CC BY
40
2006.02.013. МАККАФРЕЙ СП. ПРОТИВОСТОЯНИЕ КРЕПОСТНИЧЕСТВУ В ЭПОХУ РЕВОЛЮЦИИ: ПРОЕКТЫ РЕФОРМЫ КРЕПОСТНОГО ПРАВА ВО ВРЕМЕНА ЦАРСТВОВАНИЯ АЛЕКСАНДРА I.
MCCAFFRAY S.P. Confronting serfdom in the age of revolution: Projects for serf reform in the time Alexander I // Russ. rev. - Syracuse, 2005. - Vol. 64, N 1. - P. 1-21.
Ключевые слова: проекты реформы крепостного права во времена царствования Александра I, 1801-1825.
В статье американской исследовательницы С.П. Маккафрей рассматриваются попытки отмены крепостного права в России.
В революционную эпоху передовая общественность европейских стран занялась фундаментальной проблемой человеческой свободы. В Российской империи это прежде всего означало освобождение крестьян от крепостной зависимости. В царствование Александра I (1801-1825) вопрос об освобождении крестьян рассматривался под разным углом зрения, часто при поддержке царя, но при отсутствии вовлеченности широких слоев общества, что может рассматриваться частично как ошибка Александра I. Он колебался, так как сложность вопроса выявляла различные противоречия. Его племянник, Александр II был гораздо решительнее. Но Александр II унаследовал политическое прошлое, с его шестью десятилетиями полупубличного обсуждения того, как может быть проведено освобождение. Бюрократия тоже имела знания и опыт предшественников, изучила множество схем освобождения, восприняла уроки прежних реформ.
Одной из черт российского абсолютизма был, как пишет автор, недостаток «скорости». Этот стиль медленного обдумывания не лишен преимуществ. Российские землевладельцы постепенно воспринимали не только идею, что их контролю над крестьянином должен прийти конец, но и то, что свободный крестьянин должен получить закрепленную юридически собственность на существенную часть того, что дворяне считали своим имуществом. Хотя к 1850-м годам лишь меньшинство землевладельцев готово было освободить своих крестьян, но и остальная часть была в курсе, что эта тема была основной в публичных и частных беседах, начиная с времен их дедушек. Выраставшие с идеей, что однажды столь сложный вопрос должен быть решен, землевладельцы 1850-х годов
не были удивлены, когда Александр II объявил, что именно они должны сделать это.
В статье подчеркивается, что ученые пренебрегли полемикой о проектах реформы в первой четверти XIX столетия из-за того, что в тот период было предпринято много неудачных шагов в области законодательства, а также потому, что сам Александр I был противоречивой и в конечном счете разочаровывающей фигурой.
В первой четверти XIX столетия три ключевых события продвинули обсуждение проблемы на самых высоких уровнях государства, и везде роль царя была значительной. Сначала революция произвела опьяняющую бурную смесь возбуждения и оптимизма, смешанного с тревогой и даже ужасом. Для коронованных особ с ужасающей очевидностью стало ясно, что народ может попытаться освободить себя сам. Родившийся в 1777 г. Александр был ребенком в эти бурные годы, но они оставили в нем свой след. Во вторых, Александр был первый российский правитель, который решал практические задачи освобождения крестьян в Лифляндии и Эст-ляндии. Наконец, в его царствование российские мыслители и государственные деятели восприняли понятия политической экономии. Ее место в дебатах об освобождении крестьян почти полностью пропущена историками.
Хорошо известно, что Екатерина II в начале своего царствования поощряла размышления по крестьянскому вопросу. Восстание Пугачева в 1770-е годы и позже ход Французской революции убили всякий интерес Екатерины к освобождению крестьян, которое, возможно, развлекало ее в молодости.
