CC BY
12
клетки печени, в которой, по всей вероятности, происходит аналогичный процесс.
Ученые, работающие над исследованием, считают, что на изучение и доведение до клинического использования нового метода уйдет еще несколько лет.
А.Н.Авдулов
2005.02.004. СТОВСКИ Дж. ЗАСЕКРЕЧИВАТЬ ИЛИ НЕТ? НОВАЯ ДИЛЕММА ВОЕННОЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЙ ПОЛИТИКИ В ВЕК ЦИФРОВОЙ ИНФОРМАЦИИ.
STOWSKY J. Secrets to shield or share? New dilemmas for military R&D policy in the digital age // Research policy. - Amsterdam, 2004. - Vol.33, N 2. - P.257-269.
Ключевые слова: технологии двойного назначения, опыт военных в США, открытые и закрытые инновации.
Автор, научный сотрудник Калифорнийского университета (г. Беркли), на примере ряда исследовательских проектов, курируемых Министерством обороны США, доказывает, что сегодня, с развитием цифровых информационных технологий и компьютерных сетей, неразумно и практически невозможно сохранять прежние методы засекречивания разработок новых технологий двойного назначения. Сегодня большинство военных технологий имеют коммерческие корни, США более не являются лидером во всех областях технологий двойного назначения, которые на мировом рынке стали доступны многим. Условия изменились, необходимо менять и тактику, используемую военными.
Аналитики проблемы экономической эффективности военных ИР делятся на две группы. Одни считают, что большинство военных технологий имеет двойное назначение, перечисляют побочные коммерческие результаты военных разработок и доказывают, что эти «spin-offs» с лихвой окупают затраченные Пентагоном деньги. Другие подчеркивают сложность американских военных технологий и осуждают трату ресурсов на столь непродуктивные результаты. Если рассматривать в историческом плане проекты, финансировавшиеся военными, то можно найти примеры, соответствующие каждой из перечисленных точек зрения. При этом анализ свидетельствует о том, что получаемые результаты непосредственно зависят от методов организации ИР.
Автор рассматривает два разных варианта указанной организации. Первый вариант, который он называет методом «закрытой» инновации (shielded innovation), широко использовался во время «холодной войны», когда США и их союзники по НАТО стремились техническим превосходством, в первую очередь в области информационных технологий, компенсировать перевес СССР и Варшавского договора в численности армий и обычных вооружений. Финансируя ИР, причем в крупных размерах, Пентагон требовал от исполнителей подписания протоколов о секретности и запрещал экспорт новых разработок, стремясь предотвратить попадание информации о новинках в Советский Союз. Военные и по сей день, особенно после 11 сентября 2001 г., тяготеют к схеме «закрытой» инновации. Второй вариант - «открытая» инновация, которой делятся без специальных ограничений (shared innovation).
Для сравнения этих двух методов используются следующие характеристики: цель ИР (специфически военная или общий подъем технического уровня отрасли или ряда отраслей); ведущие исполнители (военные контракторы, коммерческие фирмы или университеты); совпадение или несовпадение военных и гражданских интересов; разрешение или запрещение контактов с внешними по отношению к проекту организациями ИР; результаты (достигнута ли военная цель и имели ли место открытые коммерческие применения).
По каждой из этих пяти характеристик автор оценивает четыре крупных проекта для каждой из отмеченных выше схем организации ИР. По схеме «открытой» инновации рассмотрены следующие проекты:
1) создание твердотельных транзисторов и интегральных схем;
2) разработка схем высокого быстродействия и аппаратуры для компьютерного проектирования; 3) фотолитографическое оборудование для производства интегральных схем с высокими техническими параметрами; 4) создание компьютерных сетей (Интернет).
Целью всех этих проектов было повышение технического уровня отраслей и подотраслей, производящих информационную технику. В первом проекте в качестве ведущих исполнителей выступали коммерческие фирмы и университеты, во втором и четвертом - университеты, а в третьем - коммерческие фирмы. Во всех случаях военные и гражданские интересы совпадали, общение с внешними исследовательскими организациями разрешалось, военные цели были достигнуты и результаты оказали положительное влияние на гражданские разработки аналогичного профиля.
