CC BY
75
официально высказалась о мусульманах. В принятой на соборе декларации «О взаимоотношениях Церкви с нехристианскими религиями» говорилось о том, что «хотя в течение веков между христианами и мусульманами не раз возникали раздоры и вражда, Святой Собор призывает всех забыть прошлое и искренне стремиться к взаимопониманию, к защите и осуществлению на благо всего человечества общественной справедливости, моральных ценностей, мира и свободы» (с. 101).
Б. С. Тупов
АРХЕОЛОГИЯ
2009.04.048. АРХЕОЛОГИЯ СЕВЕРНОРУССКОЙ ДЕРЕВНИ XXII вв.: СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ПОСЕЛЕНИЯ И МОГИЛЬНИКИ НА КУБЕНСКОМ ОЗЕРЕ: В 3 Т. / РАН. Ин-т археологии; Науч. рук. и отв. ред. Макаров Н.А. - М.: Наука, 2007. - Т. 1: Поселения и могильники / Зайцева И.Е., Захарова С.Д., Макаров Н.А. и др. - 374 с. -Библиогр.: с. 339-348.
Ключевые слова: Х-Х11 вв., Мининский археологический комплекс на Кубенском озере, сельские поселения севера Древней Руси.
В реферируемом томе представлены результаты раскопок Мининского археологического комплекса на Кубенском озере -уникального сельского микрорегиона, исследование которого позволило реконструировать историю становления и развития сельских поселений на северной периферии Древней Руси в Х-Х111 вв. В книге подробно описываются топография, ландшафтная приуроченность и хронология средневековых памятников, характер культурных напластований, остатки жилых и хозяйственных сооружений, состав вещевых комплексов. Значительное внимание уделено также средневековым могильникам, раскопки которых дали важный материал для характеристики культуры обитателей сельских поселений.
Во введении Н.А. Макаров рассматривает некоторые особенности и итоги археологического изучения древнерусской деревни Х-Х111 вв. Современная медиевистика, пишет автор, отчетливо раскрывает связь становления средневекового общества и средне-
вековой культуры с выработкой специфических форм организации расселения, обустройства культурного ландшафта, использования природных ресурсов, ведения сельского хозяйства. Не только появление городов, но и формирование определенного строя сельской жизни стало основой консолидации Древней Руси.
Первыми серьезными опытами стационарного изучения сельских поселений в Средней России стали работы второй половины 1950-х - первой половины 1960-х годов, осуществлявшиеся в рамках программы изучения древнерусской деревни. Новым направлением в этой области, обозначившимся в 1980-е годы, стали комплексные палеоэкологические исследования средневековых ландшафтов, сочетающие методы археологии и естественных наук. И хотя подобные изыскания были ограничены пока отдельными районами (Приильменье, Подмосковье, Куликово поле, Белозерье), итоги этих проектов оказались чрезвычайно важны для общего понимания средневекового жизнеобеспечения и колонизации в более широких географических рамках (с. 14).
Одним из важнейших итогов изучения севернорусской деревни, отмечает Н.А. Макаров, можно считать выявление мощных процессов формирования расселенческих структур на огромных пространствах лесной зоны Восточной Европы в X - первой половине XIII в. на новой основе, вне связи с территориальными структурами предшествующего времени. Полученные в ходе этих исследований результаты позволили пересмотреть многие ранее сложившиеся в историографии стереотипы в оценке древнерусского сельского общества Х-Х111 вв. Археологические материалы свидетельствуют о сравнительно высоком (вопреки распространенным представлениям) благосостоянии, вовлеченности в торговлю и сложной организации экономики сельских поселений, в которой значительную роль играли промыслы и ремесла, о доступности для сельских жителей значительной части вещей и украшений, считавшихся отличительной чертой городского быта. Аналогичная ситуация фиксируется в последние годы и в южнорусских землях, где к XII в. складывается весьма густая сеть сельских поселений, и этот период оказывается временем максимальной заселенности (с. 18).
