CC BY
22
2009.02.027. МИШЕЛЬ С. КОГДА КИТАЙ ПОЗНАКОМИЛСЯ С АФРИКОЙ.
MICHEL S. When China met Africa // Foreign policy. - Washington, 2008. - N 3. - P. 39-46.
Социологический очерк посвящен «классическому сюжету»: экономически растущая страна (Китай) в поисках рынков и влияния соприкасается с континентом (Африкой) с множеством ресурсов и явным недостатком инвесторов. Китай пытается завоевать в Африке прочные позиции, хотя его африканские партнеры понемногу начинают возмущаться агрессивностью нового партнера. Что же случается, задается вопросом автор, когда мировые амбиции прогрессирующей державы сталкиваются с бедностью, коррупцией и уязвимостью Африки?
Для иллюстрации китайского проникновения в Африку автор обращается к «одной отдельно взятой стране» Конго. В столице страны Браззавиле, как отмечает Мишель, все новое привнесено из Китая: стадион, аэропорт, телевидение, дороги, роскошные здания, фальшивый «Найк», телефонная связь и т.д. Может даже создаться впечатление, что Браззавиль является китайским колониальным аванпостом (с. 40).
История быстрого и впечатляющего завоевания Китаем Африки, отмечает Мишель, захватывает воображение европейцев и американцев, которые очень долго рассматривали континент больше с точки зрения благотворительности, чем возможности инвестировать. С 2000 по 2007 г. торговый оборот между Китаем и Африкой подскочил с 10 млрд. долл. до 70 млрд. Превзойдя Францию и Британию, Китай стал вторым по важности торговым партнером Африки после США. К 2010 г. по всем ожиданиям придется потесниться и американцам. Китайский банк, служащий китайскому правительству основным источником средств для внешних инвестиций, в течение трех лет планирует вложить в Африку 20 млрд. долл. - столько же, сколько весь Мировой банк за тот же самый срок. Это партнерство китайцам и африканцам может казаться взаимовыгодным («win-win»). Китай получает доступ к нефти, спирту, урану, кобальту и лесным ресурсам - всему тому, что служит материалом хорошо известной индустриальной революции в самом Китае; Африке, в свою очередь, достаются дороги, школы и все остальное, необходимое для решения насущных проблем раз-
вития. Последствия, как утверждает автор, очевидны. На основе своих технологий, а также «феноменально больших» резервов иностранной валюты и способности повсеместно мобилизовать тысячи рабочих Китай имеет возможность занять лидирующую позицию в Африке и основательно преобразовать континент. Почему нет? -автор задается риторическим вопросом. «Китайцы сотворили подлинное экономическое чудо дома, поэтому они более чем кто-либо другой должны быть способны достичь такого же волшебства там, где потерпел неудачу остальной мир» (с. 41).
Однако, как вынужден констатировать автор, этот сценарий не выглядит безоблачным. Китай последнее время сталкивается с теми же помехами, которые на протяжении многих лет встречал на своем пути Запад: финансовой и политической коррупцией, политической нестабильностью, недостатком интереса - даже сопротивлением - со стороны местного населения и подчас невыносимым климатом. Еще одна проблема, по мнению автора, состоит в том, что китайцы, в отличие от Запада, пытаются действовать в регионе, в целом с более демократичными, чем их собственный, порядками. В такой ситуации китайские предприниматели с привычным им отношением к правам работников в духе принципов свободного рынка рискуют нажить себе в Африке гораздо больше врагов, чем только могут вообразить. Справиться с этими сложностями будет непросто. И если опасения подтвердятся, то «для Африки "китайское чудо" окажется не больше, чем очередной упущенной возможностью» (с. 41).
