CC BY
46
2009.02.020. АН ОСТРОВСКИЙ: МАТЕРИАЛЫ И ИССЛЕДОВАНИЯ: Сб. науч. тр. / Отв. ред., сост. Овчинина И.А. - Шуя: Изд-во ГОУ ВПО «ШГПУ», 2008. - Вып. 2. - 310 с.
В основе издания - материалы конференции «А.Н. Островский в движении времени» (Шуя, 22-24 мая 2008 г.). В сборнике два раздела: «А.Н. Островский и современное литературоведение»; «А.Н. Островский в социокультурном контексте»*.
«Принципы фольклоризма в художественной системе А.Н. Островского» рассматриваются в статье В. А. Смирнова (Иваново). Для творчества драматурга было изначально характерно включение в тексты обрядового фольклора, дотеатральных игровых зрелищ («Бедность не порок», «Не так живи, как хочется» и др.). В 1860-е годы этот принцип совершенствовался, становясь «в чем-то качественно иным». Работая над историческими пьесами, Островский углублял свои опыты создания праздничного народного зрелища. Так, в пьесе «Воевода (Сон на Волге)» он использовал почти все фольклорные жанры, но структурообразующей в ней является народная драма «Лодка» (с. 6). Миф, сказка, предание, былина, баллада, духовный стих выступали в поэтике Островского внефабульными компонентами, тем не менее становясь «своеобразным камертоном» пьесы, обогащая обертоны народности и историзма в ее содержании.
В статье «XVIII век в контексте драматургии А.Н. Островского» О.М. Буранок (Самара) отмечает влияние культурных традиций и языка этого периода на становление драматурга. Персонажи пьес («Свои собаки дерутся, чужая не приставай!», «Снегурочка», «Шутники», «Пучина» и др.) исполняют песни, романсы из сборников той эпохи. Упоминаются популярные жанры: например, в «Трудовом хлебе» учитель Корпелов говорит о «душеполезных кантах» (торжественных, религиозных песнях, популярных в России с Петровской эпохи), в «картинах московской жизни» «Не сошлось характерами» речь идет о пасторали. Нередко в пьесах употребляются топонимы, связанные с петровскими и екатерининскими
* Значительную часть сборника составляют статьи, написанные при поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта «Энциклопедия А.Н. Островского». - Проект № 06-04-00118 а.
временами, но прежде всего - с Москвой (Лефортово, Рогожская застава, Нескучный сад и др.), «которая осознается не только как первая столица, но и особый образ жизни» (с. 12). XVIII век (быт, костюмы, интерьер, разговорный язык, устаревшая лексика, но также многие литературные реминисценции и т.п.) «оказался веком-посредником» в восприятии Островским древнерусской и новой истории, фольклора, народного быта.
«Островский и славянофилы» - статья Б.Ф. Егорова (С.Петербург). Автор характеризует идейные искания драматурга начиная с 1850 г., когда он вместе с Ап. Григорьевым, Е.Н. Эдельсоном и Т.И. Филипповым создал «молодую редакцию» «Москвитянина». «Славянофильскими», в частности, называют пьесы «Не в свои сани не садись», «Бедность не порок», «Не так живи, как хочется» - в них прославляются семейная патриархальность, национальное своеобразие народного быта (религиозность, фольклорная стихия, живой язык), положительные качества простых людей. Исследователь отмечает, что определенное влияние на исторические пьесы 1860-х годов оказали драма К.С. Аксакова «Освобождение Москвы в 1612 г.» (1848) и трагедия А.С. Хомякова «Димитрий Самозванец» (1832). В хрониках «Козьма Захарь-ич Минин, Сухорук», «Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский» Островский «еще настойчивее, чем славянофилы, подчеркивает православную укорененность русского народа» (с. 20). В то же время он негативно относился к мечтам радикалов о «бунтующей земщине», т.е. о крестьянском восстании. Главное для драматурга -не крестьянские проблемы, а освобождение России от польских завоевателей. К концу 1860-х годов Островский стал отрицательно относиться к славянофильскому учению. По мысли исследователя, это связано с неприемлемыми для Островского «относительно прямолинейными и весьма утопическими идеалами поздних славянофилов» (с. 21). Драматург все более углублялся в сложный психологический мир русского человека.
