CC BY
105
CURRICULUM: СОЦИОЛОГИЧЕСКАЯ КЛАССИКА
2009.02.022. НИКОЛАЕВ В. Г. СИМВОЛИЧЕСКИЙ ИНТЕРАКЦИОНИЗМ ГЕРБЕРТА БЛУМЕРА (III): МЕТОДОЛОГИЧЕСКАЯ ПЕРСПЕКТИВА*.
Герберт Блумер внес оригинальный и заслуживающий внимания вклад не только в разработку общей перспективы для социологии («символического интеракционизма») и в развитие социологической теории в нескольких ее содержательных областях, но также в прояснение ее методологических оснований. Методологическая перспектива в его работах не отделена непроницаемой границей от теоретической перспективы, что неизбежно при принятии базовых принципов прагматизма. Тем не менее у него есть ряд работ, отчетливо акцентированных на методологических вопросах. Стоит отметить, что Блумер вообще начинал свою карьеру в социологии как методолог: его докторская диссертация была посвящена месту и роли понятий в социальной психологии. В этом отношении Блумер в чикагской социологической традиции стоит особняком; его учителя и коллеги обычно не считали теорию и методологию областями научной работы, заслуживающими отдельных текстов. Для стиля Блумера-методолога характерна наступательная, если не агрессивная, критичность: как правило, Блумер безжалостно расправляется с бытующими в социологии методическими практиками, показывает их неуважение к «эмпирической реальности» (как она понимается в символическом интеракцио-низме) и в общих чертах намечает то, чем их следовало бы заменить. Хотя позитивные предложения Блумера обычно прорисовывались в его текстах лишь контурно, они были убедительными,
*
О Г. Блумере и его теоретической перспективе см. статьи в номерах 1 и 3 журнала за 2008 г.
интересными и плодотворными и получили дальнейшее развитие (например, в «grounded theory» А. Стросса и Б. Глейзера). Рассмотрим основные методологические вклады Блумера, критические и позитивные, по пунктам, придерживаясь (хотя и не очень строго) хронологической последовательности.
Функции понятий в социально-научном исследовании. Методология Блумера в целом производна от принятого им праг-матистского толкования реальности, к которому присоединяется императив «уважения к природе эмпирической реальности». Это касается всех его методологических разработок, в том числе трактовки научного понятия. В общем ключе роль понятия в научной процедуре рассматривается Блумером в статье «Наука без понятий» (1931)1. Его стержневая идея - инструментальность понятия. Трактуя понятие как «инцидент или эпизод научного акта, а не как отчужденную сущность», Блумер ставит в центр своего анализа вопрос о том, «что оно... позволяет ученым делать»2. Усматривая в «понятийном процессе» приспособительный «способ поведения», свойственный не только ученому, но и вообще человеку во всех его актах, Блумер толкует его базовую функцию таким образом: в отсутствие препятствий ход действия направляется перцепцией; когда действующий сталкивается с препятствием и перцепции оказывается недостаточно, чтобы его преодолеть, включается процесс понятийного схватывания; при удачном образовании понятия действие продолжается уже на основе него, а перцепция упорядочивается, или организуется, по-новому исходя из этого новообразованного понятийного элемента. В этой цепочке понятие, по-новому организуя опыт, делает его понятным, дает ориентиры и открывает новые возможности для действия; понятие решает практическую проблему и позволяет действию продолжаться там, где оно до него было блокировано.
В понятии выделяются три аспекта: акт понятийного схватывания, схватываемое содержание и его вербальное обозначение. Каждый из них вносит вклад в разные аспекты функционирования понятия: высвобождение фрустрированной деятельности, выведе-
1 Blumer H. Science without concepts // American j. of sociology. - Chicago, 1931. - Vol. 36, N 4. - P. 515-533.
2 Ibid. - P. 517.
ние опыта и действия за заданные перцепцией и исходным «пер-цептуальным уровнем» рамки, реорганизацию опыта, обособление, схватывание и удержание некоторого содержания опыта, передачу этого нового содержания опыта и превращение его в «общее достояние», обеспечение возможности принятия разными действующими одной и той же точки зрения и ориентации и тем самым обеспечение возможности «коллективного действия» (в том числе в науке)1.
Блумер отмечает, что понятия «относятся к чему-то такому, существование чего мы предполагаем, но чей характер мы до конца не понимаем»2. Они возникают как «более широкая перспектива», в которой мысленно организуются и становятся понятными не стыкующиеся, озадачивающие перцептуальные содержания опыта. Хотя образующееся понятие может быть не вполне ясным, оно полагается как наделенное содержанием, и это содержание может быть предметом дальнейшего вопрошания, исследования, обсуждения, уточнения, ревизии и т.д.3 Это касается как научных понятий, так и обыденных. Однако между ними есть и различия. Во-первых, обыденные понятия, отвечающие потребностям обыденного опыта и поведения, не делаются предметом специального анализа и изучения и не подвергаются логическому разбору; они просто принимаются на веру и не ставятся под вопрос (даже сопротивляются вопрошанию и сомнению); соответствующие им знаки используются просто для указания на объекты, а значения характеризуются смутностью и неопределенностью. В противоположность этому научные понятия подвергаются (или, по крайней мере, должны подвергаться) дальнейшему исследованию, логическому
