CC BY
41
превратилась в эффективное государство, соответствующее духу времени (там же).
В. П. Любин
ДРЕВНИЙ МИР
2009.04.010. ИЗ ИСТОРИИ АНТИЧНОГО ОБЩЕСТВА: СБОРНИК НАУЧНЫХ ТРУДОВ / Нижегор. гос. ун-т им. Н И. Лобачевского. -Н. Новгород: Изд-во Нижегор. ун-та, 2007. - Вып. 9/10 / Под ред. Махлаюка А.В. - 379 с.
Ключевые слова: античное Северное Причерноморье, социально-экономическая история, политическая история, культурная история, Е.А. Молев.
Реферируемый сборник посвящен 60-летнему юбилею профессора Е.А. Молева - одного из ведущих отечественных специалистов по археологии и истории Боспора и античного Причерноморья в целом. В трех основных разделах сборника представлены работы, охватывающие широкий круг проблем социально-экономической, политической и культурной истории, как главных центров, так и периферии античного мира; представлены новейшие находки и результаты исследований ряда античных памятников северопон-тийского региона.
Первый раздел - «История и археология античного Причерноморья» - включает 13 статей. В первой из них А. А. Завойкин публикует две небольшие терракотовые фигурки собак, найденные в цокольной части западной стены большого каменно-сырцового дома конца VI - первой четверти V в. до н.э. при раскопках Фана-гории в 2006 г. По мнению автора, найденные предметы символизировали «строительную жертву» подземным богам, ответственным за сейсмическую стабильность.
Статья М.Ю. Вахтиной посвящена интерпретации изображения «скифского лучника» на фрагменте позднеархаического чер-нофигурного лекифа из раскопок боспорского городка Порфмий. Как отмечает автор, в представлении греков варвары, обитавшие в Северном Причерноморье, отдаленной местности, сопредельной с Аидом, в некотором смысле сами ему принадлежали, занимая по-
граничное положение между миром реальным и потусторонним. Возможно, полагает она, что скиф воспринимался как проводник в иной мир. Именно этим обстоятельством и объясняется его изображение на сосуде, игравшим важную роль в погребальной практике греков (с. 65-66).
B.Н. Зинько подводит некоторые итоги изучения хоры бос-порского города Тиритака в VI-V вв. до н.э. Судя по имеющимся археологическим материалам, пишет автор, на протяжении данного периода происходит ее постепенное расширение. На первом этапе (вторая - третья четверти VI в.) она охватывала ближайшие окрестности апойкии площадью менее 10 кв. км. На втором этапе (последняя четверть VI - первая четверть V в.) аграрная территория удваивается и на ней появляются первые небольшие сельские поселения. В рамках третьего этапа (вторая четверть V - начало IV в.) площадь хоры достигает 30-40 кв. км и территория Тиритаки в целом приобретает пространственную организацию, характерную для античного полиса (с. 78-79).
Н.В. Молева представляет орудия ткачества, прядения и шитья (веретена, грузила, пряслица, иголки), помещённые в качестве вотивных подношений в святилище боспорского города Китея. Реконструируется роль этих предметов в религиозных ритуалах населения Боспора, обусловленная сакральным аспектом связанных с ними занятий.
C.Ю. Монахов исследует категорию так называемых «псев-догераклейских» амфор IV - первой трети III в. до н.э. из Южного Причерноморья. Амфоры имеют энглифические (гераклейские, как принято считать) клейма, но отличаются иной морфологией. По мнению автора, рассматриваемые сосуды, предположительно, являются продукцией какого-то не установленного пока центра южнопонтийского региона, пользовавшегося также энглифической традицией клеймения своей тары под влиянием Гераклеи Понтий-ской (с. 96).
«Аполлон, Артемида и Афродита в изображениях на памятниках искусства из Северного Причерноморья (VI-I вв. до н.э.)» -тема статьи М.В. Скржинской. Как показывает автор, иконография этих божеств и изображение связанных с ними мифологических сюжетов имели некоторые особенности на северном краю греческой ойкумены, но в целом их развитие шло в русле искусства Эллады.
Ситуация в Северном Причерноморье, которая сложилась в условиях кризиса второй половины II в. до н.э. в результате притока новых кочевнических этносов из глубин Азии, рассматривается в статье Ю.А. Виноградова. Дестабилизация военно-политической обстановки в степях имела весьма негативные последствия для греческих государств северопонтийского региона. В результате Ольвия оказалась вынужденной перейти под протекторат скифских царей. Херсонес Таврический испытывал сильнейший натиск крымских скифов и лишился своих владений в Северо-Западном Крыму. Боспор, напротив, стремился заручиться поддержкой Скифского царства в Крыму в борьбе с меото-сарматскими племенами Приазовья. Однако, отмечает автор, на данном этапе скифы уже были не в состоянии обеспечить безопасность Боспорского царства, в котором варварский мир уже получил решительное преобладание над греческим городским, что стало угрожать деэллини-зацией государства. В этих условиях для пантикапейской элиты единственным способом избежать катастрофы стала передача Бос-пора под власть понтийского царя Митридата VI Эвпатора, проводившего в то время филэллинскую политику (с. 137-138).
