CC BY
15
СОЦИОЛИНГВИСТИКА
2006.01.009. О РОЛИ ЯЗЫКА В ОБЩЕСТВЕННЫХ ИЗМЕНЕНИЯХ.
Zur Rolle der Sprache im Wandel der Gesellschaft. The role of the language in changes of society / Hrsg.: Luukkainen М., Pyykö R-Vanta: Tummavuoren kiijapaino Оу, 2002. - 308 S.
Глубокие политические изменения в европейской истории последних двух десятилетий создали уникальную социокультурную ситуацию, адекватное исследование которой возможно лишь общими усилиями историков, лингвистов, политологов, литературоведов, культурологов и специалистов в области теории коммуникации. Соответствующий исследовательский проект под названием «Язык и общество» был осуществлен в ун-те г. Турку (Финляндия). В рамках этого проекта рассматривались проблемы функционирования языка не только в сфере политики, но и в сфере прессы, литературы и рекламы.
Р. Райер в статье «От немецкого языка эпохи перемен к общенемецкому языку: Этапы коммуникативно-речевых изменений и их отражение в лингвистических исследованиях» кратко характеризует языковую ситуацию в Германии в самом конце 80-х - начале 90-х годов и степень ее отражения в лингвистике. Указывается, что немцы, жившие на востоке и западе Германии до наступления социально-политических и, следовательно, социокультурных перемен, говорили на «немецком языке, существование которого как некоего целостного образования (Existenz als einheitliches Gebilde) не подвергалось серьезной опасности, несмотря на все различия общественных систем» (с. 16). Существовавшие различия касались прежде всего небольшой части словаря: 1) названий общественных институтов: Gymnasium «гимназия» (ФРГ) - erweiterte Oberschule «средняя школа с расширенной программой» (ГДР); Bundestag «Бундестаг» (ФРГ) - Volkskammer «Народная палата» (ГДР); 2) идеологическая лексика, которая была часто различно стилистически коннотирована западными и восточными немцами (Eigentum «собственность», sozial «социальный», staatlich «государственный», Рluralismus «плюрализм»); 3) лексемы с различным значением на западе и востоке Германии, например, die Eingabe «подача»: в ГДР это слово ассоциировалось с подачей заявления (Petition), в ФРГ же
имелся в виду прежде всего «ввод данных в компьютерную базу» (Dateneingabe).
Грамматические различия были немногочисленны, так, например, отмечалась большая распространенность генитивных определений (Haus des Lehrers «дом учителя», Straße des Friedens «улица мира») под воздействием русского языка на востоке Германии, чем на западе.
Гораздо более заметны были различия в типах текстов и в речевом поведении: если в ФРГ общество конкуренции и личной инициативы способствовало развитию «наступательных» коммуникативных навыков личности (Durchsetzungsvermögen des Einzelnen) (c. 18), то в обществе ГДР, основанном на принципах коллективизма, такие навыки не формировались, что особенно заметно стало впоследствии (после 1989 г.) в конфликтных ситуациях, когда, с одной стороны, проявлялась готовность к отпору, а с другой - к «консенсусным коммуникативным стратегиям» (konsensuale Kommunikationsstrategien) (там же).
Отвечая на вопрос, как же были представлены эти проблемы в лингвистических исследованиях, Р. Райер констатирует, что в период существования двух немецких государств этой проблематикой занимались в основном западногерманские лингвисты, которые исходили из теории Г. Мозера о существовании четырех вариантов современного немецкого языка (Vier-Varietäten-Theorie)1, т.е. немецкого языка в ФРГ, ГДР, Австрии и Швейцарии. Основным вариантом Г. Мозер считал немецкий язык в ФРГ, особенности же немецкого языка в ГДР трактовались как некие отклонения от основного западногерманского варианта, т.е. исследовались с позиций «лингвистики отклонений» (Abweichungslinguistik) (c. 19). При этом рассмотрение ограничивалось в основном языком общественной и политической коммуникации в силу большей доступности именно этого материала для исследования. Лишь очень немногие
1 Moser H. Die Entwicklung der deutschen Sprache seit 1945 // Sprachgeschichte: Ein Handbuch zur Geschichte der deutschen Sprache und ihrer Erforschung. - B.; N. Y. - Bd 2. - S. 1678-1707.
