CC BY
24
ЦЕНТРАЛЬНАЯ АЗИЯ И ЗАКАВКАЗЬЕ
2007.04.010. ОЛКОТТ МБ. ВТОРОЙ ШАНС ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ. - Москва-Вашингтон, Моск. центр Карнеги; Фонд Карнеги за междунар. мир, 2005. - XVIII, 487 с. карта. - Избр. библиогр.: с. 449-485.
Профессор Марта Олкотт (Колгейтский университет, США) -сопредседатель программы Московского центра Карнеги «Религия, общество и безопасность», автор многих работ по Центральной Азии (ЦА)1.
В предисловии к книге, написанном президентом Фонда Карнеги за международный мир Дж. Мэтьюз, отмечается возросшее стратегическое значение региона после террористических актов 11 сентября 2001 г. и военной кампании в Афганистане под руководством США. Выделены следующие основные аспекты концепции Олкотт: «Возобновление международного интереса к Центральной Азии вряд ли будет способствовать решению стоящих перед ней неотложных социальных и экономических задач, поскольку участие международной общественности в ее делах весьма ограниченно, а власть во всех государствах региона глубоко порочна... Олкотт отмечает глубокую противоречивость политики США в отношении Центральной Азии. Сотрудничество с антидемократическими режимами создает долгосрочные угрозы безопасности в форме политического, экономического и социального недовольства населения, что может способствовать активизации
1 Реферируемая монография вышла одновременно на англ. яз. -OLCOTT M.B. Central Asia's second chance. - Wash., Carnegie endowment for intern. реасе, 2005. См. также Olcott M.B. The Kazakhs. - 2-nd ed. - Stanford, 1995; Ol-cott M.B. Central Asia's new states. - Wash., 1996; Olcott M.B. Kazakhstan: Unfulfilled promise. - Wash., 2002. Описание здесь и далее по реф. источнику. Реферат последней работы см.: Страны Центральной Азии на рубеже XX-XXI вв.: Становление национальных государств: Реф. сб. - М., 2006. - С. 30-40.
терроризма. Однако приоритетность той же угрозы в краткосрочном плане требует продолжения сотрудничества» (с. Х-Х1).
В первой главе с характерным названием «После 11 сентября: Неожиданный шанс» М. Олкотт подчеркивает, что теракты 11 сентября наглядно свидетельствуют об опасности забвения мировым сообществом проблем Афганистана и ЦА. Несмотря на все деньги, истраченные после этого на войну с террором, «перспективы негативного развития новых государств в Центральной Азии сегодня реальнее, чем раньше» (с. 1). «Неожиданный шанс», который принесла ЦА после 11 сентября помощь Запада, - необходимое условие государственного строительства, проведения реформ, но его недостаточно. Требуется решимость лидеров государств ЦА осуществлять преобразования, а ее как раз и недостает. Ни один из президентов не был подготовлен к роли руководителя независимого государства. Кроме того, многие оказались скомпрометированы обвинениями в извлечении выгоды из жульнических схем приватизации. На словах республики заботятся о расширении регионального сотрудничества (в 1994 г. Узбекистан, Киргизия и Казахстан объединились в Центральноазиатский союз, впоследствии переименованный в Центральноазиатское экономическое сообщество, в которое вошел и Таджикистан), на деле же они относятся друг к другу как потенциальные конкуренты или даже враги. Это стало особенно заметно в конце 1990-х годов.
Уровень военного влияния России в новых государствах ЦА был максимальным в конце 1992 г. в связи с ее вмешательством в гражданскую войну в Таджикистане, но Ташкентский договор о коллективной безопасности, подписанный в мае 1992 г., перестал быть основой региональной безопасности в 1999 г. «Даже если бы не было событий 11 сентября, ослабление влияния России в этом регионе было только вопросом времени вследствие медленно, но непрерывно возрастающей роли США... Открытие американских военных баз было драматическим актом, одновременно подтвердившим претензии лидеров Центральной Азии на стратегическую важность их региона и обозначившим конец Российской и советской империй» (с. 18). Впрочем, первоначально США были готовы удовольствоваться в ЦА «второстепенной ролью по сравнению с российской» (с. 19).
«Неожиданный шанс» на сотрудничество Запада и ЦА после 11 сентября, по убеждению автора, был на самом деле вторым, и для понимания возможности его реализации следует уяснить, «как и почему был безрассудно упущен первый шанс на протяжении десятилетия между распадом Советского Союза в 1991 г. и 11 сентября 2001 г.» (с. 25). Оценки первого десятилетия независимости весьма спорны: оптимисты признавали позитивные стороны процесса становления независимости (например, гражданская война в Таджикистане не стала предвестником крушения всего региона, как опасались многие). Пессимисты подчеркивали опасность возрастания разрыва между богатыми и бедными, сложность проблемы преемственности власти. Автор относит себя к числу пессимистов. С этой точки зрения она пересказывает стратегии развития пяти республик в 1991-2001 гг., отмечая «отдельность» каждой из них вместо обще-регионных проектов. Серьезных межэтнических конфликтов из-за искусственно проведенных границ удалось избежать, но возросла спорность распределения скудных водных ресурсов, обострилась угроза деятельности радикальных экстремистских групп.
