CC BY
211
Формирование «среднего класса» Российской империи не избежало влияния активного процесса модернизации и шло в общем с западными странами направлении. «Слой относительно обеспеченных людей в России был действительно довольно узким (404,7 тыс. человек, получавших доходы свыше 1000 руб.), но его социальный состав был характерен для индустриального общества. Получатели доходов от земли, которыми в России того времени были по преимуществу представители дворянского сословия, не являлись ни самой многочисленной (59,7 тыс. человек, т.е. 14,8 % предполагаемых плательщиков), ни самой обеспеченной категорией имущего населения. Доходы приносили такие источники и занятия, как служба, владение городской недвижимостью, денежными капиталами и самый выгодный род деятельности - предпринимательство, доступ к которым имели не только дворяне, но и представители других социальных слоев» (с. 195).
В.М. Шевырин
2006.01.011. ИВАНОВ А. Е. СТУДЕНЧЕСКАЯ КОРПОРАЦИЯ РОССИИ КОНЦА XIX - НАЧАЛА XX ВЕКА: ОПЫТ КУЛЬТУРНОЙ И ПОЛИТИЧЕСКОЙ САМООРГАНИЗАЦИИ. - М.: Новый хронограф, 2004. - 408 с.
Ключевые слова: Россия, конец XIX- началоXXв., корпоративный строй, культура, социальная психология, общественно-политический облик студенческого социума.
Монография д.и.н. А.Е. Иванова является комплексно-историческим исследованием корпоративного строя, культуры, социальной психологии, общественно-политического облика студенческого социума. Ее источниковую основу составляют: уставы студенческих организаций, студенческие переписи и пресса, мемуаристика, эпистолярия, публицистика, документы полицейского сыска, материалы политических партий и пр. Содержание монографии структурировано в двух блоках проблем. Первый посвящен академической субкультуре студенческой корпорации, воплощаемой в деятельности землячеств, научных кружков и обществ, организаций студенческой материально-бытовой самопомощи, богословских, культуртрегерских досуговых объединений, немецких корпораций Юрьевского (бывш. Дерптского) университета (глава I «Студенческая
корпорация: законодательно-правовая основа, организационные формы, повседневная деятельность»). Высшие формы студенческой самоорганизации исследованы в главе II «Студенческие "самопереписи" и корпоративная пресса». Ее проблематика - коллективное самопознание и культурно-общественная презентация молодой российской интеллигенции.
Второй блок проблем посвящен политической культуре студенчества (глава III «В поисках общественно-политической идентичности»), которая была постоянным фоном его академической повседневности.
Студенчество в книге рассматривается как своеобразная самоорганизованная группа российского населения «с присущими ей специфическими формами жизни, самоопределения, выживания, рефлексии, самопрезентации, освоения действительности», с неповторимой стилистикой культурной повседневности (с. 8).
Студенческое сообщество явственно запечатлевает типичные черты и качества корпоративно-духовной устремленности интеллигентной молодежи, ее умственные и общественно-политические приоритеты (с. 9).
Являясь неотъемлемым внеучебным элементом
высшеобразовательной системы, студенческие академические организации играли свою весьма важную роль в подготовке учащейся молодежи ко вступлению в «общество взрослых людей». О высокой степени ее социализации в конце XIX - начале XX в. можно судить хотя бы по стремлению студентов к самопознанию посредством многочисленных и регулярно осуществляемых социологических опросов («самопереписей»). О том же говорит и представительность корпуса студенческих газет и журналов, являвшихся для учащихся трибуной общественной самопрезентации.
Характерным качеством массового сознания молодой интеллигенции являлась его политизированность, особенно интенсивная накануне и в период Первой русской революции. Политические интересы студенчества в то время превалировали даже над интересами материально-бытовыми и академическими, хотя последние, будучи постоянно ущемляемыми, непосредственно подогревали студенческое недовольство, а нередко являлись тем детонатором, который вызывал взрыв массового недовольства.
