CC BY
34
СРЕДНИЕ ВЕКА И РАННЕЕ НОВОЕ ВРЕМЯ
2010.01.006. КИН Д. ТЕКСТ, ЗРИТЕЛЬНЫЕ ОБРАЗЫ И ПОЛИТИКА: ЛОНДОН, 1150-1250 гг.
KEEN D. Text, visualization and politics: London, 1150-1250 // Transactions of the Royal Historical Society. - L., 2008. - Vol. 18. - P. 69-99.
Ключевые слова: Лондон, 1150-1250 гг., тексты, зрительные образы, политические идеи, историко-мифологические представления.
Статья Д. Кина посвящена проблеме взаимодействия текстов и зрительных образов в передаче комплекса политических идей и историко-мифологических представлений, связанных с Лондоном. Автор утверждает, что в Средневековье границы между «областями применимости» слова и зрительного образа не были столь строгими, как в более поздние эпохи; тексты порой выстраивались но принципу «визуального ряда», а изображение городского ландшафта отражало политические и социальные интересы автора или заказчика сочинения, в котором этот рисунок был помещен. Эти общие утверждения Д. Кин иллюстрирует конкретными примерами, связанными с описанием городского ландшафта Лондона второй половины XII - первой половины XIII в.
Автор статьи указывает, что в XII в. «город» - как понятие и как конкретный объект - все чаще находит свое место на страницах литературных произведений и философских трактатов. В ряде сочинений город осмыслялся с точки зрения неоплатонистской концепции города-государства, которая в Англии стала широко известна благодаря «Policraticus» Иоанна Солсберийского, написанному в 1150-х годах. Одновременно в рамках другой традиции получает развитие жанр описаний и восхвалений городов, также основанный на античных образцах. В качестве наиболее интересного образца этого жанра Д. Кин упоминает описание города в романе «Персефаль» Кретьена де Труа; он замечает, что это описание содержит несколько характерных реалистических деталей, которые читатели легко могли соотнести со знакомым им ландшафтом Лондона или Винчестера.
Появление ок. 1136 г. «Истории бриттов» Гальфрида Мон-мутского стало «поворотным пунктом» в формировании традиции восприятия и изложения английской истории, и традиция, связанная с историей Лондона, не была исключением. Именно у Гальф-рида впервые появляется легенда о том, что Лондон был основан троянцами; он также связал многие характерные детали городского ландшафта (городские ворота, гавань) с именами вымышленных бриттских королей, а место, где расположен собор Св. Павла - с их усыпальницей. Наиболее известное описание Лондона, составленное в XII в., принадлежит перу Уильяма фитц Стефана; оно помещено в начале написанного им Жития св. Томаса Беккета. Уильям создает идеализированный образ города в стиле латинской античной традиции и заимствует ряд деталей у Гальфрида, но в целом, несмотря на утверждения автора, что Лондон старше Рима, его описания городской географии достаточно детальны и точны. В последней четверти XII в., указывает Д. Кин, появляется довольно много более коротких хвалебных описаний города, их авторы опирались, в основном, на сочинение Гальфрида, но нередко добавляли собственные выразительные детали. Так, например, Александр Некам (ок. 1200) особое внимание уделяет рыбе, которая водится в Темзе; а Гервазий Тилберийский отмечает как особую заслугу тот факт, что в Лондоне не бывает проблем с продовольствием.
Наиболее ранние из известных графических изображений Лондона, отмечает автор статьи, почти наверняка имели в своей основе перечисленные выше описания. Самое древнее из таких изображений украшает городскую печать - «печать баронов Лондона» (ок. 1220). На одной стороне печати представлен апостол Павел; на другой - св. Томас Беккет, но у ног той и другой фигуры представлены два вполне реалистических изображения панорамы Лондона. Основными деталями в этих изображениях являются Тауэр, Темза, Лондонская стена (круглая - как в легендарной истории Гальфрида), мифологическая башня короля Беллина у Беллингс-гейт. Центральное место в той и другой панораме занимает собор Св. Павла. Таким образом, подчеркивает Д. Кин, «"История" Гальфрида одновременно формировала восприятие города и увязывалась со зримыми воплощениями его политической идентичности») (с. 78). Автор замечает также, что на той стороне печати, где изображен Томас Беккет, перед фигурой святого стоят две группы
людей, представляющие, несомненно, лондонцев. Интересно, что фигуры в «женской» группе изображены в одеяниях римских матрон; Д. Кин считает, что это может быть отсылкой к сочинению Уильяма фитц Стефана, в котором лондонские матроны восхвалялись как ipsae БаЬтае.
В известном рисунке Мэтью Пэриса, сохранившемся в рукописи его «Описания путешествия из Лондона в Апулию» (1252), и изображении Лондона в рукописи «Истории бриттов» Гальфрида Монмутского Д. Кин отмечает те же характерные элементы, что и в изображениях на печати: центральное место собора Св. Павла, башня Беллина, Тауэр.
На основании сопоставления всех этих изображений и текстов Д. Кин заключает, что образ Лондона, каким он был представлен в рисунках, исторических и квазиисторических текстах, нес большую смысловую нагрузку. Он воплощал идею Лондона как столицы и организующего принципа королевства, которая приобрела особую популярность и значение в 1140-х годах, во время беспокойного правления короля Стефана (с. 79-80).
Далее Д. Кин переходит от анализа вопросов, связанных со зрительными образами, к более широкой теме: «Текст и политика». Предметом его детального анализа становится т.н. «Лондонское собрание» - кодекс, состоящий из двух частей, которые хранятся сейчас в Манчестере и в Британской библиотеке. Рукопись написана двумя писцами в период между 1204 и 1216 гг.; третий писец внес небольшие добавления в 1217-1218 гг. Традиционно считается, что «Лондонское собрание» было составлено в период противостояния лондонской элиты, мэра и каноников собора Св. Павла с королем Иоанном Безземельным в рамках борьбы лондонцев за сохранение своих привилегий (реальных и выдуманных). Д. Кин показывает, что в действительности составители «Лондонского собрания» преследовали цели, выходившие далеко за рамки простого отстаивания своих прав в борьбе с королем. Весь кодекс в целом, отмечает автор, хотя он и не содержит иллюстраций, построен по принципу изобразительных композиций и вызывает в памяти галереи скульптурных или живописных образов царей и пророков в романских или ранних готических соборах. Таким образом, в структуре и содержании собрания находят выражение те же аспекты городской идентичности, которые отразились в описаниях и
изображениях, рассмотренных в первой части статьи. Помимо текстов законодательных памятников (начиная с законов Ине, VIII в.), некоторые их которых были подвергнуты существенной переработке, в Собрание вошли краткие биографии властителей, географические описания, фрагменты хроник Гальфрида Монмутского и Генри Хантингдонского и ряд других материалов. Городские лидеры, желая подтвердить правомочность своих требований, опирались не только на современные им законы, обычаи и прецеденты, но и на переосмысленные соответствующим образом эпизоды реальной или мифологической истории города, выбирая, переписывая или создавая тексты для включения в собрание с учетом своих интересов. В частности, в текстах, включенных в Собрание, прослеживается интерес к проблемам внешнеторговой политики, а также стремление подчеркнуть важную историческую миссию Лондона в английской истории и определяющую роль горожан в политической жизни с самых древних времен.
З.Ю. Метлицкая
