CC BY
26В заключение рассматриваются административно-правовые и уголовно-правовые способы защиты прав и интересов акционеров.
Н. В. Крысанова
2007.02.028. СВОДЛИНК В. АННУЛИРОВАНИЕ ДОГОВОРА, СОБСТВЕННОСТЬ И ОБЩЕЕ ПРАВО.
SWADLINC W. Rescission, property and the common law // Law quart. rev. - L., 2005. - Vol. 121, January. - P. 124-152.
Статья посвящена вопросам влияния недействительности сделки на переход вещных прав при заключении договора купли-продажи. Автор обращает внимание на то, что добросовестность сторон в сделке определяет передачу вещного права как от стороны сделки к другой ее стороне, так и в отношениях с третьими лицами.
Предметом обсуждения в рассмотренном в 2004 г. Палатой лордов деле Shogun Finance Ltd v Hudson стал вопрос об оспоримости либо ничтожности договора купли-продажи, заключенного путем обмана относительно идентичности покупателя, а также о последствиях заключения таким покупателем сделок с третьими добросовестными лицами. Причина возникновения спора заключалась в том, что при ничтожности сделки, как полагают одни, право на вещь не переходит от добросовестного продавца к недобросовестному покупателю, который не может быть посредником при передаче прав третьим лицам, а при ее оспоримости недобросовестный покупатель получает право на вещь и возможность передачи этого права. Другое мнение состоит в том, что передача права по сделке не зависит от возможности признания ее недействительной из-за недобросовестности первоначального покупателя и не может влиять на права третьих лиц, действующих добросовестно. Так или иначе, рассматриваемый вопрос имеет существенное значение не только для конкретного вида договоров, но и для общей теории права.
Судебная практика исходит из того, что по оспоримой сделке передается оспоримое право, а по ничтожной сделке право не передается вообще, даже если осуществилась передача товара. Право на вещь неразрывно с ней связано, но передача вещи не всегда означает передачу права на нее. Признание недействительности оспоримой сделки означает, что право у покупателя на предмет сделки не возникало даже после передачи вещи.
Для защиты честных намерений продавцу предоставляется право отменить сделку, заключенную под влиянием мошенничества. Такое право может вытекать из неосновательного обогащения либо из правонарушения. Но ни одно из этих оснований в иных ситуациях в общем праве не признается основанием возникновения права собственности, и в таком контексте возможность отменить передачу права по сделке и впоследствии передать его другому лицу следует признать явно аномальной.
Право субъекта на повторное наделение иного лица правом на вещь закреплено в ст. 23 Закона о продаже товаров (Sale of Goods Act) 1979 г. При этом третье лицо (добросовестный покупатель) может приобрести вещь и право на нее до оспаривания договора купли-продажи у первоначального недобросовестного покупателя. Статья 23 только допускает, а не устанавливает существование оспоримых прав, таким образом, право первоначального продавца на отмену сделки не преобладает над правом собственности третьего лица, добросовестно приобретенным до аннулирования предыдущего договора. Параллельное сосуществование указанных прав является дефектом общего права.
Закон о продаже товаров устанавливает три способа передачи права на вещь: договор, акт о передаче прав (deed), вручение (de-lively). Закон 1893 г. в качестве основания передачи вещных прав рассматривал только договор, иные методы были косвенно отменены как методы, передающие право в контексте продаж. Нормы законов 1979 и 1893 гг. применимы только к оспоримым сделкам. Следовательно, в праве существует пробел, восполнение которого должно разъяснить последствия ничтожности договора, а также акта о передаче прав и вручения.
Общему праву известны только два основания, по которым продавец вправе отменить договор: обман или угроза. Иные обстоятельства, влияющие на чистоту сделки (неосторожное или невиновное введение в заблуждение, недолжное влияние), хотя и имеют значение по праву справедливости, не влияют на действительность договора по общему праву.
В случае заключения договора купли-продажи добросовестным продавцом с покупателем-мошенником продавец вправе совершить ряд альтернативных действий. Во-первых, продавец может оставить договор в силе и предъявить иск о взыскании суммы,
подлежащей оплате по договору. Данный вариант поведения потеряет смысл, если покупатель окажется подставным или фиктивным лицом, а банковский чек - ничего не стоящим. Во-вторых, продавец может расторгнуть договор, сославшись на нарушение, и получить от мошенника сумму стоимости товаров во избежание его неосновательного обогащения. Положительный результат тут зависит от платежеспособности недобросовестного покупателя. В-третьих, возможно предъявление деликтного иска покупателю-мошеннику за обман, но при этом вновь возникает проблема неплатежеспособности ответчика. Наконец, продавец может отменить договор, заключенный с мошенником, и снять с себя в полном объеме обязательства по договору. Если проданная вещь при этом еще не была отчуждена добросовестному приобретателю, продавец сохраняет в отношении нее титул и может ее истребовать, например, от управляющего при банкротстве мошенника.
Судебный прецедент свидетельствует о том, что продавец вправе изъять проданную вещь у покупателя, признанного банкротом, либо у управляющего, невзирая на перемену лиц в обязательстве. Так происходит отмена договора продавцом и восстановление его права на вещь. Иммунитет от восстановления продавцом своего права имеет добросовестный покупатель, однако перепродажа вещи не освобождает мошенника от ответственности перед добросовестным продавцом.
