CC BY
199
Эти категории полезны для понимания сегодняшней ситуации с военной реформой в России, пишет У.Одом. Так, популяризаторы исторических мифов об армии обращаются исключительно к вопросам внешней политики, философии войны и кадровой политики. Серьезные реформаторы склонны заниматься вопросами, касающимися военно- промышленной политики и организационной структуры вооруженных сил, а «антиреформаторы» в Министерстве обороны подчеркивают вопросы стратегии и кадровой политики (с.332).
Автор указывает на необходимость прояснить и демистифицировать военное прошлое России. По его мнению, некоторые искажения военной истории России в американском зеркале относятся к категории неумышленных ошибок, другие же проистекают из проецирования западной политики на русский опыт (с.337).
О.В.Большакова
2005.03.014-015. РУССКО-ЯПОНСКАЯ ВОЙНА 1904-1905 гг. (Сводный реферат).
2005.03.014. КРИСТОФЕР М. РУССКО-ЯПОНСКАЯ ВОЙНА. 1904-1905 / Пер. с англ. Солнцевой Е.К. - М.: Центрполиграф, 2003. - 220 с.
2005.03.015. ШАЦИЛЛО В.К., ШАЦИЛЛО Л.А. РУССКО-ЯПОНСКАЯ ВОЙНА. 1904-1905. ФАКТЫ. ДОКУМЕНТЫ. - М.: Мол. гвардия, 2004. -470[10] с. - (Россия и мир).
В работах М.Кристофера (1) (введение, 15 глав и заключение) и российских историков В.К.Шацилло и Л.А.Шацилло (2) (введение, четыре главы и заключение) характеризуются российская и японская империи на рубеже Х1Х-ХХ вв., анализируются международная ситуация на Дальнем Востоке накануне столкновения, предпосылки и важнейшие события Русско-японской войны и причины поражения русских войск.
Ситуацию, которая сложилась между Россией и Японией на Дальнем Востоке в конце XIX в., авторы рассматривают, учитывая сложный комплекс международных отношений, в оценке которых у них нет разногласий.
В частности отмечается, что в конце XIX в. ведущие колониальные державы стремились извлечь выгоду из слабости Китая. Процесс раздела Китая на сферы влияния шел путем взаимных уступок. В острой конкурентной борьбе великие державы, чтобы обеспечить за собой преимущественные права в наиболее интересовавших их областях Китая, должны были идти на признание аналогичных прав других стран в менее важных
для себя районах. Но в то же время они использовали любые возможности, чтобы потеснить конкурентов. Россия и Япония не составляли исключения. Однако возможности влиять на ситуацию у заинтересованных сторон были разные.
После победы Японии в войне с Китаем в 1904-1905 гг. ее территориальные приобретения расценивались правящими кругами Англии и США как направленные против России и не угрожавшие коренным британским и американским интересам. Более того, США, давно широко использовавшие японский рынок, рассчитывали с помощью этой страны расширить и свое проникновение в Китай и были не прочь втянуть Японию в войну с Россией, чтобы занять там ее место. К тому же они полагали, что при любом исходе вооруженного столкновения воюющие страны будут в одинаковой степени истощены и не смогут помешать реализации широкомасштабных американо-британских планов на Дальнем Востоке. В итоге Японии были предоставлены крупные денежные займы, которые не только позволили ей за короткий срок создать современную армию и флот, но и наполовину покрыть все расходы, связанные с войной против России (2, с.14).
В не меньшей степени в разжигании очага конфликта на Дальнем Востоке была заинтересована и Германия, которая рассчитывала, что Россия, «завязнув» в Маньчжурии, надолго вышла бы из игры в Европе. Что касается побудительных мотивов России в отношении военных действий против Японии, то в основе их, по мнению российских историков, было не только стремление к экономическому и политическому преобладанию в Корее и на севере Китая - Маньчжурии, но и то, что эта в недавнем прошлом полуфеодальная страна царской верхушкой была выбрана в качестве некоего «спарринг-партнёра», призванного наглядно продемонстрировать всему миру и собственному народу непобедимую мощь российского оружия и незыблемость вековых основ самодержавия.
Кристофер же, кроме того, делает акцент на исторической неизбежности этого конфликта, подчеркивая, что возникновение его - не блажь царизма, а отстаивание Россией своих стратегических интересов. Чтобы понять события, происходившие в Азии в ХХ в., нужно, по его мнению, учитывать, что Российская империя, начиная с походов Ермака, неудержимо стремилась на Восток, к Тихому океану. Автор полагает вполне естественным, что Россия, как и другие страны, прежде всего Япония, пользовалась любой возможностью упрочить свое положение в регионе. Однако если Япония в рассматриваемый период из феодального
общества превращалась в современную индустриальную олигархию при правящей военной верхушке, то Россия по-прежнему была опутана пережитками феодализма. Социальная слабость феодальной системы сочеталась с «самонадеянностью правящих кругов, которые, уповая на богатства страны и обольщаясь победами в сухопутных войнах, считали Россию непобедимой. Они были так спокойны в своей слепоте, что не заметили, как их страну стали обгонять со всех сторон».