«Персонаж, характер, тип в пьесах А.Н. Островского» - в статье с таким названием Л.В. Чернец (Москва) концентрирует внимание на приемах создания действующих лиц. Автор выделяет две функции понятия «персонаж» в пьесах Островского: с одной стороны, это вид образа, имеющий более или менее развернутую структуру и подлежащий эстетической оценке; с другой - персо-
наж как характер, как носитель определенных нравственных качеств, подлежит оценке с этической точки зрения. Среди персонажей-образов есть собирательные, внесценические, заимствованные (что не учел Е.Г. Холодов, который насчитал в 47 пьесах драматурга 728 лиц1). Герои Островского, в том числе эпизодические, интересны своими характерами (персонажей, выполняющих лишь роль «сюжетных пружин», в его пьесах почти нет). Однако многие характеры суть вариации одного типа, например купца-самодура: есть «ругатель» Дикой, органически неспособный справедливо рассчитывать работников («Гроза»), и Тит Титыч, для которого возможность пьяного куража слаще денег («В чужом пиру похмелье»). Различие между характером и типом состоит в степени обобщения: «Чем типичнее, тем общечеловечнее, тем больше читателей ... найдут в герое частицу собственного "я"» (с. 28). Повторяемость типов, которую критика часто ставила в вину Островскому, объясняется и стремлением писателя к эстетическому совершенству («Не все коту масленица»), и многогранностью самих типов. Вообще же создание нового литературного типа - событие редкое, ведь он должен иметь «глубокую корневую систему, часто выходящую за пределы индивидуального творчества» (с. 26). Те или иные герои Тургенева, Гончарова, Достоевского также относятся к какому-то одному типу.
В статье «Человек и история в драматической хронике "Тушино"» И.А. Овчинина (Шуя) отмечает, что современники встретили произведение прохладно. И все же некий анонимный рецензент «Отечественных записок» почувствовал в пьесе живость характеров, диалогов, «теплоту, исходящую от самого действия» (с. 32). Сложность, неоднозначность восприятия хроники, по мнению автора статьи, могут быть связаны с особенностью историзма пьесы - соединением традиций западноевропейской драматургии (утверждавшей значение личности в историческом процессе) с традициями русского театра (придававшего первостепенное значение теме народа). «Тушино», по сути, - «это не трагедия власти, а трагедия нации, всего русского народа, русской истории» (с. 33). Действие, которое развивается в первой сцене в социальном ключе,
1 См.: Холодов Е.Г. Драматург на все времена. - М., 1973. - С. 3, 181-182.
постепенно переходит в национально-исторический и общечеловеческий планы. Драматург показал семью Редриковых, переживавших события Смутного времени вместе со своей страной и на себе испытавших трагизм жизни. Во взаимоотношениях героев Островского, в их речах, диалогах проявляются черты национального характера, высокая духовность. «Тушино», утверждает автор статьи, стало свидетельством того, что художественные искания драматурга шли в русле освоения «жанрового синтеза», «лиро-эпического» отражения воссоздаваемой картины мира (с. 39).
Анализ отдельных пьес Островского дан в статьях И.А. Хромовой (Иваново) - «Жанровое своеобразие комедии А.Н. Островского "Правда - хорошо, а счастье лучше"» и Ю.В. Высоцкой (Шуя) - «Драматический этюд "Неожиданный случай": Жанровое своеобразие».
«К проблеме генезиса новой русской драмы» - статья Ю.В. Лебедева (Кострома). Автор отмечает, что в 1870-е годы Островский стал тяготиться поэтикой бытовой драмы, выросшей на почве художественного освоения старого купеческого мира, еще связанного с патриархальными традициями. Для воплощения человека нового времени - «раздробленного», утратившего незыблемые нравственные устои - требовались новые драматургические принципы. В этот период у Островского возникла потребность присмотреться к попыткам молодых драматургов отразить «всю пестроту и многосложность современной жизни, захваченной обособлением и раздроблением» (с. 43).