1 Blumer H. Science without concepts // American j. of sociology. - Chicago, 1931. - Vol. 36, N 4. - P. 519-522.
2 Ibid. - P. 518-519.
3
Развивая позже эту тему в статье «Проблема понятия в социальной психологии» (1940), Блумер указывает на то, что наблюдение осмысленного человеческого поведения вообще невозможно без понятий. Оно неизбежно включает умозаключения (inferences) относительно того, что не дано и в принципе не может быть дано в перцепции. Эти умозаключения, без которых невозможны даже простое наблюдение и его описание, могут быть представлены только в понятийной форме. См.: BlumerH. The problem of concept in social psychology // American j. of sociology. - Chicago, 1940. - Vol. 45, N 5. - P. 714-718.
разбору и эмпирической проверке; они динамичны; их содержание регулярно пересматривается. За счет этого делается возможным нахождение новых фактов, обнаружение новых связей и в конечном счете развитие и приращение научного знания. Иначе говоря, научные понятия «имеют карьеру, изменяя время от времени свое значение с введением новых опытов и заменой старого содержания другим»1. Во-вторых, если обыденные понятия существуют отдельно друг от друга, то научным понятиям присуще «стремление к согласованности», воплощенные в них абстракции связываются друг с другом. Именно это свойство научных понятий позволяет изучать фундаментальные связи, придает науке «структуру» и делает ее «систематическим знанием».
Отдельно рассматривая понятие в контексте действительного бытования науки, Блумер выделяет три его функции: «(1) оно вводит новую ориентацию, или точку зрения; (2) оно служит орудием, или средством, в обращении со своей средой; (3) оно делает возможным дедуктивное рассуждение и тем самым предвосхищение нового опыта»2. Эти моменты сохраняются и развертываются в последующих методологических разработках Блумера; они конститутивны для его понимания научной процедуры.
Отметим, что Блумер, будучи ревностным и агрессивным поборником социологии как эмпирической науки, категорически отвергал антитеоретическую позицию тех, кто призывал «строго придерживаться фактов» и отказаться от работы с понятиями как от наследия метафизики. Он писал, что «последовать этой программе - значит, не иметь науки»3. Отстаивая значимость понятий, он подчеркивал их необходимость для познания действительного социального мира: «В эмпирической науке теория имеет ценность лишь постольку, поскольку она плодотворно соединяется с эмпирическим миром. Понятия - это средства, и притом единственные, для установления такого соединения»4.
Критика использования понятий в социологии и социальной психологии. В свете своего видения того, как правильно
1 Blumer H. Science without concepts. - P. 524.
2 Ibid. - P. 526.
3 Ibid. - P. 525.
4 Blumer H. What is wrong with social theory? // American sociological rev. -N.Y., 1954. - Vol. 19, N 1. - P. 4.
должны использоваться понятия в социальных науках и каким требованиям они должны отвечать, Блумер сделал мишенью критики широчайший спектр понятий в социологии и социальной психологии. Дабы представить масштаб этой критики, приведем (неполный) список понятий, попадающих под обстрел блумеровской тяжелой артиллерии1: «культура», «социальные институты», «социальная система», «социальный процесс», «социальная интеграция», «социальная сплоченность», «социальная структура», «социальный контроль», «социальный класс», «стратификация», «обычаи», «нравы», «культурная норма», «ценность», «личность», «роль», «первичная группа», «референтная группа», «господство», «ассимиляция», «аккомодация», «аномия», «социальная дезорганизация», «личностная дезорганизация», «урбанизация», «моральный дух», «избирательная дискриминация», «социализация», «установка», «привычка», «Я», «темперамент», «характер», «симпатия», «внушение», «чувство», «импульс», «влечение», «внушение», «сублимация», «душевный конфликт», «экстраверсия», «компенсация», «агрессия», «торможение», «фиксация на родителе» и т.д. Наверняка каждый из нас нашел в этом списке хотя бы несколько любимых понятий; напомним, что список неполный. В отношении действительного использования этих и других понятий в социальных науках Блумер выстраивает несколько «линий» критики.
Блумер считал, что основной дефект используемых в социальных науках понятий состоит в том, что они неясны, неточны, неопределенны. Такие понятия «не содержат эксплицитных черт, которые позволяли бы ясно идентифицировать денотативную вещь, на которую понятие указывает... не позволяют проводить точную идентификацию или разграничение»2. Указанный дефект, на взгляд Блумера, поддерживается «неправильным использованием» понятий, проистекающим из непонимания или неверного понимания их природы и роли в научном исследовании. Неправильно используемые понятия между тем «вредят. и точному теоретизированию, и доказательному исследованию»3.
1 Метафора заимствована у Т.М. Ньюкомба, использовавшего ее в ответ на блумеровскую критику опросов общественного мнения. См.: American sociological rev. - N.Y., 1948. - Vol. 13, N 5. - P. 549.