Российские историки также отмечают, что сохранение вопиющих пережитков феодализма в сельском хозяйстве, архаичное государственное устройство, нерешенность многих социальных проблем, недостаточно высокий по сравнению с другими развитыми странами уровень экономического развития самым негативным образом сказались на подготовке Российской империи к Русско-японской войне и в конечном счете на ее результате (2,с .114).
Японская монархия в конце XIX в. целенаправленно проводила политику ускоренного экономического развития. Мероприятия правительства по преодолению технического и военного отставания Японии от передовых капиталистических государств вполне соответствовали интересам национальной буржуазии. К тому же крупные торговые и промышленные фирмы были связаны теснейшими узами с государственным аппаратом. Японская буржуазия активно поддерживала правительственные реформы и агрессивную внешнюю политику. Вектор этой экспансии был направлен в сторону Кореи и Китая. «После принятия Конституции в 1889 г. политический строй Японской империи в значительно большей мере соответствовал современному этапу развития страны, нежели неограниченное самодержавие в России. И в целом накануне войны с Россией Япония была вполне современная динамично развивающаяся страна, по многим параметрам опередившая Российскую империю» (2, 121).
Таким образом, считают российские историки, в столь сложной международной обстановке русскому самодержцу требовалось проявить максимум предусмотрительности и дальновидности, дабы не дать возможности соперникам России втянуть ее в безответственные действия.
Усилиями русской дипломатии к осени 1902 г. кризис в отношениях между Японией и Россией, казалось, миновал. Однако к этому времени в правящих кругах России началась острая подковёрная борьба. На русского императора стала все большее и большее влияние оказывать так называемая «безобразовская шайка», которая не только выступала против вывода войск из Маньчжурии, но и требовала от царя более активной
политики в Корее. С экономической точки зрения эти проекты вызывали большие сомнения, а с политической становились опасными. Против «проходимцев» выступили все министры, имевшие какое-либо отношение к дальневосточной политике. Однако император Николай II, не разобравшись в сложностях обстановки, не согласился с аргументами своих министров.
К середине 1903 г. «безобразовцы» окончательно взяли верх в окружении царя. Витте получил отставку, а Безобразов стал статс-секретарем. Его сторонник адмирал Е.И.Алексеев был назначен наместником на Дальнем Востоке с широкими полномочиями по управлению краем, командованию войсками и флотом. Он получил право самостоятельно вести дипломатические сношения с Китаем, Японией и Кореей. «Новый курс», подсказанный Безобразовым, требовал усиленной военной подготовки, но время для нее было безвозвратно упущено.
По мнению Кристофера, все эти факторы были не столько причиной войны с Японией, сколько вызвавшим ее пусковым механизмом. Наиболее вероятно, считает автор, что, если бы даже царь не был связан с лесными спекуляциями и наместник яснее представлял себе положение дел на Дальнем Востоке и не игнорировал его проблемы, война между Японией и Россией все равно бы началась если не в 1904 г., то в скором будущем. Два государства стремились доминировать в Северной Азии и были обречены на столкновение.
Касаясь проблем организации военного производства и военного дела в целом, российские историки подчеркивают, что новая военная техника неизбежно вызывала серьезные изменения в организации армии и способах ведения войны, в вопросах управления войсками на театре военных действий, в тактическом, оперативном и стратегическом руководстве. Однако многие военачальники не постигли до конца сути назревавших изменений, были к ним не готовы и продолжали придерживаться устаревших взглядов на характер ведения современной войны. Организация, комплектование, вооружение и боевая подготовка российских войск отставали от требований военного искусства начала XX в.
Оценки Кристофера не противоречат этому мнению. Он подчеркивает также, что нельзя наивно приписывать японские победы «подлому нападению». Успешное японское наступление можно объяснить тщательной проработкой планов в течение нескольких лет, пока русские «спали». А надо было в это время возводить укрепления, готовить войска!
Генерал Куропаткин столкнулся с самой серьезной проблемой. У него под началом оказалась армия в 250 тыс. человек, но эта армия существовала только на бумаге. В нужное время войсковых частей не было ни в Сибири, ни в Маньчжурии. Единственная возможность доставить войска на Дальний Восток в разумные сроки - это передислокация их по Транссибирской магистрали. Но движение на ней было плохо организовано, и проку от нее в начале войны было мало.
При разработке плана войны русское командование, казалось бы, в первую очередь должно было учитывать островное положение Японии, относительную близость Японского архипелага к театру военных действий, а также огромную удалённость русских баз Порт- Артура и Владивостока от Европейской России. Поскольку боевые действия японской армии на материке целиком зависели от путей сообщения, русское военное командование, планируя предстоящую войну, в первую очередь должно было готовить свои силы к встрече с противником на море. Даже при небольшом количестве войск в Маньчжурии в случае победы русского флота успех кампании оставался за Россией. Тем не менее в России, отмечается в обеих монографиях, планы войны на суше и на море разрабатывались независимо друг от друга и не были увязаны между собой. В то же время японский Генеральный штаб при составлении плана войны с Россией учитывал ту реальную обстановку, в которой находились русские войска на Дальнем Востоке, и основывался на хорошем знании состояния вооруженных сил России в этих регионах. Япония смогла быстрее усилить и лучше подготовить свой флот, раньше провести мобилизацию, поэтому инициатива в ведении боевых действий, в том числе и на море, оказалась в руках японского командования.