западногерманские лингвисты анализировали материал вне заданных идеологических рамок (М.В. Хелльманн1, Х.-Д. Шлоссер2).
В ГДР проблемы возможного формирования языковых различий на востоке и западе страны ставились объективно только в начале 50-х годов XX в. (В.Клемперер3, книги которого были опубликованы лишь в 90-х годах XX в.; Ф.К. Вайскопф4); позже исследования, если они вообще проводились, то только в жестких идеологических рамках. Обращение лингвистов ГДР к теоретическому наследию Пражской школы в 70-80-х годах XX в. позволило им начать исследование полуофициального речевого общения на социалистических промышленных предприятиях5, но остальные сферы исследования оставались по-прежнему закрытыми.
Р. Райер различает два этапа в развитии языковых изменений, начавшихся в связи с общественно-политической перестройкой в Германии 1989-1990 гг.: 1) осень 1989 г. - март 1990 г.: короткая, но чрезвычайно креативная фаза; население ГДР выступило с протестами не только против политической и экономической системы, но и против официального языка, категорически отвергнув последний и создав массу лозунгов, альтернативных прежним официальным: ср., например, лозунг эпохи ГДР «Как мы работаем сегодня, так мы будем жить завтра» - «Как мы ходим сегодня на демонстрации, так мы будем жить завтра», «Вся власть Советам» - «Вся власть народу»; 2) март 1990 г. - по сегодняшний день: постепен-
1 Hellmann M.W. Die doppelte Wende - zur Verbindung von Sprache, Sprachwissenschaft und zeitgebundener politischer Bewertung am Beispiel deutscher Sprachdifferenzierung // Politische Semantik. - Opladen, 1989. - S. 297-326.
2 Schlosser H.-D. Die deutsche Sprache in der DDR zwischen Stalinismus und Demokratie: Historische, politische und kommunikative Bedingungen. - Köln, 1990. -232 S.
3 Klemperer V. Und so ist alles schawankend: Tagebücher Juni bis Dezember 1945. - B., 1995. - 196 S.; So sitze ich zwischen allen Stühlen: Tagebücher 1945 -1959. - B., 1999. - Вd 1 - 2.
4 Weiskopf F.C. Verteidigung der deutschen Sprache: Versuche. - B., 1955. -
135 S.
5 Reiher R. Zur sprachlichen Kommunikation im sozialistischen Industriebetrieb // Linguistische Studien. R. A. - B., 1980. - H. 71 - 219 S.
ная адаптация к западногерманским нормам речевого поведения (Р. Райер называет этот переходный этап Learning by doing «обучением на собственном опыте»). На первом этапе лингвисты только собирали языковой материал, не успевая его обрабатывать и анализировать; на втором этапе начался процесс научного осмысления собранного материала. В качестве недостатка этого этапа Р. Райер отмечает, что исследователи по-прежнему исходили из априорной негативной оценки речевого поведения восточных немцев.
В статье У. Фикс («Язык и языковая рефлексия как индикатор общественных перемен: Анализ одного лингвобиографическо-го интервью и выводы из него») сообщается о результатах изучения речевых биографий восточных немцев, которые сознательно жили в ГДР и теперь живут в новых федеральных землях, т.е. никуда не переезжали. Единственным критерием отбора информантов для интервью был их интерес к языку, поскольку предметом исследования был индивидуальный речевой опыт говорящих в ГДР и после объединения Германии. Таким образом, речь идет об исследовании метакоммуникативных процессов и языковой рефлексии.
