CC BY
17
2007.01.019. ИЗОТОВ А.И. ФУНКЦИОНАЛЬНО-СЕМАНТИЧЕСКАЯ КАТЕГОРИЯ ИМПЕРАТИВНОСТИ В СОВРЕМЕННОМ ЧЕШСКОМ ЯЗЫКЕ В СОПОСТАВЛЕНИИ С РУССКИМ. IZOTOV A. Ceska а ruska vyzva jako funkcne semanticka kategorie / Филол. фак-т МГУ им. М.В. Ломоносова. - Brno: L. Marek, 2005. -270 s. - (Pontes pragenses; Vol. 37).
Во введении актуальность описываемой проблематики обосновывается с точки зрения необходимости изучения внутриязыковых особенностей чешского императива и межъязыковых различий с русским языком, дается предыстория изучения проблем императивности в русском и чешском языках, указывается, что категория императивности анализируется в работе как функционально-семантическая категория, вступающая в «сложное взаимодействие с другими конституентами модального комплекса...» (с. 10). Указывается на сопоставительный характер исследования, на меньшую разработанность указанной проблематики на материале чешского языка по сравнению с русским языком, в то время как «в современном чешском языке, так же как и в русском, речь идет о весьма сложном феномене, лежащем на пересечении разных пластов модального комплекса» (с. 11). Характеризуются источники, привлекавшиеся для целей проводившегося анализа: это подкорпус Чешского национального корпуса, формировавшийся за счет разнообразных материалов последнего десятилетия XX в., а также эксцерпции из художественной литературы, хронологические рамки которых замыкаются XIX и XX вв., материалы телепостановок и кинофильмов.
В первой главе «Структура функционально-семантической категории императивности в современном чешском языке в сопоставлении с русским» решается «отнюдь не самоочевидный вопрос, какие формы могут и должны считаться императивными» (с. 15), выявляется полевая структура императива, разграничивается категориальная и некатегориальная императивность, при этом «императивная семантика выступает как категориальное значение особых морфологических и синтаксических форм» (с. 14-15).
Понятие побуждения анализируется в монографии на основе теории речевых актов, составляется структурная модель императивности, осуществляется систематизация подтипов речевых актов побуждения, проводится тонкий семантический анализ каждого из
них, выявляются условия их употребления и нюансы интерпретации. Материал анализируется в рамках прагматической ситуации, что позволяет подметить тонкие нюансы речевых актов с определенной целевой установкой и градуировать по интенсивности такие, в частности, подтипы побуждения (варьирующие в весьма широкой семантической шкале), как приказ, команда, распоряжение, указание, поручение, повеление, инструкция, разрешение, просьба, заказ, заповедь, наказ, напоминание, наставление, поучение, увещевание, убеждение, уговаривание, упрашивание, требование, предупреждение, предостережение, угроза, шантаж, запрет, совет, рекомендация, мольба, заклинание, предложение, приглашение, призыв и другие (с менее отчетливо выраженной семантикой). На базе проведенного анализа выявляются особенности русской и чешской языковых картин мира. Так, в русской языковой картине мира приказ мыслится как завершенное действие, в чешской же картине мира это понятие может восприниматься в том числе и как длящийся во времени процесс.
Функционально-семантическая категория императивности в исследовании А.И. Изотова предстает как «конгломерат подкатегорий» (с. 228). Подкатегории выделяются на базе пучка признаков, в частности, в зависимости от того, на базе какого лица они формируются. Чаще всего они формируются на базе 2-го лица (как и в русском языке). Вместе с тем в чешском языке достаточно частотны и синтаксические побудительные формы 1-го лица множественного числа типа pod'me «давайте пойдем» (включающие формы). В чешском языке выступают также императивные формы 3-го лица, имеющие аналитический характер. Подкатегории формируются также на основе распределения ролей на линии говорящий -слушающий с точки зрения директивы или прескрипции побуждения. В базовых трех категориальных ситуациях директива или прескрипция побуждения осуществляется говорящим. В выделяемой А.И. Изотовым категориальной ситуации 1, базирующейся на побуждении 2-го лица, агенс тождественен слушающему / слушающим. Категориальная ситуация 2, базирующаяся на побуждении 1-го лица множественного числа, предполагает, что агенс тождественен слушающему / слушающим с включением говорящего (это включающее (инклюзивное) побуждение). В условиях категориальной ситуации 3, базирующейся на побуждении 3-го
лица, агенс тождественен лицу / лицам, которые не есть говорящий или слушающий. Каждая из трех вышеназванных подкатегорий имеет ядро и периферию. Ядро категории образуют конструкции с регулярными грамматическими признаками, при этом их контекстное окружение может быть минимальным.
Исходя, в частности, из того, что побудительные высказывания 2-го лица встречаются в текстах несоизмеримо более регулярно, чем инклюзивные побудительные высказывания (1-го лица множественного числа) или побудительные высказывания 3-го лица, А.И. Изотов делает вывод о том, что подкатегория 1 является базовой, задающей образец, по которому строятся и другие составляющие категории императивности.