Эти наблюдения, пишет автор, закономерно ставят перед археологией вопросы о факторах и источниках демографического и экономического роста в сельских областях Древней Руси в Х-
XIII вв. Ключ к их пониманию, полагает он, может дать дальнейшее углубленное изучение отдельных микрорегионов. Исследованием такого рода является Мининский проект, итоги реализации которого представлены в данном томе.
Первая глава - «Кубенозерский край: природа, история и археология» - включает три раздела. В первом из них (Е.А. Спиридонова, Н.А. Макаров, А.В. Суворов) описываются природно-климатические условия и приводится краткая характеристика памятников мезолита, неолита, энеолита, эпохи бронзы и раннего железного века изучаемой территории. Во втором разделе (Н.А. Макаров) по письменным источникам XV-XVII вв. рассматривается территориально-административное устройство кубенских земель в конце XIV-XV в. и их политическая история.
Третий раздел (Н.А. Макаров) представляет собой общий обзор средневековых памятников и системы расселения в домонгольский период. Археологические материалы, датируемые X-XIII вв., присутствуют на 19 памятниках - 16 поселениях и трех могильниках. Выявленные селища составляют, по мнению автора, не менее 50% от всего массива домонгольских поселений в Кубенском Поозерье (с. 43). Большинство из них являются остатками стабильных долговременных поселений, функционировавших в течение двух-трех столетий (Минино I, Коробово VI) или в течение более продолжительного периода, включая позднее Средневековье, Новое и Новейшее время (Минино VI, Чирково I, II, Лука VI, Архангельское). Мощность культурного слоя селищ варьирует в пределах от 30 до 90 см, а площадь - от 500 до 15 000 кв.м. При этом четко выделяется группа селищ очень скромных размеров (500-3000 кв.м: Ивановское I, Минино VII, Владышнево I) и группа больших по северным меркам поселений площадью от 1 до 1,5 га (Чирково I, Коробово VI, Минино I, VI) (с. 47).
Общее размещение поселений X-XIII вв. в Кубенском Поозерье и более высокая концентрация древностей X-XI вв. на западном берегу озера свидетельствуют о том, что колонизация этого региона распространялась с запада. В XII - первой половине XIII в. сеть расселения вокруг Кубенского озера представляла собой совокупность семи локальных групп селищ и одиночных поселений, удаленных друг от друга на значительные расстояния. Их расположение обеспечивало, с одной стороны, удобный доступ к водным
коммуникациям, а с другой - возможность формирования вокруг каждого поселения обширной ресурсной зоны, в том числе собственных промысловых территорий. Аналогичная система средневекового расселения, основными элементами которой являются крупные долговременные селища, фиксируется на Верхней Волге, Мологе, на Белом озере и Шексне. Для памятников всех этих территорий характерно присутствие в культурном слое значительного количества металлических бытовых вещей и орудий труда, бронзовых украшений, стеклянных бус и некоторых других импортных предметов, а также наличие в остеологических коллекциях костей пушных животных, что отражает определенное единство в системе хозяйства и природопользования.
Сложившаяся в домонгольский период в Кубенском Поозерье сеть расселения во многом определила контуры территориально-административной системы края ХГУ-ХУ вв., которая оставалась почти неизменной вплоть до Нового времени. Из семи локальных территорий, освоенных до середины Х111 в., лишь одна была полностью оставлена в позднем Средневековье (с. 62).
Во второй главе (Н.А. Макаров, С.Д. Захарова, А.В. Суворов) публикуются результаты исследований поселений Мининского археологического комплекса. Ключевым объектом для изучения истории колонизации данного микрорегиона является поселение Ми-нино I - селище крупных размеров, площадью около 1,4 га, с хорошо сохранившимся стратифицированным культурным слоем, который отличается высокой концентрацией вещевого материала. Два других поселения - Минино VI и VII - характеризуются почти целиком переотложенным в результате распашки культурным слоем и низкой концентрацией находок. При этом если площадь второго из них не превышает в настоящее время 1500 кв.м, то первое селище по размерам в два раза превосходит Минино I (с. 71).