И.Е. Суриков обращается к вопросу о характере тирании на Боспоре Киммерийском, рассматривая ее в стадиально-типологическом контексте. В современной историографии, пишет автор, трактовка политического режима Спартокидов как тирании является общепризнанной. Однако дальнейшая конкретизация этого феномена либо отсутствует, либо, исходя из хронологического критерия, режим Спартокидов априорно причисляется к категории Младшей тирании. Между тем, как доказывает И.Е. Суриков, власть Спартокидов по своей сути являлась прямым продолжением правления Археанактидов, которое, безусловно, соответствует понятию Старшей тирании по всем основным критериям. Столь беспрецедентно длительное существование на Боспоре тирании раннего типа, с точки зрения автора, объясняется наличием такого постоянно действующего фактора, как варварское давление на греческие города (с. 154-155).
А. Р. Панов анализирует политику императора Калигулы на Боспоре и определяет ее как очередную (третью по счету после того, как Цезарь назначил царем Митридата Пергамского, а Август -Полемона I) неудачную попытку римлян вмешаться во внутренние
дела царства и утвердить угодную императору кандидатуру Поле-мона II на боспорском троне. Поддержка Рима, однако, оказалась не столь энергичной, что позволило местной династии, основанной Аспургом, сохранить власть (с. 163-165).
В статье В.Н. Парфенова рассматриваются взаимоотношения Рима и Боспорского царства в эпоху Флавиев. На основе изучения нумизматических материалов в литературе уже давно был сделан вывод об определенной трансформации этих отношений в сторону более либерального подхода великой державы к своему сателлиту. Однако, пишет исследователь, это было обусловлено не личными качествами императоров Тита и Домициана, как иногда безосновательно полагают, а возрастанием стратегической роли Боспора в римской геополитике в связи с усилением угрозы северовосточным границам Империи со стороны сарматов (с. 172-173).
В.А. Хршановский публикует материалы раскопок одного погребения на некрополе Китея, которое он на основе комплекса находок интерпретирует как захоронение военачальника боспор-ского царя Митридата VI Эвпатора (154-170 гг. н.э.). Различные типы предметов, найденные в ходе раскопок некрополя Китея, которые могут быть идентифицированы как элементы ритуала жертвоприношения, анализируются в статье И. А. Тульпе.
Н.Н. Болгов обращается к проблеме эволюции костюма в ранней Византии и роли Северного Причерноморья в этом процессе. Переход от античного типа одежды к варварскому (по основным своим параметрам) имел весьма радикальный характер при всей постепенности изменений, происходивших на протяжении IV-VI вв. При этом, как считает автор, источником инноваций для средиземноморских провинций Восточной Римской империи служил именно северопонтийский регион, в котором имелись соответствующие прототипы одеяний. Трансформация позднеантичного костюма в собственно византийский завершается в VI в., когда он получает достаточно строгую регламентацию (с. 214).
Во втором разделе - «История Древней Греции классической и эллинистической эпох» - представлены пять работ. Э.В. Рунг в статье, посвященной взаимоотношениям Афинской архэ и Персидской империи, рассматривает позицию Афин в конфликте персидского сатрапа Мегабиза и его сына Зопира с царем Артаксерксом I. Как отмечает автор, несмотря на заключение Каллиева мира, ос-
новным направлением афинской политики по отношению к Персии была поддержка любых сил, враждебных персидскому царю.
А.А. Синицын исследует вопрос об отношении Аристофана к Софоклу по комедии «Лягушки». В ней Софокл предстает как воплощение умеренности и сдержанности между двумя крайностями: возвышенной патетичностью Эсхила и трагической истеричностью Эврипида, выступающих в комедии как непримиримые противники. В целом, пишет автор, отношение Аристофана к Софоклу, безусловно, весьма уважительное, и именно поэтому аттический комедиограф изображает поэта вне сатирического агона (с. 240, 244).
В статье В.В. Антонова - «Анталкидов мир и трансформация внешней политики Афин» - анализируются два направления этой политики, оформившиеся в 390-е годы до н.э. Первое, инициатором которого был Конон и поддерживавшая его радикально-демократическая группировка, настаивала на отказе от великодержавной практики афинской империи и считала необходимым строить взаимоотношения с союзниками на основе принципов свободы и автономии. Второе направление, представленное умеренно-демократической фракцией во главе с Фрасибулом, по существу, являлось модификацией традиционной афинской имперской политики времен Перикла. Несмотря на некоторые различия, в целом, как считает автор, оба варианта внешнеполитической программы в действительности предполагали восстановление той или иной формы классической гегемонистской симмахии. И лишь принятие условий Анталкидова (Царского) мира на некоторое время заставило Афины воздержаться от реализации этой программы (с. 260-262).
