CC BY
41
ЛОГИКА И ТЕОРИЯ ПОЗНАНИЯ
2009.04.019. ПРОТИВОПОЛОЖНОСТИ И ПАРАДОКСЫ: (МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ). - М.: «Канон» - РООИ «Реабилитация», 2008. - 432 с.
Книга посвящена проблемам познания противоположных начал, противоречий, выражению затруднений мысли и слова через антиномии, парадоксы и софизмы (с. 3). Материал книги разделен на три части.
Часть 1.
«Проблема двойственности в историко-культурном контексте»
Часть I посвящена современным дискуссиям по данному вопросу. В статье И.А. Герасимовой проведено исследование культурных контекстов, дающих представление об отношении к противоположным началам в разных традициях. С фундаментальных идей Гегеля оформилась специальная философская дисциплина -диалектическая логика, в которой принципу единства и борьбы противоположностей придается статус закона, объясняющего сущность развития мира и становление творческой мысли. В формальной логике противоположные начала исключают друг друга. Изучение бинарных оппозиций вызвало новый интерес в связи с работами французских структуралистов. Сегодня методология синергетики берет на вооружение принцип недвойственности, который настаивает на едином источнике противоположных начал. Мышление в категориях недвойственности обнаруживает себя в учениях Востока, таких как даосизм, монизм Адвайта-Веданты.
Для понимания принципа противоположностей, с точки зрения автора, следует различать четыре понятия, а также связанные с ними стратегии мышления: аналитику, диалектику, холизм и дуа-
лизм. «Каждая из перечисленных стратегий правомерна, если она правильно используется относительно конкретной ситуации» (с. 35).
В статье И.А. Бесковой раскрывается природа двойственности путем сравнения европейской и восточной ментальностей.
Китайские мастера обращают внимание на то, что коан - это не парадокс, хотя внешне весьма его напоминает. На самом деле «это подлинное описание альтернативной (конечной, изначальной) реальности, в отличие от парадокса, являющегося своего рода уловкой» (с. 44). Хотя альтернативная реальность недвойственна, возможным средством ее репрезентации в естественном языке будет именно использование рассуждений, которые внешне выглядят как противоречивые.
«Принцип двойственности является адаптивно ценным ресурсом освоения и репрезентации мира в условиях, когда реальность человека оказалась редуцирована от глубины, объемности к тонкой пленке поверхности, отделяющей эго-сознание от мира: и внешнего и внутреннего (собственных субсистем)» (с. 68).
С точки зрения Е.Н. Князевой, синергетический образ мышления поразительно близок к восточному типу мышления и мировосприятия. Так, основой принцип холизма (целое больше суммы частей) может быть прослежен с древних философских учений. Одна из наиболее ранних его формулировок содержится в даосизме, философии Лао-Цзы. Однако полный и глубокий смысл этого принципа был выявлен в таких теориях, как гештальтпсихология, теория систем и синергетика. Ряд конкретных совпадений восточного образа мышления и синергетики можно увидеть в трактовке принципов недуальности, недвойственнности, непротивостояния противоположностей. Идея цикличности, вечного возвращения также созвучна синергетике. «Механизм существования и самоподдержания структур в открытых нелинейных средах - это механизм, глубоко аналогичный восточным символам Инь - Ян» (с. 86).
В синергетике происходит переоценка случайности в русле восточных идей - открытие случайности и хаоса как конструктивного механизма эволюции.
Завершает раздел статья И.А. Герасимовой. В статье обсуждаются жизненные проблемы, которые разрешаются с принятием двойственных или недвойственных стратегий. Среди них проблема природы добра и зла, проблема выбора в условиях борьбы начал,
проблема управления эмоциональными и интеллектуальными оппозициями внутри себя, проблема жизни как игры.
Часть 2.
«Логика и парадоксы. Проблема двойственности в науке»
А. М. Анисов считает, что парадоксы возникают исключительно в сфере науки или в близких к науке областях (например, в философии). По мнению автора, у парадоксов нет единого механизма возникновения. Они порождаются в результате затруднений в ходе процесса научного познания, которые у каждой науки свои. Тем не менее существует единый основной инструмент анализа парадоксов, которым является логика, точнее, прикладная логика (с. 156).
К проблеме парадоксов внешне близка тема софизмов. Хотя их разделяет пропасть: парадоксы возникают как препятствия на пути познания истины, тогда как софизмы ведут к утверждению путаницы и лжи. Поэтому парадоксы требуют анализа, а софизмы -разоблачения.
