CC BY
85
го лугаля Шумера Лугальзагеси вместе с союзными правителями 50 (согласно победной надписи) городов-государств и объединил под своей властью всю Месопотамию, термин lugal приобретает значение «царь». Став бесспорным господином как аккадцев, так и шумеров, Саргон возродил древний титул lugal kisi, очевидно стараясь подчеркнуть единство северной и южной Вавилонии. Прежние автономные города-государства превратились в провинции аккадской державы, которая стала моделью для всех последующих месопотам-ских царств (с.38-39).
А.Е. Медовичев
СРЕДНИЕ ВЕКА И РАННЕЕ НОВОЕ ВРЕМЯ
2005.04.005. ОБЕРМАН Г. ДВЕ РЕФОРМАЦИИ. OBERMAN H. The two reformations. - L., 2003. - 235 p.
Ключевые слова: реформация XV в., основание протестантизма, Мартин Лютер и Жан Кальвин.
Книга представляет собой посмертное издание незаконченных работ Г. Обермана, подготовленных к публикации Д. Вайнштайном. Как указывает в предисловии издатель, в последние годы жизни Г. Оберман работал над двумя монографиями - о Мартине Лютере и о Жане Кальвине. Его главной целью было развеять историографические мифы, созданные вокруг имен этих двух мыслителей (в первую очередь немецкими историками), и представить научному сообществу «подлинных Лютера и Кальвина» (с. 7). Узнав о своей неизлечимой болезни, Г. Оберман посвятил все силы и все оставшееся в его распоряжении время работе над книгой о Лютере, но, к сожалению, она не была закончена. В книге о Кальвине были написаны только первые главы. ДВайнштайн, коллега и друг Г.Обермана, подготовивший по его предсмертной просьбе имеющиеся материалы к изданию, счел возможным объединить части двух книг в одну, поскольку «тема и пафос их близки» (с. 4).
Монография «Две реформации» включает в себя 10 глав, каждую из которых издатель предпочел представить как отдельное эссе, не увязывая их в единое изложение: 1. Собирающаяся гроза; 2. Лютер и via moderna: начало реформации в философском контексте; 3. Мартин Лютер: монах в львином логове; 4. Реформация: конец времен, новое время, будущие времена; 5. От Лютера к Гитлеру; 6. Споры о церковных изображениях во времена реформации; 7. Приближение к историческому Кальвину; 8. Новая география рефор-
25
2005.04.005
мации в Европе. 9. Водораздел: реформация беженцев; 10. Наследие Кальвина: величие и ограниченность.
Г. Оберман сочетает подробный разбор источников с детальным полемическим обсуждением современных концепций реформации. Основным объектом критики становится присутствующее до сих в немецкой историографии стремление представить Лютера основоположником современного протестантизма - роль, которая, как полагает Г. Оберман, реально принадлежит Кальвину.
До недавнего времени, указывает Г. Оберман, историки склонны были изображать XV в. как некое «затишье перед бурей», Лютер же при таком подходе оказывался провозвестником новой эры. Последователи «новой социальной истории», обратившиеся к изучению культуры и ментальности, сделали много для того, чтобы опровергнуть такое представление. Прослеживая связи между поздним Средневековьем и Новым временем, они видели в них одну историческую эпоху, устои которой Лютер и реформация пошатнули, но не разрушили. В ряде других исследований идеи Лютера рассматривались в связи с идеями немецкого протестантизма XVII-XVIII столетия. Но при таком подходе, считает Г.Оберман, возникает своего рода абберация, историки видят Лютера сквозь призму восприятия Нового времени, к которому сам Лютер не принадлежал. Выстраивается прямая цепочка связей: учение номиналистов (via moderna) - идеи Лютера - протестантизм. Но эта «прямая дорога», по мнению Г.Обермана, «уводит нас от истины».
Основная мысль Г. Обермана состоит в том, что, с одной стороны, следует отказаться от искусственной границы, проводимой по 1500 г., и рассматривать реформацию в контексте «долгого пятнадцатого века», с другой - надо четко разграничить «реформацию Лютера» и «реформацию Кальвина», «которая для Европы (исключая Германию) являлась, по сути, первой реформацией» (с. 23).
Отталкиваясь от представления о «долгом XV веке», Г. Оберман оспаривает расхожую точку зрения, что церковь накануне реформации находилась в глубоком кризисе, наглядным выражением которого были философский скептицизм, теологические споры, социальное расслоение и моральный упадок среди клириков. Начало кризису, как считается, положила эпидемия чумы («черной смерти») и десятилетия, последовавшие за этим тяжким испытанием, когда «поиски святости вступали в постоянные конфликты с поисками выгоды» (с. 20). Ответом на эту ситуацию в интеллектуальной сфере стало учение via moderna, предложившее методы, позволяющие увидеть некий порядок в хаосе беспочвенных спекуляций; в сфере политики - соборное движение,
обеспечивавшее право голоса для местных церквей; в религиозной сфере -движение Новое благочестие и ниществующие ордена, воплощавшие собой общее стремление приспособить принципы монастырской общинной жизни к мирским реалиям.
Признавая справедливость этих утверждений, автор книги тем не менее указывает, что к началу лютеровской реформации последствия «черной смерти», схизмы, вызова со стороны нищенствующих орденов и неудачного похода против гуситов были благополучно преодолены. В тот момент, пишет Г. Оберман, «католическая церковь обладала достаточной жизнеспособностью и достаточным запасом сил, чтобы выйти из кризиса».
Рассмотренная на этом историческом фоне фигура Лютера обретает новые черты. Анализируя работы немецкого мыслителя, Г. Оберман доказывает, что глубинную основу его учения составляло ощущение неминуемого и очень скорого наступления конца света. Высказывания об антихристе, занявшем папский престол, были для Лютера не фигурой речи, а реальным знаком того, что наступили последние времена. Последователи via moderna ввели в обиход представление о том, что Бог не только создатель истории, но и ее непосредственное движущее начало, действующее лицо. Лютер, во многом опиравшийся на это учение, толковал происходящее, участником которого он сам являлся, как последнюю драму истории, разыгрываемую рукой всемогущего Бога. Сходным образом и проповедь святого Франциска Ассизского Лютер воспринял с эсхатологической точки зрения. По образному выражению Г. Обермана, если Лютер был провозвестником реформации, то только той окончательной реформации, которая совершится со вторым пришествием Христа.
В учении Кальвина, указывает Г. Оберман, мы не находим подобных эсхатологических настроений. «Идейная дистанция междуЛютером и Кальвином - это путь от ожидания конца мира к ожиданию новых времен» (с. 87). Именно кальвинизм стал той новой религией, которая отвечала требованиям исторической ситуации, изменившейся социальной и культурной реальности. Он нес в себе, помимо пафоса разрыва с Римом - в идейном и организационном планах, - основы для строительства новой церкви как объединения независимых местных конгрегаций. И именно эта разновидность протестантизма в последующие века распростанилась в Европе и Новом Свете.
З.Ю. Метлицкая
