CC BY
208
СОЦИОЛОГИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ ЭМОЦИЙ
2009.03.013. ТЕРНЕР Дж., СТЕТС Дж. СОЦИОЛОГИЯ ЭМОЦИЙ. TURNER J.H., STETS J.E. The sociology of emotions. - Cambridge: Cambridge univ. press, 2005. - XVIII, 349 p.
Книга Дж. Тернера и Дж. Стетс (Калифорнийский университет в Риверсайде, США) отражает развитие социальных исследований эмоций в последние три десятилетия, с тех пор как эта дисциплинарная область получила международное признание. Работа состоит из девяти разделов, в которых последовательно рассматриваются различные социологические теории эмоций. Помимо подробного обзора основных теорий, авторы пытаются обобщить социологическое знание об эмоциях, проследить взаимосвязи между подходами к изучению эмоций и наметить перспективы исследований. Поэтому Тернер и Стетс уделяют значительное внимание эмпирическим исследованиям, в которых применяются данные теории, а также соответствующим психологическим исследованиям эмоций.
В первом разделе «Социологическая концептуализация эмоций» (с. 1-25) авторы определяют место эмоций в проблемном поле социологии, описывают различные классификации эмоций и основные направления их изучения. Человеческое поведение, социальное взаимодействие и организации неразрывно связаны с переживанием и выражением эмоций. Для авторов книги несомненно, что эмоции делают жизнеспособными социальные структуры и системы культурных смыслов, но одновременно эмоции могут быть средством разрушения социальных и культурных структур. В отличие от психологии, которая фокусируется на изучении влияния эмоций на другие процессы индивидуального сознания, социология занимается изучением того, как социальные и культурные структуры обусловливают возникновение и протекание эмоций. По мнению авторов, изучение эмоций является первостепенным
для микросоциологии, и все больше эмоции рассматриваются как связующее звено между микро- и макроуровнями общества.
Как определить эмоции и чем они отличаются от настроений, аффектов, чувств и переживаний? Поскольку в этом отношении не существует единого мнения, Тернер и Стетс полагают, что слово «эмоция» охватывает все эти феномены, хотя, конечно, подобная терминологическая нечеткость затрудняет построение общей социологической теории эмоций. Большинство социологов рассматривают эмоции как социально сконструированные, т.е. обусловленные социализацией в культуре и участием в социальных структурах. Члены общества обучаются словарю эмоций, формам экспрессивного поведения и тому, как эмоции связаны с разными типами социальных отношений. Некоторые специалисты утверждают, что все эмоции социально сконструированы. Даже жесты, говорящие о той или иной эмоции, культурно предопределены. Например, опускание глаз при замешательстве. При этом люди контролируют свои эмоции, используют их для достижения своих целей. Однако, несмотря на существенную роль культуры в возникновении и переживании эмоций, необходимо признать универсальность некоторых эмоций и их выражения в различных культурах. С точки зрения авторов, социальный конструкционизм не учитывает того, что эмоции тесно связаны с телом человека и их природа и интенсивность во многом направляются биологическим процессами (с. 3).
Эмоции всегда содержат биологический компонент. Главный вопрос заключается в том, вызываются ли эмоции физиологическими процессами или возникают в соответствии с оценкой ситуации. Системы организма сами могут оказывать независимое влияние на возбуждение и выражение эмоций. Эмоции возникают в более древней с эволюционной точки зрения части мозга. Именно поэтому эмоции могут разрушать культурные установления. Согласно современной неврологии мозга, некоторые эмоции возникают раньше, чем мы можем их осознать и присвоить культурный ярлык испытываемому состоянию. Однако только страх и гнев можно с уверенностью локализовать в древней части мозга, возникновение и проявление всех остальных эмоций связано со сложным взаимодействием между новой частью мозга, где локализуются язык и культура, и более древними областями мозга. По мнению
авторов, ни биология, ни культурная среда, ни индивидуальное сознание не являются единственно ответственными за то, как эмоции переживаются и выражаются (с. 10).