Статья С.К. Сизова посвящена религиозному аспекту федералистских объединений Греции эллинистического периода, главным образом, изучению политического значения союзных культов в наиболее значительных греческих федерациях III-II вв. до н.э. -Ахейском, Этолийском, Акарнанском и Беотийском союзах. Рост популярности общесоюзных религиозных празднеств и культов, как показывает автор, был результатом сознательной политики федеральных властей по укреплению внутреннего единства соответствующих объединений. Причем наибольшую пользу федеративному движению в Элладе принесло использование авторитетных региональных святилищ в качестве административных центров того или иного союза (с. 284-285).
Н.Ю. Сивкина обращается к проблеме образа Филиппа V в сочинении Полибия. По мнению автора, крайне негативная оценка Полибием личности македонского царя имела целью мотивировать -и таким образом извинить - измену ахейцев в римско-македонской войне. В целом же позиция ахейского историка определялась господствовавшим в греческом мире отрицательным отношением к македонской монархии (с. 296).
Третий раздел - «История Древнего Рима» - открывает статья А.В. Махлаюка «Интеллектуальные качества полководца в римской идеологии военного лидерства». Анализ данных античных писателей позволяет автору заключить, что для описания этих качеств использовался традиционный набор лексем из римского политического словаря. Среди них, однако, наиболее употребительным и, пожалуй, ключевым является consilium - понятие, объединяющее в себе самые разные значения и смысловые оттенки: «ум», «рассудительность», «благоразумие», «понимание», но также «замысел», «совет», «военная хитрость». Вместе с тем интеллект военного лидера неразрывно связывается со специальными военными познаниями (scientiam rei militaris), но на первый план выдвигаются морально-волевые качества и, главное, та исконная римская доблесть (virtus), которая заключает в себе синкретический идеал истинного мужа, одинаково способного действовать и на военном, и на гражданском поприще. Такая общая установка характерна для античного мира в целом, который, по большому счету, не знал узкой профессиональной специализации среди правящей элиты (с. 310-311).
Последствия поражения римлян при Каррах и ситуация в провинции Сирия в 53-50 гг. до н.э. анализируются в работе Е.В. Смыкова. Как доказывает автор, разгром армии Марка Красса не произвел в Риме того впечатления, которое ему обычно приписывается в историографии. По ряду причин, о которых подробно говорится в статье, его последствия для римлян оказались не столь катастрофическими, как можно было ожидать. «Месть за Красса» стала популярным лозунгом гораздо позднее, приобретя статус едва ли не «национальной» идеи благодаря целенаправленным усилиям пропаганды эпохи Августа (с. 322).
В статье К. В. Маркова рассматриваются два основных подхода современных исследователей к трактовке римским историком
Дионом Кассием личности Октавиана Августа. Ряд ученых отмечают резкую контрастность образа Октавиана, созданного Дионом. При этом для периода до 31 г. до н.э. констатируется преобладание негативных тонов, тогда как после битвы при Акциуме основатель принципата не просто предстает в более благоприятном свете, но выполняет роль образца для императоров современной Диону эпохи конца II - первой трети III в. н.э. Другие исследователи эту контрастность отрицают, и автор данной статьи, разделяя в целом их позицию, приводит в ее пользу ряд новых аргументов.
Истории изучения исторических сочинений Флавия Кассио-дора (487I490 - ок. 583 гг. н.э.) - знаменитого писателя и государственного деятеля остготской Италии посвящена статья И.Ю. Ва-щеевой. Его исторические труды, и прежде всего так называемая «Трехчастная история» (Historia tripartite), незаслуженно, по мнению автора, выпадают из поля зрения современных ученых. Между тем компилятивность этого сочинения, причем намеренная и сознательная, как считает И.Ю. Ващеева, не лишает его определенной оригинальности. Более того, оно раскрывает политические пристрастия, симпатии и антипатии писателя, показывает его личные позиции и политическую конъюнктуру того времени (с. 353).
В разделе «Varia» помещена статья В.М. Строгецкого, посвященная анализу античного культурного наследия в творчестве выдающегося мыслителя и писателя немецкого Просвещения Хр. Виланда (1733-1813). В данной работе рассматриваются два его произведения - «История Агафона» и «История абдеритов», в которых античность служит не только фоном и почвой, но и источником мировоззренческих идей.
В приложении публикуется перевод Пролога к «Истории разрушения Трои» Гвидо де Колумна (XIII в.), выполненный А Н. Масловым (с. 362-370).
А.Е. Медовичев