Автор полагает, что для разрешения по существу рассматриваемого вопроса применимо правило nemo dat quod non habet. Это означает, что при заключении договора купли-продажи недостаточно только честных намерений сторон, необходимо, чтобы передаваемое право было основано на законе. Таким образом, права добросовестных третьих лиц оказываются связанными существованием прав первоначальных продавцов. Кроме того, ничем не обусловленным остается то, что право повторного наделения лица правом на вещь является отменяемым, а само повторное право на вещь неотменяемым.
Бремя доказывания добросовестности третьего лица в сделке по общему правилу лежит на третьем лице, право которого на вещь имеет примат над правом собственности первоначального продавца. При заключении договора купли-продажи с последующим вручением товара бремя доказывания лежит на жертве мошенничества.
Презумпция добросовестности третьих лиц в сделке свидетельствует о том, что право продавца отменить договор и право повторного наделения правом на вещь являются бесспорными составляющими права собственности на вещь, но ряд судебных решений позволяет судить о противоположной ситуации. С одной стороны, это может быть обусловлено наличием исключений из правила nemo dat quod non habet. С другой стороны, причина в том, что у пострадавшего продавца право собственности на вещь отсутствует до момента расторжения договора, заключенного с мошенником. До этого момента продавец, исходя из Закона о продаже товаров 1979 г., имеет интерес в «общей собственности в товарах», что обусловлено его правом в силу общего права отменить договор и тем самым повторно наделить себя правом. Право отменить договор и повторно наделить себя правом базируется на том, что право на вещь неразрывно с ней связано. Отметим, что субъект не наделяет самого себя правом и не может этого сделать, он осуществляет реституцию (восстановление) права.
Поименованный в законе перечень юридических фактов позволяет рассуждать о возможности реституции прав, но применительно к исследуемому автором вопросу целесообразно рассматривать только один из них - неосновательное обогащение. В случае неосновательного обогащения реституции подлежит только личное право на вещь, нарушенное недобросовестным покупателем при заключении договора. Захват или присвоение продавцом ранее принадлежавшей ему вещи с последующим ее удержанием не является неосновательным обогащением. В ряде случае неосновательное обогащение может быть вызвано введением продавца в заблуждение.
Некоторые авторы полагают, что при банкротстве недобросовестного покупателя, расплачивающегося с продавцом банковским чеком, не подлежащим оплате, применима аналогия кредитных отношений: продавец при получении чека от покупателя доверяет его платежеспособности и тем самым рискует. Поскольку никто не принуждает продавца заключать рисковую сделку, суд не должен восстанавливать его право на вещь. Более того, на имущество недобросовестного покупателя, ставшего банкротом, могут претендовать несколько кредиторов, поэтому продавец вправе получить только часть имущества, даже если оно было приобретено у
него. Однако подобные аргументы вряд ли можно принять при разрешении дела, вытекающего из договора купли-продажи.
Следует учесть то, что передача продавцом товаров покупа-телю-банкроту увеличивает активы мошенника. Полученные активы, считают одни, могут быть использованы всеми кредиторами должника для минимизации своих потерь. Но подобные активы не являются торговыми и представляют собой «неожиданный доход» для кредиторов, считают другие, и поэтому не могут быть направлены на погашение задолженности перед кредиторами. Судебная практика по данному вопросу разнится.
Так или иначе, как считают другие авторы, право на товар переходит только на основании договора (а не просто вручения). В отсутствие договора право не переходит; когда договор оспорим, речь может идти только о реституции права. Данные умозаключения справедливы, если нет исключения, основанного на принципе абстракции.
Принцип абстракции подразумевает, что договор купли-продажи, передача товара от продавца к покупателю, а также принятие собственности являются отдельными юридическими фактами. Право не может перейти только на основании договора тогда, когда необходима его регистрация. И напротив (хотя это и не так общепризнанно), в ряде случаев при недействительности договора вручение является основанием передачи титула.
Иногда суды рассматривают вручение как основание передачи собственности при несоответствии договора требованиям закона. Согласно Закону об освобождении детей [от обязательств] (Infants Relief Act) 1874 г. договор купли-продажи, заключенный с несовершеннолетним, ничтожен; но передача (вручение) вещи признается судами достаточным основанием перехода прав собственности, и вернуть себе данное право продавец не имеет возможности. Так сложилась ситуация, когда в одних случаях при оспоримости сделки суды признают реституцию возможной, а в других даже при ничтожности сделки - невозможной. Это происходит оттого, что право собственности не воспринимается во всей его целостности.
Автор полагает, что современное право, регулирующее расторжение договора купли-продажи, который заключен с мошенником, основано на ошибке. Эта ошибка заключается в том, что по-
мимо договора действенным инструментом передачи вещных прав является вручение. Поэтому нецелесообразно рассуждать по поводу действительности либо недействительности договора. Необходимо рассматривать вопрос о переходе права собственности в результате вручения. Вручение может не иметь юридической силы, если произошла ошибка, причем значение имеет только лишь ошибка осуществляющего вручение субъекта в предмете (вручен не тот предмет) или в личности (вручение другому лицу). В судебных делах Re Eastgate и Car a. Universal Finance Co Ltd v. Caldwell дефекты были связаны только с кредитоспособностью недобросовестного покупателя. Следовательно, вручение в обоих этих случаях имело значение основания передачи титула.
Автор полагает, что обманутый продавец вправе расторгнуть договор купли-продажи, но при этом не должно быть никакого восстановления прав, и данная позиция справедлива даже тогда, когда контракт изначально недействителен. Акт вручения в каждом случае является эффективным средством для того, чтобы передать право на вещь. В случае банкротства покупателя, как считает автор, обманутый продавец должен просто присоединиться к очереди кредиторов, чьи требования не обеспечены.
Я.В. Манин, Е.А. Матвеева