По схеме «закрытой» инновации рассмотрены другие четыре проекта:
1) создание металлорежущих станков, управляемых компьютером;
2) интегральные схемы сверхвысокой плотности; 3) искусственный интеллект и параллельное использование компьютерных процессоров; 4) программное обеспечение для секретного кодирования.
В этих случаях ведущими исполнителями были военные контракторы (второй и четвертый проекты) или военные контракторы и университеты. Общение с внешними организациями ограничивалось. Военная цель была достигнута только в первом проекте, в остальных этого не произошло. На гражданские разработки первый и четвертый проекты оказали негативное влияние, а второй и третий - смешанное. Станки, управляемые компьютером, разрабатывались для нужд авиации, которая, в частности, требовала, чтобы программирование выполнялось на языке APT, в других областях не применявшемся. Программисты должны были держать работы в секрете. Но в 70-е годы японцы и немцы вывели на мировой рынок небольшие, легко программируемые станки, фактически обесценив усилия Пентагона, затратившего на проект большие деньги. К разработке нового поколения интегральных схем приступили после того, как, подняв советскую подводную лодку, потерпевшую крушение вблизи американских берегов, обнаружили в ее системах управления дубликаты американских схем. Проекту была присвоена самая высшая степень секретности, круг исполнителей был ограничен традиционными военными контракторами Пентагона. Ведущие университетские ученые участия в работах не принимали; многие коммерческие фирмы, выпускавшие интегральные схемы, в этот круг также не попали. Таким образом возникла острая конкуренция внутри отрасли, производившей эти схемы. В итоге после 10 лет работы и затраты 1 млрд. долл. на военные ИР оказалось, что не участвовавшие в проекте коммерческие фирмы уже делают более компактные и более быстродействующие схемы, чем разработанные военными. Созданные последними схемы так и остались без применения.
Что касается искусственного интеллекта и параллельного вычисления, то проект, также длившийся 10 лет и стоивший Пентагону 1 млрд. долл., по большей части «ушел в песок». Некоторые его фрагменты (распознавание устной речи, например) нашли применение, но большая часть устройств - основа проекта - практически оказались слишком сложными и узкоспециализированными для широкого применения. Аналогичная судьба постигла и остальные проекты, выполнявшиеся по схеме «закрытой» инновации. (Все «закрытые» и «открытые» проекты довольно под-
робно изложены в статье. - Реф.) Хронологически восемь перечисленных проектов охватывают 50-90-е годы ХХ в.
В начале ХХ1 в., после событий 11 сентября 2001 г., Пентагон вновь пошел по пути «закрытых» инноваций. Теперь цель секретности -не допустить утечки информации в руки террористических организаций. Был принят ряд законов (например, Закон о патриотизме - US Patriot act), налагавших ограничения на открытость исследований организмов, которые потенциально могут использоваться в качестве биологического оружия. Были выделены три категории ограничений: 1) разработан объемный перечень организмов и токсинов, с которыми запрещено работать; 2) введены запрет на привлечение к ИР ученых определенных стран и обязательная проверка всех американцев, участвующих в работе; 3) установлены ограничения на информацию, которую можно публиковать в ходе исследований и по их результатам. Несмотря на то что правительство многократно увеличило ассигнования на изучение проблем биотерроризма (бюджет Национального института аллергии и инфекционных заболеваний всего за 2 года вырос с 52 млн. долл. в год до 1,7 млрд. долл.), ряд академических исследователей уже отказываются от участия в секретных ИР, чтобы избежать перечисленных ограничений и контактов с государственной бюрократией. Значительная часть ИР, относящихся к данной проблеме, будут выполняться в специально построенных, оснащенных системами охраны по последнему слову техники лабораториях Министерства обороны, а не в университетских кампусах. ИР финансируются правительством и будут выполняться узким составом ученых, изолированных от своих коллег из других научных учреждений. Между тем эти работы могут дать результаты, полезные для создания лекарств и вакцин от целого ряда эпидемиологических инфекционных заболеваний.