Развитие стран региона шло разными путями. События в Казахстане напоминали скорее происходившее в России, чем в других республиках ЦА. Богатые месторождения нефти помогли пережить экономический спад начала 90-х, с ними связано большинство надежд на будущее. Президент Н. Назарбаев стремится сделать свое президентство пожизненным (или даже наследуемым членами его семьи). Туркмения, также обладающая богатыми энергетическими ресурсами, демонстрирует наибольший контраст между обещаниями, звучавшими сразу после получения независимости, и реальной ситуацией. К тому же С. Ниязов создал культ своей личности, превзошедший культ личности Сталина. Киргизия, как бедная страна, приняла западные проекты реформ, но оказалась обремененной крупным внешним долгом, бедность населения сочеталась с нарушениями международных стандартов политической деятельности во время проведения выборов. Таджикистан также был вынужден пригласить западных финансовых экспертов, но восстановление страны после тяжелой гражданской войны идет крайне медленно, велико влияние наркоторговли на экономику. Узбекистан под руководством И. Каримова стремится возглавлять регион. Но, в отличие от С. Ниязова, Каримов сделал национальным героем не себя, а Ти-
мура, чтобы, опираясь на исторический прецедент, оправдать авторитарную политическую систему. Режим Каримова решительно борется с радикальными исламистскими группами, особенно после взрывов в Ташкенте в 1999 г. Официальная статистика фиксирует в 1992-2001 гг. рост ВНП Узбекистана, но это не отражает реального состояния экономики республики.
Таким образом, «первое десятилетие независимости государств Центральной Азии усилило их дифференциацию, причем в экономическом отношении больше, нежели в политическом. Ни в одной из стран за это время не создана демократическая политическая система» (с. 65).
В этих условиях особое значение приобретает геополитическая сиуация 1991-2001 гг. Для политиков России обретение странами ЦА (особенно Казахстаном) независимости было тяжелым ударом. «Государства Центральной Азии, конечно, опасались гегемонии России, но еще больше их беспокоили долгосрочные намерения Китая.» (с. 68). США прежде всего интересовали энергетические ресурсы Каспия, но оценки его подтвержденных запасов нефти колеблются в очень широких пределах, поэтому Вашингтон не спешил переходить к стратегическому участию в делах региона. Турции и Ирану не хватало ресурсов для продвижения своих национальных интересов.
В свою очередь перед руководителями ЦА открылись возможности делать выбор. Вначале главной проблемой их внешней политики было урегулирование отношений с Россией. Они способствовали тому, что СНГ не стало эффективным инструментом российского господства на постсоветском пространстве. Та же участь постигла ряд других союзов (например, Организацию договора коллективной безопасности - ОДКБ). Напротив, экономические механизмы контроля, унаследованные от единой советской экономики, оказались реальными: поставки электричества в Северный Казахстан из России, система нефтяных и газовых трубопроводов, проходящих по территории России, позволят добиваться уступок от Казахстана, Туркмении, Азербайджана; 201-я российская мотострелковая дивизия осталась в Таджикистане.
Китайские руководители признавали ЦА сферой влияния России, опасаясь вакуума власти, опасного для их долгосрочных интересов, а также благоприятствующего сепаратизму уйгуров.
Китай мог отстаивать свою позицию через ШОС. О влиянии Китая свидетельствовали территориальные уступки, полученные им при определении границ с Казахстаном и Киргизией, расширение товарооборота (включая «челночный») с ЦА, участие в разработке нефтяных месторождений в Казахстане.
Помощь США региону первоначально была скорее показной, чем существенной: меньше 3 млрд. долл. всем пяти республикам за 1992-2002 гг. (с. 86, см. табл. 3 и 4). Ни один из американских президентов не принял приглашения посетить ЦА. Новым подходом стала идея прокладки трубопровода Баку-Тбилиси-Джейхан в обход территории России. Американские деловые круги считали достаточно благоприятной обстановку для своей деятельности в Казахстане и непредсказуемой - в Туркмении. В программе НАТО «Партнерство во имя мира» наиболее активно участвовали Казахстан, Киргизия и Узбекистан. Последний становился «самым важным региональным партнером США в сфере обороны», учитывая ситуацию в Афганистане (с. 93).
Надежды Турции и Ирана расширить сферу своих геополитических интересов путем усиления влияния в независимой ЦА оказались сильно завышенными. Что касается Индии и Пакистана, то они «ждут своего часа», тогда как участие арабских государств в делах региона остается весьма скромным. Напротив, влияние Западной Европы, Японии и Южной Кореи оказалось значительным благодаря обладанию капиталами и техническим опытом, необходимыми для развития экономики региона. Это влияние реализуется в основном через международные финансовые учреждения.
Как все эти геополитические факторы сказались на попытках стран ЦА решить социально-экономические проблемы? Экономические перспективы вновь созданных государств изначально оценивались весьма пессимистически (несмотря на сравнительно высокий уровень образования населения, они считались «слаборазвитыми», с. 107). Затем увеличился разброс мнений экспертов, поскольку руководство Киргизии согласилось превратить страну в своего рода «подопытного кролика» для проверки эффективности реформ, Казахстан принял весьма амбициозную программу приватизации. Однако непропорциональное распределение активов в пользу правящих семей в этих республиках, отказ Узбекистана и Туркмении от всех разумных зарубежных рекомендаций по-
влекли новую волну пессимизма, хотя во многих странах Африки дела шли гораздо хуже. Конечно, доля населения, живущего за чертой бедности в ЦА, увеличивалась, но о массовом голоде сообщений не поступало, не было межгосударственных военных конфликтов. Только после 11 сентября международное сообщество поставило вопрос, «не создает ли нерешительность стратегий экономических и политических реформ угрозы безопасности, которая ранее не учитывалась. Эта переоценка не привела к каким-либо особо эффектным результатам. Государства, демонстрировавшие готовность к реформам, получили кое-какую дополнительную финансовую помощь, но страны, которые не торопились выполнять полученные рекомендации, не подверглись большому нажиму» (с. 109).
Единственный (и то пока потенциальный) пример успешного развития в регионе - Казахстан, но и там на ситуацию влияет системная коррупция (с. 110)1. Благодаря огромным природным ресурсам и человеческому потенциалу в республике с 2004 г. начался устойчивый экономический рост, в 2003 г. по среднему доходу на душу населения она вышла на 2-е место в СНГ (после России) (там же)2. Приватизация малых и средних предприятий завершилась, около половины населения занято в частном секторе. Сельское хозяйство обеспечивает работой 35% казахстанцев, хотя его доля в ВВП лишь 7,7% (с. 111)3. Необходимы дополнительные инвестиции, особенно для выживания независимых фермеров. Высокие цены на нефть позволили с 2002 г. покончить с дефицитом бюджета (1/3 всех доходов дает энергетический сектор), обеспечили высокие темпы реального прироста ВВП, причем добыча нефти происходит не в ущерб другим отраслям экономики (с. 112).