Как отмечают исследователи, поселение Минино I, на котором остатки построек поддаются идентификации, представляет собой в этом плане довольно редкое исключение среди древнерусских селищ. Его изучение впервые позволило достаточно полно охарактеризовать особенности сельского домостроительства в данном регионе, выяснить конструкцию, размеры и внутреннюю планировку жилых и хозяйственных построек. Полученные материалы свидетельствуют о высоком уровне благосостояния жителей, что
нашло отражение в чрезвычайно яркой и насыщенной коллекции вещевых находок, а также о наличии здесь различных ремесел. Благодаря раскопкам в Минино впервые удалось надежно зафиксировать факт широкого распространения двухкамерных жилых построек («домов-пятистенок») в сельской среде, считающихся одним из значимых элементов городской культуры домостроения. Истоки этой традиции для мининского микрорегиона не вполне ясны. Однако не исключено ее распространение из СевероЗападной Руси, где подобные сооружения встречаются уже в Х в., в ранних напластованиях Пскова, Новгорода и Белоозера. Элементы упорядоченности в размещении построек и значительная плотность их расположения позволяют, по мнению авторов, отнести Минино I к селищам с уличной планировкой, характерной для территориальной структуры древнерусских городов. Иная ситуация наблюдается на поселении Минино VI, где жилые дома располагались более свободно и на значительном удалении друг от друга. Это обстоятельство, с точки зрения исследователей, может отражать более высокий статус Минино I в иерархии поселений мининской локальной группы (с. 114-117).
В третьей главе (Н. А. Макаров, И. Е. Зайцева) анализируются материалы раскопок средневековых грунтовых могильников Ми-нино II и Владышнево II. Рассматриваемые комплексы дают возможность проследить развитие погребального обряда на протяжении, по меньшей мере, двух с половиной столетий от языческих кремаций к безынвентарным ингумациям с западной ориентировкой, соответствующим христианскому канону, что совпадает с общим направлением изменений погребальной обрядности на территории Северной Руси. Раскопки кубеноозерских могильников позволили документировать редкие и малоизученные формы погребального обряда, практиковавшиеся в конце I - начале II тыс. Так, в могильнике Владышнево II оказались представлены две разновидности обряда кремации, одна из которых предполагала помещение кальцинированных костей и остатков сгоревшего инвентаря в глубокую грунтовую яму, а другая - на поверхность земли россыпью. Еще один вариант кремации, зафиксированный в Мининском могильнике, представлял собой помещение кремированных остатков компактно на поверхности земли (возможно, в какое-то деревянное сооружение) или в неглубокую яму (с. 151).
Наблюдения над составом погребального инвентаря, сопровождавшего кремации и наиболее ранние ингумации, выявляет определенную преемственность в погребальном обряде. Она выражается, прежде всего, в общности наборов вещей: деталей поясной гарнитуры, металлических элементов сумочек и фитильных трубок -в мужских погребениях, а в женских - стеклянных бус, подковообразных фибул и роговых односторонних расчесок.
В целом, отмечают исследователи, погребальный обряд северных областей Руси конца I тыс. н.э. характеризуется значительным разнообразием форм и вариантов, отражающим, по-видимому, не только различия этнокультурных традиций средневекового населения, но и некоторые фундаментальные черты языческого мировоззрения и обрядовой практики. Обряд ингумации в грунтовых ямах с различными вариантами ориентировки с помещением в могилах многочисленных украшений и бытовых вещей в целом соответствует погребальным обычаям Белозерского края XI-XII вв., сформировавшихся в результате взаимодействия славянской и финской традиций.
Таким образом, заключают авторы, в развитии погребального обряда на Кубенском озере можно выделить два важнейших переломных момента: переход от кремации к ингумации с восточной ориентировкой в начале - первой половине XI в. и переход к безынвентарным ингумациям с западной ориентировкой в конце XII -на рубеже XII-XIII вв. Обе эти перемены связаны с распространением христианства и отражают разные этапы христианизации (с. 182).
В качестве приложений в томе публикуются: каталог средневековых поселений и могильников в бассейне Кубенского озера (с.185-196); подробное описание раскопов поселений Мининского археологического комплекса (с. 197-233) и описание погребальных комплексов могильника Минино II (с. 233-338).
А.Е. Медовичев