Среди соавторов А.Н. Островского известен Н.Я. Соловьев (1845-1898); его пьесы - «Счастливый день», «Женитьба Белуги-на», «Дикарка», «Светит да не греет». После распада их творческого союза Соловьев стал писать пьесы в русле направления, получившего в литературоведении наименование «русского натурализма». Выигрывая в деталях, мелочах и подробностях, натуралисты проигрывали классикам реализма в широте и концептуальности художественного мышления.
Одним из самых репертуарных драматургов был В. А. Крылов, автор комедий «Земцы», «В духе времени», «Около денег» и др. (всего он сочинил около 125 пьес). По мнению Ю.В. Лебедева, в сюжете комедии «Не ко двору» слышится глухой отголосок «Бесприданницы» Островского, но также ощущается и отдаленное
«предчувствие» чеховской «Чайки» (с. 46). В. Крылов стремился точнее уловить чрезвычайно переменчивую «физиономию» людей культурного слоя, их увлечения, их мгновенное торжество или неожиданный провал. Хитросплетения интриги и множество персонажей помогали ему отразить «текучие нравы и привычки общества» (с. 48). Островский называл пьесы такого рода «тенденциозными», обвиняя «новых» драматургов в том, что они дают неправильные «отвлечения и обобщения», основанные на сиюминутных требованиях времени, вне далекой исторической перспективы.
Драматург принимал участие и в творческой судьбе Н.М. Невежина (1841-1915), переработав по просьбе автора его ранние пьесы «Блажь» (1880), «Старое по-новому» (1882) и добившись их постановки в императорских театрах. Позднее Невежин стал популярным драматургом. В центре его произведений - «выламывающийся» из привычной среды герой, бунтующий против старых моральных устоев: молодой купец, не желающий идти по стопам отца («На зыбкой почве», 1882); мститель за поруганную честь девушки («Друзья детства», 1885); убийца, терзаемый муками совести («Выше судьбы», 1896). Одной из самых популярных пьес стала «Вторая молодость» (1887); она напоминала драму «Не так живи, как хочется», тяготея к притче из жизни образованного сословия в России конца XIX в. Творчество последователей Островского «готовило почву для появления двух новых драматургических систем», представленных позднее Чеховым и Горьким (с. 52).
В статье «Три "Загадки Островского" Владимира Лакшина» отмечается, что драматург интересовал критика как особый тип исследователя русской жизни, а не как проповедник идеи или теории, пусть и самой привлекательной. По свидетельству автора статьи С.Н. Кайдаш-Лакшиной (Москва), ученый ценил Островского выше, чем Гоголя, Достоевского, Толстого, поскольку тот «из всех своих современников оставался наиболее близким к истокам жизни, чувствовал ее корневые крепости», не имея ни рецепта «спасения», ни орудия переделки общества (с. 56). В этом для В.Я. Лакшина была особая притягательность драматурга. В трех статьях, одинаково названных «Загадка Островского», ученый размышлял, в частности, над «проблемой ума», как она ставилась драматургом. «Обыкновенные умы», писал Островский, оказываются жертвами «творческих усилий умов корысти и обмана»
(с. 58). В 1990-е годы В.Я. Лакшин видел вокруг «острую нехватку понимания действительности», и это побуждало вновь окунуться в творчество драматурга. Исследователь говорил о его проницательности, о «художественном ясновиденье», умении понимать людей. Главное для Островского - «попытка проверить многие идеи жизнью». И такая попытка на глазах В.Я. Лакшина обернулась не только «трагедией частной жизни», но и общественной трагедией развала страны (с. 60). В то же время в творчестве Островского он находил утверждение духовности русского народа, поиски жизненной правды человеческих характеров.