Метод исследования основывается на модели аргументатив-но-стилистического анализа, предложенной А.Ф. Хербигом1: форма речевого высказывания рассматривается в ее соотнесении с содержанием; при этом различаются следующие уровни анализа: языковой, просодический, содержательно-пропозиционный, струк-турно-аргументативный, уровень топоса (topische Ebene), уровень речевого акта. У. Фикс ограничивается в своей статье анализом на языковом и аргументативном уровнях, а также на уровне топоса. Автор статьи излагает результаты анализа только одного из тридцати записанных интервью, чтобы показать, как изменяется индивидуум и его речь в процессе глобальных общественных перемен. В результате исследования данный информант был отнесен к первой из следующих двух выделенных групп: 1) «замешанные» (с.30), т.е. конформисты (они чувствуют необходимость оправдать свою общественную позицию и, соответственно, пользуются ком-
1 Herbig A.F. «Sie argumentieren doch scheinheilig!»: Sprach- und sprechwissenschaftliche Aspekte einer Stilistik des Argumentierens. - Frankfurt a.M. etc., 1992. - 210 S.
муникативной стратегией «речевого самооправдания», опираясь при этом на «топосы нормальности» («Это же было нормально!»), «топосы одинаковости» («Все же так делали!»), топос «цель оправдывает средства» («Это же было хорошее дело!»); 2) «незамешанные», которые считают себя «сторонними наблюдателями», не несущими ответственности за происходящее, и описывают, как все происходило. Их речевая стратегия - «объяснение» (там же).
К.-Д. Людвиг в статье «Исторические события и лексикография» имеет в виду события исторической важности, произошедшие на глазах современников и все еще сохраняющиеся в их памяти. Исследование проведено на материале словарей современного немецкого языка1 и касается следующих трех важных событий в современной истории: 1) мирной революции в ГДР, зафиксированной в лексеме die Wende «поворот в развитии событий, резкие изменения»; 2) войны в Косово, вызвавшей появление лексемы Kollateralschaden (от лат. collateralis «периферийный, отдаленный») в значении «масштабный ущерб, возникающий как неизбежное следствие военной операции»; 3) скандала, связанного с именем бывшего канцлера Германии Г. Коля (незаконное использование последним партийных средств) и обусловившего активное применение в политическом дискурсе лексемы Bimbes (диалектное значение - «деньги»), построенное на языковой игре: слово Kohle, созвучное фамилии бывшего канцлера (Kohl), имеет обиходно-разговорное значение «деньги»; таким образом, выстраивается цепочка: Kohl - Geld - Bimbes.
У. Крамер исследует дискурсивно-стилистический потенциал кавычек («Эффективность знака: Маркировка и стилизация с помощью кавычек»), подчеркивая, что использование этого знака (зафиксированного в немецких текстах уже в XVI в.) лишь в XVIII в. стало подчиняться определенным грамматическим прави-
1 Duden. Das große Wörterbuch der deutschen Sprache: In 10 Bd / Hrsg.: Wiss. Rat der Dudenred. - Mannheim, 1999.; Deutsches Wörterbuch. - Neubearb. Aufl. / Hrsg.: Wahrig G. - Gütersloh, 2001. - 1451 S.; Langenscheids großes Wörterbuch Deutsch als Fremdsprache / Hrsg.: Götz D. et al. - B. etc., 1998. - 1182 S.; Die deutsche Rechtschreibung / Hrsg. Wiss. Rat der Dudenred. - Mannheim, 2000. - 1152 S.
лам. Начиная с XIX в. функции кавычек значительно расширились, приобретя «модализирующий и модифицирующий характер» (с.177). В период глубоких общественных изменений лексемы особенно часто снабжаются этим метакоммуникативным и информационно-релевантным сигналом, означающим: 1) различные коннотации; 2) выражение сомнения в истинности сообщаемого; 3) нарушение языковых норм; 4) оценку необычных наименований; 5) принадлежность говорящего к определенной социальной группе или национальности; 6) ироническую оценку сообщаемого или недвусмысленное дистанцирование от него.