В этом разделе авторы не дают определения эмоций, но пытаются обрисовать круг феноменов, которые можно к ним относить, а также классифицировать их. Эмоции являются источником мотивации, так как они организуют субъективный опыт индивидов, инициируют их реакции и дают направление этим реакциям. Авторы утверждают, что социологическое изучение эмоций - это ключ к пониманию рациональности. Традиционно эмоции и разум противопоставлялись, как иррациональность и рациональность. Но рациональное мышление и эмоции связаны сложным образом на всех уровнях - биологическом, когнитивном и поведенческом. Обобщая накопленный опыт изучения эмоций, можно сказать, что с позиции социологии эмоции включают следующие элементы: 1) биологическую активацию ключевых систем тела; 2) социально сконструированные культурные дефиниции эмоций; 3) лингвистические ярлыки для разнообразных переживаний; 4) выражение эмоций через лицо, голос и паралингвистические движения; 5) восприятие и оценку ситуации, объектов и событий. Все эти элементы не обязательно проявляются во всех эмоциях, но если присутствуют, то переплетаются между собой. Социология в данном случае стремится объяснить связи между телом, когнитивными процессами и культурными конструкциями.
Вопреки культурным различиям, существуют эмоции, которые являются универсальными. Эти эмоции называют первичными. П. Экман и его сотрудники посредством кросскультурных исследований обнаружили следующие универсальные эмоции: счастье, страх, гнев, печаль, презрение, удивление и отвращение. Первичные эмоции трудно контролировать, они быстро возникают и быстро угасают. Существуют разные классификации эмоций, но при этом все исследователи признают универсальность этих эмоций. Вторичными эмоциями можно назвать гордость, стыд, чувство вины, любопытство и др., поскольку они возникают на основе первичных эмоций и связаны с социальными отношениями. Р. Плутчик предположил, что вторичные эмоции являются сочетаниями первичных эмоций. Например, чувство вины возникает на основе страха. Однако, с точки зрения авторов, вторичные эмоции
представляют собой более сложные явления. Некоторые ученые выделяют и третичные эмоции, например ностальгию. В книге приводятся многочисленные варианты классификации первичных и вторичных эмоций в таблицах и схемах. В целом наблюдается около 100 эмоций, которые могут быть относительно легко распознаны и интерпретированы. Большинство социологических исследований посвящено ограниченному числу ключевых эмоций (например, стыду, симпатии, чувству вины) и основываются на разделении позитивных и негативных эмоций (с. 12-22).
Второй раздел посвящен драматургическим и культурологическим теориям эмоций (с. 26-68), представителями которых авторы считают Э. Гоффмана, С. Гордона (теория эмоциональной культуры), А. Хохшильд (теория управления эмоциями), М. Розенберга (теория эмоциональной рефлексивности), П. Туа (теория эмоциональной девиации) и К. Кларк (теория симпатии как основы общества). Как дополнение к этой части книги авторы описывают психологическую теорию Дж. Аверилла, где эмоции рассматриваются как синдромы, подчиняющиеся социальным предписаниям и выполняющие особые социальные функции.
