CC BY
57
Однако административная деятельность Нигра по сравнению с его дипломатической деятельностью была не столь успешной, считает А. Широкко.
Когда «правая» группировка умеренных либералов (возглавляемая сначала Кавуром, до его смерти в 1861 г., а затем Б. Риказоли) в объединенной Италии потерпела поражение, а во главе правительства встал А. Депретис (1876), Нигра был переведен в качестве посла в Петербург, потом в Лондон и наконец в Вену. Этому периоду дипломатической деятельности Нигра посвящена статья Дж. Галассо. Автор считает, что этот не столь изученный период дипломатической миссии Нигра заслуживает особого внимания, если учитывать, что Вена стала местом, где позднее был заключен Тройственный союз. Рассмотрению масонских взглядов Нигра посвящена статья Г. Джарриццо.
И.Е. Эман
2010.03.025. САДОВАЯ Г.М. ГЕРМАНИЯ: ОТ КАЙЗЕРОВСКОЙ ИМПЕРИИ К ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ, (19141922 гг.). - Самара: Самарский ун-т, 2008. - 273 с.
Ключевые слова: Германия, 1914-1922 гг., преобразования политической системы, идея Пангерманского союза, Т. фон Бет-ман Гольвег, В. Ратенау, Р. Гильфердинг.
Исследование выполнено на основе архивных и опубликованных документов: в частности, материалов фонда В. Ратенау из архива Министерства иностранных дел СССР, фонда Красина Министерства иностранных дел Российской Федерации (открытый в 1998 г) и др. Работа состоит из двух частей введения и заключения.
В первой части предпринят анализ планов преобразования Германии в исследуемый период. Дается оценка деятельности Т. фон Бетмана Гольвега, германского канцлера в годы Первой мировой войны. Суть разработанной им политики «диагонали», т.е. политики сотрудничества всех парламентских партий, автор видит в попытке усилить позиции канцлера путем расширения прав парламента и демократизации прусского избирательного права, что было возможно сделать только через привлечение к государственной политике социал-демократической партии. Как государственный деятель Бетман Гольвег лучше своих предшественников видел
связь внутренней и внешней политики. Он считал, что Германия добьется больших успехов на международной арене, используя свою внутреннюю экономическую и политическую мощь. Именно поэтому он полагал необходимым приобрести поддержку рабочего класса, профсоюзов и социал-демократии. Автор подчеркивает, что канцлер хотел модернизировать политическую систему Германии не в духе западноевропейских демократий, а в тесной связи с германской традицией, надеясь сохранить монархию и одновременно сделать ее союзницей рабочего класса. Поэтому, по мнению автора, политику «диагонали» нельзя рассматривать только как политический маневр, направленный исключительно в интересах ведения войны. «Это было признание новой расстановки классовых и политических сил в стране в переходное время и особого характера отношений между трудом и капиталом» (с. 39).
Автор анализирует идею «Срединной Европы», сформулированную Бетманом Гольвегом, и концепцию «Срединной Европы» В. Ратенау, ставшую, как отмечает автор, в годы войны самой популярной. Концепция первого, на взгляд автора, разделяет идеи Пангерманского союза - объединения путем войны вокруг одного ядра - Германии и поглощенной ею Австро-Венгрии - всей Европы против славянских народов, главным образом России, тогда как Ратенау под единой Европой понимал не просто механическое объединение ряда государств, т.е. их прямую аннексию, а прежде всего их экономическое сотрудничество с целью облегчить поиски рынка сбыта для германской промышленности.
Рассматриваются политические концепции Ф. Наумана, с именем которого связана вся история предвоенного либерализма в Германии. Автор выделяет христианско-социальную фазу, когда Науман стремился соединить свой социальный опыт с теологической прагматикой, и вторую, связанную с требованием сильного национального государства и обновлением либерализма в направлении социальной справедливости (с. 60).
Науман вслед за М. Вебером выступил как апологет буржуазии. В то время это являлось неким вызовом правящим кругам, поскольку политические позиции германской буржуазии были недостаточно сильны. Наумана заботил вопрос о том, как привлечь рабочий класс на сторону буржуазного государства. По существу, заключает автор, Науман высказал в начале ХХ в. те мысли, кото-
рые будут популярны позднее, в 20-30-е годы, - идеи корпоративизма, мондизма, компанейских союзов и т.п.
Значимой фигурой военного времени, способствовавшей успешному ведению Германией войны, был В. Ратенау. Автор подробно анализирует концепцию этого крупного предпринимателя и оригинального мыслителя, ставшего «фактическим организатором военной экономики Германии» (с. 69). Некоторые его идеи были воплощены в «программе Гинденбурга», концепция Ратенау о создании крупных автономных предприятий под значительным государственным контролем, по мнению автора, ставит его в один ряд с признанным автором теории организованного капитализма Р. Гильфердингом. В отличие от либеральных буржуазных политиков периода войны, требовавших парламентаризации, демократизации, политических привилегий буржуазии, Ратенау предлагал немедленное построение «нового общества», в котором были бы упорядочены отношения конкурентов (с. 90). Свой «новый порядок», или «новое общество», Ратенау мыслил как соединение черт капитализма и социализма (плановое начало и частная инициатива, упразднение нетрудовых доходов и сохранение частной собственности и т.д.). В проектах «нового общества», на взгляд автора, очень явственно обнаруживаются черты будущего регулируемого капитализма: возвышение роли государства, особенно в экономических вопросах, привлечение государства к решению социальных вопросов, улучшение «сверху» материального положения рабочего класса и допуск его к управлению производством, реформа финансовой политики, введение ограничения конкуренции и т.д.
