CC BY
41рекламодатель или поставщик интернет-услуг учреждены. В связи с этим их ответственность возрастет.
В английской правовой литературе право страны загрузки в удаленный компьютер отчасти предпочитается по причине подобия проблеме недобросовестной конкуренции, явившейся результатом телерадиовещания.
Чтобы провести в жизнь привязку к стране происхождения в делах о рекламе в сети Интернет, применение ст. 3 Директивы об электронной торговле должно вызвать изменение ст. 11(2) Закона о МЧП 1995 г. До сих пор Директива по электронной торговле не была приведена в исполнение, тем не менее, совещание по приведению в действие Директивы Департамента по торговле и промышленности показало, что принцип страны происхождения является весьма востребованным в промышленности.
М.Г.Долгих
2004.04.040. РЕЙХЭН П.Я. ХАОС НА ПАЛИТРЕ: КОЛЛИЗИИ ПРАВА В СПОРАХ МЕЖДУ ПЕРВОНАЧАЛЬНЫМИ ВЛАДЕЛЬЦАМИ И ДОБРОСОВЕСТНЫМИ ПРИОБРЕТАТЕЛЯМИ ПОХИЩЕННЫХ
ПРОИЗВЕДЕНИЙ ИСКУССТВА.
RAYHAN P.Y. A chaotic palette: conflict of laws in litigation between original owners and good-faith purchasers of stolen art// Duke law j. - Durham, 2001. - Vol. 50 - N 4. - P. 955-1043.
Требования первоначальных владельцев и их наследников к музеям и владельцам частных коллекций наводняют суды, угрожают международным отношениям и потрясают мир искусства. Споры возникают чаще, становятся сложнее. Между тем ни общее право, ни законодательство, как правило, не проводят различия между произведениями искусства и иными вещами в контексте возврата из чужого незаконного владения. Юридические титулы на них, в отличие от прав на землю и автомобили, не подлежат регистрации, хотя зачастую они значительно дороже автомобилей и недвижимого имущества, что делает их особенно привлекательным предметом для хищений.
Споры по поводу похищенных и затем перепроданных произведений искусства возникают между двумя относительно невиновными субъектами - собственниками или иными владельцами и добросовестными приобретателями или лицами, которые утверждают о своей добросовестности. Поэтому при их разрешении возникают вопросы не только частного права, но и публичного порядка. В относительно редких случаях спор бывает связан с одним государством, коллизионной проблемы не возникает и применяется право, которое, предположительно, обеспечивает интересы этого государства. Однако гораздо чаще перемещение произведения искусства и разные домицилии сторон вызывают коллизии правовых систем, и если в этих правовых системах используются различные правила об истребовании имущества из незаконного владения, выбор права повлечет разрешение спора в интересах лишь одного государства. Для того, чтобы обрисовать эту в целом непривлекательную ситуацию и предложить способы избежать ее, автор в своей статье характеризует нормы материального и процессуального права различных государств, коллизионные нормы, применяемые при рассмотрении исков к незаконным владельцам; анализирует последствия выбора права для сторон споров, публичного порядка, мира искусства, международных отношений; формулирует свои предложения по улучшению ситуации.
За пределами исследования остался вопрос о том, подлежат ли иски о возврате произведений искусства, некогда похищенных нацистами, разрешению по общим правилам или к ним должны применяться специальные нормы. Большинство судебных дел, анализируемых автором, имеет отношение к США.
Праву США известны два вида исков, которыми могут воспользоваться лица, утратившие произведения искусства: «conversion» - иск о присвоении и деликтный иск «replevin» - требование прежнего владельца о возвращении движимого имущества от лица, неправомерно получившего или удерживающего имущество. Издавна преимущество второго иска состояло в том, что истец мог добиться передачи спорного имущества в его владение еще до вынесения решения по делу. С этой особенностью была связана необходимость подачи иска по месту нахождения спорного имущества. В настоящее время этот иск известен под разными именами и может предъявляться в разных целях. Многие штаты различают две разновидности иска: когда истец требует возврата имущества и согласен ждать вынесения решения и когда истец настаивает на передаче ему спорного имущества
еще на досудебной стадии. В этом случае он предоставляет ответчику обеспечение на случай неудовлетворения иска.
Иски к незаконным владельцам подразделяются на личные (in personam) и вещные (in rem). В первом случае на выбор суда и права оказывает влияние личность ответчика, а во втором - местонахождение вещи.
В любом случае истец должен доказать свой титул на произведение искусства. Затем подлежит разрешению конфликт его прав и прав добросовестного приобретателя. Бремя доказывания наличия оснований, «перевешивающих» титул истца, в большинстве юрисдикций возлагается на добросовестного приобретателя. Это - вопрос материального права, тут применяются «материальные правоопределяющие правила». Однако чаще всего ответчики ссылаются на истечение срока исковой давности -«процессуальные правоопределяющие правила».
