CC BY
8
2007.04.013. МОКИР Дж. НЕОДНОЗНАЧНОСТЬ ТЕХНОЛОГИИ. MOKYR J. The ambiguities of technology // History and theory. - Mid-dletown, 2007. - Vol. 46, N 1. - P. 59-65.
Ключевые слова: технологическая культура; человеческая природа; институциональные перемены; развитие.
Автор из США оценивает концепцию технологии, высказанную Т. Хьюгсом в своей книге1.
Безусловно, пишет автор, Т. Хьюгс - вдумчивый, добросовестный и весьма информированный исследователь технологии, заслуживающий того, чтобы называться «выдающимся среди своего поколения исследователей историком технологии» (с. 59). Для Т. Хьюгса технология - то, что в принципе выражает человека-деятеля, т.е. целостного человека с его разумом, моралью, ценностями, поскольку человек как разумное существо и есть деятель. Разум дан человеку для того, чтобы создавать рукотворный мир в качестве среды, защищающей человека так же, как защищены животные в дикой природе - мимикрией, стадностью, быстрым бегом, силой, ловкостью. Человек запрограммирован на осуществление технологического прогресса, как в дикой природе хищник запрограммирован на «кровожадность», а травоядное животное - на «вегетарианство».
Таким образом, базовое понимание технологии - как реализации человеком своей сущности - исключает какое-либо противопоставление технологии, технологической культуры природе человека. Тем не менее, в своей книге Т. Хьюгс дает возможность высказаться всем критикам технологии вплоть до самых одиозных вроде О. Шпенглера и М. Хайдеггера, обвинявших технологическую культуру в «изнасиловании» и «ограблении» природы. Он реагирует на подобные суждения в примирительном тоне и даже находит в них рациональное зерно беспокойства об экологическом неблагополучии. Конечно, акценты Р. Шпенглера и М. Хайдеггера не были экологическими - скорее политическими и расистскими, и Т. Хьюгс мастерски разоблачает подобных «плакальщиков» по поводу «разрушительной» технологической куль-
1 Hughes T. Human-built world: How to think about technology and culture. -Chicago: University of Chicago press, 2004. - 223 p. - Hot. no: c. 59.
туры их же речами. Это характерный стиль Т. Хьюгса, который умеет открыть истину без каких-либо прямых поучений.
В Х1Х-ХХ вв. отношение известных интеллектуалов к технологии неоднократно колебалось от настроения «за» к настроению «против». Такие колебания понятны. Технологическое, как и в целом социальное развитие - это противоречивый процесс, поскольку социальная жизнь имеет политическое наполнение, искажающее фундаментальные векторы общества. Политика всегда декларирует цель общественного блага, но, как правило, превращает мировой социум вместе с его экономическим и технологическим развитием в пространство интриг между государствами. Экономика и технология становятся заложниками амбиций властвующих политиков, и именно в этой ситуации возникают закономерные опасения, что слишком глубокое вмешательство технологии в естественный порядок вещей может ударить по обществу бумерангом.
В силу того, что фундаментальный для человека и общества феномен технологии оказывается, как и все в обществе, политизированным и, следовательно, искаженным, технология требует к себе рассудительного отношения. Именно такой зрелый подход демонстрирует Т. Хьюгс, для которого технология - это не панацея от всех социальных болезней, но и не монстр, угрожающий выйти из-под контроля человека. Т. Хьюгс лишен столь распространенных среди интеллектуалов технологических фобий - с научной добросовестностью он пытается понять, что же такое технология, коль скоро общество принимает, а не отталкивает технологический вектор своего развития. В идеале технология совпадает с «целостным человеком», но реально она в этом смысле неоднозначна, как неоднозначно все в реальном (а не идеальном) обществе, поскольку реальный человек демонстрирует лишь разную степень приближения (или отдаления) по отношению к «идеальному человеку».
Т. Хьюгс считал, что «зло» технологического развития - это вещь очень относительная, и в этом состоит суть его концепции технологии. В XIX в. в США была широко распространена твердая вера в технологию как строителя нового Эдема. И не вина технологии в том, что этот Эдем, существовавший только в головах восторженных прожектеров, заведомо не мог состояться. Тем не менее глубоко разочарованные реальностью интеллектуалы стали мстить за свои несостоявшиеся прожекты и распространять в обществе
технологические фобии, показывая технологию демоном, который из «слуги» превращается в «господина». Технологическое развитие -это инновационный процесс, а всякая инновация несет с собой незапланированные «нарушения». Глобальное потепление и т.п. - те самые издержки технологии. Однако в сравнении с реальными бедствиями ХХ в. это «зло» - капля в океане иного, политического зла, которое выражается в интригах властвующих политиков, коллапсе институтов и управления, криминализации целых государств.
Подозрительное и настороженное отношение к технологии можно объяснить только одним - ее искусственным характером, что вызывает чувство дискомфорта, подобно тому, как вызывает это чувство протез. Однако в дикой природе люди - «инвалиды», которые не могут обойтись без такого «протеза», как технология. Это - наиболее точный образ неоднозначности, двойственности технологического «протеза», показывающий ее объективность. Учитывая такую объективность, Т. Хьюгс и предостерегает от сведения сложной проблемы технологической культуры к простым решениям.
