CC BY
36
ревенского сообщества. В нем нет никакого общего запаса опыта и традиции, никакого единодушия в интересах, чувствах и установках, которое могло бы служить базой для коллективного действия. Локальные группы не действуют. Они не могут действовать. Локальная жизнь рушится.
Перевод с англ. В.Г.Николаева 2004.04.046. ПОСЛЕСЛОВИЕ К ПУБЛИКАЦИИ ГЛАВ ИЗ КНИГИ Х.У.ЗОРБО.
Харви Уоррен Зорбо (1896—1965) — американский социолог, один из представителей блестящей плеяды исследователей, которые составили славу Чикагской школы социологии в пору ее наивысшего расцвета в 30-е годы ХХ в. После обучения и защиты докторской диссертации на факультете социологии Чикагского университета Зорбо работал (с 1927 г.) на факультете социологии воспитания в университете Нью-Йорка. Известность ему принесла его первая и единственная большая работа, написанная на базе его диссертационного исследования, — книга «Золотой Берег и трущобы». Она была впервые издана в 1929 г. в «Социологической серии Чикагского университета», включившей в себя целый ряд ныне классических работ, и с тех пор не раз переиздавалась.
Книга имеет подзаголовок «Социологическое исследование чикагского Ближнего Норт-Сайда» и представляет собой подробнейшее описание этого небольшого по размеру района Чикаго, расположенного к северу от Большой Петли (делового центра города). В книге наглядно иллюстрируется типичный для многих американских (и не только) городов феномен сегрегации, в условиях которой крупный современный город превращается в «мозаику» социальных миров, тесно соседствующих друг с другом, но при этом жестко разделенных социальными барьерами; переходы из одного социального мира в другой часто переживаются человеком как скачкообразные, хотя для совершения подобного перехода порой достаточно совершить небольшую пешую прогулку. С такой «прогулки» и начинается книга. Первая глава «В тени небоскреба» написана в форме дневника путешественника, который решил однажды прогуляться по родному городу и был поражен тем, что на небольшом пятачке территории размером чуть более четырех квадратных километров уместилось несколько совершенно разных по внешнему облику и социальной атмосфере миров, между которыми нет практически никаких связей. Последующие главы посвящены описанию этих полузакрытых городских миров: Золотого Берега с его броским богатством и показной роскошью
2004.04.046
168
(глава III), «мира меблированных комнат» с его одиночеством, порушенными судьбами и самоубийствами (глава IV), богемного Тауэртауна с его артистической жизнью, половой эмансипацией и многочисленными кафе, копирующими парижский Монмартр (глава V), района Кларк-стрит с его бойкой рыночной торговлей, скоплением бродяг, жуликов и странствующих рабочих, подпольными игорными домами, гнездами порока и аморализма, ячейками Рабочей партии и Третьего Интернационала (глава VI), трущоб с их иммигрантскими колониями и скоплениями «людских отбросов» (глава VII), Маленького Ада, иммигрантской колонии сицилийцев с их особыми представлениями о жизни, ценностями традиции и семьи, мафией и вендеттой (глава VIII). Описание этих сегрегированных районов составляет две трети книги. Из этих глав мы выбрали для публикации главу III «Золотой Берег» (она публикуется почти полностью, за исключением одного небольшого документа и небольшого параграфа о благотворительности), главу IV «Мир меблированных комнат» (она публикуется полностью) и главу VII «Трущобы» (для публикации выбраны первый и последний параграфы). Карты, прилагаемые к этим главам, здесь не публикуются в силу технических трудностей. Ссылки и примечания оставлены в том виде, в каком они приведены в оригинале, за исключением минимального их упорядочения.
Оставшуюся треть книги образуют главы, посвященные различным проблемам социальной политики и городской реформы (глава IX «Институты сообщества и социальное агентство», глава X «Совет Нижнего Северного сообщества» и глава XII «Реформа, реализм и городская жизнь»), а также обобщающая теоретическая глава XI «Город и сообщество», которая здесь публикуется в полном переводе. Теоретические рассуждения Зорбо о природе «сообщества» и его судьбе в условиях современной городской жизни могут быть поставлены в один ряд с аналогичными теоретическими работами его более известных коллег Р.Парка, Э.Бёрджесса и Л.Вирта. Публикация этой главы будет полезна еще и тем, что развеет распространенное заблуждение, связывающее Чикагскую школу с коммунитаристским движением, поскольку Зорбо недвусмысленно отстаивает тезис, что в условиях современного города прежние разновидности «общинной жизни» становятся невозможными.
Некоторые социологи до сих пор оценивают эту книгу как своего рода «путеводитель» по сегрегированному городскому пространству. Хотя Чикаго со времен написания книги сильно изменился, он и сегодня остается одним из самых сегрегированных американских городов, и опи-
сание городской «мозаики» миров, данное Зорбо, сохраняет определенную значимость для этого города и для других, аналогичных ему. Социальные процессы, характерные для таких закрытых миров, сами по себе не привязаны к ограниченным территориям, а в отсутствие сегрегации территориально распределяются менее наглядным, но все-таки не лишенным «логики» образом. А следовательно, книгу Зорбо можно прочесть не только как анализ последствий сегрегации, но также как весьма тонкий и проницательный анализ социальных и психологических последствий городской жизни вообще, как исследование социальных дистанций в условиях крупного современного города, как анализ последствий социальной изоляции, как пронзительный анализ городского одиночества и городского ритуализма, как анализ различных альтернатив деморализации в условиях города, а также множеством других способов. Как и любая классика, книга Зорбо внутренне объемна и многогранна: ее можно читать и перечитывать, находя в ней все новые и новые подспудные смыслы.
В заключение хотелось бы сказать, что эта книга вовсе не забыта. Она используется в учебных курсах. И сегодня, спустя три четверти века после ее первой публикации, эту книгу можно заказать в сетевых книжных магазинах, выбрав на свой вкус либо недавно изданный дешевый экземпляр в бумажной обложке, либо дорогостоящий раритетный экземпляр довоенного издания.
В.Г.Николаев
