CC BY
45
ЯЗЫКИ МИРА
2006.03.024. ЯЗЫКОВЫЕ СОЮЗЫ ЕВРАЗИИ И ЭТНОКУЛЬТУРНОЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ: (История и современность) / Ин-т языкознания РАН. - М., 2005. - 203 с.
В открывающей сборник статье Д.И. Эдельман и Т.В. Цивьян «Языковые союзы и ареалы языковой и этнокультурной конвергенции на территории Евразии» отмечается, что в различных регионах на территории Евразии этнокультурное и языковое взаимодействие привело к образованию определенных ареальных групп, состоящих из более чем одного этноса и характеризующихся определенным набором этнокультурных элементов — и как следствие — определенным набором единых или единообразных языковых элементов. Рассмотрение таких ареальных общностей с лингвистических позиций приводит к введению понятия языковых союзов (ЯС) и сходных с ними ареальных конвергентных языковых групп. Языковой союз, отмечают авторы, - это совокупность языков, распространенных в относительно едином ареале и объединяемых определенными - для каждого ареального образования - общими чертами в фонетической, морфологической, синтаксической структурах, общими элементами в лексике (особенно в культурном словарном фонде) и семантике, общностью некоторых словообразовательных моделей, фразеологизмов и др. В языковые союзы могут входить как неродственные языки, так и родственные друг другу (разной степени генетической близости), поскольку эти группы являются результатом не родства, а взаимного сближения. В последние десятилетия был поставлен вопрос о существовании циркумбалтийского языкового союза, впервые было сформулировано и доказано наличие языкового союза в Индокитае, выявлены языковые объединения, приближающиеся к ситуации языкового союза, в ареалах Карпат (языки славянские, румынский,
венгерский) и Западной Сибири (языки селькупов, кетов, эвенков). Расширены хронологические рамки изучения языковых союзов. Это приводит к необходимости нового осмысления наших знаний о языковых и этнокультурных контактах. Уже само определение языкового союза носит весьма общий, приблизительный, «рабочий» характер. Степень глубины сходства компонентов разных уже признанных языковых союзов неодинакова. Так, ряд языковых союзов и ареальных контактных зон объединены одной-двумя характерными чертами (например, евразийский союз). Различно и время существования языковых союзов. Для определения языковых союзов важно учитывать не только общие «поверхностные» структурные черты и общие лексические элементы языков, входящих в эти объединения, но и некоторые содержательные моменты, отражающиеся, например, в выработке общих «глубинных структур» или «понятийных категорий», которые на поверхностном уровне - в морфолого-синтаксических структурах и в словообразовательных моделях - могут реализоваться неодинаково.
В статье М.Е. Алексеева «Кавказский языковой союз или кавказские языковые союзы?» рассмотрена история изучения кавказского языкового союза начиная с середины XIX столетия, когда первые исследователи, в частности П.К. Услар, обратили внимание на наиболее очевидные параллелизмы в структуре этих языков. Автор отмечает, что среди выявленных общекавказских изоглосс преобладают абстрактные свойства (за исключением общности в словарном составе), за которыми трудно усмотреть контактную природу. Так, что касается общностей в области синтаксиса, то все они сводятся к особенностям словопорядка и к наличию специфических синтаксических конструкций, что вряд ли может быть обязано ареальным факторам. В области морфологии общности выглядят, как правило, в значительной степени абстрактно (например, «морфологический тип иберийско-кавказских языков может быть в целом охарактеризован как агглютинативный, с явлениями флективности», что применимо ко многим языкам мира, и др.). Далее отмечается сопряженность проблемы кавказского языкового союза с проблемой генетического родства кавказских языков, поскольку в современном кавказоведении налицо два различных направления исследования:
одно из считает взаимное родство кавказских языков недоказанным, другое считает, что генетическое единство рассматриваемых языков доказано, что, естественно, обусловливает скептический взгляд на перспективы исследования ареальных взаимоотношений отдельных групп кавказских языков. По автору, отсутствие языкового родства между тремя подгруппами кавказских языков не предполагает автоматической констатации наличия их языкового союза, которое также нуждается в доказательстве. На этом фоне более перспективны поиски лингвистических общностей, ареально более ограниченных (ср. картвельско-армянскую и осетинско-кавказскую, в которой партнером могли выступать представители всех трех подгрупп кавказских языков).
