CC BY
56
2008.01.004. ПФЕФФЕРКОРН Р. АДАМ СМИТ И УМЕРЕННЫЙ ЛИБЕРАЛИЗМ.
PFEFFERKORN R. Adam Smith, un libéralisme bien tempere // Problèmes econ. - P., 2006. - N 2898. - P. 41-47.
Сотрудник лаборатории «Культуры и общества в Европе» (Франция) анализирует этические концепции А. Смита, лежащие в основе его экономической теории. Автор доказывает несостоятельность попыток сторонников экономического либерализма представить Смита основоположником либеральной экономической теории, показывая, что он придерживался концепции умеренного либерализма: отдавая дань рынку, он не исключал в некоторых случаях ни ограничений свободной торговли, ни вмешательства государства в экономику для обеспечения справедливости и общественного благосостояния.
Смит единодушно признается основателем современной политической экономии. В работе «Исследование о природе и причинах богатства народов» (1776) («Богатство народов») Смит критически обобщает экономические концепции своего времени. В то же время эта работа служит основой для исследований таких экономистов как Д. Рикардо, Т. Мальтус или Ж.-Б. Сэй, которые впоследствии несколько поспешно были включены историками экономической мысли в категорию «классических экономистов». К. Маркс, иногда считающийся «последним классиком», также основывает свою теорию на критическом анализе Смита и его предшественников и последователей, четко разделяя их на «классиков» (А. Смит и Д. Рикардо) и «вульгарных экономистов» (Т. Мальтус и Ж.-Б. Сэй).
Несмотря на то, что Смит всегда тесно увязывал экономические концепции с этическими (он ясно изложил свои моральные принципы в более ранней появившейся в 1759 г. работе «Теории нравственных чувств»), философские и моральные основы его экономических концепций долгое время игнорировались. В «Богатстве народов», как и в большинстве работ по экономике того времени, экономические соображения дополняются философскими, моральными или политическими размышлениями, многочисленными рассуждениями на религиозные темы (на них приходится пятая часть текста). С этой точки зрения книга Смита похожа на работы его современников, но она помогает интерпретировать другие, иногда
самые неожиданные проблемы. И это отличает действительно крупные сочинения.
Несмотря на то, что сегодня специалисты отдают дань уважения Смиту, на его работы часто ссылаются сторонники не просто либеральной, но радикальной, нео- или ультра - либеральной идеологии. Однако такое толкование Смита противоречит сути изложенных им в «Теории нравственных чувств» положений, позволяющих избежать неправильных толкований некоторых положений «Богатства народов».
Одним из первых вопросов, возникающих у комментаторов работ Смита, является вопрос о целостности его подхода. В середине Х1Х в. философы и историки долго обсуждали вымышленное противоречие между двумя работами. На противоречие между двумя работами Смита указывал, в частности, один из наиболее выдающихся представителей немецкой исторической школы К. Книс. По его мнению, Смит пропагандировал благожелательность в «Теории нравственных чувств» и эгоизм в «Богатстве народов». Это противоречие кажется очевидным только на первый взгляд. В обеих книгах поведение каждого индивида всегда связывается с поведением других. Каждый индивид стремится учитывать присутствие других и даже ставить себя на их место.
Смитову благожелательность, следовательно, можно рассматривать как чисто человеческое свойство уметь поставить себя на место другого и понять таким образом его опыт, чувства и мотивы поступков. Смит считает, что это врожденное свойство, имеющее божественное происхождение. Оно соответствует тому, что сегодня называют сопереживанием, имеющим мало общего с эгоизмом «человека экономического», сочиненного (изобретенного) гораздо позднее маржиналистами и неоклассиками, а не Смитом в «Богатстве народов». Смитовская благожелательность ведет к поиску справедливости и общего блага.
В ХХ в. большинство экономистов уже не противопоставляли «Богатство народов» и «Теорию нравственных чувств», а просто не принимали в расчет «Теорию нравственных чувств», забывая о том, что работы Смита, включая и «Богатство народов», являются философскими и моралистическими произведениями. Поэтому многие экономисты заимствовали у Смита только эгоизм как двигатель человеческого поведения. Лишь недавно появились свиде-
тельства того, что Смита признают не только основателем классической политической экономии, но и идеалом почти универсального ученого (с. 43-44).
Появление «Богатства народов» ознаменовало разрыв с предшествующими экономическими представлениями. Особенно это касается экономических концепций меркантилистов. Смит, критикуя меркантилистов за то, что они считают изобилие денег, точнее, изобилие золота и драгоценных металлов, условием создания богатства, подчеркивает, что его источником и реальной мерой стоимости обмениваемых благ является труд. Богатство определяется Смитом как необходимые и удобные для жизни вещи, созданные трудом, а не как денежные запасы.