«Островский и Гончаров» - тема статьи Н.Л. Ермолаевой (Иваново), раскрывающей историю творческих контактов двух русских классиков. Высоко оценивая произведения драматурга, Гончаров не раз акцентировал внимание на его умении сочетать «поэзию» с «прозой», «высокое» с «бытовым», «внутреннее» (психологическое) с «внешним» (очерково-описательным), «временное» с «вневременным», национальное с общечеловеческим. Писатель ощущал типологическую близость собственных поисков формы романа исканиям Островского в области «совершенной по форме драмы» (с. 70). Для обоих было важным стремление отразить не замутненный никакими новейшими теориями нравственный взгляд на мир, который только и обеспечивает художественную истину. Портрет дворянина на фоне «делового века» - тема романов Гончарова и многих пьес Островского пореформенного периода. Они не отказывались видеть в деловом человеке нравственную личность (Петр Адуев, Штольц, Тушин - у Гончарова и Великатов, Прибытков, Васильков - у Островского). Их общность состояла и в этом.
«А.Н. Островский и судьба первой пьесы Чехова» - статья Н.В. Капустина (Иваново). Автор обращается к пьесе, предположительно названной «Безотцовщина». Существует версия, что критический приговор этому юношескому произведению вынес Островский, но надежных доказательств нет. Есть основания утверждать, пишет автор статьи, что в чеховских высказываниях об Островском ощущается известная дистанцированность от драматургических принципов основателя русского национального театра, однако ничто не свидетельствует о каких-либо личных мотивах чеховских негативных оценок. По большому счету, Чехов воспринимал Ост-
ровского как эталон драматурга, что имеет документальные подтверждения.
В контексте мировой культуры творчество русского драматурга рассматривают в своих статьях Д.С. Шанина (Кострома), Н.К. Ильина (Кострома), Ю.Л. Оболенская (Москва), А.А. Хёхерль (Пассау, ФРГ).
Тему «Комедия А.Н. Островского "Горячее сердце" и традиции итальянской комедии дель арте» разрабатывает Д.С. Шанина. Маски дель арте обозначали определенный социальный тип, наделенный конкретными психологическими чертами. Персонажи Островского - тоже своего рода маски, вполне узнаваемые, но под пером драматурга приобретающие индивидуальность. К итальянской комедии дель арте восходят любовная интрига пьесы «Горячее сердце», сцены с переодеваниями, яркая зрелищность и динамичность действия. При этом Островский насыщал свое произведение высоким драматизмом. «Горячее сердце» стоит особняком среди всех пьес драматурга в смысле их антуража, окружающей обстановки, декораций, мизансцен, фабульной линии. Это - «один из экспериментов Островского с использованием опыта европейской драматургии» (с. 137).
В статье «А.Н. Островский - переводчик М. де Сервантеса» Ю.Л. Оболенская характеризует короткие комические пьесы испанского писателя, ставшие известными благодаря переводам Островского. В забавных зарисовках, пародирующих аристократические придворные комедии, комедии «плаща и шпаги», представлена жизнь испанского захолустья, зажиточных жителей Мадрида и обедневших дворян-идальго, торгашей и студентов, судей и писарей, мастеровых и слуг, церковников и маргинальных слоев общества. Юмор и сатира, гротеск и горькая ирония сплелись в изображении испанской жизни («Саламанкская пещера», «Театр чудес», «Два болтуна», «Ревнивый старик», «Судья по бракоразводным делам», «Бискаец-самозванец», «Бдительный страж» и др.). Переводы Островского, как замечает автор статьи, не были традиционной для того времени переделкой или адаптацией оригинала и отличались верностью духу и букве испанских пьес. Драматург успешно справился с диалогами, насыщенными каламбурами, просторечиями, пословицами и поговорками. Его переводы «передают живую страсть и остроумие персонажей» (с. 165).
«А.Н. Островский в музыкальном мире прошлого и настоящего» - предмет статьи К.В. Зенкина (Москва), который утверждает, что одной из причин активного внимания композиторов к пьесам драматурга была их особая «музыкальная насыщенность». Это привлекло, в частности, А.Н. Серова, создавшего оперу «Вражья сила» по пьесе «Не так живи, как хочется». Шедевром стала опера Н.А. Римского-Корсакова «Снегурочка», наполненная песнями и обрядами солнечного цикла. Успеху оперы способствовало и оригинальное слово драматурга, почти полностью сохраненное в либретто. В других случаях Островский сам писал стихотворные либретто по своим прозаическим пьесам. Исследователь особо отмечает и музыку П.И. Чайковского к спектаклю «Снегурочка».