Теоретической платформой софистики в наше время являются диалектика и постмодернизм (с. 160). Логическая несостоятельность диалектики показана Поппером. Рассуждения постмодернистов «не тянут» даже на софистику, «мы имеем дело с красивым набором слов, призванных скрыть отсутствие идей» (с. 163).
Автор различает парадоксальные рассуждения и парадоксальные утверждения. К первым относятся правильные рассуждения, посылки которых выглядят корректными и непротиворечивыми, но которые завершаются противоречием. Парадоксальные утверждения - это высказывания, которые выглядят как ложные, будучи в действительности истинными. Эти парадоксы возникают вследствие столкновения прежнего устоявшегося знания со знанием совершенно новым и потому зачастую не вмещающимся в традиционные и привычные схемы и оценки.
Относительно причин возникновения парадоксов рассуждения существуют две точки зрения. За появление парадоксов ответственна логика. Тогда, чтобы избежать парадоксов, нужно изменить логику. Автор придерживается другой точки зрения. Причины он видит в некорректных или неявно противоречивых посылках
рассуждений. В этом случае для устранения парадоксов необходимо логически проанализировать их посылки.
В.И. Шалак дает логический анализ апорий Зенона, опираясь на формулировки, приведенные Аристотелем, Симпликием и Фи-лопоном.
Обычно решение апорий ищут в терминах конечного и бесконечного, делимого и неделимого, дискретного и непрерывного. С точки зрения автора, вопрос следует ставить о логической корректности формулировки самой проблемы. «Действительно ли рассуждения Зенона настолько безупречны, что фиксируют реальное противоречие между нашим понятийным аппаратом и нашим же чувственным опытом?» (с. 189).
А.А. Крушинский дает анализ деятельности китайского софиста Гунсунь Луна. Автор показывает, что китайский мыслитель намеренно акцентировал трудности, которыми чреват тип обобщения, свойственный древнекитайской логико-методологической мысли. В последней место традиционной для европейского мышления концепции обобщения посредством отвлечения признаков занимает понимание обобщения как репрезентативной абстракции. При этом обязательно имеется алгоритм, обосновывающий выбор вполне определенного объекта в качестве репрезентанта. Иначе говоря, «специфика китайского обобщения заключается в том, что оно опирается не на интуицию класса (множества, совокупности и т.п.), а на идею конструкции, фундирующей подобное репрезентативное абстрагирование (т.е. придающее ему необходимость и всеобщность)» (с. 205).
Проблемам универсального языка посвящена статья К.И. Бахтиярова. В качестве азбуки универсального языка автор предлагает взять образец буквы генетического кода. «Предлагаемая азбука универсального языка основана на комплиментарных парах букв и подчиняется принципам позиционной доминантности фрак-тальности» (с. 217).
Е.Г. Драгалина-Черная разбирает вопрос о взаимной обусловленности парадоксов и доксы. Докса - «здравый смысл» или «то, что очевидно всем» - образует интенциональный фон парадокса. Но и парадокс, будучи отклонением от доксы, является условием ее данности в «фокусе» интенциональности (с. 234).
М.М. Новоселов анализирует парадоксы с точки зрения теории абстракции, характерной для интервального подхода. Во вторую часть вошла работа Ю.А. Шрейдера (опубликованная в 1976 г.), посвященная сложным системам1.
Часть 3.
«Парадоксы и парадоксальность: Культурные практики»
Две статьи А.С. Майданова посвящены анализу коанов чань-буддизма. В восточной философско-религиозной традиции образцом диалектического мышления были и остаются коаны, возникшие в китайской и японской школах буддизма (соответственно, чань- и дзэн-буддизме). В них отразились такие характерные для диалектического мышления черты, как противоречивость, разнообразие, динамическое единство, взаимосвязь и взаимоотрицание, острая полемичность.
Этимология слова «коан» показывает, что коаны предназначались для общения, часто публичного, между учителем буддийской общины и его учениками. В коане соединяются, казалось бы, несовместимые, противоположные явления, высказывания, в результате чего возникают или парадоксальные, или безвыходные, или даже абсурдные ситуации. «Но оказывается, что именно в создании таких ситуаций и заключаются цель и предназначение коа-нов» (с. 320).
Постижение смысла коанов доступно лишь интуитивной мудрости, к которой лежит длительный путь преобразования ума.