Ее внук Александр I, по некоторым свидетельствам современников, питал тайную симпатию к принципам 1789 г. В 1807 г. он, в частности, заявил, что если бы цивилизация была достаточно развитой, он отменил бы рабство, «даже если бы это стоило мне головы» (с. 5). Биографы утверждают, что среди тем, поднимавшихся на встречах Негласного комитета, крестьянский вопрос играл важную роль. Казалось, что царь поощрял обсуждение этого вопроса высшими чиновниками, профессорами и интеллектуалами С.-Петербурга. Экономические темы поднимались и на страницах «Духа журналов». Однако после восстания в Семеновском полку в 1820 г. было запрещено печатать подобные статьи.
Проекты и предложения по крестьянскому вопросу встречаются в документах должностных лиц. Некоторые из либералов и умеренных государственных деятелей этого периода вверяли бумаге критические анализы крепостничества или предложения об его ограничении. Среди тех, кто это делал, были A. Строганов и Н.Н. Новосильцев, реформатор М.М. Сперанский; члены Государственного совета А.Р. Воронцов и Н.С. Moрдвинов; будущий министр П.Д. Kиселев; молодой чиновник и будущий декабрист Н.Я. Тургенев; императорский воспитатель и политический экономист Генрих Сторч. Большая часть этих документов сохранилась в правительственных докладных записках или в личных документах. Они свидетельствуют о масштабах обсуждения крестьянского вопроса, происходившего в течение царствования Александра I. Он сам и его окружение осознавали всю сложность стоящей перед ними задачи - надо было избежать как реакции, которая уничтожает законодательство (как это было у Иосифа II), так и повторения французской революции. Первые шаги Александра к освобождению крестьян были осторожными. В 1801 г. он расширил право частной земельной собственности для большинства классов, включая государственных крестьян, и издал в 1803 г. указ о «свободных хлебопашцах». Каждый из этих шагов имел свои корни в идеях Просвещения, гласивших, что собственность - это основа независимости.
Несколько столетий российского крепостничества создали систему, в которой крепостные крестьяне и их хозяева - крупные землевладельцы - имели права, хотя по сути и резко отличающиеся, на одну и ту же землю. И никакая эволюция в правах землевладельцев не изменяла возможно еще более древнее право крестьян пользоваться землями, на которых жили еще их предки. Даже когда землевладельцы продавали или завещали свою землю, крестьяне продолжали обрабатывать ее под опекой нового владельца. Ни старый, ни новый землевладелец не мог по своему произволу удалить крестьян из своего владения без разрешения власти. Фактически, для перемещения крестьян из одного поместья в другое, принадлежащее тому же самому дворянину, требовалось разрешение царя. К началу XIX в. и правительство, и сами крестьяне были больше заинтересованы в расширении этих ограничений землевладельцев, чем когда-либо прежде. Но это противоречило исторической тен-
денции, которая защищала имущественные права знати. Не удивительно, что столкновение этих противостоящих тенденций часто заканчивалось законодательным параличом.
Потенциальные преобразователи России, включая царя, стояли перед проблемой осмысления той важной роли, которую играло крестьянское право на землю.
Лучшее свидетельство о взглядах Александра на освобождение крестьян от крепостной зависимости - это его отношение к реформам в Прибалтике. Ощущая либеральные настроения в С.-Петербурге, лифляндский либерал и член ландтага Фридрих фон Сиверс в 1802 г. представил план реформы молодому правителю. Царь согласился ознакомиться с проектом, но вскоре послал вежливый отказ и убеждал лифляндских землевладельцев переделать их предложение таким образом, чтобы это лучше отразило их «доброжелательные намерения». Одновременно Александр назначил свой собственный комитет для разработки плана реформы, который был готов в 1804 г. Царь казался одержимым идеей продвижения либеральной основы плана в ту сферу, где крупные российские землевладельцы не будут ему возражать.
Александр предпочитал, чтобы крестьяне и знать сохранили свои права на земли, а правительство регулировало бы их взаимоотношения. Имперские власти направили свое внимание и на Эст-ляндию.
Эстляндские землевладельцы, понимая, что правительство желало навязать им лифляндский стиль управления, пришли к выводу - для сохранения власти над своими землями они должны полностью освободить крестьян. Так, эстляндский ландтаг предложил в 1811 г., что крестьянин может быть освобожден и земля может оставаться в собственности землевладельца, а взаимные соглашения должны регулировать отношения между господином и крестьянином. Александр одобрил этот закон в том же году, хотя полное его выполнение затянулось до 1816 г.