Статья Н.Ф. Алиевой «Языковой союз в Индокитае: системные признаки» посвящена характеристике лингвистических особенностей индокитайского ареала, включающего средний и восточный регионы Индокитая. Наличие этих особенностей наилучшим образом объясняется через концепцию языкового союза. В статье перечисляются те общие черты, которые формируют индокитайский языковой союз. На уровне фонологии полно представлены носовые; имеется гортанная смычка; противопоставление по глухости - звонкости сливается с противопоставлением по напряженности; существенны ограничения на стечения согласных в слоге и др. - в области консонантизма; сравнительно богатый вокализм, особенно за счет дифтонгов, регистров, тонов и долготы и др. На уровне морфемики это моносиллаб как господствующий тип корневой морфемы, определенная структура дисиллабической корневой морфемы и др. На уровне словесных единиц — это словосложение как основной способ образования новых лексических единиц и удвоение как второй по важности способ словообразования и др. На уровне синтаксиса отмечается разнообразие моделей синтаксических единиц и др. На уровне лексики констатируется «некоторый инвентарь фонетически и семантически сходных лексических единиц, инвентарь, который а) реализован в генетически разных языках Индокитая; б) не состоит из заимствований из какого-либо внешнего по отношению к данному ареалу языка (например, китайского или индийского); в) включает в себя слова ядерного
фонда, которые обычно не являются заимствованиями и которые тем не менее обобществлены в генетически различных языках; г) включает в себя единицы культурной лексики. Вместе взятые, эти многосторонние совпадения заставляют думать о некотором общем ареальном лексическом фонде» (с. 42).
Л.Р. Додыхудоева в статье «Этнолингвистическая характеристика памирских языков» отмечает, что памирские языки находятся под непосредственным воздействием таджикского и дари языков. При этом в более ранний период памирские языки занимали значительно более обширный географический регион, но, ассимилировавшись таджикским, послужили субстратом для ряда таджикских диалектов юго-восточной части Таджикистана. Ряд существенных схождений памирских языков на фонетическом, морфологическом, синтаксическом и лексическом уровнях позволяет говорить о применении к ним ситуации языкового союза, т.е. термин «памирские» здесь отражает наличие вторичной по отношению к генетической языковой общности. Далее в статье дается характеристика этнолингвистического словаря шугнанского языка. Исконная иранская лексика сохраняется здесь в глаголах, местоимениях, именах, относящихся к разряду культурной лексики - терминам родства, названиям частей тела, ремесленной, земледельческой, культовой терминологии, хотя постепенно уходят лексические архаизмы, именующие исчезающие явления в сфере традиционной культуры: названия сезонов по народному календарю, предметов домашней утвари, яств, одежды, обуви, традиционные термины скотоводства, строительства и т.д. Особое внимание обращается в статье на номенклатуру памирского исмаилизма.
В статье А.В. Дыбо «Некоторые "союзные" явления на территории Саян - Алтая - Верхнего Енисея - восточной части Обь-Иртышья в -200 - +1200 гг.» обращается внимание на такие случаи, когда в результате более или менее длительного совместного развития союзного типа в языках могут возникать общие лексические единицы неясного происхождения, допускающие в принципе альтернативные этимологии, демонстрирующие их исконность для каждого из языков-контактеров. Такое явление автор интерпретирует как следствие народно-этимологических процессов, которое иногда поддается
разрешению с помощью стандартных этимологических приемов. В качестве примера рассмотрены взаимоотношения узбекского и таджикского, демонстрирующие изоморфизм фонологических систем, полученный в результате совершенно разных развитий исходных систем, взаимные заимствования грамматических элементов, чрезвычайно близкие структуры поверхностного синтаксиса, значительное количество заимствований в лексике. Начало контактов языков самодийской, енисейской и тюркской семей языков автор относит к дописьменному периоду жизни народов-носителей: об этом свидетельствует около десятка надежно устанавливаемых заимствований из пратюркского в праенисейский и примерно такое же количество заимствований из пратюркского в прасамодийский.
О. А. Казакевич в статье «Языковое и этнокультурное взаимодействие в северной таежной зоне Западной и Центральной Сибири» исследует взаимодействие и взаимовлияние языков и культур трех народов, населяющих бассейн Среднего Енисея и Среднего и Верхнего Таза, - селькупов, кетов и эвенков. Эти народы контактируют не только между собой, но и с пришлым населением, преимущественно русскими. До 1930-х годов эти контакты были спорадическими, а с 1950-х годов постоянно интенсифицируются. На фоне контактов с русским языком контакты селькупского, кетского и эвенкийского языков между собой осуществляются в целом «на равных».
