CC BY
63
2010.01.072. ШКАРАТАН О.И. СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ НЕРАВЕНСТВО И ЕГО ВОСПРОИЗВОДСТВО В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ /Гос. ун-т - Высш. шк. экономики. - М.: Олма Медиа Групп, 2009. - 556 с.
Монография основывается на данных специально проведенных опросов экономически активной части российского населения в 1994, 2002 и 2006 гг., а также примерно 300 глубинных интервью в разных регионах и типах поселений России. Ее исходным тезисом служит представление о том, что Россия относится к евразийской цивилизации, которая существенно отличается от европейской (атлантической) модели по институциональной структуре и системе ценностей. Внутри евразийской цивилизации и на ее основе на территории бывшего СССР сформировалась и развивалась эта-кратическая социетальная система (или советская квазисоциалистическая), которая стала параллельной ветвью капиталистической индустриально-экономической системы, но с ее собственными законами функционирования и развития. Этакратизм (дословно «власть государства» - от греч. и франц.) характеризуется слитным отношением «власть-собственность» и ориентирован на максимизацию власти, т. е. на рост военной и идеологической способности политического аппарата навязать свои цели большему количеству подданных на более глубоких уровнях их сознания (с. 107).
В то время как в странах Центральной и Восточной Европы этот порядок полностью или по большей части ушел в прошлое, России в период реформ 1990-х годов не удалось совершить коренной поворот в сторону конкурентной частнособственнической экономики, демократии и гражданского общества. При доминировании не сошедшего со сцены этакратизма в стране как бы на вторых ролях функционирует частнособственническая экономика с тенденцией к формированию свободнорыночного хозяйства. Подобный социальный порядок может быть охарактеризован как неоэта-кратизм.
В России сохраняются отношения дистрибуции (в терминах К. Поланьи) или раздатка (в терминах О. Бессоновой), а не современного цивилизованного рынка. Властные отношения с присущей им номенклатурной иерархией и сословными привилегиями правящего слоя сохранили свое доминирование над отношениями ча-
стной собственности. Бизнес как носитель свободнорыночных отношений подмят под себя государственно-бюрократическими структурами. Государственное регламентирующее воздействие вновь распространено на всю экономику. Абсолютный контроль над подавляющей частью национальных активов, и прежде всего над стратегическими отраслями экономики, сосредоточен в руках политического руководства страны и государственных чиновников -менеджеров этих корпораций. Корпоративная система, как и в советское время, выступает определяющей формой реализации властных отношений, соответственно иерархического ранжирования и объема и характера привилегий членов социума.
Переход к новой своеобразной дуалистической системе социальной стратификации явился едва ли не самым важным компонентом трансформационных процессов в России после коренных изменений в экономических и политических институтах. Современная отечественная стратификационная иерархия представляет собой переплетение все еще доминирующей сословной иерархии (определяемой рангами во властной структуре) и элементов классовой дифференциации (задаваемой владением собственностью и различиями по месту на рынке труда). Изменились позиции, состав и структура различных социальных групп, сам «список» этих групп как на верхних ступенях социальной иерархии, так и на средних и низших. Усложнилась система критериев, или статусных индикаторов, по которым определяется положение индивида или группы в социальной иерархии. Так, материальное положение было далеко не самым существенным показателем статуса в советской России, сейчас же это один из важных индикаторов. Другими словами, возникла новая система социальных координат, соответствующая новым экономическим и политическим отношениям.
Как результат воздействия деформированных рыночных отношений и технико-технологического порядка, который объединяет все цивилизации современного мира, в России существуют и социально-профессиональная градация населения, и его распределение по нишам на рынке труда. Но в России сформировалась социально-профессиональная стратификация, когда занятия различаются характером (содержанием и условиями) труда, а не качественными статусными характеристиками, выработанными общей принадлежностью к одной профессии. В результате образу-
ются функционально расчлененные группы, размещенные по социально-профессиональным позициям, а также социально-потребительские группы, размещенные по шкале «богатство-бедность». Этот тип социальной стратификации устойчиво воспроизводится в стране с 1990-х годов.
Автор задается вопросом: существуют ли социальные силы, способные переломить ситуацию и привести Россию к рыночной информационной экономике, демократической организации социально-политической жизни?
В принципе есть возможность создавать информационную экономику при сохранении архаической социальной и политической «оболочки». Присвоение прогрессивных технико-экономических и культурно-бытовые заимствования с Запада при консервации институциональных и ценностно-нормативных структур неоднократно имели место в истории нашей страны. В частности, вся история сомнительного по своей результативности реформирования экономики и социальной сферы в постсоветской России является прямым продолжением несчастливой линии «завладения плодами других культур в одночасье». В истории страны неоднократно наблюдались модернизационные взрывы, не затрагивавшие системообразующих институциональных структур и центральной ценностно-нормативной системы. Отсюда - следовавшие за этими «взрывами» кажущиеся «откаты» к традиционным институтам и ценностям. Отечественный опыт свидетельствует, что в решении задач экономической и социальной политики нельзя опираться только на практики стран с другой социально-экономической и социально-политической архитектоникой. Из иностранного опыта можно позаимствовать лишь частности, но не принципы. Анализ получивших развитие в современном мире и обобщенных в специальной литературе типов социальной политики лишь подтверждает необходимость конструирования собственной национальной модели.