Надежды Казахстана на лучшее будущее связаны в основном с разработкой нефтяных и газовых ресурсов: по американским прогнозам, к 2020 г. суточная добыча нефти достигнет 8 млн. баррелей (сейчас чуть больше 1 млн.), общая сумма инвестиций к 2015 г. увеличится до 52 млрд. долл. при возрастании (и даже пересмотре в ранее заключенных договорах) доли Казахстана в собственности и
1 Gray Ch., Hellman J., Ryterman R. Anticorruption in transition. 2. Corruption in enterprise - state interactions in Europe and Central Asia, 1999-2002. - Wash.: World bank, 2002.
2 См. табл. 8. World development report, 2005. - Wash.: World bank, 2004.
3 Economist intelligence unit. Country profile. - 2004. - P. 30.
доходах (с. 113). Большие ожидания связаны с улучшением транспортировки нефти и газа на внешние рынки.
Управление нефтедобывающей отраслью открывает много возможностей для личного обогащения. «И независимо от того, верны ли слухи о причастности самого президента, многие, безусловно, получали прибыль за счет большой разницы между внутренними ценами в Казахстане и ценами на мировом рынке» (с. 120).
Правительство Казахстана понимает необходимость диверсификации экономики, но его долгосрочная стратегия пока остается неопределенной, так же как вызывает споры вопрос о степени координации своей экономической политики с Россией. Если судить по основным экономическим показателям, положение в республике наилучшее в ЦА, но «ожидания значительной части жителей не оправдались. Большинству казахстанцев трудно понять, почему обилие природных ресурсов не трансформируется в быстрый подъем уровня жизни населения» (с. 124-125).
Положение в Туркмении оценивается как «растрата своего потенциала» (с. 126), причем всем официальным статистическим данным (если они приводятся) абсолютно нельзя верить, начиная от сведений об общей численности населения, средней продолжительности жизни, не говоря уже о масштабах коррупции президента. Например, официально за чертой бедности 1% населения, по оценке ЕБРР - 58% (с. 134).
Киргизия оказалась наиболее восприимчивой к международным рекомендациям, но это не помогло ей построить эффективную экономику, что во многом объясняет отстранение от власти в марте 2005 г. президента А. Акаева. По оценке Мирового банка, пик бедности был пройден в 1999 г., а, по данным киргизского правительства, в 2003 г. в бедности все еще жили 50% жителей (с. 137). Особенно много бедняков на юге страны, где выше плотность населения и большая доля узбеков. Стратегию борьбы с бедностью подрывает всепроникающая атмосфера коррупции, в которой обвиняют и семью президента, причем нет уверенности, что преемники Акаева будут вести себя более честно.
Для Таджикистана остается открытым вопрос, можно ли помочь разрушенной экономике. Несмотря на окончание гражданской войны он все еще остается беднейшим из постсоветских государств с огромным внешним долгом. Более 80% населения живут в бедности,
и специалисты сомневаются, что «правительство сможет достичь даже очень скромных целей сокращения числа бедняков до 75% в 2006 г. и до 60% в 2015 г. Три главные источника доходов населения -«участие в незаконной торговле наркотиками, работа на НПО, спонсируемые иностранцами, денежные переводы от неквалифицированных рабочих-мигрантов, в основном из России» (с. 146)1.
Тяжелая социально-экономическая ситуация благоприятствует распространению экстремистских идеологий и криминализации экономики. Таджикистан уже обладает многими признаками «наркогосударства», и, по убеждению автора, «пока Рахмонов остается у власти, не следует ожидать осуществления серьезных мер по борьбе с экономической коррупцией, которая пронизывает все таджикское государство» (с. 150).
Основная черта Узбекистана - отказ от реформ, благодаря чему сохранилась с советских времен система госзакупок и поддержания цен в сельском хозяйстве, а также множественность валютных курсов. В 2002 г. доход на душу населения (с учетом паритета покупательной способности) составил 1670 долл., тогда как в Казахстане - 5870 долл. (с. 152)2. Правда, республика избежала сползания к предельному уровню бедности, полагая, что при форсированном проведении экономических реформ доля жителей, живущих за чертой бедности, возрастет. Однако «некоторые факты, а также личные впечатления автора, немало поездившего по Узбекистану, свидетельствуют о резком снижении уровня жизни населения за последние несколько лет» (там же). Об этом же можно было судить в 2004 г. по массовым волнениям (демонстрации на рынках Коканда и Карши из-за ограничений нелегальной челночной торговли, поднявших цены на потребительские товары).
Коррупция в Узбекистане - столь же серьезная проблема, как и в соседних странах. Торможение реформ отчасти объясняется страхом перед последствиями либерализации рынка и приватизации ключевых секторов экономики для социальной стабильности вообще и обеспечения рабочими местами в частности в условиях высокой плотности сельского населения (плюс недиверсифициро-
1 По оценкам Международной организации по миграции, ежегодное число таджикских мигрантов - около 620 тыс. человек, они едут в основном в Россию, но также и в соседние страны ЦА (с. 399).
2 Human development report. - 2004. - P. 140-141.
ванность сельского хозяйства, упущенная возможность изменить соотношение между производством продовольственных культур и хлопчатника). Сейчас слабость частного сектора, рост влияния исламистов делают процесс реформирования «более рискованным, чем если бы его удалось начать раньше» (с. 157).
Таким образом, для всех республик ЦА обзор социально-экономического развития за 2001-2005 гг. «мало обнадеживает» (с. 158).