Известно, что Чайковский мечтал написать оперу «Гроза», но сочинил только увертюру. Композитору были близки реалистически воссозданные драматургом характеры, сюжет пьесы. Первая опера по «Грозе» была осуществлена В.Н. Кашперовым, но она уступала первоисточнику, хотя исполнялась в Москве и Петербурге. Самым выдающимся и примечательным фактом стало обращение к «Грозе» чешского композитора Л. Яначека. Его версия под названием «Катя Кабанова» была поставлена в 1921 г. самим композитором в Национальном театре г. Брно. В круг русских композиторов, озвучивавших спектакли Островского в ХХ в., вошли Г.В. Свиридов, Д.Д. Шостакович, Р.К. Щедрин, Т.Н. Хренников, Э.В. Денисов, Ю.М. Буцко, В.А. Гаврилин и др.
В статье «О неизвестном автографе либретто А.Н. Островского "Сват Фадеич"» Е.А. Рахманькова (Шуя) анализирует найденную ею в Российском государственном архиве литературы и искусства1 беловую рукопись оперного либретто. Долгое время эта работа драматурга считалась незаконченной: черновик произведения с пропуском отдельных страниц впервые был обнаружен А.И. Ревякиным2. В основу произведения положен сюжет «предания в лицах» Н.А. Чаева под этим же названием. Либретто Островского написано в стихах. Творчески перерабатывая первоисточник,
1 РГАЛИ. Ф. 2025 (В.Н. Кашперов). Оп. 1. Ед. хр. № 23.
2
Ревякин А.И. Пьеса «Сват Фадеич» Н.А. Чаева и оперное либретто «Сват Фадеич» А.Н. Островского // Уч. зап. МГПИ им. В.П. Потёмкина. - М., 1955. -Т. 48, Вып. 5. - С. 299-313.
драматург «повышал его сценичность, стремясь к предельной концентрации и стремительности действия» (с. 121). Художественно обогащая чаевскую пьесу, Островский обнаружил блестящее знание особенностей оперного жанра. В данной статье устанавливается и время работы над либретто - с 1865 по 1866 г.
Е.А. Рахманькова в полном виде публикует текст либретто в настоящем издании в разделе «Неизданное». Здесь также помещена найденная в марте 2009 г. в рукописном архиве Пушкинского Дома (С.-Петербург) статья А.Н. Островского «О танце в Испании» (публикация Ю.Л. Оболенской).
Взаимосвязи творчества драматурга с другими видами искусства выявляют также В.А. Вакулин (Щелыково) и В.В. Пайков (Шуя). Контакты драматурга с журналистикой и критикой своего времени рассматривают Е.Ю. Фаркова (Шуя), Е.Н. Белякова (Кострома), Т.В. Чайкина (Шуя), А.А. Виноградов (Кострома). Взаимоотношения Островского с цензурой характеризуют А.А. Ревякина (Москва) и Л.Н. Смирнова (Кострома). В работах Г.И. Орловой и В.В. Ожимковой (Щелыково) раскрываются некоторые моменты биографии драматурга; в статье В.В. Тихомирова (Кострома) А.Н. Островский предстает как «адвокат русского театра».
Лингвистические проблемы текстов писателя рассматриваются в статьях Н.С. Ганцовской (Кострома) - «Лексическое богатство языка А.Н. Островского: (Частотный словарь: Лексика продуктивная и раритетная)», Г.Д. Негановой (Кострома) -«Театральная лексика в языке А.Н. Островского», В.Д. Пятницкого (Шуя) - «Ненормативное словоупотребление героев А.Н. Островского», Е.А. Сундаревой (Шуя) - «Частотность вариантов слов в языке А.Н. Островского», Т.Н. Волковой (Шуя) - «Особенности этикетной лексики в пьесах А.Н. Островского», А.Г. Васильченко (Шуя) - «Компьютерные технологии в создании алфавитно-частотного словаря языка А.Н. Островского».
О.В. Михайлова