2 Blumer H. The problem of concept in social psychology. - P. 709, 710.
3 Ibid. - P. 708.
Согласно Блумеру, понимание неадекватности и слабости существующих понятий порождает несколько ошибочных стратегий обращения с этой проблемой. Эти стратегии - отказ от понятий в пользу эмпиризма или упрямое воспроизводство тех или иных видов неправильного использования понятий - подвергаются резкой и уничтожающей критике. Мишенью становятся несколько неправильных способов работы с понятиями: (1) подмена научных понятий обыденными, равнозначная отказу от науки; (2) применение понятий просто как «ярлыков», навешиваемых на объекты, сопровождаемое подменой научного объяснения явлений их называнием; (3) формулировка усредненных конвенциональных определений понятий на базе уже существующих определений, редуцирующая научную работу к лексикографической; (4) отвержение существующих понятий и замена их новым набором понятий, что равнозначно простому их переименованию (или «смене ярлыков»); (5) разработка «операциональных определений», при которой смысл понятий незаконно урезается (так как обособляемое посредством таких определений содержание либо имеет фатально урезанную «природу», либо вообще не имеет «природы») и понятия отрываются от связи с эмпирическим миром; (6) разработка абстрактных теоретических схем в отрыве от исследования эмпирического мира и до всякого исследования. Приведенный список не является правильной с логической точки зрения классификацией; в нем просто приведены те пункты, которые выделялись самим Блумером в соответствующих его публикациях.
Особенно часто в статьях Блумера воспроизводится критика создания абстрактных понятийных систем («теоретических схем») в отрыве от эмпирического исследования. «С его точки зрения, -отмечает Дж. Бест, - социологи совершают фундаментальную ошибку, когда изобретают понятия, а затем пытаются заставить неподатливый социальный мир уместиться в этих заранее существующих категориях»1. Частота воспроизведения именно этой «линии» критики связана с двумя взаимосвязанными обстоятельствами.
Во-первых, именно с такой «неправильной» практикой понятийной работы Блумер прежде всего связывал неудовлетворитель-
1 Best J. Blumer's dilemma: The critic as a tragic figure // The American sociologist. - N.Y., 2006. - Vol. 37, N 3. - P. 7.
ное состояние социологии. Еще в 1931 г. он писал: «Насколько я понимаю, неправильное использование понятий в науке происходит по большей части тогда, когда понятие отрывается от мира опыта, когда оно разлучается с перцепцией, из которой оно возникло и в которую оно обычно вплетается»1. Связывая эту практику с наследием старой метафизики и схоластики, он считал, что создаваемые ею «помпезные и формальные структуры», не укорененные в опыте и не проверяемые в нем, «пусты», нерелевантны опыту и деятельности и не отвечают требованиям эмпирической науки: «Трактовать понятие как архетип, а не как инструмент, или изобретать понятие, не воплощающее в себе план действия по отношению к определенным фактам, - значит, идти вразрез с процедурой современной науки» .
Во-вторых, настойчивое воспроизведение критики абстрактно-теоретических схем нельзя отделить от такого исторического контекста, как выход на авансцену американской социологии теории Парсонса - пожалуй, самого яркого воплощения того способа работы с понятиями (по Блумеру, неправильного), о котором идет речь. Иногда критика Блумера в адрес Парсонса как главного его оппонента в теоретическом поле облечена в анонимную форму, но адресат узнаваем: «[Когда такая теория] применяется к эмпирическому миру, она оказывается в первую очередь толкованием, укладывающим мир в свое прокрустово ложе»3. Иногда Блумер входит с Парсонсом в лобовое столкновение, скажем, в полемике с ним по поводу статьи Дж. Тёрнера «Парсонс как символический интерак-ционист». В этой полемике Блумер квалифицирует концептуализацию типовых переменных Парсонса как «схему, которая не была выведена индуктивно через усердное изучение конкретных случаев интерпретации ситуаций, а вместо того является схемой, сфабрикованной для удовлетворения нужд априорной теории»4. Далее Блу-мер четко устанавливает разницу между своей позицией и позицией Парсонса: «Научный подход Парсонса - дедуктивный подход.
1 Blumer H. Science without concepts. - P. 530.
2 Ibid. - P. 531.
3 Blumer H. What is wrong with social theory? - P. 4.
4 Blumer H. Exchange on Turner, «Parsons as a symbolic interactionist»: Comments by Herbert Blumer // Sociological inquiry. - Greensboro (NC), 1975. - Vol. 45, N 1. - P. 59.