Отдельная глава посвящена проблеме передачи власти при отсутствии демократических политических институтов. По признанию автора, действия США, предпринятые во имя улучшения положения в области прав человека и демократизации власти в ЦА, свидетельствовали о «сравнительно малой стратегической важности этого региона для администрации Буша» (с. 161). Его важность резко возросла на первом году войны с террором, и тогда была сформулирована точка зрения Пентагона: «Стратегическая важность государств Центральной Азии в первую очередь определяется их вкладом в войну с террором, во вторую - их вкладом в энергетическую безопасность США. Проблемы обеспечения долгосрочной безопасности, в частности построения демократии, при этом практически оставались за кадром» (с. 162). Соответственно лидеры ЦА уяснили, что для получения американской финансовой помощи им достаточно говорить о приверженности совместным целям борьбы с террором, ничего не предпринимая в области системных политических реформ (например такое положение четко прослеживается в узбекистано-американских отношениях). Сокращение в 2004-2005 гг. (по сравнению с 2002-2003 гг.) целевых средств на развитие демократии (см. дополнительно табл. 5) не слишком волновало правительства центральноазиатских стран, поскольку они считали, что эта помощь «приносит большую выгоду критикам режима, нежели его сторонникам» (с. 164). Кроме того, в абсолютных цифрах эта помощь была невелика: даже в Киргизии, которая на душу населения получала наибольшие суммы, в 2002 г. на каждого гражданина пришлось по 1,2 долл. такой помощи (с. 164). Суммарные цифры помощи республикам ЦА не сопоставимы с помощью Египту или Израилю: миллионы долларов первым (см. табл. 2-7), миллиарды - вторым.
Попытки США оказать помощь в создании необходимых политических институтов в странах ЦА оказались неудачными. Однако масштабы связанных с этим угроз в разных странах неодинаковы. Так, в Киргизии США упустили шанс настоять на проведении дальнейших политических реформ. Это и привело к изгнанию А. Акаева, которое «вряд ли приведет к быстрому изменению коррумпированной природы киргизского общества» (с. 173). В коррупционных сделках замешаны и окружение президента, и оппозиция.
Еще сложнее для США повлиять на процесс политической организации общества в Казахстане. «С учетом ключевой роли западных фирм в разработке стратегически важных нефтяных и газовых ресурсов Казахстана, западные лидеры не будут слишком настаивать на проведении там демократической реформы до тех пор, пока не придут к выводу, что недемократический характер казахстанского режима подрывает его безопасность в краткосрочном плане» (с. 179). Высокие мировые цены на нефть позволяют сохранять в стране спокойствие благодаря некоторому повышению уровня жизни населения (проблема бедности здесь менее остра, чем в Киргизии, к тому же бедняки рассеяны по обширной территории страны, что затрудняет их организацию и мобилизацию). «Большая часть элиты полагает, что несмотря на все его недостатки Назарбаев остается для Казахстана весьма позитивной политической фигурой: в трудных условиях он сохранил независимость страны, обеспечил максимальную поддержку Запада и при этом не ухудшил отношений с Россией. Число сторонников демократических реформ в Казахстане возрастает, однако у президента еще достаточно возможностей, чтобы заставить критиков замолчать» (с. 182-183).
Процесс осуществления политических реформ в республике контролируется сверху и должен создавать впечатление, что «демократия - это подарок казахскому народу от его доброжелательного президента, который делает это в полном соответствии с культурой и историей своей страны.»; одновременно активно обсуждается вопрос о преемнике Назарбаева - несомненно, «конкуренция на выборах 2013 г. будет очень серьезной. Структура казахского общества к тому времени станет более сложной, и перспективы установления династии Назарбаевых станут, - предсказывает автор, - менее определенными» (с. 191).
Относительно Узбекистана четко можно сказать, что обещания в области реформ не выполняются. Большинство наблюдателей подтверждают опасения о «назревающих политических переменах.», поскольку «Узбекистан, вне всяких сомнений, представляет собой современную тоталитарную систему. Несмотря на то, что власть президента и органов безопасности проникает в самые отдаленные уголки страны, для ее реального осуществления требуется поддержка народа, а получить такую поддержку становится все труднее» (с. 192). Это проявлялось в публичных выражениях протеста еще до событий в Андижане в мае 2005 г. (более того, после серии взрывов, осуществленных террористами-смертниками, многие узбеки сочувствовали последним, решившимся от отчаяния на столь безрассудный шаг).
Президент дал ряд обещаний о проведении реформ в 20012002 гг. и подписал соглашения с США с такими же обязательствами, но фактически сделано очень немногое. Парламентские выборы 2004 г. не были свободными, все партии, участвовавшие в них, являлись проправительственными, а другим не удалось даже пройти регистрацию. Сохранился контроль над СМИ, правительство отказалось провести международное расследование применения силы, повлекшее человеческие жертвы в Андижане, жестоко преследуются члены «Хизб ут-Тахрир» и т.д.
Автор констатирует растущее в обществе недовольство, хотя и полагает, что «некоторые шансы на мирную передачу власти в Узбекистане все-таки есть. Однако невозможно представить себе, что она будет осуществлена демократическими методами» (с. 203).
Туркмения - «сталинизм в отдельно взятой стране» (с. 204). Признавая легитимность власти Ниязова, международное сообщество (в частности, администрация США) стало соучастником культа его личности.
В Таджикистане в последние годы сделан шаг назад по сравнению с принципами Общего соглашения об установлении мира и национального согласия, подписанного в 1997 г. Президент Рахмонов добился в 2003 г. референдума по Конституции, обеспечив себе, согласно новому действующему законодательству, право оставаться на своем посту до 2020 г.
Таким образом, ни по одной из республик нельзя четко предвидеть возможность мирной передачи власти и ее последствия.