Он не разделяет пессимистический подход меркантилистов, видящих во внешней торговле игру с нулевой суммой, считая, что каждый народ выигрывает, развивая внешнюю торговлю. Однако, вопреки взглядам Смита на эту проблему, развитым впоследствии Рикардо, а затем неоклассиками и ставшими сегодня догмой ОЭСР и ВТО, социально-экономическая история свидетельствует о том, что в этой игре есть как выигрывающие, так и проигрывающие (с. 44).
Смит также отмежевывается от некоторых концепций физиократов, критикуя их тезис о бесплодности промышленности и осуждая их «сельскохозяйственную систему». В то же время он, как физиократы и их последователи, стремится описывать экономическую жизнь как циклический процесс. Несмотря на то, что Смит «вписывается» в экономический либерализм физиократов, его концепция либерализма менее радикальна. Таким образом, Смит ввел в экономическую теорию определенные новшества как по сравнению со своими современниками, так и по сравнению с предшественниками.
В последние десятилетия Смиту очень часто приписываются разработанные в дальнейшем экономические концепции. Особая судьба в этом плане досталась метафоре Смита «о невидимой руке», которая многими экономистами считается метафорическим описанием рынка. Практически это выражение стало символом работы Смита: преподаватели экономики каждый раз, когда речь идет о рынке, ссылаются именно на него, приписывая Смиту концепцию саморегулирующегося рынка, которая была формализована только в конце XIX в. Вальрасом и неоклассиками. Хотя в осно-
ве «Богатства народов» лежит анализ создания богатства и товарообмена, нельзя забывать, что Смит не превозносил мистику рынка, что его «невидимая рука» гораздо сложнее, чем кажется, в любом случае она не соответствует тому, о чем говорят большинство либеральных экономистов (с. 45).
Прежде всего Смит, ратуя за свободное функционирование рынка, не всегда благосклонно относился к этой «свободной» игре рынка. Кроме того, говоря о свободной торговле, необходимо помнить, что он выступал за умеренную свободу торговли. По его представлению, внешний рынок не должен обязательно функционировать без всяких препятствий. В некоторых случаях весьма желательно его регулирование со стороны государства. Он приводит в пример некоторые швейцарские кантоны и итальянские провинции, регламентирующие торговлю зерном, чтобы избежать катастрофических последствий в случае дефицита. Смит вполне ясно выражает свое отношение к роли государства: оно может и даже должно вмешиваться в экономическую жизнь. По представлению Смита, государство должно заботиться об общественном благе и справедливости. Этот тезис перекликается с тем, что он пишет о доброжелательности в «Теории нравственных чувств». С непредвиденными эффектами рынка необходимо бороться с помощью вмешательства государства. Следовательно, моральный и политический идеал Смита весьма далек от экономического либерализма, мечтающего о беспрепятственно, прежде всего без вмешательства государства, функционирующем «свободном» рынке. Кроме того, по Смиту, государство должно брать на себя, например, расходы на развитие транспортных инфраструктур и образование не только молодежи, но и людей всех возрастов.
По мнению автора, в «Теории нравственных чувств» Смит использовал метафору о «невидимой руке» для обозначения Провидения. Смит полагал, что гармония рождается не столько благодаря экономическому механизму, в данном случае рынку, сколько благодаря Божественному вмешательству. В «Богатстве народов» «невидимая рука» подталкивает индивида к достижению непреднамеренной цели... Смит добавляет, что он счастлив, что это именно так, тогда как современные либеральные экономисты используют метафору о «невидимой руке» для описания функционирования рынка, на котором рациональные агенты осуществляют
оптимальный выбор в соответствии с ценами, которые им предоставляют совершенную информацию. У Смита результат достигается непреднамеренно, у либеральных экономистов - картина прямо противоположна. Их ссылка на «невидимую руку» с этой точки зрения явно неправомерна, поскольку они и Смит говорят о разных вещах. В целом сторонники либерализма видят рынок как своего рода «основанное на светских принципах Провидение», тогда как А. Смит использует метафору о «невидимой руке», чтобы приобщить к рынку. Провидение в какой-то мере приходит на помощь рынку, когда он оказывается неспособен выполнять возложенную на него роль, т.е. эффективно и справедливо распределять капитал и продукт. «Невидимая рука» Смита - это в конечном итоге рука Бога, так как рынок не может функционировать без четких правил, установленных вовне. А при отсутствии таких правил распределение будет все более и более несправедливым.
И.Ю. Жилина
