CC BY
19
ми тем зла, тьмы, порока, что ярко проявилось в использовании цветовой символики.
В первом сборнике С. Соловьёва «Цветы и ладан» оттенки «синего» - «не только лазурь, но и голубой, и синий, и не раз фиалковый передают разнонаправленные состояния духа: от небесной лазури (цвет Вечной Женственности) до густой синевы, означающей состояние внутренней, духовной сосредоточенности» (с. 106). В книге встречается также большое количество зеленого цвета, разлитого по всем поэтическим циклам сборника, увеличиваясь к заключительному, где они сливаются, символизируя «соединение земных и небесных устремлений в поклонении божественному началу». «Это соединение происходит на подъеме, т.е. увеличения количества каждой краски» (с. 107), что, по мнению автора, объясняется общей оптимистической концовкой книги С. Соловьёва, в которой на creschtendo заканчиваются золотая, зеленая, голубая и белая краски. Кроме этих цветов в первом сборнике использованы: красный (среди его оттенков - «червонный», «чермный», «розо-воуствая», «розоланитный» и др.), черный, серый, желтый, серебряный, медный, русый - цвета, не характерные для поэтики А. Белого и А. Блока.
В сборнике «Апрель» поэт активно использовал те же краски, что и в книге «Цветы и ладан», однако их соотношение и распределение по главам очень неравнозначно. В архитектонике второго сборника всюду (за исключением первого цикла) движение золотой краски повторяет черная, в последнем цикле они соединились в количестве употреблений: «то ли мрак скрывает солнце, то ли поэт стремится показать свое отношение к яыческим проявлениям сущего» (с. 128).
В заключение книги В. А. Скрипкина подводит основные итоги исследования, формулирует общие выводы, намечает перспективы дальнейшей разработки избранной темы.
Т.М. Миллионщикова
2009.04.007. ДЬЁНДЬЁШИ М. АЛЕКСАНДР БЛОК И ЭТА. ГОФМАН // Studia slavica hung. - Budapest, 2008. - Vol. 58, N 2. -P.343-351.
Венгерская русистка Мария Дьёндьёши прослеживает интертекстуальные связи между творчеством Э.Т.А. Гофмана и произве-
дениями А.А. Блока. По ее мнению, эти связи могут быть как типологические (следы романтического менталитета символистов), так и генетические (произведения Гофмана русский поэт знал с юности).
Общим свойством поэтики обоих художников автор считает «центральное место, приписываемое музыке как звучащему искусству (мотивы песни, мелодии, звуки свирели и т.д.) и как принципу, управляющему миром (музыка, по Гофману, - санскрит природы)». Вместе с тем М. Дьёндьёши называет «определенные различия на уровне поэтики (множество музыкальных терминов у Гофмана) и биографии (профессионализм Гофмана-музыканта)» (с. 344). Если произведения Гофмана изобилуют пассажами на музыковедческие темы («Дон Жуан», «Кавалер Глюк», «Крейслериа-на»), то музыка у Блока - это и символ, и реальное звучание стиха, и композиционный принцип, и творчество в целом. Из собственно музыкальных мотивов, пронизывающих творчество поэта («Арфы и скрипки», «Голоса скрипок», «Голоса из хора» и др.), наиболее важными представляются те, которые связаны с образом Прекрасной Дамы. Один из атрибутов Прекрасной Дамы - ее «звучные песни», что соотносится с образами поющих женщин у Гофмана (героиня рассказа «Дон Жуан» и др.).
Мотив музыки может ассоциироваться не только с возвышенной любовью, но и с демоническими, разрушительными силами. Проблема демонической природы музыки была затронута Ва-кенродером и Тиком; к ней обращался и Гофман («Житейские воззрения кота Мурра», «Майорат» и др.); у Блока - это цикл «Черная кровь», «Шаги Командора», «К Музе» и др.
Большое сходство обнаруживают описания творческого процесса в рассказе Гофмана «Кавалер Глюк» и в статье Блока «О современном состоянии русского символизма». Оба они полагали, что неотъемлемым этапом творчества является прохождение художника через страшные испытания: у Гофмана - это царство снов, населенное чудовищами, у Блока - ад. Оба видели суть искусства в посредничестве между земным миром и вечностью, а залогом соприкосновения с вечностью, кульминацией творчества становится у обоих световое и в то же время акустическое явление, выводящее художника из царства мрака.
Центральная тема творчества Гофмана - противостояние художника (музыканта) и филистера, чуждого музыкальной стихии. У Блока этот мотив также встречается, например, в третьем видении лирической драмы «Незнакомка», в стихотворении «Как тяжело ходить среди людей...» и др. Переклички возникают также между рассказом Гофмана «Дон Жуан» и стихотворением Блока «Шаги Командора», в центре которого противостояние Дон Жуана и Донны Анны.
Блока сближают с Гофманом и драматургические принципы: подчеркнутая театральность, интерес к ярмарочной комедийной стихии, к традиции комедии масок, характеры которой переосмыслены Блоком в духе романтической иронии («Балаганчик»). В творчестве Блока и Гофмана исследовательница обнаруживает также ряд сходных мотивов: круги и кружения (например, в «Балаганчике»), замена живого неживым (лирическая драма «Король на площади»), кукольность и немота героини («Балаганчик»). Интертекстуальная связь существует также между романом Гофмана «Житейские воззрения кота Мурра» и статьей Блока «Девушка розовой калитки и муравьиный царь»; в том и другом случае «речь идет о мещанском взгляде на любовь, которому противопоставлена. романтическая любовь, любовь художника» (с. 350).
Т.Г. Юрченко
2009.04.008. РАЙАН М.-Л. ГРУБЫЕ ФАБУЛЬНЫЕ ХОДЫ, СЮЖЕТНЫЕ ДЫРЫ И КОНСТРУКЦИЯ ПОВЕСТВОВАНИЯ. RYAN M.-L. Cheap plot tricks, plot holes, and narrative design // Narrative. - Columbus, 2009. - Vol. 17, N 1. - P. 56-75.
Американский нарратолог Мари-Лаура Райан анализирует особый класс повествовательных приемов - эстетически ущербные способы конструирования фабулы. Подобный предмет изучения требует от исследователя занять позицию, нехарактерную для современной нарратологии, в рамках которой в последние годы изучается преимущественно «дискурс», а не «грамматика сюжета» и превалирует дескриптивный, а не оценочный подход к текстам. Автору статьи оказалась ближе «прескриптивная установка» «Поэтики» Аристотеля, в которой существенное место уделено сравнению различных способов организации трагической фабулы. Аристотель, выделяя в ней два ключевых элемента - узнавание и