Северные селькупы контактируют с эвенками на восточной границе своего ареала распространения, особенно интенсивно - на юге, в верховьях Таза, и на севере, в верховьях Турухана. Зоной кетско-эвенкийских контактов является правобережье Енисея от Подкаменной Тунгуски до Курейки и его левые притоки. Кетско-селькупские контакты на протяжении весьма длительного времени были особенно тесными и оставили более глубокий след в языке, мифологии, фольклоре, религиозной практике и материальной культуре. На фонетическом уровне к ареальным чертам автор относит ослабление артикуляции на конце слова, которое ведет к редукции гласных конечных слогов; сингармонизм, свойственный эвенкийскому языку, который спорадически наблюдается также в селькупских и кетских говорах и др. Из сравнительно немногочисленных корней, общих с эвенкийским языком в кетском
и селькупском, в статье отмечаются отдельные названия хозяйственных реалий, которые заимствовались из эвенкийского в кетский и селькупский. К ареальным явлениям в грамматике в статье относится процесс утраты двойственного числа. Общими являются основные мотивы и формальные приемы кетского и селькупского изобразительного искусства. В материальной культуре селькупов, кетов и эвенков также обнаруживается много общих элементов, хотя эвенки стоят несколько особняком.
Г.П. Клепикова в статье «К определению статуса карпатской языковой общности» подчеркивает наличие нескольких вариантов концепта «балканский языковой союз» [БЯС]. Принимаемая автором точка зрения характеризуется следующими чертами: 1) конвенциональный характер концепта: БЯС понимается прежде всего как способ описания, инструмент анализа последствий взаимодействия ряда языков Балканского п-ва; 2) условие выделения БЯС - наличие некоторого числа схождений (= «балканизмов») на различных языковых уровнях; 3) ЯС - единая система, обладающая особым строением. При этом словарь БЯС рассматривается как система с высокой степенью синонимичности; 4) разноуровневые «балканизмы» охватывают как все языки, причисляемые к БЯС, так и их часть. Они возникают как следствие не только прямых контактов, но и опосредованных; 5) постулируется тесная связь языковых и неязыковых структур с помощью концепта «модель мира».
Эти принципы оказываются в целом релевантными и для описания «карпатской ситуации». Имеется также основание постулировать существование «карпато-балканской языковой общности». При этом современная карпато-балканская ситуация рассматривается как следствие «наложения» двух противоположно направленных «волн»: первоначально «центром иррадиации» была карпатская зона. Позднее, в Средние века, подобным центром становится балканская зона. Автор обращает внимание на существенные различия между карпатской языковой общностью и БЯС, поскольку первая характеризуется схождениями лишь на лексическом (семантическом) уровне.
В статье рассмотрены конкретные примеры типов распространения в макроареале лексем различного происхождения: рефлексы слав. *роЛь, слав^уЕ^, слав. *Е1еЬь. рум. со1а81ха
«молозиво», рум. rumega «пережевывать жвачку», венг. Ьа1аг «граница», «владение» и др.
В статье А.И. Когана «Еще раз об отношениях дардских и индоарийских языков: языковой союз или генетическая близость?» обсуждается вопрос о положении дардских языков внутри арийской языковой общности. Дардские рефлексы целого ряда элементов праиндоевропейской фонологической системы предполагают самостоятельное, отличное от индоарийского развитие этих элементов. Автор выдвигает два возможных решения проблемы: 1) дардская группа, не будучи подгруппой индоарийских языков, состоит при этом с ними в более близком, нежели с другими арийскими языками, родстве; 2) специфические дардско-индоарийские изоглоссы имеют контактное происхождение, являясь результатом конвергентного развития. Для выбора из этих двух решений автор обращает внимание на характер индо-дардских схождений, которые относятся либо к общим архаизмам, либо к общим инновациям, свойственным и другим языкам ареала, либо к инновациям, объединяющим с индоарийскими языками только часть дардских.
В ходе обсуждения подобных схождений автор приходит к следующему выводу: «Наличие на разных языковых уровнях общих изоглосс контактного происхождения позволяет предположить, что древнеиндийские и протодардские диалекты образовывали языковой союз. В тот же союз, очевидно, входили и диалекты - предки нуристанских языков, также обнаруживающих немало общих с индоарийскими языками черт в исторической фонетике и лексике» (стр. 115).