Этот класс теорий акцентирует внимание на том, что индивиды управляют своими эмоциональными реакциями, чтобы соответствовать ожиданиям эмоциональной культуры. Эмоциональная культура общества определяется как совокупность идеологий, верований, норм, словарей и наборов знаний об эмоциях. Посредством процессов социализации каждый индивид усваивает эмоциональную культуру и эмоциональные субкультуры, например социальных классов (С. Гордон). Эмоции предстают здесь как социально сконструированные, но индивиды - не «культурные роботы», они вовлечены в стратегическое поведение и манипулируют впечатлениями о себе для достижения целей (Э. Гоффман, К. Кларк). Они также вынуждены справляться с конфликтами, в том числе и с помощью манипулирования эмоциями (П. Туа). Многие конфликты происходят из-за противоречий в самой эмоциональной культуре общества, например между ожиданиями эмоциональных субкультур. Другая часть конфликтов связана с противоречиями в социальной структуре, когда от индивидов требуется чувствовать и выражать различные эмоции, соответствующие, например, разным статусным позициям. Но самый главный конфликт, описываемый в
этой группе теорий, разворачивается, когда эмоциональная культура требует от индивидов переживать и выражать эмоции, которых они не чувствуют (А. Хохшильд). Такие ситуации чаще всего складываются в профессиональной сфере услуг, где управление эмоциями становится частью обслуживания клиентов, но то же самое может происходить и в семье. В этих условиях индивиды вынуждены совершать эмоциональную работу. Самым важным вкладом культурной и драматургической социологии эмоций является описание стратегий эмоциональной работы, используемых индивидами (А. Хохшильд, М. Розенберг). Специалисты выделяют следующие стратегии: 1) телесная работа; 2) поверхностный процесс действия, внешнее изображение нужных эмоций; 3) глубинный процесс действия, работа по возбуждению нужных эмоций; 4) когнитивная работа, обдумывание, какие эмоции являются подходящими; 5) уход из ситуации (внешний или внутренний); 6) включение защитных механизмов (с. 64).
Однако данное направление в социологии эмоций и эмпирические исследования, соответствующие этим теориям, нуждаются в дальнейшем развитии. Во-первых, по мнению авторов, необходимо более точное описание эмоциональных культур и того, как они усваиваются и используются индивидами. Во-вторых, нужна дальнейшая разработка концепции эмоциональной работы, ее условий и последствий для индивидов, групп и социальных структур, а в-третьих, необходимо изучение работы психологических защитных механизмов (с. 297).
Следующий раздел посвящен ритуальным теориям эмоций (с. 69-99) и начинается с рассмотрения влияния Э. Дюркгейма на современную социологию эмоций. Дюркгейм не выделял эмоции в отдельный предмет исследования, но полагал, что религиозные верования и ритуалы способствуют возникновению коллективных эмоций, поддерживающих социальную солидарность. Ритуалы, как правило, порождают «воодушевление», которое ведет к ритмически согласованным действиям, усилению эмоционального возбуждения, усилению внимания к символам группы. Именно эти положения были восприняты представителями вышеописанного класса теорий и теориями ритуалов, которые рассматривают ритуальную деятельность как ключевой процесс, объясняющий не только микро-, но и макроструктуры общества. Далее анализируются теории
Э. Гоффмана (ритуалы и эмоции в повседневных взаимодействиях), Р. Коллинза (концепция эмоциональной энергии) и концепция Э. Саммерс-Эффлер, которая эмпирически проверяет теорию Р. Коллинза и пытается расширить ее за счет других переменных -идентичности, культуры, биологии.
Поскольку эти теории тесно связаны с работами Э. Дюркгейма, они наиболее применимы к ситуациям, где существует групповая солидарность и индивиды связаны ритуалами взаимодействия лицом к лицу. В этом случае уровень эмоционального воодушевления становится позитивным и растет; в противном случае, когда не существуют или не выполняются ритуалы, воодушевление падает, ритмическая синхронизация действий отсутствует, уровень солидарности снижается, не создаются или не превозносятся культурные символы, которые отвечают за циркуляцию культурного капитала (Р. Коллинз). Ритуалы возбуждают неустойчивые и более длительные эмоции (чаще всего позитивные), последние могут передаваться от столкновения к столкновению1 и усиливать власть культурных символов и, соответственно, подкреплять солидарность группы. Главное в данных теориях то, что социальные структуры полностью создаются и поддерживаются такого рода ритуалами, поэтому социальная структура представляется как состоящая из цепей ритуалов взаимодействия лицом к лицу, в которых возникают эмоции и кодифицируются в символах группы. В этой связи одним из важнейших понятий теорий ритуала является понятие «эмоциональной энергии» (Р. Коллинз), которая может быть позитивной и негативной. Негативная эмоциональная энергия возникает, когда ритуал не удается. Власть и статус также играют важную роль в ритуалах взаимодействия, они способны усиливать эмоциональную энергию. В результате индивиды более высокого статуса будут более привержены культуре группы, чем индивиды с более низким статусом, хотя если индивиды с низким статусом задействованы в ритуалах, возбуждающих эмоции, это будет усиливать групповую культуру (с. 83).