В лингвокультурологическом исследовании Д. Керубима («Лающая интонация: Милитаризация немецкого языка в XIX и XX вв.») охвачен период начиная с 1906 г. (когда была опубликована и поставлена пьеса К. Цукмайера «Капитан из Кёпеника», впоследствии неоднократно экранизированная) по наши дни. Статья посвящена не столько средствам выражения милитаризации немецкого языка, сколько образу милитаристского языка и милитаристскому речевому поведению. Подчеркивается, что немецкое выражение zackiger Ton «лающая интонация» немедленно вызывает ассоциацию с выражениями zackiger Soldat «вымуштрованный солдат», zackige Bewegung «вымуштрованное движение», zackige Musik «резкая военная музыка».
Т. Саволайнен («О лексике Интернета в немецком и финском языках») различает три стадии становления Интернет-лексики соответственно трем стадиям развития Интернета: 1) начальной (Anfangsphase) - с конца 60-х до 80-х годов XX в.: в США была создана для военных целей сеть ARPA и язык (точнее, лексика) Интернета использовался только в узком кругу специалистов; 2) фазе расширения (Öffnungsphase) - с начала 80-х годов до 1990 г.: большинство университетов было подключено к глобальной сети, компьютерный язык стал использоваться неспециалистами в области компьютерных технологий; 3) фазе массовой компьютеризации - с 1990 г., когда в Европейском научном центре высоких энергий (das Europäische Hochenergieforschungszentrum, CERN) была создана глобальная Сеть (WWW): языком Интернета стали пользоваться широкие слои населения.
Для первой фазы были типичны многочисленные англоязычные сокращения, например: ICP / IP вместо Transmissions Control
Protocol / Internet Protocol «протокол передачи / Интернет-протокол». На этой фазе в узкой социальной группе специалистов английский язык использовался как лингва франка, поскольку эти специалисты образовывали некое международное содружество. Отсюда следует, что и в немецком, и в финском языках, которыми пользовались эти специалисты, очень сильна была англоязычная интерференция: англоязычная лексика использовалась, не будучи адаптирована к системе соответствующего языка, например: updaten / updatata вместо aktualisieren / päivittää «актуализировать».
С наступлением второй фазы развития Интернет-словаря многие специальные обозначения из этой сферы стали применяться Интернет-пользователями, не имеющими специальной подготовки. Финский центр технической лексики (Tekniikan sanastokeskus) начал в 1997 г. реализовывать проект «Исследование словаря информационных технологий», чтобы сделать этот словарь понятным для широкой публики. В проекте участвовали не только специалисты в области компьютерных технологий и лингвисты, но и 80 добровольцев-неспециалистов. Они привлекались к оценке предложенных вариантов лексических обозначений.
Лексический материал, исследованный в статье Т. Саволай-нен, относится в основном к словарю неспециалистов, пользующихся Интернетом. Основная масса слов является композитами с одним заимствованным элементом (E-Mail-Postfach «почтовый ящик в Интернете») или образована по продуктивной словообразовательной модели на базе заимствованного элемента (jmdn. an-mailen / mailailla «написать к-л. письмо по Интернету»). Однако указанные Интернет-пользователи нередко не знают значения английского слова, на базе которого образовано соответствующее слово, используемое в Интернете. Видимо, поэтому, предполагает автор, лексемы Modulator и Demodulator представлены в новых словарях как das Modem, а не der Modem «модем» (именно последний вариант был предложен в 1997 г. «Универсальным словарем немецкого языка» ).
1 Duden: Deutsches Universalwörterbuch. - 3. neubearb. u. erweit. Aufl. -Mannheim etc., 1997. - 1825 S.
Проведенный анализ выявил, что в немецком языке шире представлены прямые заимствования, чем семантические (кальки). Таким образом, финский Интернет-словарь более ориентирован на национальный язык, чем немецкий, в чем автор видит заслугу финских специалистов по культуре речи.