Статья А.И. Когана «Пушту и языки Южной Азии: к характеристике северо-западной пограничной зоны южноазиатского языкового ареала» затрагивает ряд проблем, связанных с исследованием южноазиатского языкового союза -одного из крупнейших в Евразии. Язык пушту является здесь пограничным языком, распространенным в переходной зоне между Южной Азией и Ираном. Оценивая гипотезу, согласно которой предполагается развитие у этого языка вследствие языковых контактов черт, характерных для Южной Азии, при утере некоторых «иранских» типологических характеристик, автор указывает в числе недостатков этой гипотезы ориентацию
преимущественно на один диалект — кандагарский. В статье предлагается попытка ареально-лингвистической интерпретации материала юсуфзайского диалекта. В числе других характеристик отмечается меньшее распространение в нем предлогов и большее — послелогов. Заключает статью вывод о том, «что в прошлом с индоарийскими языками тесно контактировали все диалекты пушту, на что указывает наличие обширного общепуштунского пласта индийских лексических заимствований» (с. 130).
Е.К. Молчанова в статье «Иранская провинция Фарс как ареал разноязычных контактов» демонстрирует обширный и разнообразный континуум, включающий диалекты оседлого и кочевого населения в провинции Фарс, обращая особое внимание на взаимодействие диалектов северо-западной и юго-западной групп и развитие у них схождений на этой почве; а также на отражение и нивелирование исторической специфики, свойственной отдельным диалектам Фарса.
И.В. Самарина в статье «Конвергентное развитие языков Вьетнама: к проблеме индокитайского языкового союза» наиболее длительными и интенсивными называет былые контакты ряда народов с китайским языком и культурой. Китайский язык в течение столетий служил для вьетов языком официального делопроизводства, администрирования и образования. В современном вьетнамском языке ханьвьетские слова составляют 60% лексики. Они включают две группы: заимствования периода династии Тан и древние заимствования, усвоенные до этого периода.
На территории Вьетнама распространены более 50 языков пяти языковых семей: аустроазиатских (мон-кхмерская ветвь), австронезийских, тай-кадайских, хмонг-миен (или мяо-яо) и сино-тибетских. Конвергентность развития языков ареала Юго-Восточной Азии усматривается в тенденции к унификации фонологических систем через процесс моносиллабизации. На фонологическом уровне это переход от полисиллабичных единиц к моносиллабичным через стадию квазиполисиллабических. При этом языки ЮВА находятся на разных стадиях процесса моносиллабизации.
В статье И.А. Седаковой «К вопросу о специфике создания, функционирования и распада "идеологических" языковых союзов»
обсуждается вопрос о том, насколько правомерно говорить о наличии особых «идеологических» языковых союзов, примером которых служит союз языков, которые распространены на огромной территории, включая Европу, Азию и Латинскую Америку. Набор признаков, который проявлялся в каждом из языков стран народной демократии, относится к синтаксису (канцелярский стиль, демагогические построения), к лексике (общий фонд заимствованных лексем или калек), к ономастике (принципы создания топонимов и даже антропонимов, названий органов СМИ), к словообразованию (аббревиатуры) и мн. др. Автор призывает на теоретическом уровне обобщить процессы, происходящие в языках подобных союзов на этапе их вхождения в союз, функционирования в нем и выхода из него (последнее особенно важно, поскольку мы являемся свидетелями этого социолингвистического явления).
Статья И.А. Седаковой «Этнолингвистический анализ ключевых лексем словаря балканского языкового союза» рассматривает лексико-семантические явления, принадлежащие к «лингвокультурным фактам народной традиции». Основное внимание при этом уделяется словам-концептам, например kismet / qismet, обозначающее, в зависимости от контекста, «судьбу» и «удачу».
Н.В. Солнцева в статье «Союз языков Восточной и Юго-Восточной Азии» в качестве основной черты языков союза выделяет общий путь их развития. В древности они обладали сходной системой морфологии синтетического характера с агглютинативными, флективными префиксами, суффиксами и инфиксами, а также внутренней флексией. Синтетические формы в основном отмечены у глаголов, прилагательных и имен. Многие из языков с древней морфологией обладают транспонирующими аффиксами - номинализаторами, адъективизаторами, адвербализаторами.