Попросту говоря, он состоит в (1) кодификации существующего знания в некой области; (2) конструировании теоретической модели на основе такого знания, где модель облекается в форму отношения между переменными; (3) выведении из модели данных дедуктивных положений, или гипотез; (4) приложении гипотетически выведенной связи к релевантной эмпирической области с целью дать теоретическое объяснение этой области. Использование этого подхода привело Парсонса к разработке огромной и хитро устроенной теоретической структуры, которую на манер математической теории можно колоссально усложнять путем дедуктивного рассуждения, оторванного от приложения к эмпирическому миру. Так, с регулярностью замечается, что теоретические положения и подтео-рии в теоретической структуре Парсонса выводятся из предпосылок его теории, а не из трудолюбивого индуктивного исследования. В сущности, и основополагающая идея о том, что человеческое общество существует как "система", является не продуктом широкого индуктивного исследования человеческой групповой жизни, а теоретическим постулатом, служащим отправной точкой. Научный подход символического интеракционизма совсем иной. Он начинает с проблемы, или вопроса, поднятого в отношении эмпирического мира, и пытается посредством настойчивого и гибкого изучения этого мира прогрессивно прояснять проблему и прогрессивно вычленять и уточнять релевантные этой проблеме эмпирические данные. Изоляция связей, развитие пропозиций, формулировка типологий и конструирование теорий рассматриваются как возникающие из того, что обнаруживается через постоянное наблюдение этого мира, а не как формируемые в априорной манере через дедуктивное рассуждение из набора теоретических посылок»1.
Это сопоставление двух подходов служит прекрасным фоном для прояснения того, как Блумер видит «правильное использование» понятий в социальной науке: «Что нам нужно, так это рабочая связь между понятиями и фактами опыта, в которой первые могут проверяться последними, а последние - по-новому упорядочиваться первыми. Такая рабочая связь... объясняет развитие и прогрес-
1 Blumer H. Exchange on Turner, «Parsons as a symbolic interactionist»: Comments by Herbert Blumer // Sociological inquiry. - Greensboro (NC), 1975. - Vol. 45, N 1. - P. 62.
сивные достижения естественных наук; и, видимо, она существенна для любой дисциплины, претендующей на статус науки»1.
Критика количественных методов исследования. С критикой «неправильного использования» понятий в социологии неразрывно соединяется критика практикуемых в ней методов и процедур исследования. Основной удар обрушивается на количественные методы и процедуры, такие, как переписи, тесты, шкалирование, построение дедуктивных математических систем и количественных показателей, операциональное определение понятий, факторный анализ и т.п. Основной их недостаток Блумер видит в том, что они сводят качественную природу объектов эмпирического социального мира к количествам и измерениям, дают «упрощенное воззрение на научную процедуру, сводящее научный акт к поиску количественной информации и количественных от-ношений»2. Количественные связи и соотношения, устанавливаемые такими процедурами между сконструированными искусственными объектами, не дают знания о связях эмпирического мира и не могут быть осмысленно связаны друг с другом так, чтобы образовать систематическое научное знание об этом мире. Время от времени Блумер сопровождает свои вердикты оговорками, что эти процедуры в каких-то пределах полезны и даже нужны, но из его убийственно жестких критических тезисов эти возможности использования, пусть и ограниченного, логически никак не вытекают.
Особого внимания Блумера удостоились такие выстроенные на количественной основе исследовательские процедуры, как «анализ переменных» и опрос общественного мнения. Первому посвящена статья «Социологический анализ и "переменная"» (1956)3, второму - статья «Общественное мнение и опросы общественного мнения» (1948)4.
В «анализе переменных», сводящем человеческую групповую жизнь к переменным и отношениям между ними, Блумер выделяет две группы недостатков. Первые относятся к его действительному использованию и поддаются исправлению, вторые -
1 Blumer H. The problem of concept in social psychology. - P. 709.
2 Ibid. - P. 708.
3 Blumer H. Sociological analysis and the «variable» // American sociological rev. - N.Y., 1956. - Vol. 21, N 6. - P. 683-690.
4 См. перевод в № 3 журнала за 2008 г.
принципиальны и неисправимы. К числу первых Блумер относит следующие: (1) в качестве переменных отбирается что угодно и на каких угодно основаниях; нет правил, ограничений, руководств, запретов, регулирующих выбор переменных; этот недостаток обусловлен отсутствием внятного анализа проблем и абсолютизацией техники; (2) среди переменных отсутствуют «общие переменные», соответствующие общим понятиям («абстрактным категориям»), без которых «анализ переменных» может давать только разрозненные и не поддающиеся обобщению и научной систематизации открытия; (3) хотя получаемые с помощью такого типа анализа открытия относятся к области «здесь и сейчас», сама процедура анализа выстроена на изъятии связываемых переменных из конкретного контекста «здесь и сейчас», что лишает этот тип анализа возможности обнаружения действительных связей, имеющихся в эмпирическом социальном мире.
Эти сравнительно конструктивные критические замечания Блумер дополняет затем двумя замечаниями, практически лишающими «анализ переменных» всякого raison d'être. Эти замечания выстроены вокруг вопроса о том, насколько вообще «анализ переменных» подходит для изучения эмпирического социального мира.
