CC BY
55
котором тлели какие-то искры человечности, все уходили без малейшего раскаяния в своих злодеяниях.
В. С. Коновалов
2009.04.025. РОК С. НАРОДНАЯ РЕЛИГИЯ В РОССИИ: «ДВОЕВЕРИЕ» И СОЗДАНИЕ НАУЧНОГО МИФА.
ROCK S. Popular religion in Russia: «Double belief» and the making of an academic myth. - L.; N.Y.: Routledge, 2007. - XIII, 234 р.
Ключевые слова: Россия, «двоеверие», народная религия, народное православие, язычество.
В книге британской исследовательницы Стеллы Рок (ун-т Суссекса) анализируется история понятия «двоеверие», которое долгое время считалось одной из сущностных характеристик русского православия. В своем исследовании она исходит из тезиса, что концепт «двоеверие» представляет собой типичный «научный миф», который «в последние 100 лет окрашивал наше понимание народного православия и русской средневековой культуры в целом» (с. 1).
Как указывается во введении, «выхватив наобум» из средневековой проповеди XI в., обличавшей «идолопоклонников», слово «двоеверие», ученые XIX в. игнорировали другие его значения (с. 2). Термин стал обозначать сохранение язычества в народных верованиях и к ХХ в. значительно политизировался. В разных историографических контекстах он служил разным целям: в худшем случае, пишет автор, он использовался как ключевой термин для описания «невежества» народных масс или их «упорного сопротивления» введению христианства. Такой подход, с одной стороны, предоставлял широкий простор для «ценностных суждений» западных историков, подчеркивавших уникальный характер русского православия, с другой - оказался вполне подходящим инструментом для советской атеистической пропаганды. В лучшем случае, продолжает С. Рок, термин «двоеверие» мог обозначать сложный характер народных верований и процессов христианизации средневековой Руси. В последние 20 лет и западные, и российские специалисты ставят под сомнение применение этого концепта, однако несмотря на появление ряда дискуссионных статей, эта проблема так и не получила серьезного рассмотрения (с. 1-2).
В первой главе дается подробный лингвистический анализ текстов Х1-ХУШ вв. (в основном проповедей), в которых упоминаются слова «двоеверие», «двоеверцы», «двоеверный» и пр. и клеймится «идолопоклонничество». Основное внимание уделяется «Слову некоего христолюбца» - первому «каноническому» тексту, датируемому предположительно XI в. Автор приходит к заключению о взаимосвязанности анализируемых текстов, опирающихся на одни и те же письменные источники, часто не русского происхождения. Термин «двоеверие» используется в этих текстах, направленных против неканонических верований и практик, спорадически, и какие-либо свидетельства о существовании в средневековой Руси концепции «двух вер» отсутствуют. Более того, язычество вообще не имело тогда статуса религии, отмечает С. Рок (с. 44).
Глава вторая посвящена анализу источников, в которых термин употребляется в иных контекстах. Большинство их представляет собой переводы, и слово «двоеверие» в них является калькой с греческого. Отмечая такую особенность древнерусского языка, как множественность значений слова, С. Рок пишет, что из 18 использований этого слова или его лексических производных 11 «бесспорно говорят о неопределенности, сомнении, колебании, разногласиях, двойственности или лицемерии». В проанализированных текстах речь идет об отсутствии твердого мнения, что само по себе было достойно порицания, поскольку «религиозная вера в период Средневековья требовала определенности и безусловности». Сомневающиеся были еретиками, но никак не православными, и именно к ним, а не к «полуобращенным язычникам», применялся уничижительный эпитет «двоеверцы», подразумевавший «слабость в вере», «двоедушие» и «лицемерие» (с. 158-159).
Появление термина «двоеверие» в русской науке середины XIX в. и последующее его использование в историографии прослеживается в третьей главе, «История историков», в которой показано, как формировался и работал этот «историографический конструкт» вплоть до сегодняшнего дня. Главной его особенностью, по замечанию автора, явилось то, что возникнув как узкоспециальный исторический термин в середине XIX в., к концу века ХХ он стал не просто расхожим, но вошел во все общие работы, справочники и энциклопедии на правах непреложной истины, факта русской культуры (с. 87).
Сама концепция сохранения элементов язычества в народной вере и, соответственно, возможности реконструировать языческие верования при помощи препарирования традиционной культуры крестьянства возникла в эпоху романтизма и так называемого «открытия» русского народа в 30-е годы XIX в., хотя первые мысли в этом направлении высказывались еще М.В. Ломоносовым. Краеугольный камень концепции, позднее получившей свое оформление в термине «двоеверие», был заложен С.М. Соловьёвым, который выдвинул идею о сопротивлении народных низов проникновению христианства - религии элиты, насаждавшейся сверху. Самое раннее употребление слова «двоеверие» в современном его значении обнаружено С. Рок в журнале «Православный собеседник», изданном в Казани в 1861 г., в статье, автором которой предположительно был преподаватель Казанской духовной академии (с. 88-89).