По мнению авторов, проблема этих теорий состоит в одностороннем описании эмоций только как позитивных или негатив-
1 «Столкновение» - термин Э. Гоффмана, который означает взаимодействие лицом к лицу, подчеркивая физическое соприсутствие индивидов.
ных. В связи с этим возникают трудности в объяснении сложных эмоций и их сущности. Кроме того, представители ритуальных теорий полагают, что индивиды обладают потребностью в максимизации позитивной эмоциональной энергии, но не могут объяснить, почему люди не разрывают отношения, когда возникает негативная эмоциональная энергия. Э. Саммерс-Эффлер полагает, что когда индивиды по разным причинам не могут выйти из взаимодействий, связанных с негативной эмоциональной энергией, они используют поведенческие стратегии, уменьшающие последствия от потери позитивной эмоциональной энергии. Саммерс-Эффлер считает, что в условиях позитивной эмоциональной энергии укрепляется идентичность индивидов. Соответственно, в потоке негативной эмоциональной энергии она подрывается. Поэтому для защиты self будут активизироваться защитные механизмы и защитные поведенческие стратегии (с. 98).
Теории эмоций в рамках символического интеракционизма рассматриваются в двух разделах. Один из них посвящен собственно теориям, объединяемым в направление «символический инте-ракционизм»: Ч. Кули, Дж.Г. Мида, С. Шотт (теория социального контроля), теории идентичности Ш. Страйкера, Дж. Маккола и Дж. Симмонса, П. Берка и теория контроля над аффектами Д. Хей-за (с. 100-150). Второй раздел связан с концепциями эмоций в рамках символического интеракционизма с элементами психоанализа (с. 151-178). Здесь рассматриваются влияние З. Фрейда на некоторые социологические теории эмоций, затем теория стыда Т. Шеффа и теория эмоций одного из авторов книги, Дж. Тернера. В приложении к этим разделам рассматриваются психологические теории эмоций Т. Хиггинса, Ч. Карвера и М. Шайера, Дж. Тэнгни.
Все теории эмоций в этой группе черпают свое вдохновение в работах Дж. Мида и Ч. Кули. В целом в этих подходах self или идентичность являются центральными категориями в описании и объяснении эмоций (П. Берк, Д. Хейз, Ш. Страйкер). В связи с этими понятиями рассматриваются ситуации, когда self или идентичность индивидов не поддерживаются окружением, а индивиды, в свою очередь, пытаются нормализовать эту ситуацию посредством управления своим окружением и внутренними переживаниями. Когда идентичности подтверждаются другими и положительно оцениваются на основании культурных стандартов, возникают и вы-
ражаются позитивные эмоции, в противном случае - негативные эмоции. В стремлении согласовать свою идентичность и культурные ожидания индивиды следуют определенным поведенческим стратегиям: приспособительное поведение, изменение идентичности, уход от ситуаций, где self не подтверждается, избирательное восприятие других, подавление негативных чувств и др. В зависимости от того, какой путь выбирается индивидом, испытываемые и выражаемые эмоции могут меняться.