Во-первых, отмечает Блумер, «решающее ограничение для успешного применения анализа переменных к человеческой групповой жизни устанавливается процессом интерпретации, или определения, протекающим в человеческих группах. Этот процесс, который я считаю ядром человеческого действия, придает человеческой групповой жизни качество, видимо, расходящееся с логическими предпосылками анализа переменных»1. По мнению Блумера, игнорируя процесс интерпретации, опосредующий все действительные причинно-следственные связи социальной жизни, «анализ переменных» принципиально неспособен уловить эти связи, неизбежно подменяя их чем-то другим. Подмена состоит в приписывании независимой переменной прямого влияния на зависимую. В социальных условиях, в которых интерпретация, опосредующая связь между такими переменными, отличается высокой устойчивостью, устанавливаемые «анализом переменных» связи могут иметь предсказательную силу. В современных услови-
1 Blumer H. Sociological analysis and the «variable». - P. 685.
ях, когда интерпретация стала чрезвычайно изменчивой, «анализ переменных» не только не объясняет действительных связей социального мира, но и не может ничего предсказать. К тому же, отмечает Блумер, интерпретацию вообще невозможно превратить в переменную, даже в промежуточную, поскольку в ней отсутствует требуемое для переменной «качественное постоянство».
Во-вторых, Блумер выявляет в «анализе переменных» неисправимый процедурный дефект, состоящий в том, что он держится на «вырезании» дискретных переменных из их сложного контекста и приписывании им постоянного и единого «качественного состава», тогда как в действительной социальной жизни отсутствуют единицы с такими свойствами. Иначе говоря, «анализ переменных», по Блумеру, нереалистичен, и исправить это нельзя.
Завершается блумеровский разбор «анализа переменных» ритуальной оговоркой, что какая-то польза от такого анализа все-таки есть и что, более того, он вполне применим в областях социальной жизни, не опосредованных интерпретативными процессами. Если иметь в виду представление Блумера о природе социальной реальности, это практически означает, что Блумер ставит на данном типе анализа крест.
Аналогичным образом он поступает и с опросами общественного мнения, критику которых мы здесь подробно рассматривать не будем. Суть этой критики сводится к тому, что практика опросов не концептуализирует правильным образом свой объект, неверно подходит к его изучению и производит в высшей степени нереалистическую продукцию.
Критика качественных методов исследования. Любопытно, что, принадлежа к социологической традиции, характеризующейся прежде всего развитием качественных методов исследования, Блумер подверг многие из этих методов не менее строгой (и даже губительной) критике, чем количественные. Центральное место здесь занимает, конечно же, критический разбор книги «Польский крестьянин в Европе и Америке» У.А. Томаса и Ф. Знанецко-го (1939)1, который помог на три десятилетия «похоронить анализ
1 Blumer H. Critiques of research in the social sciences: An appraisal of Thomas and Znaniecki's The Polish peasant in Europe and America. - N.Y.: Social science research council, 1939.
жизненной истории как социологический метод»1. Блумеровский классический анализ этого не менее классического исследования выстраивается вокруг нескольких узловых моментов. Прежде всего, Блумер критически анализирует используемые в книге понятия, выстраиваемые из них концептуальные схемы и используемые авторами методы; в самом анализе отчетливо заострена проблема связи теоретических понятий, схем и интерпретаций с привлекаемым эмпирическим материалом. Подходя к делу с самыми строгими мерками, Блумер находит ключевые понятия Томаса и Знанец-кого, в том числе «установка» и «ценность», неясными и расплывчатыми, не отграниченными четко друг от друга и констатирует, что собранные из них теоретические схемы (такие, как схема «законов социального становления») шатки. Признавая фундаментальную резонность изучения «субъективного» аспекта социального мира и использования «человеческих документов» (писем, жизненных историй и т.д.) как релевантного этой задаче эмпирического материала, Блумер вместе с тем обнаруживает в реальном применении метода анализа «человеческих документов» в книге ряд серьезных недостатков и проблем. Здесь важно отметить в первую очередь два момента.
Во-первых, Блумер показывает, что в анализе «человеческих документов» Томасом и Знанецким не реализуется та связь между эмпирическим материалом и теоретической интерпретацией, которая была ими заявлена: прежде всего, материал документов явно не служит источником прямых индуктивных обобщений и не обеспечивает действительную эмпирическую проверку теоретических интерпретаций, выделенных в книге в отдельные введения и примечания. Так, об анализе писем Блумер пишет, что хотя данная авторами характеристика польского крестьянского общества «убедительна» и «создает впечатление глубокого проникновения в суть дела», из используемых в исследовании писем она никак не вытекает: «Внимательное чтение писем не подтверждает основные притязания авторов в этом отношении, поскольку ясно, что письма получают свой смысл и свою значимость из введений и примечаний, а не наоборот. Если бы вдумчивому читателю, не знакомому с
1 Abbott A. Department and discipline: Chicago sociology at one hundred. -Chicago; L.: Univ. of Chicago press, 1999. - P. 25.
польской культурой и крестьянской жизнью, просто дали эти письма для изучения, то невозможно представить... чтобы он смог когда-либо прийти к характеристике польского крестьянского общества, предложенной авторами»1. Блумер отмечает, что письма, имея как документы фрагментарный, неполный, разрозненный характер, не гарантируют сами по себе получение картины «целостной социальной жизни», что получить из них такую картину можно лишь с помощью ориентиров, содержащихся в концептуальных схемах, и что, стало быть, письма непригодны как материал для того вида использования (а именно индуктивного), который был заявлен авторами исследования. Аналогичные выводы были сделаны Блуме-ром и в отношении других типов «человеческих документов».