Однако стройная научная концепция двоеверия была сформирована гораздо позже, в серии статей, опубликованных М. Азбу-киным в 1890-х годах. Он выделил три стадии развития двоеверия, первая из которых, механическая, подразумевала параллельное поклонение новообращенных христианским и языческим богам. Затем наступала вторая стадия, когда искренне верующие православные еще не утратили «первобытного» мировоззрения, и за фасадом христианства продолжало существовать язычество. Многие церковные праздники сохраняли дохристианский смысл, а за именами христианских святых скрывались языческие боги, как это видно на примерах Ильи Пророка, Власия и Параскевы Пятницы (Перун, Велес и Мокошь соответственно). Третья стадия характеризовалась окончательной победой христианства, которое без ущерба для религиозной доктрины вобрало в себя некоторые фрагменты языческих ритуалов и верований. Весь комплекс нехристианских ритуалов (ворожба, заклинания, использование амулетов и пр.) был отнесен к разряду суеверий невежественного народа. Эту модель приняли и затем переработали такие ученые, как Е.Е. Голубинский, С.И. Смирнов, Е.В. Аничков, Н. Гальковский. Она применялась для описания не только истории христианизации Древней Руси, но и процесса обращения разноплеменных язычников на окраинах империи в Новое время (с. 91).
В англоязычную науку концепт двоеверия был введен У. Ральстоном в его монументальном труде о русских народных
песнях, опубликованном в 1872 г., и использовался до настоящего времени. В частности, в США Г. Вернадский, Г. Федотов, Н. Ряза-новский, Л. Иваниц, в разной степени признавая общемировой характер феномена, получившего в применении к России название «двоеверия», акцентировали специфически русские черты в синкретизме народных верований и занимались поисками причин сохранения этой самобытности (с. 99, 108).
Как и следовало ожидать, пишет автор, советская историческая наука с энтузиазмом приняла концепцию двоеверия, которая работала на подтверждение тезиса о сопротивлении народа церкви и правящему классу. В трудах Б.А. Рыбакова двоеверие окончательно получило статус «важнейшей характеристики» русской средневековой культуры, позволявшей обнаружить признаки классовой борьбы уже в Х в. (с. 94-95).
Некоторые ученые вносили коррективы в эту концепцию. Так, В.О. Ключевский, затем и советский фольклорист Н.И. Толстой констатировали наличие в народном православии трех, а не двух «вер». Б. Греков видел в двоеверии одну синкретическую религию, чисто русскую по своему характеру, которая возникла из-за того, что процесс христианизации был «слишком медленным» (с. 107). Неудовлетворенность термином, да и самой концепцией «двоеверия» высказывал в своих работах Д.С. Лихачёв, а в его статье о русском православии, опубликованной в 1998 г. в Кембриджском справочнике о русской культуре Нового времени, она просто отсутствует (с. 109).
Большой вклад в дискуссию о двоеверии внесли Ю. Лотман и Б. Успенский своей работой о роли дуальных моделей в развитии русской культуры, в которой в числе бинарных оппозиций «старое У8 новое» присутствовала и оппозиция «православие/язычество». В постсоветское время все больше российских и западных ученых высказывали сомнения как в отношении самой концепции, так и в уместности применения термина «двоеверие». В книге подробно рассматривается дискуссия рубежа 80-90-х годов, с участием таких специалистов, как А.М. Панченко, А.В. Чернецов, Е.И. Мусин, В.П. Даркевич, В.М. Живов, а также работы американских историков К. Чулоса, И. Левин и Ю. Клея. Сегодня ученые по-прежнему расходятся во мнениях по важнейшим вопросам, в частности, является ли двоеверие характеристикой синкретического мировоззре-
ния или же это сознательное сохранение языческих традиций, замечает автор (с. 116).
В последней, четвертой главе, в широком общеевропейском контексте исследуются черты «русской самобытности», которые всегда подразумевались в концепции двоеверия. Автор приходит к выводу, что сопротивление христианизации на Руси было вполне сопоставимо с аналогичными явлениями в Западной Европе. Она отмечает, что в исследованиях, посвященных истории религии России и Западной Европы, в последние 20 лет наблюдались противоположные тенденции. Если изучение России привело историков к выводу о том, что в дореволюционное время православие там господствовало безраздельно, хотя и отличалось чрезвычайным богатством формы и региональным разнообразием, то историография Средневековой Европы, напротив, поставила под вопрос «полную и окончательную» христианизацию, обнаружив бытование множества элементов язычества. К настоящему времени, заключает С. Рок, стало окончательно ясно, что какие бы термины ни использовали историки - «двоеверие», «пережитки язычества», «синкретизм», «суеверие», даже «фольклоризованное христианство», - все они оказываются идеологически нагруженными и имеют свои концептуальные недостатки (с. 157).
О.В. Большакова
НОВАЯ И НОВЕЙШАЯ ИСТОРИЯ
Международные отношения
2009.04.026. МАККЛАСКИ Ф. ТОРГОВЛЯ ПРЕЖДЕ КРЕСТОВОГО ПОХОДА? ФРАНЦИЯ, ОСМАНСКАЯ ИМПЕРИЯ И ПИРАТЫ-ВАРВАРЫ (1661-1669).
MCCLUSKEY P. Commerce before crusade? France, the Ottoman empire and the barbary pirates (1661-1669) // French history. - Oxford, 2008. - Vol. 23, N 1. - P. 1-21.
Ключевые слова: Франция и Османская империя, 1660-е годы, внешняя политика Франции на Востоке, борьба с пиратством.
В статье докторанта Ф. Маккласки (Университет св. Андрея -Великобритания), исследуются отношения Франции с Османской