Данные теории рассматривают эмоции как часть более широкого процесса социального контроля. Когда индивиды испытывают негативные эмоции, они мотивированы действовать такими способами, чтобы не только подтвердить self, но также усилить существующие социальные структуры, нормы и культурные представления. Контроль над собственной идентичностью является более широким процессом социального контроля, так как индивиды используют опыт позитивных эмоций для подкрепления поведения в соответствии с культурными стандартами и опыт негативных эмоций для осуществления согласований, корректировки, приспособления. Однако среди этих теорий только в концепции С. Шотт рассматриваются специфические эмоции (чувство вины, стыд, смущение, гордость, эмпатия, тщеславие). Например, когда люди понимают, что они нарушили культурные нормы и ценности, они переживают чувство вины; когда они ведут себя некомпетентно, они чувствуют стыд; когда они получают поддерживающие реакции от других, они испытывают гордость.
Другая группа теорий в рамках символического интеракцио-низма включает элементы из психоаналитических теорий. Главное, что перенимают социологи от З. Фрейда, - это представление о защитных механизмах, которые работают тогда, когда self или идентичность находятся в опасности, поэтому они призваны ослабить возникновение негативных эмоций. Подавление эмоций зачастую усиливает интенсивность этих эмоций, но при этом они могут измениться и также оказывать влияние на self. В психоаналитических версиях символического интеракционизма индивиды стремятся скорее защитить self, чем изменить его в соответствии с ожиданиями других. Более того, индивиды, пытаясь защитить self от негативных эмоций, часто вовлекаются в поведение, которое может быть разрушительным для взаимодействий лицом к лицу, стабиль-
ности социальных структур, культурных кодов и для эмоционального здоровья индивида. Здесь, по мнению авторов, необходима большая интеграция между теориями идентичности и психоаналитической теорией.
Шестой раздел книги посвящен разбору эмоций в современных теориях обмена (с. 179-214). Авторы начинают с обзора теорий Дж. Хоманса и П. Блау, в которых эмоции рассматривались как количественные характеристики отношений обмена. Далее подробно рассматриваются теория обмена и власти Р. Эмерсона и его последователей К. Кук и Л. Молм, теория сплоченности Э. Лоулера и Дж. Юна, аффективная теория социального обмена Э. Лоулера, теория обмена, зависимости и легитимности К. Джонсон и Р. Форд.
На протяжении времени во всех отношениях обмена вырабатываются обязательства и ожидания взаимности, ожидания размеров вознаграждений и прибыли, как и представления о том, что является честным и справедливым (П. Блау). В общем, индивиды испытывают позитивные эмоции, когда получают прибыль от отношений обмена, что согласуется с их ожиданиями на основе прошлых обменов с партнером и стандартами справедливости. И наоборот, индивиды переживают и выражают негативные эмоции, когда эти ожидания и стандарты справедливости не выполняются. Например, гнев возникает, когда не соблюдается правило распределительной справедливости в обменных отношениях. Обменные отношения в «плотных» социальных сетях, где индивиды должны координировать свои деятельности для получения вознаграждений, где они зависимы друг от друга по части ресурсов, будут производить позитивные эмоции, когда вознаграждения соответствуют ожиданиям и стандартам справедливости (Э. Лоулер). Более того, когда отношения обмена производят позитивные эмоции в «плотных» сетях, эти позитивные эмоции с большей вероятностью будут увеличивать солидарность. Действительно, поток позитивных аффектов становится еще одним ресурсом, которым индивиды и группы обмениваются в сетях. Когда отношения обмена становятся стабильными, они нивелируют тревогу и страх, вследствие чего будет увеличиваться приверженность индивидов этим обменным отношениям (Э. Лоулер и Дж. Юн).
Все теории обмена рассматривают властный ресурс в связи с анализом эмоций. Власть усиливается, когда актор имеет ресурсы,
которые высоко ценятся другими акторами или когда альтернативы этих ресурсов ограничены (Р. Эмерсон). Обладающие властью будут использовать эту власть для получения еще больших вознаграждений от тех, кто зависит от них, тем самым возбуждая негативные эмоции (обычно гнев) в отношениях обмена. Гнев усиливается вследствие того, что нарушаются нормы справедливости, взаимности и честного обмена. Если этот гнев испытывается коллективно, подчиненные в отношениях обмена могут вступить в конфликт с обладающими властью. При этом солидарность, вырабатываемая в таких формах организации, становится особо ценным ресурсом (Л. Молм).