Аналогичные ограничения наложены и на исследовательские проекты в области информационных технологий (специальный закон выделяет 13 таких секретных программ), курируемых военными. Центральным среди них является проект «Генезис», который предполагает создание системы, позволяющей собрать воедино все возможные данные о том или ином человеке, рассеянные в настоящее время по разным базам данных: заявки на организацию какой-либо фирмы; заявления-предложения о приеме на работу; данные о покупке кредитных карточек, об аренде автомобилей, заказах авиационных билетов и т.д. Программное обеспечение должно позволить выполнить полный анализ собранной информации и оценить вероятность террористических намерений или террори-
стического заговора. Будут использованы коммерческие программы, созданные для сходных целей и такого же рода приложения в Интернете, однако проект предусматривает более широкие цели, быстродействие и т.д. Необходимо отметить, что ряд коммерческих фирм уже решают подобные задачи. Фирмы «Асхюш», «Ассшпп!», «СИоюерош!» продают программы, позволяющие, например, страховым или кредитным учреждениям оценивать потенциальных клиентов. В то же время ряд университетов работают над программами, способными заблокировать распространение информации, касающейся частной жизни гражданина. Поскольку в Европейском союзе существует закон, охраняющий тайну информации о частной жизни, это может понадобиться для экспорта программного обеспечения из США в Европу.
Требования проекта «Генезис» в части распознавания ситуаций и вторжения в частную жизнь отличаются от тех, которые предъявляются к основному «рыночному» потоку потребителями. Например, поскольку террористы меняют тактику от заговора к заговору, программы «Генезиса» должны распознавать подозрительные ситуации не только на основании прошлого опыта, но и как бы предвидеть их на основе данных, которые в иное время не вызвали бы никаких подозрений. К тому же проект строится таким образом, что человек, в нем зафиксированный, не может ознакомиться со своим «образом» и подтвердить или опровергнуть его правильность. Работы настолько засекречены, что вначале был неизвестен даже состав участников; лишь по специальному запросу Группы охраны частной жизни, ссылавшейся на Закон о свободе информации, эти данные были раскрыты. Оказалось, естественно, что основные исполнители - постоянные поставщики и консультанты Министерства обороны. Кроме того, в проекте участвуют не менее 24 университетов, но они в основном работают над программами перевода с языка на язык и улучшения компьютерных изображений. Основные проблемы объявлены «прикладными» исследованиями, а не «фундаментальными». Поскольку эти проблемы строго засекречены, ведущие исследовательские университеты в их решении не участвуют. Предполагаются кое-какие коммерческие выходы, но Министерство обороны будет обсуждать их с каждым конкретным потребителем. Опираясь на прежний опыт, можно предположить, что «...коммерческие фирмы вне проекта создадут требуемые программы или их аналоги лучше и дешевле большей части тех, которые сделают военные. Кроме того, исследователи, работающие вне пределов США, также разработают какую-то часть намеченных новых изделий, и
на рынке многие из этих новинок сможет купить всякий, у кого хватит денег, либо с прилавка, либо через Интернет» (с.266).
В заключение автор отмечает, что с конца 70-х годов ХХ в. приверженность США к «закрытым» инновациям в области технологий двойного назначения не предотвратила появление лучших, созданных на коммерческой основе вариантов тех же самых технологий в открытой продаже на мировом рынке, где они доступны как союзникам, так и противникам США. Сегодня не только непрактично, но и невозможно воспрепятствовать появлению этих двойных технологий у потенциальных врагов. Следовательно, нельзя ставить национальную безопасность на сколько-нибудь продолжительное время в зависимость от успешной деятельности организаций, контролирующих экспорт и публикацию информации. Более того, военные ИР, изолированные от требований потребителей основного потока рыночной продукции, имеют тенденцию создавать технологии двойного применения, уступающие по качественным и стоимостным показателям их аналогам, разработанным гражданскими коммерческими фирмами. Таков урок рассмотренных в статье проектов, выполнявшихся по схеме «закрытой» инновации. В то же время работы, строившиеся по «открытой» схеме, приносили положительные результаты как в системах вооружений, так и в коммерческих приложениях.
Могут ли военные получить доступ к наиболее перспективным технологиям двойного назначения, разработанным в университетах и гражданских организациях, и в то же время быть впереди своих оппонентов, также имеющих возможность купить те же технологии? Анализ программ, проводившихся по «открытой» схеме, показывает, что это вполне возможно.