Но так ли нуждается Африка в Китае? К этому вопросу автор обращается лишь ближе к концу статьи, но уделяет ему отнюдь не поверхностное внимание. Выясняется, что и здесь свою роль играет африканская специфика. Китай может быть желанным партнером для многих режимов и стран, но к ним вряд ли относятся африканские государства, «всегда довольные собственными порядками» (с. 44). В такой стране, как Ангола, отмечает автор, свежие экономические успехи часто подразумевают отказ делиться их плодами с иностранцами - с китайцами в том числе. Кроме того, ангольцы реализуют новые проекты, из которых китайская сторона также заведомо исключена.
И Ангола - далеко не единственная страна, которая начинает уверенно говорить Китаю «нет». Так, Нигерия в апреле 2006 г. ра-
зорвала 2-миллиардное соглашение с Китаем. Схожая неприятность подстерегла Китай в Гвинее. Правительство этой страны отказалось от миллиардного договора об инвестировании в месторождения бокситов, алюминиевый завод и дамбу гидроэлектростанции. Таких примеров может быть еще много, в том числе в силу непопулярности Китая на континенте. Эта непопулярность дает о себе знать все сильнее, и даже активные заявления китайских официальных лиц о братстве и отсутствии у их страны колониального прошлого не могут выправить положение. В частности, в Сенегале в 2004 г. массовая акция требовала выдворения из страны китайских граждан. Но государством с наиболее сильными антикитайскими настроениями автор называет Замбию. Здесь в апреле 2005 г. в медном руднике, принадлежащем китайской компании, прогремел взрыв, унесший жизни по крайней мере 50 человек. В ответ последовали демонстрации шахтеров, получившие мощный отклик в столице государства Лусаке. Протесты оказались настолько серьезными, что 5 месяцев спустя президент Китая, совершавший поездку по континенту, был вынужден отказаться от планов посещения «медного пояса» из-за страха нового восстания работников шахт.
Но, как отмечает автор, при всех противоречиях между потребностями Африки в развитии экономики и демократии и китайскими устремлениями к ресурсам и богатству, существует один сектор, где интересы сторон совпадают едва ли не полностью: нефть (с. 45). Это наиболее важный товар из Африки, в котором нуждается Китай, тогда как нефтяные страны Африки получают наибольшие китайские инвестиции. Поэтому многие эксперты считают нефть главным индикатором успеха или неудачи Китая на континенте. Стоит также учитывать, добавляет автор, что Китаю важна не только нефть сама по себе, но и те возможности, которые она приносит. Африканские нефтяные страны, попавшись на приманку китайских инвестиций, должны создавать китайскому бизнесу «режим наибольшего благоприятствования».
На данный момент самого большого успеха на нефтяном фронте Китай добился в Судане. Удивительного в том автор ничего не видит и подчеркивает, что китайцы воспользовались благоприятной ситуацией. В 1980-е годы западные транснациональные компании должны были оставить Судан в связи с гражданской войной
и американскими санкциями. Китайские компании лишь заняли освободившуюся нишу и сделали массовые вложения в нефтяные скважины, очистительный завод и гигантский нефтепровод в Порт-Судан. Благодаря Китаю Судан оказался способен экспортировать нефть, а Хартум (столица Судана) переживает теперь экономический бум, заставляя о себе говорить как об африканском Дубае.
Так или иначе, отношения с Суданом, делает вывод автор, лишний раз иллюстрируют противоречивость китайского присутствия в Африке. С одной стороны, Китай заинтересован в том, чтобы помочь Хартуму положить ясный конец бойне внутри страны, не подмочив репутацию миролюбивой державы. С другой стороны, Китаю выгодно поддерживать в Судане политическое напряжение и обезопасить себя от возвращения на этот рынок прямых конкурентов в лице западных компаний. Данный нюанс лишний раз подтверждает, по словам автора, нехитрую истину: «То, что благоприятно Китаю, может не быть хорошо для Африки, а то, что благоприятно для Африки, может не устраивать ни одну иностранную державу, даже такую амбициозную, как Китай» (с. 46).
С.А. Ермолаев
