CC BY
49
влияние на нее идей Тютчева. Одним из источников знакомства писателя с историософскими взглядами Тютчева стали органы периодической печати. Не выступая прямо, от своего имени, предпочитая «стушевываться» (как сказал бы Достоевский), поэт искал возможности косвенным, «закулисным» образом внедрить в сознание общества и правительства свой пророческий взгляд на события, а порой и незримо управлять их течением. Тютчев сознательно избрал для себя «роль посредника между печатью и правительством, причем посредника живого и творческого: он не нейтральный связист, он идеолог». И с конца 1850-х и особенно активно в 1860-х годах он стремится проводить в органы московской журналистики («Московские ведомости» М.Н. Каткова, «День» и «Москву» И.С. Аксакова) свои историософские и политические идеи, свой взгляд на текущие внутренние и мировые события. Именно эти издания были на протяжении 1860-х годов в поле заинтересованного и страстного внимания Достоевского. Обращаясь к публицистике названных изданий, он пытался различить в их творческом многоголосии голос Тютчева, уверенно возникавший время от времени в скрещенье разных тем.
А.Г. Гачева стремится показать, как влияло «сотрудничество» Тютчева на позицию ведущих органов славянофильства 1860-х годов, рассматривая некоторые передовицы «Московских ведомостей» 18641866 гг., написанные А.И. Георгиевским, политические взгляды которого формировались под воздействием Тютчева; при этом автор выделяет именно то, что привлекало внимание и Достоевского.
В последней главе освещена еще одна из возможных линий косвенного, опосредованного влияния Тютчева на формирование историософской концепции Достоевского - через близкого друга и единомышленника обоих писателей А.Н. Майкова, считавшего себя «духовным крестником» Тютчева.
Т.М. Миллионщикова
2005.04.020. ДОЛЖЕНКОВ П.Н. ЧЕХОВ И ПОЗИТИВИЗМ. - 2-е изд., испр. и доп. - М.: Скорпион, 2003. - 218 с.
Доктор филол. наук П.Н. Долженков (МГУ) рассматривает творчество А.П. Чехова во взаимосвязях с одной из влиятельных философских систем. Книга включает три главы: «Схождение между творчеством и мировоззрением Чехова и философией “первого позитивизма”»; «Чехов против крайностей позитивизма»; «Проблема эволюции мировоззрения Чехова».
Говоря о «первом позитивизме», трактуемом весьма «расширительно» (с. 6), автор имеет в виду момент от возникновения философского термина «позитивизм» до утверждения эмпириокритицизма. Главная черта «первого позитивизма», рассматриваемого как выражение духа эпохи и далеко выходящего за рамки собственно философского позитивизма О. Конта, Д.С. Милля, Г. Спенсера, И. Тэна - культ науки, следующей «строго материалистическим принципам» (с. 8). По мнению П.Н. Долженкова, схождение взглядов писателя с теориями позитивистов обнаруживается прежде всего в области гносеологии. Например, в повести «Огни» внимание сконцентрировано на относительности и субъективности человеческих суждений о мире. Центральная ситуация в повести такова: сидя в своем бараке посреди тьмы, скрывающей от него большой и неведомый мир, человек видит только крошечный кусочек всего сущего и судит о нем на основании своего скудного представления. Образ «человека во тьме» был связан с агностицизмом позитивистов.
Ощущение непостижимости мира вызывает у некоторых чеховских героев страх смерти. В «Скучной истории» писатель показал, как перспектива неминуемой смерти приводит человека к утрате былого равновесия в мыслях и чувствах, стимулируя поиск смысла жизни, который герой Чехова (в отличие от толстовских героев) не ищет на путях религии. Исходя из представлений о человеке как целостности, о единстве его физической и психической жизни, Чехов вскрывал природу происхождения чувств и мыслей, относительность человеческих идей. Комплекс: агностицизм, гипотетичность и относительность знаний, характерный для позитивизма, обнаруживается в произведениях и высказываниях Чехова 90-х годов. В «Доме с мезонином», в «Дуэли» взгляды его героев на жизнь и людей обусловлены стремлением построить такую картину мира, которая отвечала бы бессознательным мотивам их поведения, познания мира (праздность, мечтательность художника в «Доме с мезонином», тщеславие Лаевского в «Дуэли» предстают как врожденные качества).
Значимая область схождений Чехова с позитивистами - повышенное внимание к «жизни человеческого тела» (в ее влиянии на психику), к психофизиологическим особенностям различных типов личности. Чехов-врач неотделим от художника в «Иванове» и «Чайке», но особенно - в «Палате № 6» и «Черном монахе».
Испытывая воздействие позитивизма, писатель всегда выступал против крайностей этой идеологии, но неизменным оставалось представление о гипотетичности человеческих знаний. В повести «Скучная история» сказалось его критическое отношение к позитивистскому сциентизму, к утверждениям о
самодостаточности науки для мировоззрения человека; в «Дуэли» его герои (Самойленко и дьякон) выступают против социал-дарвинизма, носителем которого предстает зоолог фон Корен - его взглядам противопоставлены прежде всего нравственные аргументы, а также доводы христианского учения.
Стремление Чехова индивидуализировать каждый отдельный случай, «лечить больного, а не болезнь», его внимание к единичному, личностному -все это было чуждо позитивизму. В творчестве Чехова по-своему преломились темы «жизнь-тюрьма» и «жизнь-страдание», особенно полно воплотившиеся в его книге «Остров Сахалин». Во многих его произведениях зрелого периода преобладающими настроениями героев стали, с одной стороны, «неизбывная тоска бытия», а с другой - жажда какой-то иной, яркой, полнокровной и свободной жизни, которая противопоставляется серой, тусклой и мучительно переживаемой действительности. В этом контексте становится понятен интерес писателя к Сахалину, «где человек приговорен к пожизненному страданию» (с. 143).
Темы жизненного краха, порушенной судьбы, беспрерывно тоскливого существования людей усугубляются после пребывания на Сахалине. Такое мировосприятие не имеет аналогий в идеях позитивистов, для которых окружающий мир по отношению к человеку был примерно тем же, чем среда обитания - для животных.
Восприятие Чеховым жизни как страдания побуждает исследователя вспомнить о философии А. Шопенгауэра, который говорил о возможности сохранить человеческое достоинство в любых условиях, о построении «в аду» «огнеупорного помещения». Характерно, что даже в самых мрачных произведениях Чехова всегда отдаленно брезжит надежда: как ни тяжела жизнь, она все же состоит не только из страданий, зла, пошлости и скуки.
В творчестве Чехова 90-х годов исследователь замечает тяготение к символизму, идеям В.С. Соловьева. В таких произведениях, как «Иванов», «Три сестры», Чехов предвосхищает экзистенциалистские идеи (страх человека перед жизнью, решение в одиночку проблемы смысла жизни, попытки строить будущее в безнадежных ситуациях). В эпоху русского религиознофилософского ренессанса он испытывал различные влияния, но прокладывал свой собственный путь в познании мира.
О.В. Михайлова