Автор считает, что «Министерству обороны следует сконцентрировать большинство своих внешних ассигнований на передовых фундаментальных исследованиях и инновационных разработках, нацеленных на прогресс технологии в целом, а свои внутренние затраты сосредоточить на освоении и скорейшем использовании в вооруженных силах новейших достижений, чем и должны заниматься военные подрядчики» (с.267). Первое привлечет ведущих ученых из университетов и коммерческих фирм, особенно если им будет предоставлено право интеллектуальной собственности на созданные новинки. Второе потребует от министерства реформировать практику своих заказов, заставит руководителей подразделений покупать готовые технологии на рынке. Они перестанут быть секретными, но их военные приложения могут быть таковыми.
Главное - не делать секретными технологии, а использовать их быстрее, чем это сделают возможные оппоненты. Перечисленные изменения должны быть поддержаны реформированием экспертного контроля. Часть технологии Пентагон может покупать на внешнем рынке. В итоге переход этого ведомства на схему «открытых» инноваций поставит в центр системы национальной безопасности коммерческих производителей, университеты и зарубежные фирмы. Это, конечно, требует перестройки данной системы. В первое время правительство США сопротивлялось переменам, но вскоре убедилось, что упомянутые субъекты ИР так или иначе вовлечены в создание технологий двойного назначения, необходимых для борьбы с терроризмом. Однако оно настаивает на том, что предупредить утечку информации об американских проектах, направленных на укрепление безопасности, можно, усилив контроль над теми, кто участвует в работах, и выбирая, какие технологии двойного назначения можно экспортировать.
«В условиях глобальной экономики политика, направленная на ограничение круга участников и засекречивание результатов, контрпродуктивна. Те, кого стремятся держать в неведении, найдут альтернативные источники технологий или, если они имеют достаточный потенциал, создадут их сами. Тот факт, что данные технологии и информация о них могут быть поданы в цифровой форме и распространены по электронным каналам связи, означает, что предотвратить или контролировать их распространение все труднее и труднее. Следовательно, наилучший способ выполнения военных ИР в условиях глобальной, коммерциализированной цифровой экономики должен
включать в себя элементы открытости. Необходимо обеспечить двухсторонний поток информации о технологиях двойного назначения - от коммерческого сектора к военному и от глобальной технологической базы к национальной, и наоборот, - в противоположных направлениях» (с. 267).
А.Н.Авдулов
2005.02.005. ДЖАСАНОФ Ш. ОБ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЭКСПЕРТИЗЫ. JASANOFF Sh. Accounting for expertise // Science a. publ. policy. - Guild-ford, 2003. - Vol.30, N 3. - P.157-162.
Ключевые слова: экспертиза при подготовке правительственных решений, экспертиза и демократия, ответственность экспертов, ситуация с экспертизой в США.
Автор, профессор одного из подразделений Гарвардского университета, специалист по вопросам использования науки при подготовке и принятии законодательных и политических решений, критикует методы использования научной экспертизы нынешним правительством США и предлагает свое видение ее места и задач в современном демократическом обществе.
Осенью 2002 г. Министерство здравоохранения и социального обеспечения США (Department of health and human services - HHS) провело широкую реструктуризацию своих научных консультативных комитетов, ликвидировав некоторые из них, переименовав другие, заменив сотрудников. Среди комитетов, которые были ликвидированы и реструктурированы: комитет, рекомендовавший усилить регулирование генной терапии со стороны государства; комитет, пересматривавший исследовательскую программу министерства; комитет, оценивавший состояние окружающей среды с точки зрения ее влияния на здоровье граждан. В результате так называемой «реконструкции» в состав консультативных органов министерства вошли известные ученые, чьи имена тесно связаны с теми отраслями, деятельность которых этим министерством регулируется. Специалисты, не имевшие таких связей, были вынуждены уйти.
Подобного рода реформы имели место и раньше. Они отражали попытки новых администраций использовать консультативные службы в качестве инструмента, с помощью которого можно было бы проводить политику, выгодную чиновникам, якобы целесообразную с точки зрения научной общественности. Практиковалось это при президенте Рейгане, при Буше-