Некоторые версии теории обмена изучают атрибутивные процессы, которые возникают в обменных отношениях (Э. Лоулер). Если индивиды рассматривают получение позитивных и рентабельных ресурсов как результат собственных действий, они будут испытывать гордость, радость и энтузиазм. Если они приписывают успех действиям других, они будут переживать и выражать благодарность к другим, которые в свою очередь будут отвечать взаимностью, усиливая поток позитивных эмоций. Этот поток более вероятен, когда индивиды вовлечены в совместное решение задач в плотных социальных сетях. Если индивиды не получают ожидаемых ресурсов и приписывают этот провал собственным действиям, они будут испытывать печаль, стыд и депрессию. Если они приписывают отсутствие успеха действиям других людей, они будут переживать и выражать гнев к этим другим. Существует общая склонность индивидов приписывать себе позитивные результаты обмена, способствуя возникновению гордости, а также склонность обвинять в негативных результатах обмена других людей или крупные социальные структуры и испытывать и выражать гнев по отношению к ним. Если индивиды, имеющие власть, рассматривают свое превосходство как свойственное структуре сети, а не личностным качествам, они склонны ограничивать использование власти, отвечая нормам взаимности, честного обмена и справедливости. В этом случае позитивные эмоции будут возникать среди тех, кто имеет меньше власти (К. Кук, Р. Эмерсон и др.).
Несмотря на эту строгую концептуализацию эмоций, теория обмена и эмпирические исследования в рамках этого направления базируются на работе с экспериментальными группами, где изуча-
ется ограниченный спектр мягких, неинтенсивных эмоций, поэтому многие проблемы социологии эмоций остаются за пределами изучения (с. 304).
Седьмой раздел книги описывает структурные теории эмоций (с. 215-260). В их число входят теория властного статуса Т. Кемпера, теория статуса и власти Р. Тамма, теория сетей Б. Марковски и Э. Лоулера, теории структуры ожиданий, концепция аффективного ожидания Дж. Бергера, теория социально-эмоционального поведения и статуса С. Риджвей, теория статусной совместимости М. Ловалия и Дж. Хаузера, теория чувств и ожиданий Р. Шелли, а также макроструктурная теория эмоций Дж. Барбалета.
Все эти теории рассматривают размещение акторов в социальной структуре и социально-структурные ожидания как источник возникновения эмоций. Большинство структурных теорий эмоций и соответствующих исследований «работают» на микроуровне социальной структуры, рассматривая отношения власти и престижа во взаимодействиях лицом к лицу. Индивиды, имеющие низкий или высокий статус, будут иметь соответствующий набор ожиданий о своей компетентности и способности участвовать во взаимодействии. Когда индивиды имеют высокий престиж и власть, они испытывают и выражают позитивные эмоции, если другие усиливают их статус. Индивиды, обладающие низким статусом, испытывают менее позитивные эмоции, а в определенных условиях - негативные (Дж. Хаузер и М. Ловалия, Т. Кемпер).