Во второй главе «Центральная подкатегория функционально-семантической категории императивности в современном чешском языке в сопоставлении с русским» детально анализируются как базовые, так и периферийные типы побуждения 2-го лица. Кроме того, А.И. Изотов предпринимает анализ частотности употребления тех или иных форм императива на базе их встречаемости в Корпусе. Делается вывод о том, что конструкции с синтетическим императивом 2-го лица представлены во всех типах текстов; формы 1-го лица множественного числа присущи в большей мере беллетристике, а формы 3-го лица - специальной литературе. Под базовыми типами иллокутивно специализированного побуждения имеются в виду побудительные эксплицитные перформативные конструкции типа pfikazuji й (rozkazuji й, zakazuji й, zadam te...) «я приказываю тебе (велю тебе, запрещаю тебе, требую от тебя...)» (с. 114).
В третьей главе «Инклюзивное побуждение в современном чешском языке в сопоставлении с русским» автор анализирует побудительные высказывания с синтетическими формами 1-го лица множественного числа, указывая, что именно они являются основным средством выражения инклюзивного (включающего) побуждения в современном чешском языке, так как они есть часть парадигмы и закреплены узусом. Приводятся примеры типа vrat'me se «давайте вернемся», hovofme «давайте поговорим». Отмечая их частотность, А.И. Изотов обращает внимание на то, что такие формации русского языка, как идемте, пойдемте, обойдены вниманием нормативных грамматик русского языка. Ученый высказывает предположение, что так происходит, по всей вероятности, в
связи с их «непарадигматичностью», хотя «сама возможность образования подобных форм сохраняется в сознании носителей языка и в принципе может быть реализована» (с. 202). А.И. Изотов указывает, что формации такого типа в свое время были употребительны в русском языке, и приводит целый ряд контекстных примеров их употребления, например: «Оставимте мы эти пренья...» (А.С. Грибоедов); «Умремте ж под Москвой...» (М.Ю. Лермонтов); «Присядемте...» (Ф.В. Булгарин, ИИ. Выжигин); «Господа, крикнемте...» (Н.Г.Помяловский); «Сделаемте себе...» (Л.Н. Толстой) и др.
В четвертой главе «Побуждение «третьего лица» в современном чешском языке в сопоставлении с русским» внимание А.И. Изотова сосредоточено на специфических конструкциях чешского императива, выражающих побуждение 3-го лица. В подразделе, посвященном чешским конструкциям at' zpiva / at' zpivaji, полновесным функциональным соответствием которых являются русские конструкции пусть поет / пусть поют, подчеркивается межъязыковая эквивалентность указанных конструкций, причем не только в связи с их регулярным использованием в качестве переводных эквивалентов, но и во внутрисистемно языковом плане. В то же время А.И. Изотов указывает, что между конструкциями чешского языка типа necht' vstoupi и конструкциями русского языка типа пускай войдет нет полной симметрии, хотя обе они являются стилистически маркированными. Семантическая асимметричность проистекает из того, что конструкции чешского языка с частицей necht' «стилистически отчетливо маркированы как относящиеся к торжественно-патетическому способу выражения. Что же касается русских конструкций с пускай, то эта маркированность «по другую сторону» (с. 212).
В заключении подводятся итоги проведенного исследования и, в частности, указывается, что у носителей русского и чешского языков категория императивности структурирована по-разному. Для чешского языка - в большей мере, чем для русского, -характерна неопределенность и многозначность побудительного высказывания. Приводится развернутое определение побудительных высказываний, в которых «Говорящий сообщает Слушающему о необходимости и / или возможности осуществления Агенсом
некоего действия и пытается каузировать осуществление этого действия самим фактом своего сообщения...» (с. 228).
Фактически функционально-семантическая категория императивности складывается из подкатегорий, связанных с понятием категориальной ситуации. В то же время анализ материала в рамках прагматической ситуации позволяет установить условия употребления речевых актов, выявить нюансировку речевых актов с определенной целевой установкой.
А.И. Изотов утверждает, что для функционально-семантической категории императивности характерно сложное взаимодействие с другими категориями: с составляющими модальный комплекс единицами плана волюнтативной модальности, оценки, утверждения, отрицания и др.
Анализ чешского материала позволяет понять семантико-прагматическое устройство категории императивности чешского языка, осознать чешско-русские сходства и расхождения, в новом непривычном ракурсе взглянуть на явления русского языка, осознать их как уникальные явления на общеславянском фоне или же воспринять их как часть общеславянской парадигмы. А.И. Изотов вскрывает такую закономерность, что чешским синтетическим конструкциям нередко соответствуют аналитические конструкции в русском языке.
В.Г. Кулытна, В.А. Татаринов