Во-вторых, Блумер обратил внимание на несоответствие анализа «человеческих документов» таким предъявляемым к научным данным общепринятым требованиям, как репрезентативность данных, их адекватность, надежность и валидность их интерпретации. Установив это в отношении всех видов «человеческих документов», Блумер предельно ясно поставил «проблему ценности документальных материалов, не удовлетворяющих строгим требованиям научных канонов»2.
Для конвенциональной социологической среды этих вердиктов было достаточно, чтобы отбросить анализ «человеческих документов» как полностью дискредитированный метод. Блумер и сам предвидел высокую вероятность такого развития событий: «Сегодня наверняка найдутся социологи, которые на этих основаниях отвергнут по существу все документы, используемые в "Польском крестьянине", и, следовательно, будут считать эту работу не заслуживающей того, чтобы считаться образцом научного исследования» 3. Так оно и случилось. Однако Блумер вовсе к этому не призывал; он всячески подчеркивал, что «человеческие документы» являются важным и интересным для социологии материалом: «. было бы абсурдно отвергнуть их как лишенные ценности»4.
1 Blumer H. Critiques... - P. 32.
2 Ibid. - P. 36.
3 Ibid. - P. 52.
4 Ibid. - P. 36.
Собственно говоря, вывод Блумера из проделанного им анализа был совершенно иным, нежели тот, который сделали большинство его коллег, и состоял в том, что к тому типу исследования, пионерами которого стали Томас и Знанецкий, неприменимы конвенциональные стандарты оценки научно-исследовательских процедур. Во-первых, Блумер исходил из того, что Томас и Знанецкий выбрали правильный путь, и стремился установить, что именно они делали, в отличие от того, что они заявляли. Вывод Блумера гласил, что интерпретация документов имеет вовсе не индуктивную природу, как авторы заявляли, а «укоренена частично в документе, а частично в их широком теоретическом бэкграунде»1. Иначе говоря, между документальными данными и теорией имеется двоякая (рекурсивная) связь: первые проясняют и подкрепляют вторую, а та придает новый смысл первым. Блумер считал, что социологии надо, отталкиваясь от «Польского крестьянина», развивать дальнейшее «широкое и плодотворное взаимодействие между эмпирическими данными и теоретическими положениями»2. Во-вторых, Блумер поставил на повестку дня вопрос о ревизии конвенциональных научных стандартов применительно к качественным исследованиям, а позже, в предисловии к переизданию «Критики» 1979 г., сформулировал в общих чертах их пересмотренные версии3 (последующую их переработку можно найти в работах А. Стросса (иначе Страусса), Б. Глейзера и Дж. Корбин, посвященных «grounded theory»4).
Таким образом, критика качественных методов исследования, в отличие от критики количественных, служила Блумеру основой для конструктивной разработки процедуры и правил качественного социологического исследования. Важными вехами на этом пути были концепции «сенсибилизирующих понятий» и «натуралистического исследования».
1 Blumer H. Critiques... - P. 50.
2 Blumer H. Introduction to the Transaction edition // Blumer H. Critiques of research in the social sciences: An appraisal of Thomas and Znaniecki's The Polish peasant in Europe and America. - 2nd ed. - New Brunswick (NJ): Transaction books, 1979. -P. XXIX.
3 Ibid. - P. XXVIII-XXXVII.
4 См., например: Страусс А., Корбин Дж. Основы качественного исследования: Обоснованная теория, процедуры и техника. - М.: УРСС, 2001. - С. 207-214.
