CC BY
31
2007.03.037. БОЙКО П.Е. ИДЕЯ РОССИИ В РУССКОЙ ФИЛОСОФИИ ИСТОРИИ. - М.: Социально-политическая мысль, 2006. -160 с.
В предисловии, написанном Г.В. Драчом, отмечается, что замысел данной работы заключается в том, чтобы «определить, насколько в русском как особенном просвечивает и реализуется всеобщая историческая идея. Это опыт философской теодицеи России и эволюции ее национального самосознания перед нелицеприятным судом мировой истории» (с. 7).
Во введении представлена общая схема эволюции идеи России в русской философии истории, которая затем раскрывается через характеристику трудов русских мыслителей. Эволюция идеи России представлена тремя этапами: предфилософский (христианско-мифологический), через рефлективный (метафизический, догматический и критический) - к спекулятивному (или философскому). Сегодня главная цель русской философии истории состоит не в хронологически-описательном изложении многочисленных историософских учений русских мыслителей, а «в объяснении логического содержания самой эволюции идеи России как целостного историко-философского и философско-исторического феномена» (с. 13).
Первоначальной исторической формой русского национального самосознания выступила христианско-мифологическая определенность идеи России и русского народа в мировой истории. Это отражало объективность только что возникшего русского духа. «Как объективное и непосредственное самосознание средневековой Руси оно имело ярко выраженный православно-мессианский и теократический характер» (с. 14). Христианско-мифологический мессианизм определял идейное содержание всех основных историософских учений русского Средневековья: теории «благодати» Илариона и Нестора, идеи «Святой Руси» преп. Сергия Радонежского и Нила Сорского, концепции «Москва - Третий Рим» монаха Филофея, теократической идеологии Иосифа Волоцкого, апологетики самодержания Ивана Грозного и И.С. Пересветова. Во всех этих учениях видно «государственно-теократическое обоснование всеобщего призвания России и русского народа как главного носителя православной идеологии в христианскую эпоху мировой истории» (с. 14).
В середине XVII в. начинается разложение этого идеала, что находит свое выражение в историософском скептицизме Ю. Крижанича и его критике «варяжской» теории несамостоятельности русской государственности. Последовавшая «европоцентристская» эпоха петровских преобразований политически воплотила многие принципы этой теории на практике. Время христианско-мифологической определенности идеи России было исчерпано и завершено. Наступила эпоха либеральной историософии русского Просвещения (В.Н. Татищев, М.В. Ломоносов, М.М. Щербатов, Н.М. Карамзин, Н.И. Новиков, А.Н. Радищев, М.М. Сперанский и др.), «в которой отечественная мысль должна была обратиться к самой себе, к глубинам своей субъективности» (с. 14).
Началом рефлективного этапа развития русского национального самосознания стала религиозно-метафизическая историософия, впервые намеченная в «Философических письмах» П.Я. Чаадаева. «П.Я. Чаадаев впервые обратил русский дух к самому себе, к осмыслению своего места в мировой истории» (с. 15).
В религиозно-метафизических историософских учениях
B.С. Соловьева и его последователей - русского философского серебряного века Е.Н. Трубецкого, Н.А. Бердяева, С.Л. Франка,
C.Н. Булгакова, И.А. Ильина, Вяч. Иванова и других - сущность идеи России совпадает с православным идеалом соборности как духовно-органического единства церкви, общества и государства. «Русское историософское самосознание обнаруживает себя как соборное, антииндивидуалистическое, церковно-светское мировоззрение, которому, однако, недостает момента объективности, политической реализован-ности в истории» (с. 15).
Поиск этой новой объективности соборного духа России начинается уже в политических учениях славянофилов, связанных с идеей государственного объединения славянских народов под началом российской империи (Н.Я. Данилевский, Н.В. Гоголь, Ф.М. Достоевский).
Русский марксизм воспринимает этот мессианско-политичес-кий пафос, доведя его до исторического завершения в практике коммунистического имперского строительства XX в. Русский позитивизм с его рассудочными проектами оказывается здесь бессильным. «Историософские учения славянофилов, русских писателей-классиков, русских марксистов, коммунистов и либералов, несмотря на все имею-
щиеся между ними различия, объединяет догматическое понимание судьбы России и русского народа в мировой истории» (с. 16).
Первым опытом отрицания этой догматической метафизики русского национального духа становится критическая историософия идеи России, представленная в этических и государственно-правовых учениях русского неокантианства. Именно здесь русская мысль «переходит от рассудочного по своей сути представления о России к осознанию разумности ее понятия. Речь идет о понятии русской истории как поступательного развития объективного и всеобщего христианского духа российской государственности» (с. 16). Сформулированная русскими неокантианцами идея всеобщего правового государства как подлинной цели России в мировой истории становится главным итогом рефлективной стадии отечественной историософии и одновременно началом ее перехода к философской и спекулятивной истории России.
Этот переход продолжается в первом для русской историософии опыте диалектического понимания всемирной истории и места России в ней, что характеризует творчество П.А. Флорен-ского. Развитие этой спекулятивной ступени отечественной философско-исторической мысли начинается с трудов одного из ближайших единомышленников П.А. Флоренского, сторонника «абсолютной диалектики» А.Ф. Лосева.