Наиболее распространенными способами оперирования с противоположностями в процессе построения коанов являются следующие:
1) соединение противоположностей;
2) противопоставление противоположностей;
3) подмена какого-либо феномена его противоположностью.
Контрарный взгляд на мир - это способность не только замечать противоположности в явлениях, но и видеть сами явления противоположным образом, т.е. принципиально иначе, чем это делают обычные люди (с. 345).
1 Вариант статьи с одноименным названием был опубликован в 1976 г. в ежегоднике «Системные исследования». - М.: Наука, 1976. - С. 149-171.
Общую логическую схему коанов можно представить как переход от А к не-А. «В суждениях по принципу контрарности и заключается суть коанического стиля мышления» (с. 355).
Роль парадокса в дискуссионных моделях образования рассматривается в статье А.П. Краснопольской.
Классический образовательный проект, идущий из методологии Просвещения, ориентирован на передачу знания, навыков и умений и использует субъект-объектную схему в педагогической коммуникации. Классический проект образования остался нереализованным полностью, и традиционная педагогика все больше подвергается критике. Как следствие, кардинальным образом меняется представление о целях и задачах образования.
Неклассические, дискуссионные подходы в большей степени опираются на автономное «мнение». С одной стороны, особое место в обучении, отводится проблематизации, конституированию самобытного, уникального отношения к миру, поиску самоидентификации. С другой стороны, в условиях глобализации, диалога культур в педагогике важно использовать такие приемы, которые оказались бы мощным средством демонстрации культурной релятивности и опосредованности любого утверждения социально-культурным контекстом (с. 401). Поэтому софистическая традиция в познании не утрачивает своей актуальности в современности. По отношению к софистике в ХХ в. можно говорить о феномене пролифирации, так как ее образы множатся.
Главный мотив воспитательной системы софистов заключается в переживании неустойчивости представлений о добродетели. Парадоксальность как преднамеренный разрыв логических связей с успехом использовалась во многих педагогических традициях.
Завершает книгу статья И. П. Прядко, посвященная Серебряному веку русской культуры. Автор проводит параллели между логическими идеями русского логика Н.А. Васильева и особенностями творческого мышления поэтов, писателей и философов той поры.
Особое внимание уделено эпитетам цвета. Автор исходит из того, что предлагаемая русским логиком схема соответствует не только гегелевской триаде, но и системе тройственных сопоставлений. Эти сопоставления характерны как для восточно-христианской патристики, так и для литературных произведений на церков-но-славянском языке.
Тройственную цветовую символику (белое, черное, красное) можно обнаружить в работах С.Л. Франка, С.А. Аскольдова.
Символические интерпретации цветов у русских мыслителей тесно связаны с поэтическим восприятием действительности. Некоторые из них - В.С. Соловьёв, А. Белый, Вяч. Иванов - писали стихи. В характерной для символизма Серебрянного века триаде черного, белого и красного можно увидеть отражение более древних элементов, относящихся к особенностям отечественной культуры (с. 428).
Л.А. Боброва
2009.04.020. ВИЗУАЛЬНЫЙ ОБРАЗ: (МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ) [Текст] / Отв. ред. И.А. Герасимова. - М.: ИФ-РАН, 2008. - 247 с.
В книге представлены результаты междисциплинарных исследований проблем визуализации и образного мышления. Книга состоит из трех частей, отражающих, соответственно, разработку этих проблем в эпистемологии, искусстве и обыденной жизни.
Первая часть «Постигая тайны зримости» посвящена проблемам визуального знания и творчества.
«Под визуализацией в широком смысле понимают видение -способность делать зримыми объекты и процессы... В собственном значении визуализация обязательно предполагает качество зримой ощутимости» (с. 10). И.А. Герасимова различает материальную и ментальную визуализации, раскрывает тайны эйдетического воображения - «способности ментального порождения и переживания живых картин, которые воспринимаются столь же ярко и отчетливо, как и при внешнем восприятии» (с. 10). Визуализация распространена в научном, художественном творчестве и в культурных практиках. Автор показывает, как символические изображения организуют знаковую жизнь науки и как сделать научное открытие благодаря удачно найденному образу.
Статья Е.Н. Шульги посвящена анализу феноменологии восприятия и проблеме соотношения фантазии и истины. «Придавая ценностное значение свидетельствам сознания, без которого никакая истина невозможна, мы должны признать мифологические сюжеты, образы сновидений и перцепцию (ощущение, восприятие) как что-то вне рефлексии, выделяя их в особую сферу организации