Кроме того, в сборнике представлены следующие статьи: М. Лууккайнен «Очерк истории кафедры германской филологии университета г. Турку», А. Буркхардт «Разумеется, Вы можете подавать реплики с места: Сопоставительное исследование реплик с места в Бундестаге ФРГ и в Народной палате ГДР», Х. Велльманн «Языковые изменения и языковая преемственность в литературе и критике: О 'Крике совы' Гюнтера Грасса (1992)», М.-Л. Хаккарайнен «'Родной язык': О функциях языка в немецко-турецкой эмигрантской литературе», А. Бауманн «О серьезности положения, или Почему берлинцы такие странные (размышления недавней жительницы Берлина)», Х.-В. Эромс «Функции наклонения глагола и предложения в произведениях Вальтера Кемповски», М. Лууккайнен «Язык и образность в художественных текстах эпохи политических перемен (анализ текста)», Д. Нойдорфф «Типизированная действительность - о проповедях Бертольда фон Регенс-бурга», К. Кейнестё «Laamapaita: Немецко-финское сопоставительное исследование истории одной лексемы», Э. Фоббе «'Der Warmduscher' и 'Mittelspurfahrer': Грамматические и семантические аспекты ругательств нового типа», С. Пернистё «'Но, к сожалению, ты слишком красива, слишком красива, чтобы быть верной': О немецких и финских гендерных стереотипах в эстрадной музыке 70-х годов», М. Майапуро «О превалировании в поговорках темы 'женщина': Примеры из немецкой и финской фразеологии».
В статье исследовательницы из Турции Р. Рююккё «Мы и другие: От ксенофобии к ксеномании и назад?» исследуется проблема «нас» и «их» на материале текстов, опубликованных в российских журналах в период с 1989 по 1999 г. Материалом в основном послужили статьи из журналов «Огонек» и «Итоги». Анализу подвергались статьи на разные темы - политические, культурные, социальные. Специального отбора по тематике статей исследовательница не проводила. Как известно, помимо информационной и коммуникативной функций язык обладает и функцией влиять, создавать и направлять политическое мышление в
определенном направлении. Использование русского языка в тоталитарных целях претерпело несколько этапов развития. Эта «функция-ция» языка особо расцвела в сталинский период и постепенно сошла на нет в период перестройки. Исследовательница отмечает, что создание оппозиции посредством языка в первую очередь наблюдается в использовании местоимения «мы», когда это местоимение обозначает людей, объединенных общими политическими интересами, в противоположность местоимению «они». В советский период использование местоимения «мы» часто ассоциировалось с понятием «партия и народ». Любопытно, полагает исследовательница, что использование местоимения «мы» всегда сопровождалось упоминанием чего-то исключительно положительного и представляло своего рода пример «идеологического примитивизма». С изменением политической обстановки в стране произошло изменение в использовании местоимений «мы» - «они». Теперь, используя местоимение «мы», говорящий может противопоставлять группу, к которой он принадлежит, другой группе, например, по принципу национальной принадлежности или по другому «культурному» признаку.
В статье польской исследовательницы Анны Дущак «Сила и бессилие через язык: Английский язык в Польше» поднимается вопрос о состоянии польского языке на территории Польши. Исследовательница полагает, что на современный польский язык и культуру Польши большое влияние оказывает английский язык и англоязычная культура. В этом автор статьи видит негативное влияние процессов глобализации.
В силу многих причин, как политических, так и экономических, и социальных, Польша на протяжении всей своей истории постоянно подвергалась влиянию других стран. В польском языке много заимствований из разных языков - из латинского, чешского, итальянского, турецкого, французского, русского, немецкого, английского. В настоящее время английский язык становится своего рода лакмусовой бумажкой в польском обществе - он «делит» общество на тех, кто владеет английским языком, и тех, кто английским языком не владеет. Происходит, таким образом, расслоение общества. Вместе с английским языком усваиваются многие ценности англоязычного мира, асимметрия в социальном и коммуникативном планах возрастает и, что особенно важно, начинает восприниматься как проблема и молодыми поляками.