В ходе развития рассматриваемых языков произошла смена морфологических систем. Новая морфологическая система представлена либо агглютинативными аффиксами, либо аналитическими формами, образованными с помощью служебных слов. Языки союза легко заимствуют морфологические элементы и
даже целые парадигмы различных категорий (в основном из китайского, вьетнамского и тайского языков).
В статье Р.А. Тадиновой «Некоторые аспекты морфологической адаптации тюркизмов в северокавказских языках» морфологическая адаптация заимствований понимается как приобретение иноязычной лексикой при вхождении в грамматическую систему языка-реципиента частеречных, словообразовательных и словоизменительных характеристик, свойственных лексике исконного фонда. В связи с этим автор отмечает способность заимствованных тюркизмов образовывать новые производные слова на базе кавказских словообразовательных средств. Во-первых, от тюркских именных и глагольных основ с помощью различных исконных суффиксов могут образовываться новые имена существительные. Заимствуемые тюркизмы также активно включаются в процесс словосложения. В-третьих, за счет тюркизмов во многих нахско-дагестанских языках пополняется класс наречий. В-четвертых, тюркские именные и глагольные основы активно включаются в процесс образования кавказских глаголов.
Т.В. Цивьян в статье «(Само)название как инструмент объединения и разьединения: случай Балкан (македонский)» обосновывает положение о том, что в балканской ситуации слово-имя становилось одним из наиболее сильных средств (само)идентификации, кодирующим «биографический образ» его носителя. Тезка здесь воспринимается попеременно как друг (свой) и как враг (присвоивший имя). Предметом рассмотрения в статье является македонский язык, который более тысячи лет существовал на уровне локальных говоров и употреблялся для неофициальной повседневной коммуникации. Македонский литературный язык появился только в 1945 г., с созданием македонской государственности в составе федеративной Югославии. В то же время поскольку по структуре и лексике он схож с болгарским и сербским, вплоть до последнего времени македонскому отдавалось место не более чем диалекта одного из этих языков. Новый конфликтный всплеск связан с обвинением македонцев греками в присвоении исконно греческих названий Македония, македонский.
Д.И. Эдельман в статье «Основные черты центральноазиатского языкового союза» предлагает анализ
большой ареальной группы языков, распространенных в регионах Гиндукуша, Памира, отрогах Каракорума и отчасти Гималаев. Эти языки принадлежат к следующим генетическим семьям и их «ветвям»: I. Языки арийской «ветви» индоевропейской семьи, в т.ч.: 1) языки иранской семьи; 2) отдельные языки индоарийской семьи; 3) практически все языки дардской группы; 4) группа нуристанских языков; II. Неиндоевропейские языки: 1) бурушаски с диалектом вершиквар; 2) часть сино-тибетских языков, входящих в гималайскую группу; 3) отдельные дравидийские языки. Эти языки имеют целый ряд разноуровневых параллельных типологических черт и ареальных слов не всегда известного происхождения. Многие из них, особенно элементы «языкового мышления», свидетельствуют о влиянии на индоевропейские языки этого ареала со стороны доиндоевропейского субстрата. Другие же могут быть результатом более позднего взаимовлияния языков и культур. К основным характеристикам языков ЦАЯС автор относит: в фонетике и фонологии - сложность консонантной системы (включая противопоставление переднеязычных согласных церебрального / нецеребрального ряда) при относительной простоте вокалической, в лексике и словообразовании - заметный слой ареальной лексики с не всегда ясным источником.
В именной подсистеме рассматриваемых индоевропейских языков имело место наложение субстратной категории семантических классов на индоевропейскую категорию рода. В глагольной подсистеме по сравнению с арийскими языками, где с затуханием роли древнего индоевропейского перфекта развились вторичные структуры перфекта и затем претерита, ориентированные на передачу переходности - непереходности глагола, языки центральноазиатского ареала показывают иную семантическую классификацию глаголов, выражающуюся в том, что в отдельных языках определенные группы непереходных глаголов (то есть не имеющие прямого объекта) ведут себя формально как переходные: либо спрягаются по парадигмам переходных, либо образуют эргативообразную конструкцию предложения с косвенным падежом имени субъекта. В статье рассматриваются и другие, «более частные проявления доиндоевропейского субстрата в языках ареала».
М.Е. Алексеев