«Сенсибилизирующие понятия». Довольно долгое время Блумер предъявлял к научным понятиям слишком бескомпромиссные требования, которым ни одно понятие удовлетворить не могло. Хотя к концепции «сенсибилизирующих понятий» (sensitizing concepts), значительно смягчающей эти требования, он шел с самых ранних этапов своей работы, и зачатки ее обнаруживаются уже в статье «Наука без понятий» (1931), лишь в 1954 г. в статье «Что не так в социальной теории?» Блумер, наконец, эксплицировал эту концепцию. Поставив решающий вопрос о том, пригодны ли «дефинитивные понятия», схожие по своей структуре с естественно-научными, для действительного исследования эмпирического социального мира, он ответил на него отрицательно и констатировал, что в действительных социальных исследованиях понятия используются иначе, а именно как «сенсибилизирующие инструменты», т. е. как средства, облегчающие и направляющие познание, обостряющие исследовательский взор, дающие «общее чувство референции» и ориентиры для исследовательских усилий, скорее указывающие, куда смотреть, нежели точно обозначающие, на что именно нужно смотреть. Обсуждая достоинства подобных понятий, Блумер говорит о том, что они более чувствительны к особым и уникальным проявлениям, в которых людям дан социальный мир, и позволяют двигаться от частностей конкретных наблюдений к общему и универсальному, не постулируя это универсальное a priori. Говоря об «общем чувстве референции», Блумер приблизил социально-научные понятия к обыденным, чего он раньше всячески избегал. Вместе с тем эти понятия вовсе не произвольны. Они поддаются проверке, улучшению, уточнению, оттачиванию - если остаются частью эмпирического исследования и не отрываются от него. Следует сказать также, что речь идет не просто о наклеивании на понятия, используемые в социальных науках, нового эпистемологического ярлыка. Во-первых, этот поворот является логичным шагом в развитии прагматистской методологии Блумера, так как устраняет из нее чуждый ей изначально элемент (позитивистское видение правильного научного понятия) и ставит на его место прагматистскую трактовку понятия, хорошо укорененную в путеводном для Блумера прагматистском толковании «реальности». Мид неоднократно подчеркивал, что в рекурсивных отношениях между «организмом» некоторого типа и его «средой» важную роль
играет «восприимчивость» (sensibility) этого «организма»: эта «восприимчивость», собственно говоря, определяет «среду»; «организм» воспринимает и знает «среду», исходя из нее; всякая реконструкция и реорганизация «среды» предполагает изменение в этой «восприимчивости». Познавательная деятельность как ментальная реорганизация «среды» подразумевает изменения в «восприимчивости», которые проверяются как гипотетические конструкты во взаимодействии с этой «средой» (эмпирическом исследовании). Понятия играют ключевую роль в этом процессе, что Блумер изначально признавал и подчеркивал. Во-вторых, ясное понимание статуса и функции понятий в реальной исследовательской деятельности должно повышать эффективность этой деятельности (решая одну из важных ее «проблем», в прагматистском смысле). В-третьих, данное методологическое решение Блумера создало специфическую проблему (впоследствии острее всего проявившуюся в спорах между сторонниками разных версий «grounded theory»), заключенную в неясности относительно того, годятся ли в этой новой роли «сенсибилизирующих понятий» старые, уже утвердившиеся в социологии понятия, или требуются новые, привязанные к контексту конкретной исследуемой ситуации. Если констатировать имеющуюся практику, в разных случаях этот вопрос в нынешних символико-интеракционистских исследованиях решается по-разному.
«Натуралистическое исследование». Для ученого, известного теоретическими и методологическими работами и практически не проводившего исследований1, более того, единодушно относимого к традиции «понимающей социологии», несколько странно и даже парадоксально быть проповедником «натуралистического исследования». Но именно таковым Блумер и был. В поздних работах он раскрывает свое видение того, что должно собой представлять такое исследование. Он пишет: «Под "натуралистическим" изучением я понимаю изучение поведения и групповой жизни такими, какими они естественно даны в повседневном существовании людей - во взаимодействии людей, когда они вступают в связь друг с другом в своих повседневных жизнях и вовлекаются в раз-
1 За исключением ранних исследований воздействия кино на поведение (1930-е годы) и участия в проекте «Мир молодежного употребления наркотиков» (1967).
личного рода деятельности, необходимые для того, чтобы справляться с ситуациями, подстерегающими их в повседневном существовании»1. В других местах говорится, что это «исследование, направленное на данный эмпирический мир в его естественном, развертывающемся характере»2, или «наблюдение некоторой данной области происходящего в терминах его естественного, или действительного характера, в противоположность наблюдению суррогатной формы этой области происходящего или ее субститута»3. Последнее из приведенных определений не совсем точное, поскольку, кроме включенного наблюдения, в «натуралистическом исследовании» могут использоваться и другие методы: интервью, life-history и другие «человеческие документы», реконструкции и т.д.
Такое исследование должно развертываться в ситуации «здесь и сейчас»4, требует прямого знакомства (ознакомления) с изучаемой областью. Оно начинается с постановки проблемы. На этом начальном этапе «исследователь должен отметить для себя данные эмпирические события... уделить внимание преобладающим обобщениям или мнениям, которым бросают вызов отмеченные эмпирические события. придать форму стоящей перед ним проблеме. идентифицировать область исследования, предполагаемую этой проблемой. сформировать некоторую идею о видах эмпирических данных, релевантных прояснению и, возможно, решению проблемы, и. наметить линии эмпирического исследования»5. В «натуралистическом исследовании» Блумер различает две части, или стадии: «разведку» (exploration) и «инспекцию» (inspection). Хотя они тесно друг с другом связаны, в каких-то случаях их различие прорисовывается достаточно четко.
1 Blumer H. Mead and Blumer: The convergent methodological perspectives of social behaviorism and symbolic interactionism // American sociological rev. - N.Y., 1980. - Vol. 45, N 3. - P. 412.
2 Blumer H. The methodological position of symbolic interactionism // Blumer H. Symbolic interactionism: Perspective and method. - Englewood Cliffs (NJ): Prentice-Hall, 1969. - P. 46.