Какие геополитические изменения принесла в ЦА война с террором? Ответ на этот вопрос рассматривается в 6-й главе, красноречиво названной «Геополитические изменения: меньше, чем можно было ожидать». Автор начинает ее с новой роли США, которая объяснялась повышением стратегического значения ЦА для Вашингтона, хотя забота о стабильности в регионе осталась делом второстепенным для администрации Буша. «Масштабы увеличения американской помощи в сфере безопасности формировались просто как реакция на сиюминутные потребности США» (с. 226). Поэтому она быстро увеличилась в 2002-2003 гг. (см. табл. 3-7). Некоторое значение имел и тот факт, что в США мало выходцев из централь-ноазиатских государств (в отличие от Армении или Украины).
Узбекистан считается прифронтовым государством, но одновременно и «все более неудобным союзником для США» (с. 228) из-за частого нарушения прав человека и отказа разрешить провести международное расследование событий в Андижане (2005). Если в 2001-2005 г. Ташкент стремился наладить тесное военное сотрудничество с Вашингтоном, надеясь, что американские базы в Узбекистане сбалансируют влияние России и Китая, а также позволят получить от США средства для проведения военной реформы, то «с мая 2005 г. приоритет внешней политики Узбекистана переместился в направлении Пекина и Москвы» (с. 230).
Киргизия, где расположена вторая в этом регионе американская военная база, находится в еще более сложных отношениях с США. База приносит доход правительству. Одним из тех, кто извлек из нее выгоду, оказался зять А. Акаева, и «в глазах многих простых киргизов США оказались причастны к коррупции правящего семейства» (с. 234). И Акаев, и его непосредственные преемники стремятся к геополитическому равновесию путем сохранения традиционных отношений с Россией и Китаем. «Деловые связи США с семьей Акаева упростили новому руководству страны задачу опровержения обвинений в том, что киргизская революция была так или иначе сделана в Вашингтоне. Переходное правительство смогло восстановить отношения с Москвой быстрее, чем с Вашингтоном» (с. 236).
Казахстан, несмотря на его ограниченную роль в войне с террором, все более улучшает отношения с США, причем это не идет в ущерб также улучшающимся связям с Россией и Китаем.
В основе американо-казахстанских отношений лежат проблемы энергоресурсов. Нефтяной экспорт Казахстана никогда не приблизится к показателям Саудовской Аравии или России, но он становится ценным ресурсом на международном рынке (с. 236)1.
Туркмения и Таджикистан находятся на периферии американских интересов.
Далее автор анализирует попытки России изменить характер своего присутствия в ЦА. Прежде всего речь идет о многоаспектном сотрудничестве в сфере безопасности. Правда, «усилия по превращению Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ) СНГ в эффективную многостороннюю структуру пока не приносят больших плодов» (с. 242). Более успешно идет сотрудничество российских и центральноазиатских органов госбезопасности. Президент Путин начал добиваться расширения роли СНГ и России в ЦА сразу после прихода к власти. Создан антитеррористический центр СНГ в июне 2000 г., в октябре 2003 г. - российская авиабаза в Канте, в октябре 2004 г. открыта постоянная база для 5 тыс. военнослужащих 201-й мотострелковой дивизии российской армии в Таджикистане и т.д. Россия - главный поставщик оружия в регион, в ней учатся военные этих стран. Открытие американской военной базы в Узбекистане лишь улучшило российско-узбекистанские отношения, а российско-казахстанские отношения остаются неизменно дружескими.
Рост экономического присутствия России в странах ЦА: она по-прежнему остается их главным торговым партнером, причем «региональную стратегию В. Путина подкрепляет собственный экономический рост России» (с. 249). Российский капитал больше всего заметен в Казахстане и Киргизии. Совместная разработка российских и казахстанских компаний уже реализуется в казахстанской зоне каспийского шельфа, в том числе на месторождении Курмангазы (его запасы, по оценкам, составляют 700 млн .-1 млрд. т сырой нефти, с. 250). Ведутся переговоры о долгосрочном соглашении по добыче и транспортировке казахстанского газа. «Газпром» действует в Узбекистане и Киргизии, главное теперь - ре-
1 В 2003 г. правительство объявило о планах добывать в 2010 г. 2,4 млн. баррелей в сутки, в 2015 г. - 3,6 млн. баррелей (с. 427).
конструировать систему трубопроводов, для чего необходимы крупные инвестиции.
РАО ЕЭС в последние годы также активно внедряется в регион, опираясь на систему водохранилищ, созданных еще в советский период в Таджикистане и Киргизии.
«Руководители России понимают, какое геополитическое влияние она сможет оказывать, получив контроль над гидроэнергетическими мощностями и системой газопроводов региона, но пока неизвестно, найдет ли Москва достаточные средства.» (с. 254). Москве необходимо увеличивать свое влияние в ЦА по крайней мере тем же темпом, что и Китай.
Китай - «завтрашняя сверхдержава» - кажется, более озабочен появлением американских военнослужащих в ЦА, чем Россия, ибо «теперь войска США находятся всего в нескольких сотнях километров от китайской границы» (с. 255). КНР в последние годы увеличивает свое влияние в ЦА, с успехом представляя себя противовесом и США, и России, возросла и роль ШОС, ее Антитеррористический центр переместился в 2004 г. из Бишкека в Ташкент.
И Китай, и Россия рассматривают антитеррористическую деятельность ШОС как компенсацию возрастающего влияния США, причем первый настаивает на двустороннем сотрудничестве с членами ШОС, а Россия предпочитает коллективное участие государств СНГ в операциях этой организации. Двустороннее военное сотрудничество Китая с Киргизией и Казахстаном нашло выражение в закупках ими военного оборудования (соответственно на 1,2 млн. долл., с. 256). Очевидно, лидеры ЦА намерены продолжать активную работу в ШОС, даже если она не станет более эффективной в обеспечении безопасности и регулировании экономических отношений.
ШОС - один из инструментов влияния Китая на события в ЦА, еще более важен его экономический потенциал, позволяющий расширять масштабы торговли и инвестиций в нефтяные и газовые месторождения Каспия.