Статья исследователя из Москвы Алексея Шмелева «Ироничное использование языка в политическом дискурсе» отчасти перекликается с проблемой, поставленной в статье турецкой исследовательницей. Шмелев указывает на то, что в советский период политический язык имел в своем распоряжении довольно скудный арсенал языковых приемов. В качестве примера Шмелев приводит хорошо известную оппозицию: партизан - бандит. В английском языке тоже есть лексические единицы, несущие идеологический смысл - так, например, пары слов для обозначения военных действий сторонников и противников, однако, по мнению исследователя, их количество по сравнению с идеологическими единицами в русском языке ничтожно мало, хотя в последнее время эти идеологические пары используются достаточно редко. Особого внимания заслуживает раздел, в котором затрагивается вопрос появления и функционирования новых метафор в политическом дискурсе. Поскольку метафоры оказывают значительное воздействие на то, что мы думаем и как себя ведем, и соответственно, могут использоваться как средство манипуляции, то они всегда остаются в центре внимания исследователей. В политическом дискурсе наиболее частотны метафоры, описывающие общество как организм и общество как механизм. В советский период метафоры, описывающие общество как механизм, доминировали.
Проблему метафоризации в языке поднимает в своей статье «Риторика аргументации в русском рекламном дискурсе» и А. Песонен. Материалом для написания статьи послужили рекламные объявления, напечатанные в российских газетах и журналах в период с 1991 по 1997 г. Целью исследования ставилась задача проследить, как «русская ментальность» находит отражение в газетных объявлениях. Вот лишь некоторые «выводы»: «Технологии надежны как танк», «Машины - друзья, они никогда не теряют самообладания и имеют человеческое лицо», «Русская Тройка превратилась в мерседес или сааб и домчит вас куда угодно со скоростью самолета».
Любопытно исследование А. Костьянен «Заманчивые путеводители: Ленинград и Санкт-Петербург». Необычна сама тема исследования. А. Костьянен предпринимает попытку сопоставить старые и новые путеводители по второй столице России. В связи с изменившимися политическими и экономическими условиями го-
род предстает перед его сегодняшними гостями в ином свете, чем 20-30 лет назад. Путеводители как ничто другое четко фиксируют изменения в сознании и мышлении, быстро реагируют на изменившуюся ситуацию, противопоставляют старое и новое.
В конце каждой статьи приводится список литературы.
Н.Н.Трошина, М.Б.Раренко
2006.01.010. ПРОТАСОВА ЕЮ. ФЕННОРОССЫ: ЖИЗНЬ И УПОТРЕБЛЕНИЕ ЯЗЫКА. - СПб.: Златоуст, 2004. - 308 с.
«Цель этой книги - попытаться понять, насколько язык влияет на жизнь человека, насколько жизнь человека влияет на его язык, насколько человек способен повлиять на свою жизнь и на свой язык», - пишет автор в предисловии и на протяжении десяти глав последовательно идет к поставленной цели.
В первой главе «Социолингвистические, психологические и антропологические подходы к исследованию двуязычия и идентичности» автор рассматривает обширную литературу, посвященную плюрицентричным языкам, языковым правам человека в многоязычных государствах, этапам межкультурной адаптации. Специальный параграф посвящен дискурсу и идентичности. Приводятся отличительные черты коммуникации в иммигрантской среде, говорится о формульности языка иммигрантов, т.е. употреблении готовых речевых оборотов и конструкций. Подводя итоги данной главы, автор заключает, что «эмигрантология вынуждена считаться с взаимным переплетением в языковых судьбах информантов явлений лингвистического, психологического и социального порядка».
Вторая глава посвящена методам исследования в эмигранто-логии. Подчеркивается, что методы исследования в эмигрантоло-гии носят междисциплинарный и трансдисциплинарный характер, сочетая различные принципы и подходы анализа.
Один из методов - интервьюирование. Здесь упоминаются часто возникающие вопросы о характере взаимоотношений интервьюера и интервьюируемого, уместности задаваемого вопроса, влияния вопроса на ответ, достоверности получаемых данных, подсказках, лжи и т.д. Приводятся как отрицательные стороны метода интервью: интервьюер во многих случаях предопределяет тип получаемых ответов и может