Впервые в Российской империи был принят закон об освобождении от крепостной зависимости. Что побудило Александра освободить крестьян без земли вместо регулируемых обязательств, которые он явно предпочитал? Одна из разгадок этого, считает автор, в самом указе, в котором говорилось, что эстляндское рыцарство отказывается от всех своих прав на крестьян, гарантируя себе
право собственности на землю, так, чтобы впредь крестьяне, освобожденные от крепостной зависимости, могли вступать в отношения с помещиками на основе взаимных соглашений в соответствии с принципами и деяниями гражданских законов.
Александр высказал лифляндской знати свое удовлетворение тем, что она осуществила его ожидания - действовала в духе времени и поняла, что только либеральные принципы могут служить основой для благополучия людей. Царское правительство в каждом законопроекте придерживалось двух принципов, которые считались фундаментальными. Во-первых, государство брало на себя регулирование и ограничение прав и обязанностей землевладельцев и крестьян. Во-вторых, каждый проект закона показывает заинтересованность правительства в сохранении власти над крестьянскими общинами, особенно в областях отправления правосудия и сбора налогов.
Впоследствии стало ясно, что царь и его правительство, считает автор, сожалели о безземельном освобождении балтийских крестьян, поскольку они часто настаивали на возвращении к мерам, которые были частью более не существующего законодательства 1804 г. Для Александра было очевидным неудобство личного освобождения без земли, но он признавал особые привилегии знати при их участии в любом изменении их традиционных прав. Кроме этих принципов, царское правительство не стремилось к последовательности или «стандартизации». Может быть, Александр слишком много уступал, возможно, он был так ошеломлен наличием разнообразных предложений, что просто не мог ясно понять, что он должен делать.
Эти реформы и дух освобождения, который охватил Европу в период Наполеоновских войн, влияли и на правительственные идеи освобождения после заключения мира в 1815 г., и на волнения крестьян. Количество крестьянских выступлений увеличилось значительно между 1816 и 1820 гг. и встревожило власти - сановники и царь были тесно связаны с крепостничеством.
Столкнувшиеся с увеличивающейся сложностью управления крепостной системой, должностные лица все более склонялись к регулированию или даже устранению крепостничества. Но крестьянин не может быть свободен, если он настолько беден, что должен искать займы у богатых и, возможно, недобросовестных ближних.
И для землевладельцев это было бы бессмысленным делом - быть хозяином земли без тех, кто на ней работает.
Это было положение, к которому в 1816 г. было привлечено внимание российских последователей нарождающейся науки политической экономии. Понятие, что Россия была позади других европейских стран в восприятии политической экономии - просто неправильно. Наряду с Глазго и Гёттингеном, в Москве и С.-Петербурге читались лекции по политической экономии. После 1801 г. в университетах преподавали политическую экономию и статистику, а в реорганизованной Академии наук в 1803 г. были созданы отделения истории, политической экономии и статистики. Так, например, был издан обширный труд царского воспитателя и академика Генриха Сторча «Курс экономической политики», изданный в Санкт-Петербурге в 1815 г. Сторч был ведущей фигурой в первом поколении толкователей Адама Смита, наряду с Джорджем Сар-тоиусом из Гёттингенского университета (чей учебник появился в российском переводе в 1812 г.) и французом Жан-Батистом Сэем. Фактически Сэй издал сокращенный вариант книги Сторча с его собственными комментариями в Париже в 1823 г. Принято считать Сторча иностранцем, хотя он был балтийским немцем. Закончив Гейдельбергский университет в 1787 г., он провел остальную часть жизни в России. Изданный «Курс» был учебником, основанным на лекциях Сторча, написанных для младших братьев царя. В работе, и особенно в ее четвертом издании, Сторч представил классические либеральные аргументы против несвободного труда. Однако, подчеркивается в статье, критика Сторчем крепостничества сопровождалась глубоко консервативным подходом к различным изменениям, которые, на его взгляд преданного монархиста, должны быть постепенными и органическими - государство не должно вмешиваться в естественное развитие общества.