Проведенное исследование подтвердило, что в современной России уже проявились тенденции этакратической реставрации (или репродукции этакратизма). Элементы подобных процессов обнаруживают себя и в других странах евразийского ареала. Такие тенденции являются формой утверждения альтернативного набора ценностей и принципов существования по отношению к развивающемуся глобальному рынку и демократическому мировому со-
обществу. Вариативность возможных сценариев развития России предопределяется исходом противостояния компрадорского и национального капиталов, в другом измерении - латиноамериканского и японского путей развития капитализма. До сих пор властвовал компрадорский капитал, взаимодействовавший с коррумпированным чиновничеством. И пока сохраняется такая тенденция, Россию ожидает латиноамериканский, в частности аргентинский, как часто называют, путь развития, основанный на доминировании сырьевого сектора.
Но не столь уж экономически слаб сосредоточенный по преимуществу в провинции национальный капитал. Сохраняют свой потенциал широкие круги научной и инженерной интеллигенции и высококвалифицированной части рабочих. Это в основном масса людей, сосредоточенная в военно-промышленных организациях, в производствах с высокими технологиями. Именно они служат ядром формирования современного (нового) среднего класса. Высокая интерактивность этих социальных групп может дать необходимый толчок для постепенной интеграции их в полноценный «новый» средний класс, активно реализующий свои интересы, которые объективно совпадают с интересами основной части россиян.
В связи с этим не исключено, что стране удастся изменить траекторию движения, встать на путь становления информационной экономики, информационного капитализма, интенсивного развития среднего класса при демократической организации жизни общества. В этом случае изменится и характер социальных отношений, постепенно станет реальностью социальное государство, что для России с ее общинным сознанием и традициями взаимопомощи наиболее адекватная перспектива. Основой изменения траектории развития может послужить понимание того ключевого обстоятельства, что капитализм требует разумного твердого государственного контроля. Правительство может и должно сохранить правомочие воздействовать на бизнес, обладающий единственным стимулом - прибыльностью. Естественная ориентации бизнеса на прибыль должна быть дополнена принципом социальной ответственности, гарантирующим обществу относительную экономическую и особенно социальную стабильность на основе государственного регулирования частной собственности (с. 471).
Другими словами, нельзя допускать, как проповедуют неолибералы, стихийно-инерционного развития страны на основе свободной игры рыночных сил. Обеспечение устойчивого развития страны с акцентом на изменения в качестве жизни и «человеческих качествах» (А. Печчеи) требует комбинации саморегулирования на основе рыночных сил и государственного регулирования.
Важным стратегическим направлением долгосрочной государственной политики является обеспечение предпосылок социальной устойчивости общества. Речь здесь необходимо вести прежде всего о направленной политике преодоления доминирования корпоративного псевдокапитализма с определяющей ролью постсоветской неономенклатуры; об ограничении чрезмерной социально-экономической дифференциации; о политике поддержки новых продуктивных групп средних и мелких собственников, менеджмента и профессионалов, т.е. тех, кто образует социальные компоненты нового среднего класса.
Только представители средних слоев (среднего класса) постиндустриального типа (информациональные производители) являются опорой и гарантом структурных изменений в экономике, основными инициаторами инновационного развития общества, носителями инновационно-креативного потенциала (ИКП). Именно их интересы и социально-экономические ожидания (несмотря на малочисленность) должны быть ориентиром программы динамичного стабильного развития России и, соответственно, эффективной государственной политики.
Было бы неперспективно (если не опасно) отдать предпочтение интересам элитно-олигархических групп, соединяющих обладание собственностью в размерах, сопоставимых с крупнейшими западными корпорациями, и средствами властного влияния на национальном уровне, и того «золотого миллиона» нуворишей из компрадорских средних слоев, которые образуют социальную опору неозастоя в стране. Столь же бесперспективно ориентироваться на позиции социально слабых групп.
Вместе с тем одним из важных моментов стратегии развития является установка на повышение профессионализма, самоотдачи, проявление инициативы, т.е. тех качеств соотечественников, которые всегда были предметом гордости России и которые могут обеспечить возвращение России на уровень передовых высокораз-
витых стран. Успех реализации интегрированной социально-экономической политики будет предопределяться совпадением перспективных интересов власти и основных наиболее активных групп российского общества.
В сложившихся в стране условиях необходимо также формирование идейных, политических и нравственных ценностей, призванных заполнить посткоммунистический и постимперский нравственный вакуум, снять у россиян комплекс оскорбленного национального достоинства. Государственная политика, опирающаяся на солидарность нации, на устойчивую общность интересов основных социальных сил, исходящая из традиционного для россиян понимания справедливости, является важным элементом строительства сильного национального социального государства.
М.А. Положихина
