащими органам Европейского союза. Такое положение не способствует четкости понимания действующего Основного закона (с. 413). Названное противоречие разрешается органом конституционной юстиции - Конституционным советом Франции.
По мнению ряда исследователей, пишет автор, внесение в Конституцию новых положений, отражающих реалии европейской интеграции, ведет к «дематериализации» суверенного государства, т.е. к лишению его элементов государственной субстанции (substance étatique) (с. 414). В связи с этим возникают два вопроса. Первый - сохранит ли Франция свой государственный характер и какие необходимы материальные ограничения полномочий пересмотра Основного закона; второй - как избежать эрозии Франции как государственного образования в связи с последовательными пересмотрами Конституции в пользу европейской интеграции?
Характер Франции как государственного образования, по мнению автора, определяется рядом неизменяемых положений Конституции, в частности определенными ограничениями при ее пересмотре. Так, не может быть изменена республиканская форма
правления; кроме того, пересмотры ограничиваются некоторыми другими рамками. Статья 89 Конституции говорит о том, что «никакая процедура пересмотра Конституции не может быть начата или продолжена, если она посягает на целостность территории». В этом же отношении «работает» и абз. 11 ст. 7 Основного закона, указывающий, что «не могут применяться ст. 49 и 50, а также ст. 89 Конституции, пока пост Президента Республики остается вакантным или в период между объявлением о необратимом характере препятствия к исполнению своих обязанностей, возникшего у Президента Республики, и выборами его преемника». Другими словами, при вакантности поста Президента Республики не может осуществляться пересмотр Конституции; также запрещено ставить вопрос об ответственности правительства перед Национальным собранием. Конституционный совет в решении от 2 сентября 1992 г. по поводу конституционности Маастрихтского договора определил, что пересмотр Основного закона не может производиться и при введении в стране чрезвычайного положения (с. 416). Из анализа этих положений автор делает вывод, что государство Франции не может быть уничтожено (с. 416).
Отвечая на второй поставленный вопрос, автор отмечает, что французская правовая доктрина единогласно признает, что передача компетенции органам Европейского союза посягает на основные условия осуществления государственного суверенитета (с. 418). Однако приспособление к реалиям европейской интеграции невозможно без изменения положений действующей Конституции. И тем не менее нормы Основного закона должны находиться в состоянии неразрывной связанности (une cohérence) между фундаментальными принципами и вносимыми поправками, необходимыми для европейского строительства. Если бы такой подход осуществлялся, то отпала бы практика «пересмотров-дополнений» («révision-adjonction»), как это случилось с двумя последовательными пересмотрами, о которых говорилось в начале статьи. Автор высказывается за включение в текст Конституции общей оговорки (une clause générale), которая установила бы границы возможных будущих конституционных пересмотров, касающихся европейского строительства (с. 424).
В.В. Маклаков