Все страны ЦА являются членами «Организации исламская конференция» (ОИК), получают финансовую помощь от Исламского банка развития, но уровень отношений с мусульманскими странами невысок, даже с Турцией (он был выше в 90-е годы) и Ираном. Из других азиатских стран наибольшие шансы на регулярные
взаимоотношения с регионом у Индии. Лидеры ЦА все же «не хотят развивать сотрудничество с азиатскими странами в ущерб отношениям с основными европейскими государствами, особенно с сильными промышленными демократиями. Самые большие шансы расширить присутствие в Европе имеет Казахстан» (с. 263).
Таким образом, анализ геополитических изменений, принесенных в ЦА войной с террором, действительно приводит к констатации, что их оказалось немного: для США и Европы ЦА «вряд ли достигнет уровня Ближнего Востока», Россия и Китай полны решимости сохранять курс, которого они придерживались в начале века, а их шансы на успех, как и прежде., «в гораздо большей степени зависят от их внутренних возможностей и слабостей, чем от каких-либо планов Вашингтона» (с. 265).
Труднее предвидеть, что впереди? Ситуация в Афганистане и Ираке очень неустойчива. Расходы на военные кампании в этих странах намного превысили первоначальные расчеты, и в ЦА направляются только остающиеся от них деньги. А между тем проблемы государств ЦА нарастают, их экономические перспективы существенно не изменились, за исключением Казахстана, хотя «его экономика тоже успешно развивается не в результате успешно проведенных реформ, а благодаря высоким ценам на энергоносители» (с. 267).
К числу первоочередных общих проблем автор относит: «Давняя напряженность, связанная с пользованием общими водными ресурсами; разграничение территорий проживания национальных меньшинств и политика в отношении нацменьшинств; проблемы региональной торговли; угроза, обусловленная транспортировкой наркотиков и организованной преступностью; экспорт и распространение экстремистских идеологий. Но самая серьезная потенциальная проблема - это крах государства в одной или нескольких странах региона, и по мере перехода власти к политикам постсоветского поколения она будет становиться все серьезнее» (с. 267).
Сейчас встает вопрос: будет ли ЦА внутренне цельной, хотя в нее входят независимые государства? Россия и Китай выступают за общерегиональный подход, США противопоставляют ему двусторонние связи, стремясь во имя этого ускорить распад ЦА.
«Прагматичный подход Путина к отношениям с Центральной Азией обеспечивает Москве новые возможности для усиления влияния в регионе как в сфере экономики, так и в области обеспечения безопасности, поскольку Россия не собирается связывать свою поддержку с проведением политических или экономических реформ» (с. 272). Иначе говоря, речь идет о сохранении нынешних режимов в ЦА. В свою очередь, «центральноазиатские лидеры вообще не стремятся акцентировать региональную принадлежность своих стран. Эти пять президентов конкурируют между собой, и каждый стремится обеспечить своей стране максимальный вес на международном уровне» (с. 273). Самое острое соперничество развернулось между И. Каримовым, Н. Назарбаевым и С. Ниязовым. Кроме того, смена режима в Киргизии также сдерживает региональное сотрудничество.
Между тем сотрудничество необходимо по многим аспектам коллективной безопасности. В их числе - борьба с транспортировкой наркотиков из Афганистана через ЦА. Основные средства для ограничения выращивания опиума и других наркотиков международное сообщество выделяет Афганистану, тогда как большие участки границы с Таджикистаном охраняются плохо, что делает неэффективной борьбу с наркобизнесом. Посевы опийного мака в Афганистане увеличиваются, растут и объемы конфискованного героина на таджикско-афганской границе (например, в 2003 г. 6 т, с. 277), но это лишь небольшая доля транзита, доходы от которого подпитывают криминальные группировки и распространяют наркоманию в ЦА.
Частично наркодоходы используются исламскими экстремистами, но прекращение транспортировки наркотиков не приведет к поражению исламского экстремизма. Его в гораздо большей степени порождает коррупция чиновников и недостаточная помощь Запада повышению качества светского образования.
Тяжелое положение национальных меньшинств усугубляется их разделенностью между соседними странами ЦА. Например, жизнь этнических киргизов, живущих на юге Узбекистана, зависит от правил пересечения границы, устанавливаемых последним: в 2004 г. он ввел сбор в 300 долл. за пересечение границы с каждого автомобиля, и это сразу же вдвое повысило стоимость автобусных маршрутов на юге Киргизии. Уточнение границ продолжается, ос-
таваясь пока источником напряженности и для местных жителей, и для правительств (исламские экстремисты нередко скрываются на территории соседней республики).
Ни одна из республик не смогла полностью использовать благоприятные возможности для экономического развития, которые открыло перед ними провозглашение своего суверенитета. Это относится не только к первому независимому десятилетию, но и ко второму. «Становлению рыночной экономики препятствует повальная коррупция, масштабы которой после обретения независимости возросли, так как у чиновников появилась возможность контролировать инвестиции, а также легальную и нелегальную торговлю» (с. 286). Иначе говоря, речь идет о плохом руководстве правящих кругов ЦА.
Коррупция подрывает экономические реформы. Однако недостаточная поддержка реформ международными финансовыми институтами, США и другими донорами также усиливает коррупцию. «Формы коррупции могут меняться, но борьба с ней всегда порождает порочный круг. Труднее всего разорвать этот круг в самых бедных странах, где возможности частного сектора ограниченны, а правящие режимы вознаграждают региональные элиты за лояльность тем, что позволяют им присваивать часть прибыли в государственном секторе экономики или получать незаконные доходы, например, от наркоторговли» (с. 288).