Процесс атрибуции тесно связан со статусной системой (Т. Кемпер). Если индивиды рассматривают достижение статуса или высокий статус как результат собственных действий и компетенции, они будут переживать позитивные эмоции - такие, как удовлетворение, безопасность, уверенность и гордость. Если они рассматривают потерю статуса как результат собственного поведения, они испытывают неуверенность, тревогу, страх и смущение. Если потеря велика, они могут также ощущать печаль или даже стыд. Негативные эмоции, в основном, возникают, когда нарушается статусная структура (С. Риджвей). Такие нарушения происходят с большей вероятностью, когда индивиды оспаривают ожидания, связанные со статусами. Если человек с низким статусом бросает вызов человеку с высоким статусом, последний будет переживать разные формы гнева (от раздражения до более сильных форм) и
будет применять негативные санкции к тому, кто нарушает ожидания. Индивиды с низким статусом могут также испытывать негативные эмоции по причине разрушения статусного порядка и санкционировать человека, который оспаривает данный статусный порядок. Когда статусный порядок считается легитимным, индивиды с высоким статусом будут испытывать позитивные эмоции, в то время как индивиды с низким статусом будут, по крайней мере, чувствовать удовлетворение от того, что справедливость соблюдена. Один из видов ожиданий формируется на основе самих эмоций (Р. Шелли). Эмоции, порождаемые в статусной системе и в социальных сетях, становятся основой для другого уровня эмоциональных ожиданий. Если эти эмоциональные ожидания соответствуют ожиданиям, связанным со статусным порядком, их влияние будет гораздо более сильным (с. 308).
Большая часть структурных теорий изучают эмоции на микроуровне, в связи с чем возникает необходимость прояснить связи между микро- и макроструктурами, поскольку целые категории индивидов, принадлежащие разным классам, этносам, возрастным группам, могут переживать сходные эмоции в силу однородности их положения в социальной структуре. Работа Дж. Барбалета «Эмоции, социальная теория и социальная структура: макросоцио-логический подход» (1998) близко подошла к объяснению связи макроструктурных процессов с эмоциями на микроуровне. Негативные эмоции могут возникать не только потому, что индивиды занимают низкий ранг в определенных группах, но также по причине того, что они вырабатывают общее представление о несправедливости распределения ресурсов в обществе в целом. Ресенти-мент возникает, когда индивиды видят, что другие получают больше, чем они заслуживают, и может усиливаться, когда индивиды считают, что другие присваивают их честно заработанную долю ресурсов. Интенсивные эмоции, такие, как чувство мести, возникают не только в условиях переживания ресентимента, но также вследствие того, что формируется общее представление о несоблюдении базовых прав. Социальные движения, которые могут изменять всю структуру общества, наполнены интенсивными эмоциями - страхом, гневом, ресентиментом и чувством мести. Такие эмоции трудно объяснить, наблюдая только за контактами лицом к лицу (с. 309).
В разделе «Эволюционные теории эмоций» (с. 261-283) рассматриваются теория «глубокой социальности» У. Вентворта, эволюционная теория Дж. Тернера, теория аффективной максимизации М. Хаммонда. Ни одна из этих теорий не утверждает, что эмоции строго биологически детерминированы. Тем не менее сторонники эволюционных теорий активно обсуждают вопрос о том, как биологические процессы связаны с человеческими эмоциями. Прежде всего, ученые пытаются понять, какую роль в процессе эволюции играют первичные эмоции (М. Хаммонд, Дж. Тернер, У. Вентворт). Они рассматривают адаптацию к социальной организации как следствие работы эмоций, включая способность мобилизовать эмоциональную энергию, регулировать и фокусировать внимание, принимать роли других, оценивать self, принимать рациональные решения, подчиняться моральным императивам, сохранять память (У. Вентворт). Действительно, человеческие эмоции в этих концепциях являются основой для конструирования социальных отношений. С точки зрения Дж. Тернера, эмоции способствовали развитию новой зоны мозга, благодаря которой стало возможным развитие культуры и общества. Однако естественный отбор вынуждал предков человека формировать группы за миллионы лет до того, как появилась новая зона мозга. Таким образом, если эмоции использовались для того, чтобы поддерживать имеющиеся и создавать новые виды социальных связей, естественный отбор должен был адаптировать мозг для создания более широкого набора эмоций, чтобы выработать эмоциональную культуру у человекообразных предков. Если это верно, то тогда гораздо больше видов эмоций могут оказаться врожденными. Поскольку социальная солидарность формируется на основе позитивных эмоций, которые свидетельствуют об удовлетворении и счастье, эти эмоции могут быть биологически детерминированными. Поскольку три из четырех первичных эмоций - печаль, гнев и страх -являются негативными и не ведут к усилению солидарности, разрушительная власть этих эмоций могла быть сглажена естественным отбором. Поэтому такие эмоции, как стыд и чувство вины, которые так существенны для социального порядка, предстают как сочетания трех негативных первичных эмоций. Гордость, симпатия, удивление, надежда и др. также, возможно, имеют биологический базис. Важно учитывать и такой вариант объяснения функций эмоций, так как будущие исследования в неврологии смогут раскрыть роль сложных
эмоций в поддержании социального порядка. Например, теория М. Хаммонда рассматривает эмоции как силы, побуждающие к действию и таким образом создающие и поддерживающие социальную структуру и культуру в целом. Он полагает, что люди создают тотемы и другие символы, поскольку, используя символы, индивиды могут с наименьшими издержками (в отношении расхода энергии) реактивировать эмоции, связанные с культурой. Стратификация может также рассматриваться как стратегия аффективного максимизирования, в которой индивиды добывают ресурсы, обеспечивающие им эмоциональное удовлетворение.