Близость театра военных действий, наличие большого количества транспортных средств и знание удобных пунктов для десантирования создавали японской армии благоприятные условия для активных наступательных действий в Корее и Маньчжурии. К тому же Япония приступила к развертыванию постоянной армии по штатам военного времени еще до объявления войны. Формирование резервных, запасных и территориальных войск также началось накануне войны. Наличие большого числа морских портов позволило Японии обеспечить скрытность сосредоточения войск и транспортных судов при посадке и тем самым ввести противника в заблуждение о времени и районах высадки войск. Расположение главной базы русского флота в глубине Жёлтого моря не позволяло кораблям, базировавшимися в Порт-Артуре, эффективно действовать
в тех районах, через которые японцы могли осуществить переброску своих войск на материк. Японские военно-морские базы располагались далеко от Порт-Артура, блокада их русским флотом исключалась. Удалённость этого района от главной базы русского флота давала ряд преимуществ противнику. Кроме того, после японо-китайской войны наряду с модернизацией старых Япония построила несколько новых портов, а на корейском побережье она подготовила ряд портов в качестве промежуточных и маневренных баз, а также использовала для этой цели некоторые острова.
Оценивая состояние русского флота, В.К. и Л.А.Шацилло отмечают, что разные тактико-технические данные в боевых условиях серьезно затрудняли совместное использование русских кораблей. Кроме того, русские суда были слабее противника по артиллерийскому вооружению, а их снаряды, будучи на 20% легче японских, имели меньший вес взрывчатого вещества, которое к тому же по своим качествам уступало японскому, что особенно сказывалось при стрельбе на большие дистанции. Боевая подготовка русской эскадры находилась на невысоком уровне: из 12 месяцев корабли находились в плавании только четыре, а остальное время простаивали в вооруженном резерве. Маневры производились нерегулярно, в небольших масштабах.
Развивая эту тему, Кристофер считает, что истинное различие между двумя флотами состояло в квалификации экипажей кораблей. Японцы уже имели серьезный военный опыт. Экипажи русских кораблей были плохо подготовлены, формировались за счет резервистов и с кораблей других флотов. Они не имели боевого опыта, не успели освоиться на новом месте службы. Их моральный дух был подорван длительным ожиданием, утомительным переходом к месту боев, «они не знали боевых качеств своих адмиралов. Здесь японцы имели неоспоримое преимущество» (1, с.190).
Поэтому, отмечается в книгах, нет ничего удивительного, что в войне с Японией, противником не самым сильным и опасным, Россия потерпела не просто поражение, но поражение унизительное, оскорбительное. Причем наряду с примерами мужества и героизма, в ходе военных действий выявилось и немало случаев малодушия, трусости, а то и просто предательства среди высшего морского офицерства - элиты русской армии.
Подводя итоги, российские историки обращают внимание на то, что Цусимская катастрофа, позорная сдача Порт-Артура и безвольные
поражения нашей армии на сопках Маньчжурии низвели авторитет Российской империи на международной арене до самой низшей отметки за многие десятилетия. Но куда более значительное влияние Русско-японская война оказала на внутриполитическую ситуацию в России. Она явилась как бы катализатором первой русской революции, ярчайшим образом продемонстрировала отсталость государственного устройства самодержавной России, неспособность царского правительства справиться с острейшими внешне- и внутриполитическими задачами. Необходимость коренных реформ теперь была осознана всеми слоями российского общества
В силу целого ряда причин: искусности российской дипломатии; тяжелого финансового положения Японии и истощения ее людских резервов, опасения ряда держав, прежде всего Соединенных Штатов, чрезмерного усиления позиций Японии на Дальнем Востоке, главе делегации России на мирных переговорах в американском Портсмуте графу С.Ю.Витте удалось достичь максимума возможного.
Кристофер делает акцент на то, что результат войны оказался странным. Японцы выиграли все сражения, но у русских было больше сил в Маньчжурии, чем когда бы то ни было раньше. Было очевидно, что они могут попытаться выиграть на суше, если уж они проиграли на море. Фактом оставалось то, что русские больше не хотели воевать, того же не желали японцы. Война оказалась слишком дорогой. Русские помнили ужасный разгром своего флота. Японцы истощили свои финансовые и людские ресурсы. В Японии некоторые ура-патриоты выражали недовольство, что им не дали ощутить всех плодов победы, но японский Генеральный штаб был удовлетворен.
Война была теперь в Японии непопулярна. Но русские готовились продолжать войну, если окажется необходимым, и теперь их войска были лучше подготовлены и оснащены. Однако в России начался хаос. Это поставило точку там, где могло быть многоточие (1, с.203).
В. С.Коновалов