Подобным простым решением является популярная «революционная» идея альтернативной - нетехнологической - человеческой цивилизации. Но возможна ли такая альтернатива - основанная, как полагают ее пропагандисты, на развитии возобновляемой энергетики и прочих «экологических подходов»? Т. Хьюгс констатирует, что критики «технологической цивилизации» не имеют серьезной альтернативы. И дело не только в том, что на технологической культуре завязаны мощные интересы ее инсайдеров, сопротивляющихся «экологическим» нововведениям. Главный довод заключается в том, что технологические системы обеспечивают обществу такие блага, от которых потребители не готовы отказаться ради обещаний «лучшей жизни» и не готовы проникнуться мыслями Л. Мамфорда или Ж. Эллюля о технологических угрозах.
Важно признать ту истину, что все очень правильные слова о необходимости достижения компромисса между природой и человеческим творчеством не превратятся в реальность без соответствующих институциональных перемен. Все институты в обществе устанавливают такой тип социального взаимодействия, который ориентирован не на партнерство с природой, а на овладение природой. Именно поэтому технологическая культура агрессивна к при-
роде не сама по себе, а подчинена институтам, которые не распространяют на взаимодействие общества и природы демократические принципы социального взаимодействия и внушают человеку, что он выше природы, стоит над ней. Не технологическая культура -альтернатива «экологическому сознанию», а тот уровень институциональной культуры, который пока не позволяет установить партнерство между технологией и природой. А пока это так, придется мириться с неоднозначностью, позитивно-негативной двойственностью технологии, ясно осознавая, что не существует альтернативы технологической культуре, реализующей технологическую (творческую) природу человека.
Между тем требуемые институциональные перемены хотя и очень медленно, но происходят. Этот исторический процесс и называется развитием, и в ходе него технологический прогресс никуда не исчезает, а только усиливается, а вместе с ним расширяется и «искусственная» среда городов. Поворот же к экологическому сознанию тоже проявляется в технологической сфере - технологических поисках компромисса между городским и «диким» ландшафтами. Например, города, не поступаясь технологическим прогрессом, должны максимально впускать природу, а строительство в сельской местности, представляющей собой во многом «нетронутую» природу, должно вписываться в этот природный ландшафт. Признаки этого прогресса экологического сознания, т.е. соответствующего институционального сдвига, налицо, и они не имеют ничего общего с возвратом к «более природному» и менее технологичному существованию человека, например, в Средние века, когда «согласие» городов с природой сопровождалось ужасающей смертностью, антисанитарией, плохим качеством воды и пищи. Конечно, нет ничего «естественного» в хлорировании питьевой воды, но многие ли сегодня согласились бы отказаться от этой технологии?
Правда, Т. Хьюгс все же несколько идеализирует не сильно отягощенное технологической культурой прошлое, однако он совершенно справедливо замечает, что современная технологическая культура могла бы и должна бы чаще, чем она это делает, искать компромиссы с природой. Почему современная технология столь самоуверенна? Ответ может быть следующим. Все люди хотели бы жить в более зеленых и чистых городах, но у каждого есть странная
склонность считать, что не он, а кто-то другой должен все это устроить. В результате статус-кво сохраняется: технологическая культура живет своей жизнью, а природа - своей, и компромиссы между ними ждут своего часа, когда институциональная парадигма изменится сама. Это и есть дефицит коллективного действия, социального взаимодействия, партнерства, и этот дефицит носит институциональный характер. У людей недостаточно развито партнерское сознание - сознание компромисса, и этот дефицит воспроизводится в институтах, ценностях, во взаимодействии общества и природы.
В этом случае институты играют важную роль. Они не только отвечают данному уровню сознания, но и обучают сознание, определяя в целом характер социальных отношений. В мире существуют разные институциональные типы общества, фиксирующие соответствующие типы социального взаимодействия и, следовательно, саму возможность объединения технологического и экологического сознания через создание соответствующей институциональной среды. Огромное значение имеет существование в мире самой институциональной планки общества, партнерского как внутри, так и по отношению к природе. Это - общество с такой институциональной средой, в которой получает простор технологический прогресс, реализующий творческую природу человека, что и является надежным показателем правильности институтов, обучающих в поколениях человеческое сознание таким ценностям, как творчество, развитие, истина, свобода, обучающих уважению индивидуальными сознаниями друг друга как потенциальных носителей всех этих ценностей.
Таким образом, пишет автор в заключение, технологическая культура сама по себе является показателем эффективности конкретного общества. Низкий уровень технологической культуры, застой в технологии, вялая реакция на технологический прогресс -верные симптомы того, что такое общество институционально больное, что оно нуждается в институциональных переменах, которые открыли бы путь обучения общества ценностям свободы, творчества и развития. Технология на поверхности демонстрирует себя технократическим феноменом, но суть ее - не технократическая, а глубоко социальная, именно позитивно социальная. Собственно, в этом «противоречии» технократического явления социальной сущности и состоит неоднозначность, двойственность тех-
нологии, а вовсе не в ее социальных «плюсах» и «минусах». Все социальные «минусы» технологии связаны не с ней самой, а с институциональной средой, лишенной партнерского, компромиссного сознания и сообщающей технологической культуре не свойственную ей агрессивность.
А.А. Али-заде