3 Blumer H. Introduction to the Transaction edition. - P. XXIV.
4 Ibid. - P. XXV.
5 Blumer H. A note on symbolic interactionism // American sociological rev. -N.Y., 1973. - Vol. 38, N 6. - P. 797.
Необходимость «разведки» в особенности обусловлена тем, что исследователь в современном сложно устроенном мире зачастую не знаком изначально «из первых рук» с теми его областями, которые он собирается изучать. «Разведочное исследование», или просто «разведка», позволяет ему «сформировать близкое и всестороннее знакомство со сферой жизни, которая ему незнакома и, следовательно, неизвестна», и добиться, чтобы «его проблемы, его направление поиска, данные, аналитические связи и интерпретации вырастали из изучаемой им эмпирической жизни и оставались укорененными в ней»1. По Блумеру, задача разведки состоит в том, чтобы «гарантировать, что его восприятие своего поля и поставленной им проблемы эмпирически укоренены, а не сформированы исходя из неадекватного или ошибочного знания»2.
«Инспекция» плавно вытекает из «разведки» и нацелена на интенсивное изучение выбранной области, сопровождаемое постоянным уточнением и проверкой всех гипотез, которые по ходу дела в отношении нее вырабатываются. Блумер так описывает эту фазу исследовательского процесса: «Под инспекцией я понимаю интенсивную фокусированную проверку эмпирического содержания всех аналитических элементов, используемых для целей анализа, и точно такого же рода проверку эмпирической природы связей между такими элементами. Под аналитическими элементами я имею в виду любые общие или категориальные единицы, используемые в качестве ключевых единиц в анализе, такие, как интеграция, социальная мобильность, ассимиляция, харизматическое лидерство, бюрократическое отношение, система господства, подавление несогласных, моральный дух, относительная деприва-ция, установки и институциональная приверженность. Как видно из этих примеров, такие аналитические элементы могут относиться к процессам, организации, отношениям, сетям отношений, состояниям бытия, элементам личностной организации и событиям. Эти аналитические элементы могут иметь разные степени общности, варьируя от чего-то очень широкого, например интеграции, до чего-то более ограниченного, как, например, ожидание мобильности в случае городских чернокожих подростков. Процедура инспекции
1 Blumer H. Mead and Blumer... - P. 412.
2 Ibid.
должна подвергать такие аналитические элементы доскональной проверке с помощью внимательного и гибкого исследования эмпирических случаев, покрываемых аналитическим элементом. Эмпирические случаи - это случаи, проявляющиеся в изучаемой области; их внимательное, гибкое исследование проводится в контексте той области, в которой они имеют место. Например, в случае такого элемента, как ассимиляция, относящегося, скажем, к ассимиляции девушек в организованную проституцию, эмпирические случаи будут состоять, конечно же, из отдельных карьер девушек, претерпевающих такую ассимиляцию. Внимательное изучение таких случаев с видом на раскрытие общей природы такой ассимиляции как раз и представляет собою то, что я имею в виду под инспекцией»1 .
Так зрелый Блумер представлял природу и структуру эмпирического исследования, нацеленного на разработку социологической теории, «верной природе изучаемого ею эмпирического социального мира».
«Дилеммы Блумера». Блумер оставил в наследство последователям целый ряд дилемм. На одну из них указывает Дж. Бест2. Она состоит в том, что Блумер предъявлял к социологическим исследованиям столь жесткие и бескомпромиссные методологические требования, что не только сам не решался предпринять исследования, которые бы могли им удовлетворить, но и действенно препятствовал другим проводить исследования своей критикой. Даже А. Стросс, один из наиболее авторитетных его последователей, с трудом написав под его руководством магистерскую диссертацию, докторскую готовил уже под руководством Э. Бёрджесса3. Студенты откровенно боялись его научного руководства. Будучи страстным апологетом исследовательской деятельности, Блумер своей критикой вводил ее в состояние паралича, удостоившись из уст С. Стауффера сомнительного титула «могильщика американ-
1 Blumer H. The methodological position of symbolic interactionism. - P. 43-44.
2 См.: Best J. Blumer's dilemma...
3 И. Басанже отмечает поразительный факт, что докторская диссертация в итоге была написана Строссом раньше, чем Блумер принял, наконец, его магистерскую работу, заставив его перед этим несколько раз полностью ее переписать (Baszanger I. The work sites of an American interactionist: Anselm L. Strauss, 19171996 // Symbolic interaction. - Berkeley, 1998. - Vol. 21, N 4. - P. 356).
ской социологии». Заняв выгодную позицию критика и держась на почтительном расстоянии от столь чествуемой им «реальности», Блумер разработал такую модель «натуралистического исследования», которая содержала в себе труднопримиримое внутреннее противоречие, предопределившее, например, в рамках «grounded theory» (наиболее состоятельной попытки строить исследования в соответствии с заданными им ориентирами) динамическое колебание между крайними формами конструкционизма и столь же крайними формами антитеоретического позитивизма, борьбе с которым Блумер фактически посвятил свою жизнь. Между тем Блумер давно был бы забыт, если бы в его критике была только критика, и ничего больше. Стратегические линии развития, которые он предложил социологии, сохраняют свои магнетические качества и до сих пор служат живым источником исследовательского вдохновения.