Бедные страны (Киргизия, Таджикистан) особенно страдают от отсутствия регионального рынка, который мог бы способствовать созданию новых рабочих мест. Однако все центральноазиат-ские страны уделяют ему мало внимания, хотя «региональный рынок с участием населения прилегающих частей России охватывает 75 млн. человек. Если упростить условия транзита через границы, можно будет обойтись без значительных транспортных расходов. Затраты на доставку товаров на более удаленные рынки в США, Азии и Европе очень велики, намного выше, чем на рынки Китая или Пакистана, причем обе страны конкурируют на этих удаленных рынках, поскольку затраты на рабочую силу и транспорт у них оказываются меньше. Но многие пищевые продукты, фармацевтические препараты и даже некоторые текстильные изделия местного производства здесь будут дешевле, чем импортированные из Ки-
тая» (с. 295). Отсутствие регионального рынка уменьшило шансы на успех экономического развития стран ЦА.
Еще более пагубны неудачи с формированием демократических институтов. «После прихода в Центральную Азию американских военных тамошние правящие режимы стали менее, а не более демократическими... Лидеры региона преувеличивают опасность экстремистских групп и переоценивают терпение народа» (с. 297). Об этом свидетельствуют события 2005 г. в Киргизии и Узбекистане. В Казахстане положение спокойнее, но в Узбекистане и Туркмении напряженность растет. Рано или поздно в регионе должна произойти смена руководителей: «Уход действующего президента приведет к мгновенному изменению ситуации. Даже те, кто имеет достаточную власть, чтобы передать ее преемникам по своему выбору, не смогут обеспечить им безопасную среду, гарантирующую прочность их власти» (с. 301).
Один из источников потенциальной опасности - этнический фактор. Члены элиты из впавших в немилость группировок ожидают возможности добиться власти, а институтов мирной передачи власти не существует. Когда нынешние лидеры будут покидать свои посты, наступит трудный период. Первым это испытание проходит Киргизия. В Узбекистане переходный период может оказаться сложнее, если правительство не проведет экономических реформ. За последние 15 лет люди привыкли не верить лидерам, и потребуется много времени, чтобы народы ЦА начали доверять руководству.
Вину за нестабильность, угрожающую ЦА, автор возлагает на руководителей региона, а также на международное сообщество, оказывающее недостаточно эффективную помощь. Формирование демократических институтов в регионе тормозится не «угрозой власти толпы», как утверждают центральноазиатские лидеры, а самими этими лидерами вкупе со значительной частью правящей элиты, сколотившей огромные состояния за годы независимости. В принципе все страны ЦА обязаны придерживаться демократических норм, так как они являются членами ОБСЕ, получают некоторую финансовую помощь Запада. Но в действительности «развитие демократических институтов в Центральной Азии не входило в число приоритетов международного сообщества ни в период обретения ими независимости, ни позже, после начала войны США с
террором» (с. 309). В частности, на американскую деятельность, связанную с построением демократии в регионе, выделяется слишком мало средств (в расчете на одного жителя менее 1 долл. в год). Продолжение прежней стратегии предоставления помощи «вряд ли принесет, констатирует автор, значительные результаты» (с. 317).
В 14 приложениях к монографии содержатся сведения о всех республиках (см. табл. ниже).
Таблица 1 (с. 326-327) Основные экономические и социальные показатели^
Казахстан Киргизия Таджикистан Туркмения Узбекистан
ВВП, млрд. долл. 118,4 8,5 8,0 27,6 47,6
ВВП на душу населения, долл. 7800 1700 1100 5700 1800
Реальный темп роста ВВП, % (2004) 9,1 6,0 10,5 6,5**-' 4,4
Доля частного сектора в ВВП, % 60 60 45 25 45
Доля горожан, % 56 34 25 45 37
Доля живущих менее чем на 2 долл. в день, % 8,5 27,2 50,8 44,0 77,5
Доля обрабатываемых земель, % 8,0 7,3 6,6 3,7 10,8
Уровень безработицы (2004), %***' 8 18 40 60 20
Индекс Джини, % 31,5 29,0 34,7 40,8 44,7
Внешний долг (2004), млрд. долл. 26,0 2,0 0,9 2,4-5,0 1,4
Население, млн. человек 15,1 5,0 6,3 4,8 25,3
Плотность населения на 1 кв. км 6 26 45 10 62
Чистая миграция на 1000 человек 3,4 2,5 2,9 0,9 1,7
Коэффициент рождаемости на 1000 человек 15 20 23 22 20
Средний возраст, лет 28 23 20 21 22
*) В основном статистические данные или оценки 2004 г.
**) Оценка МВФ.
***) Включая неполную занятость.
Таблица 2 (с. 328)
Многосторонняя помощь, 1994-2004 гг.
Страна Общий объем, млн. долл. Средний размер на душу населения, долл.
МБ МВФ АБР АМР США МБ МВФ АБР АМР США
Казахстан 1248,8 0,4 822,0 448,3 86,7 0,03 57,1 31,1
Киргизия 443,6 206,7 168,0 318,1 92,4 43,1 35,0 66,3
Таджикистан 193,3 134,1 272,9 226,3 29,7 20,6 42,0 34,8
Туркмения 32,1 - - 65,7 5,4 - - 11,0
Узбекистан 301,8 165,2 971,6 310,0 11,6 6,4 37,4 11,9
Источник: общий объем - сайты МБ, МВФ, АБР (Азиатского банка развития), АМР (Агентства международного развития) США.
Средний размер - Transition record 2004. - L., EBRD, 2004, Nov. Оценки численности населения по данным 2004 г.
Таблица 3 (с. 329)
Помощь правительства США в 1995-2005 фин. гг., млн. долл.
1995 1997 1999 2001 2002 2003 2004*) 2005**)
Казахстан 47,2 35,4 50,5 71,5 81,6 100,4 41,6 40,2
Киргизия 22,7 20,8 32,0 40,6 49,0 54,7 43,2 39,5
Таджикистан 9,2 5,0 13,1 56,4 85,3 49,4 32,5 36,4
Туркмения 5,4 5,0 11,3 12,2 16,4 11,0 8,6 9,3
Узбекистан 11,8 21,6 27,3 55,9 161,8 83,5 48,4 53,2
*) Оценка. **) Запрос.