В теории «абсолютной диалектики», тождественной абсолютной мифологии, миф выступает универсальной формой действительности, охватывающей все ее как идеальные, так и реальные стороны. Поэтому она представляет собой самое полное знание о мире. «Она есть абсолютное бытие, выразившее себя в абсолютном сознании, что и позволяет рассматривать ее в качестве всеобщего предела разумности» (с. 18). Однако в учении Лосева религиозно-метафизические мотивы «наслаиваются» на спекулятивное содержание его ключевых идей, «что и предопределяет их логическую незавершенность» (с. 18).
Концепции Флоренского и Лосева показали, считает автор, что «в области современной отечественной философии истории эпоха рассудочного мышления заканчивается. Начинается время философской истории России и ее национального духа» (с. 18).
Пафос философско-исторических учений Флоренского и Лосева находит свое продолжение в позднесоветскую и постсоветскую эпоху в форме преодоления догматики исторического материализма.
Речь идет о процессе актуализации методологии гегелевской диалектики в научных традициях санкт-петербургской (ленинградской), ростовской и московской философских школ в 80-90-е годы XX в. Санкт-Петербургская историко-философская школа была инициирована творчеством Е.С. Линькова и А.А. Ермичева. Плодом их идейного влияния стала созданная О.Ю. Суминым «абсолютно-идеалистическая концепция русской идеи как идеи спекулятивно-философского разума» (с. 20). В трудах представителей ростовской философской школы А.Н. Ерыгина и Г.В. Драча рассматривается историософия классического русского либерализма. Близкую по духу «либерально-консервативную» идею России в современном мире отстаивает в своих трудах московский исследователь В.И. Шамшурин. Позитивное историософское осмысление значительного фактического материала из области российской истории связано с научными работами таких известных московских ученых, как А.С. Панарин, В.В. Кожинов, К.Г. Мяло, Н.А. Нарочницкая и др.
Особое место в развитии спекулятивной стадии занимает разработка полномасштабной энциклопедии классической и современной истории русской философии и культуры. «Данная энциклопедия есть опыт собирания и феноменологического осмысления всего того огромного материала русской философской мысли, который стал предметом фундаментальных обобщающих работ представителей современной московской историко-философской школы: М.А. Маслина,
B.А. Кувакина (МГУ им. М.В. Ломоносова), П.П. Гайденко, М.Н. Громова, В.В. Милькова, Л.И. Новиковой и И.Н. Сиземской (Институт философии РАН), В.В. Сербиненко, С.М. Половинкина (философский факультет РГГУ), В.П. Троицкого (Библиотека истории русской философии и культуры - «Дом А.Ф. Лосева»),
C.С. Хоружего, В.В. Сапова и некоторых других исследователей. «Таким образом, общее состояние современной отечественной историософской мысли таково, что на сегодняшний день в ней отражены практически все основные исторические необходимые концепции судьбы России и русского национального духа... Данное обстоятельство открывает проблему определения смыслового единства и логической эволюции особенных форм русской историософии в контексте всемирно-исторического содержания идеи России. Попыткой решения данной проблемы и является предлагаемое историко-философское исследование» (с. 23).
Методологической основой этого исследования является гегелевская диалектика, примененная им к истории. На этой основе автор приходит к выводу, что «русский народ, как и народы Запада и Востока, является одним из необходимых моментов общеисторической идеи. Идея есть всеобщее этого народа. И она может быть до конца понята только на уровне философского разума» (с. 145).
Многие современные исследователи убеждены, что истинное будущее России может быть связано с теократической по своей сути реставрацией православной догматики как основания новой российской государственной идеологии. При этом они ссылаются на положение русской религиозной метафизики серебряного века о «нереали-зованности» идейного потенциала православия и о его «великом культурном будущем». Данную мысль разделяют, например, В.В. Зеньковский и Н.А. Бердяев. Они отмечают, что объективирование христианских ценностей произойдет в будущем. Но все дело в том, что религиозные мыслители «были не в состоянии осознать перехода идеи от формы религии к форме философской науки. Они просто не брали в расчет того обстоятельства, что идея разума есть идея в форме абсолютного духа.., что философская идея вбирает в себя все то истинное, которое содержалось в религиозном и эстетическом разуме и оставляет вне себя только все внешнее, которое к самому содержанию прямого отношения не имеет» (с. 147). Однако для сторонников всеобщей диалектики абсолютного идеализма становится ясно, что «блестящее будущее православия... уже состоялось в советской истории, но состоялось не в религиозно-догматической, а в философ-ско-спекулятивной форме» (с. 148). Тогда зачем пытаться вдохнуть жизнь в те формы, которые дух уже покинул? На сегодняшний день систематическая критика метафизических, абстрактно-рассудочных тенденций в русской философии становится логически необходимым условием сохранения и приумножения ее истинного спекулятивного содержания. Удержать это положительно-разумное в отрицательной стихии диалектической критики - значит поднять русскую мысль до всеобщности системы абсолютного идеализма. «В этом и только в этом состоит философская теодицея России и русского народа в современной мировой истории» (с. 148).
Л.А. Боброва