Появление в начале XX в. на академической арене официально действовавших на законодательной основе корпоративно-студенческих кружков и обществ в известной степени отражало характерную тенденцию внутриполитического курса самодержавия, выражаемую в его попытках «установления диалога и сотрудничества с организованной в
неполитические ассоциации общественностью». Правда, «диалог и сотрудничество» со студенчеством власть, как правило, вела с позиции силы. Уступая студентам ограниченную площадку корпоративной самодеятельности, она «уравновешивала» свое попятное движение акциями устрашения.
Самим фактом своей жизнедеятельности даже в условиях восторжествовавшей в высшей школе реакции Шварца - Кассо студенческие организации свидетельствовали о неотвратимости чужеродных авторитарному строю общественных устремлений молодой российской интеллигенции, о высокой степени способности ее к гражданской самоорганизации, о предрасположенности к восприятию либеральных и демократических ценностей гражданского общества, о ее органической адаптированности к ним. В своем многообразии студенческие общественные институции - товарищеской материально-бытовой взаимопомощи, торгово-закупочные, научные, литературно-художественные и искусствоведческие, богословские, физического самоусовершенствования - были академическим подобием многих общественных организаций, действовавших на общероссийской культурно-общественной авансцене на рубеже веков.
Вкупе с общегражданскими студенческие общественные организации, по словам автора, «оспаривали у государства исторически принадлежавшую ему роль единственного выразителя интересов населения». Они вызревали в недрах самодержавного строя, подготавливали его конституционную эволюцию, пропагандировали идеологию реформизма. Медленное врастание в ткань самодержавия общественной инициативы, с одной стороны, подрывало его устои, пробивало дорогу новым общественным идеям и ценностям, с другой же - продлевало ему жизнь. Для учащейся молодежи общественные организации были школой гражданского самосознания и общественного поведения. «Самоорганизуясь в многочисленных ассоциациях, студенты "разыгрывают" "взрослые" отношения, моделируют свое участие в них. Их научные кружки - прототипы "большой науки", их любительские спектакли - сколок с "большой культуры", а студенческое предпринимательство - подготовка к большому бизнесу... Они ищут свою идентичность для большой жизни». И в этом проявлялась непреходящая истинность сформулированного в 1872 г. Н.И.Пироговым тезиса: «Общество видно в университете, как в зеркале и перспективе» (с. 198).
Студенческие «самопереписи» и корпоративная пресса были высшей формой самоорганизации интеллигентной молодежи. Нужно было обладать высокой степенью гражданского самоощущения, чтобы целенаправленно на протяжении двух десятков лет искать посредством социологического самоизучения ответа на вопрос: «Почему мы такие, какие есть?». Искать во имя определения своего места в общественно-политической жизни в самый драматический момент истории уходящей самодержавной России.
Нужно было явственно осознавать свою историческую миссию в созидании гражданского общества в Российской империи, чтобы неотступно, невзирая на полицейско-охранительные набеги царской цензуры, развивать собственную информационную систему в виде многочисленных органов корпоративной прессы, необходимой учащейся молодежи для свой публичной гражданской самопрезентации.
И «самопереписи», и корпоративная пресса, консолидируя студенчество, были для него достойной школой гражданского самоутверждения (с. 283).
«Массовые выступления студентов, требовавших перемен общеполитического характера и обновления университетской жизни, были главной формой их общественной активности», - подчеркивает автор. В общественно-политической истории России конца XIX - начала XX в., особенно в годы Первой русской революции, они выполнили свою, более чем заметную роль в подтачивании основ абсолютизма и сокрушении Империи. Сложившаяся к 1907 г. политическая структура студенчества в постреволюционный период сохраняла свои институциональные очертания до февраля 1917 г. Но только внешне. Текущая жизнь, особенно с началом Первой мировой войны, непрерывно и существенно меняла соотношение сил, идеологическое и количественное, между политическими лагерями студенческого сообщества, притом не в пользу левого и правого радикализма.