Источник: Congressional research service.
Таблица 4 (с. 330)
Помощь АМР США в 1992-2005 фин. гг., млн. долл.
1992-2000 2001 2002 2003 2004 2005*-1
Казахстан 273,0 48,8 49,7 43,4 33,3 28,0
Киргизия 141,5 32,6 71,2 36,9 35,9 33,0
Таджикистан 47,2 29,4 82,2 35,9 31,7 35,0
Туркмения 33,9 6,1 12,1 7,8 5,8 6,0
Узбекистан 83,9 26,0 124,9 39,4 35,7 36,0
Источник: Eurasia program summary.
Помощь правительства США и АМР США (табл. 3 и 4) иллюстрируются диаграммами (с. 330, 331), показывающими резкое возрастание объема правительственной помощи после 11 сентября 2001 г.
Таблица 5 (с. 331-332)
Структура помощи США в 2003 и 2004 фин. гг., млн. долл.
Казахстан Киргизия Таджикистан Туркмения Узбекистан
т 4 3 4 3 4 3 4 3 4
о о о о о о о о о о
20 20 20 20 20 20 20 20 20 20
Демократ. реформы 15,3 10,6 14,3 12,2 7,6 10,2 5,2 4,2 16,0 15,7
Экономические и
социальные ре-
формы 27,8 21,5 19,9 21,8 14,3 12,6 2,5 4,5 18,5 21,2
Безопасность, со-
блюдение законов 54,2 39,4 11,4 11,6 1,6 6,9 1,2 1,1 32,2 10,7
Гуманитарная по-
мощь 1,0 0,3 5,3 4,0 21,4 20,5 0,5 0,2 13,1 2,0
Всего (вкл. др.
программы) 103,2 74,2 54,8 50,8 49,4 50,7 11,5 10,4 84,2 50,6
Таблица 6 (с. 333)
Военная помощь в 2002-2004 фин. гг., млн. долл.
Обучение Финансирование
Казахстан 2,9 10,7
Киргизия 2,9 20,9
Таджикистан 1,0 4,4
Туркмения 1,1 1,4
Узбекистан 3,7 54,8
Всего 11,6 92,2
Источник: U.S. Depart. of state, 2004 г. (открытые статьи оборонной помощи).
Таблица 7 (с. 339)
Среднегодовой объем помощи от Госдепартамента и АМР США до и после 11 сентября, млн. долл.
В среднем за 1992-2001 гг. В среднем за 2002-2003 гг.
АМР США 52,7 90,3
Экономические реформы 12,2 5,4
Программы развития частного сектора 14,7 44,1
Демократические реформы 7,5 21,8
Госдепартамент 9,0 20,4
Таблица 8 (с. 340) ВВП, 1990-2002 гг., млрд. долл.
1990 1992 1994 1996 1998 2000 2001 2002
Казахстан 26,9 24,9 21,2 21,0 22,1 18,3 22,2 24,6
Киргизия 2,7 2,3 1,7 1,8 1,7 1,4 1,5 1,6
Таджикистан 2,6 1,9 1,7 1,1 1,3 1,0 1,1 1,2
Туркмения 3,2 3,2 2,6 2,4 2,9 4,4 6,0 7,9
Узбекистан 13,4 13,0 12,9 13,9 10,7 7,8 7,6 7,9
Таблица 9 (с. 345) Добыча энергоносителей и производство электроэнергии
Газ, млн. м3 Нефть, тыс. тонн Уголь, тыс. тонн Производство электроэнергии, млн. кВт/ч
1990 г. 2003 г. 1990 г. 2003 г. 1990 г. 2003 г. 1990 г. 2003 г.
Казахстан 7100 7200 21 700 44 500 128 000 84 700 87 400 63 700
Туркмения 87 800 53 400 5000 8400 н.д. 411 14,6 10,8
Узбекистан 41 000 58 000 1300 7100 6500 1910 56 300 49 400
Киргизия 13 370 14 000
Таджикистан 18 200 15 200
Источник: Азиатский банк развития.
Таблица 10 (с. 346-347) Показатели демократизации «Freedom House»s)
Казахстан Киргизия Таджикистан Туркмения Узбекистан
1997 г. 2002 г. 2004 г. 1997 г. 2002 г. 2004 г. 1997 г. 2002 г. 2004 г. 1997 г. 2002 г. 2004 г. 1997 г. 2002 г. 2004 г.
Выборы 5,50 6,25 6,50 5,00 5,75 6,00 6,00 5,25 5,75 7,00 7,00 7,00 6,25 6,75 6,75
Гражданское общество 5,25 5,50 5,50 4,50 4,50 4,50 5,50 5,00 5,00 7,00 7,00 7,00 6,25 6,75 6,50
Независимые СМИ 5,25 6,00 6,50 5,00 5,75 6,00 6,25 5,75 5,75 7,00 7,00 7,00 6,50 6,75 6,75
Управление 5,50 5,75 6,25 4,25 5,50 6,00 7,00 6,00 5,75 6,75 6,75 7,00 6,00 6,00 6,25
Конституционная, законодательная, судебная структуры 5,00 6,00 6,25 4,50 5,25 5,50 6,25 5,75 5,75 6,75 7,00 7,00 6,50 6,50 6,50
Коррупция н.д. 6,25 6,50 н.д. 6,00 6,00 Н.д. 6,00 6,25 н.д. 6,25 6,25 н.д. 6,00 6,00
*) Оценка по семибалльной шкале: 1 балл - наилучшая оценка, 7 - наихудшая.
Источник: Motyl A. Schetzer A. Nations in transit, 2004. Democratization in East, Central Europe and Eurasia. - N.Y., Freedom house, 2004.
С.И. Кузнецова