В заключительном разделе «Перспективы социологии эмоций» (с. 284-318) авторы последовательно отслеживают пробелы и лакуны в социологических исследованиях эмоций. С их точки зрения, многие фундаментальные концептуальные вопросы остаются нерешенными, а эмпирические исследования носят кумулятивный характер, используя ограниченный арсенал исследовательских методологий. Основными вопросами и задачами социологического изучения эмоций являются следующие.
1. Вопрос о соотношении биологической и социальной природы эмоций. Необходимо и дальше изучать роль эмоций в поддержании социального порядка с эволюционной точки зрения, поскольку многие эмоции тесно связаны с телом человека, хотя их активация, выражение и использование обусловливаются эмоциональной культурой общества.
2. Вопрос о соотношении сознательных и бессознательных эмоций. Большинство теорий изучают только осознаваемые эмоции, однако бессознательные эмоции также могут выступать самостоятельной силой. Поэтому необходимо продолжать изучать роль психологических защитных механизмов в социальных взаимодействиях и соответственно совершенствовать методологию исследования таких эмоций.
3. Вопрос о соотношении простых и сложных эмоций, позитивных и негативных эмоций. Тернер и Стетс настаивают на том, что необходимо выйти за рамки шкалы «позитивные - негативные эмоции», которая игнорирует сложность и разнообразие эмоций. Возможно, Р. Тамм пошел дальше всех, предложив «периодическую таблицу эмоций», связанную с социально-структурными условиями, которые производят специфические эмоции.
4. Вопрос о соотношении микро- и макросоциологии эмоций. Большинство социологов изучают эмоции на микроуровне, в контактах лицом к лицу, но, по мнению авторов, этого совершенно недостаточно, хотя работа Дж. Барбалета намечает пути решения этой проблемы.
5. Вопрос о соотношении отдельных традиций изучения эмоций и общей социологической теории эмоций. Практически все социологи, исследующие эмоции, работают в рамках разных социологических традиций и не желают соотнести свои результаты с результатами в других школах. Одним из способов взаимодействия между отдельными традициями, по мнению авторов, может служить каталогизация эмоциональных ожиданий в различных ситуациях. В этом случае будет возможно иметь более унифицированную теорию (с. 288-295).
Каждая из представленных в данной книге теорий описывает только часть межличностных и структурных процессов, возбуждающих эмоции, которые влияют как на осознание индивидами ограничений, накладываемых культурой и социальной структурой, так и на желание терпеть эти ограничения и осуществлять изменения в обществе. В этом отношении все теории имеют сходства и точки пересечения. По мнению Тернера и Стетс, несмотря на многие концептуальные и методологические вопросы, которые требуют дальнейшего исследования не только со стороны социологов, социология эмоций входит в плодотворную фазу, и поэтому общая социологическая теория эмоций может быть создана в не столь отдаленном будущем (с. 317).
О.А. Симонова