Сановники испытывали недостаток роскоши профессорской беспристрастности, но некоторые из них восприняли язык и дух политической экономии, например Н.С. Мордвинов.
В течение своей долгой жизни Мордвинов, освободивший очень немногих из своих крепостных, часто просил разрешение перемещать их из одного имения в другое. В нескольких эссе относительно крепостничества, охватывающих тридцать лет, Мордви-
нов доказывал, что Россия не будет процветать, пока существует крепостное право, но его отмена должна быть постепенной.
Другим должностным лицом, вдохновленным балтийским освобождением 1816 г., был будущий министр П.Д. Киселев. Утверждая, что «гражданская свобода является основой благосостояния народа», Киселев выделял несколько этапов для достижения этой цели. Идея Киселева была идентична предложению Мордвинова установить выкупную цену, «достаточно высокую, чтобы быть выгодный для дворянства», по которой сельскохозяйственные крестьяне могли бы выкупать себя и свои семейства, хотя Киселев не предусматривал того же для дворовых крепостных (с. 16).
Между 1809 и 1819 гг. неоднократно предлагались проекты освобождения крестьян. Будущий министр финансов Е.Ф. Канкрин написал царю записку об их освобождении в 1818 г., в которой подчеркнул желательность лишить крестьянскую общину ее прав, тем самым показав, что он не признавал общинные прерогативы крестьян как истинные имущественные права.
К концу своего царствования Александр воспринял одно имеющее первостепенное значение положение по крестьянскому вопросу - сохранение традиционных прав землепользования крестьян. При этом, подчеркивает автор, он отвергал центральный догмат классической политической экономии. Больше, чем что-нибудь еще, эта настойчивость, направленная на сохранение крестьянских земельных прав, замедлила процесс продвижения к юридическому урегулированию крестьянского вопроса. Александр сохранил также приверженность принципу дворянской инициативы в отношении законодательства, касающегося их земель и крепостных.
Для преемника Александра - Николая I - предпочтение постепенного реформирования было почти инстинктивным, что сопровождалось постоянной боязнью - в нем жило воспоминание о восстании декабристов. На протяжении 20 лет Николай назначил немало комитетов, обсуждавших вопрос освобождения крестьян. Но ни один из них не разработал формулы, которая удовлетворяла бы царя прежде, чем его интерес к крестьянской реформе окончательно исчез под влиянием событий 1848 г.
Когда Александр умер в 1825 г., он оставил в наследство многолетнее обсуждение крестьянского вопроса. Тогда казалось, что освобождение крестьян было и желательно, и неизбежно, что
человеческое рабство неестественно и сохраняется только в непросвещенных странах. История показала, что люди способны к самоосвобождению, хаотический и разрушительный процесс которого могло предотвратить только мудрое и справедливое правительство. Новая наука политической экономии, подобно многим другим плодам Просвещения, толкала на путь конфликтов. Суверенное право собственности укрепляло права землевладельцев на неограниченную собственность на землю, что также служило некоторым оправданием тем, кто смотрел на крепостных как на отчуждаемую собственность. Однако большинство российских политэкономов доказывало, что крепостничество подрывало национальное богатство своей неэффективностью и низкой производительностью. Оно продолжало лежать тяжелым бременем на самих владельцах крепостных. По мнению ученых, крепостничество было обречено. Александр I выбрал свой путь через запутанную сеть имущественных отношений, воспринимая некоторые догматы нового экономического мышления и отклоняя другие. Так, Александр I постоянно отвергал различные предложения о самовыкупе крестьян. Дворянские права на землю были неприкосновенны, но такими же были и традиционные права крестьян. Успех законодательства 1861 г. был в том, что был наконец найден путь, учитывавший интересы тех и других. Наследие Александра I обеспечило также оправдание постепенности и медлительность в деле освобождения крестьян. Землевладельцы получили возможность передать своим потомкам стратегию сохранения своей собственности и привилегий.
В.М. Шевырин