Февральская революция довершила этот процесс. С арены общественной жизни студенчества, во всяком случае легальной, исчезли консервативно-монархические и октябристские объединения. Их место на правом фланге политического студенческого движения заняли кадетские организации, пошедшие за Временным правительством. Последние взяли на себя роль выразителя политических интересов не только буржуазно-либерального, рекрутированного преимущественно из интеллигентской среды, но и буржуазно-цензового студенчества,
происходившего из торгово-промышленных кругов российского общества. К лагерю сторонников Временного правительства подтянулись меньшевистские, эсеровские, народно-социалистические студенческие организации, стоявшие на левом фланге студенческого движения.
На протяжении десятка с лишним предоктябрьских лет студенчество демонстрировало примеры истинного корпоративно-академического парламентаризма, конструируя путем плебисцита, прямого голосования «советы» старост, «центральные органы», «коалиционные комитеты» отдельных учебных заведений и даже общегородские из представителей студенческих организаций различной политической окраски (от кадетов до большевиков и им сочувствовавших). Эти представительные органы студенческого самоуправления, возникшие в период Первой российской революции, стали прообразом левоблокистских социалистических объединений учащихся кануна Октябрьской революции.
Студенческие организации, ставившие во главу угла своей деятельности политическую борьбу, не были в такой степени, как их партийные наставники, обременены грузом идейных предрассудков, доктринерства, политических интриг, стремления к лидерству во что бы то ни стало. Они были более плюралистичны в своих внутриорганизационных взаимоотношениях, в своих политических воззрениях, решениях, выборе, поступках. Отнюдь не случайно фактически до начала Первой мировой войны многие студенческие организации РСДРП объединяли большевиков и меньшевиков на правах фракций. Не случайно и то, что во всех городах - центрах высшего образования действовали широкие социалистические студенческие блоки, для которых Учредительное собрание было венцом всего предшествовавшего политического развития России.
На протяжении века российское студенчество из аморфной совокупности лиц, учившихся в императорских университетах, преобразовалось в сообщество, обладающее всеми признаками корпорации, способной к институциональной самоорганизации, социокультурной самопрезентации, идейной самоориентации сообразно назревшим экономическим, политическим, социальным, общекультурным вызовам России начала XX в. Возросшим за период конца XIX в. поколениям студенчества была присуща воспринятая им от своих учителей настроенность на коллегиальное самоуправление высшей школы, стремление к экстерриториальности академического пространства, защищенного автономным иммунитетом от полицейско-
бюрократической юрисдикции самодержавного государства. И этот дух академического свободомыслия сообщал студенчеству импульс протеста политического куда более мятежного, чем у научных отцов, против чиновничьего произвола и своеволия в сфере управления высшей школой и государством в целом. Такая настроенность на академический и политический конфликт с властью сочеталась со свойственной молодой интеллигенции способностью гибко адаптироваться к общероссийским процессам формирования гражданского общества, выражаемым, в частности, в разветвленной сети самоуправляемых студенческих организаций, во множестве обосновавшихся во всех высших учебных заведениях. Наподобие тех, что создавались российской общественностью в конце XIX - начале XX в. И те и другие в совокупности питали социально-психологические корни антисамодержавных либеральных, демократических, буржуазно-реформистских радикальных умонастроений и политических устремлений. Они способствовали выработке у молодого человека качеств критической личности, готовой к постижению норм и ценностей буржуазной демократии.
Зерном этого процесса социализации студенчества конца XIX - начала XX в. являлось осознание им своей исторической предназначенности быть провозвестником и двигателем прогресса, социально-экономической и общественно-политической модернизации российского общества. Главная функция студенческого сообщества заключалась в том, чтобы, восприняв от высшей школы новейшие достижения в области науки и техники, способствовать их ускоренному укоренению в обществе и быстрому использованию в текущей жизни. Это, с одной стороны, а с другой, -академическая повседневность формировала у студента сознание причастности к сравнительно немногочисленному, но, пожалуй, во все эпохи самому представительному по своей культурно-исторической значимости слою интеллектуальной элиты, состоявшему из обладателей высшего образования - «мозгу родины», по определению И.П. Павлова.
Однако большевистский Октябрь предопределил иную судьбу российскому студенчеству, в одночасье ставшему «старым», по определению новой власти (с. 391).
В.М. Шевырин