Отдельно автор останавливается на вопросах влияния войны на экономику Германии. Война показала, что капиталистические монополии и государство хотя и стояли во главе экономики, однако давно уже не были «организованной силой», как считал Р. Гиль-фердинг в 1915 г. Борьба окончилась в 1918-1919 гг. победой промышленников в форме трудового содружества с профсоюзами.
Германия могла вести войну в течение четырех лет только благодаря созданной в ней системе регулируемого хозяйства и политического альянса - гражданского мира. Представители верховного главнокомандования и убежденные монархисты - П. Гинден-бург, Э. Людендорф, В. Гренер - ради сохранения монархии фактически шли на реформы, выходившие за границы законода-
тельства, приемлемого в военное время. В Германии не была введена всеобщая воинская повинность. В стране не только работал парламент, но были разрешены все оппозиционные партии, а также их печать, устраивались забастовки. Военная диктатура Гинден-бурга - Людендорфа имела специфические особенности, ее главной чертой стал компромисс: «Комфортно чувствовали себя и крупный капитал, без поддержки которого никакой экономический прорыв был невозможен, и профсоюзы, добившиеся значительных уступок для рабочего класса» (с. 248).
Второй раздел книги посвящен революции 1918 г. и Веймарской республике. Революция протекала мирно, потому что она, по словам автора, «хирургически квалифицированно вскрыла давно назревший нарыв: ликвидировала монархию и закончила войну» (с. 249). Война показала несостоятельность Кайзеровской империи полуабсолютистского типа. Созданная в парламенте коалиция политических сил во время войны фактически позволила состояться выборам в Национальное собрание и плавно перейти к новым демократическим порядкам - господству парламента, избираемого народом на основе всеобщего, прямого, равного избирательного права. Связующими силами германского общества во время войны и после нее, по мнению автора, стали рабочий класс, буржуазия, крупный капитал (при всех оговорках) и их партии - социалисты, либералы, центристы-католики. Республика в период 1919-1922 гг. продемонстрировала, что способна навести порядок внутри страны и занять достойное место на международной арене, подписав двусторонний договор с США (1921) и с социалистической Российской Федерацией (1922).
Становление республики показало, подчеркивает автор, что не приходится говорить о полной преемственности политических традиций и экономических структур институтов империи и Веймарской республики. Признание демократических институтов было не маневром со стороны ее апологетов, прежде всего либеральных деятелей, но, прежде всего, стратегическим курсом на модернизацию страны в новых исторических условиях. Выдающуюся роль в этом процессе, на взгляд автора, сыграл В. Ратенау, который своим предпринимательским авторитетом «смог перетянуть на сторону политики "выполнения" Веймарского договора и промышленников, и либеральную интеллигенцию, и государственных деятелей -
2010.03.026-027
президента-социалиста Ф. Эберта и лидера партии Центра Й. Вирта» (с. 251).
И.Е. Эман
2010.03.026-027. ЕВРОПЕЙСКАЯ ИНТЕГРАЦИЯ И ПРОБЛЕМА ЕВРОПЕЙСКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ. (Сводный реферат).
2010.03.026. МАКЛАРЕН Л. Идентичность, интересы и позиции по отношению к европейской интеграции.
MCLAREN L. Identity, interests and attitudes to European integration. -L.: Palgrave, Basingstoke, 2006. - 224 p.
2010.03.027. ХООГ Л., МАРКС Г. Постфункционалистская теория европейской интеграции: от либерального консенсуса к вынужденному несогласию.
HOOGHE L., MARKS G. A postfunctionalist theory of European integration: from permissive consensus to constraining dissensus // British j. of polit. sciences. - Cambridge, 2008. - Vol. 39, October. - P. 1-23.
Ключевые слова: Евросоюз, европейская интеграция, европейская идентичность, теория группового конфликта, общественное мнение.
С середины 90-х годов публикуются многочисленные книги и статьи, исследующие роль национальной идентичности в процессе европейской интеграции. С тех пор широко распространился тезис о многообразных уровнях (срезах) идентичности. Вкладом в обсуждение проблемы является монография английского историка (026), где содержится три основных объяснения отношения индивидов к европейской интеграции: утилитарный подход, теория группового конфликта и анализ общественного мнения, основанный на последних данных «Евробарометра». Утилитарный подход рассматривается на индивидуальном уровне (приносит ли ЕС пользу лично респонденту?) и на национальном уровне (приносит ли ЕС пользу стране респондента?). Результаты оказываются вполне рациональными: те, для кого выгода от участия в ЕС сказывается непосредственно на результатах их работы и на их квалификации, а также граждане стран, получающих более крупную финансовую поддержку, нежели их непосредственный вклад в ЕС, склонны поддерживать интеграцию в большей степени, чем остальные. Но ста-