Среди «материальных правоопределяющих правил» заслуживают внимания правила, которые явно благоприятствуют добросовестному приобретателю, сразу же предоставляя ему титул в момент добросовестного приобретения похищенного. Например, в Италии добросовестный приобретатель похищенного сразу же получает титул в отношении имущества, если похищенное принадлежало частным лицам, но не публичным организациям; в Англии - если похищенное приобретено на публичных торгах. Таких примеров очень мало. Ни в одном американском штате приобретатель имущества, которое выбыло у владельца помимо его воли, не может сразу же получить на него титул. Однако по праву ряда государств, в том числе - США, добросовестный приобретатель сразу же получает титул на приобретаемое имущество, если оно выбыло у первоначального владельца по его воле, например, было передано для экспонирования, на комиссию, отдано в реставрацию, а затем отчуждено держателем либо в отсутствие полномочий, либо с их превышением.
«Процессуальными правоопределяющими правилами» автор называет правила исковой давности. Истечение сроков исковой давности дает возможность даже похитителю сохранить имущество во владении, хотя и не наделяет его правовым титулом на похищенное. Однако в таких случаях «то, что дает гражданское право, отнимается уголовным» (с. 977). Чаще же всего похититель сбывает похищенное задолго до истечения срока исковой давности, и правила исковой давности подлежат применению уже в ситуации, когда имущество приобретено добросовестным лицом у похитителя. По американскому праву и современному праву многих других государств приобретение имущества у похитителя, пусть даже
добросовестное, расценивается как правонарушение, и с этим моментом связывается начало течения по иску к приобретателю срока исковой давности, который может истечь до того момента, как прежний владелец узнает, у кого находится похищенное у него имущество.
Основания для приостановления течения сроков исковой давности различаются в разных правопорядках. В США одним из оснований признается «обманное утаивание» со стороны ответчика, которое может иметь место в двух вариантах - обманное утаивание права требования и обманное утаивание личности ответчика. В случаях с похищением произведений искусства важно, какой вариант используется в той или иной юрисдикции, поскольку владельцу обычно становится известно о краже задолго до того, как он обнаруживает владельца похищенного, то есть, зная о своем праве требования, он не знает, к кому предъявлять иск. Лишь немногие штаты считают основанием для приостановления срока исковой давности обманное сокрытие личности ответчика, тем более, что в некоторых юрисдикциях возможно предъявление исков к неустановленным ответчикам. В любом случае при добросовестности ответчика успех ссылки на обманное сокрытие маловероятен.
Возрастает число юрисдикций, в которых владение добросовестного приобретателя не считается правонарушением с самого начала; однако оно может превратиться в таковое в момент, определяемый по правилам «требования и отказа» (истец обнаружил вещь у ответчика, потребовал ее возврата и получил отказ) или «обнаружения» (в момент, когда истец, проявляя необходимую заботливость, обнаружил или должен был обнаружить основания для иска, в том числе владельца имущества) (с. 984). С этими моментами и увязывается начало течения срока исковой давности.
Итак, правила, используемые в различных юрисдикциях в случаях, когда имущество выбыло из владения истца по его воле и затем было добросовестно приобретено ответчиком, не сильно отличаются. Если отвлечься от разницы в определениях добровольности утраты владения и добросовестности приобретения, все правовые системы единодушно отдают предпочтение правам добросовестного приобретателя. Напротив, в случаях похищения вещи у первоначального владельца такого единодушия нет. Тут применяемые правила варьируются от немедленного признания титула за добросовестным приобретателем (что, разумеется, выгодно для приобретателя) до признания приобретения похищенного неправомерным с момента получения первоначальным владельцем отказа
на свое требование о возврате вещи добросовестным приобретателем, что совпадает с началом течения срока исковой давности (вариант, выгодный для первоначального владельца). Таким образом, выбор права далеко не безразличен для сторон.
Выбор судами коллизионных норм зависит от квалификации возникающих отношений как вопросов процессуального, вещного или деликтного права.
В случаях, когда возникает коллизия между нормами об исковой давности, многие штаты квалифицируют исковую давность как вопрос процессуального права, что влечет применение привязки lex fori. Правило о том, что суд должен применять свое процессуальное право, основано на двух соображениях. Во-первых, установить тонкости чужого процессуального права сложнее, нежели материального, во-вторых, маловероятно, чтобы выбор другого процессуального права повлиял на исход дела. В случаях с коллизиями норм об исковой давности ни один из вышеназванных доводов не работает. Поэтому часто суды отказываются от квалификации этих вопросов как процессуальных, принимая во внимание такие обстоятельства, как домицилий сторон, место возникновения оснований для иска, наличие или отсутствие интереса своего штата, выбранное материальное право (с. 1011).
Чаще же всего рассматриваемые споры квалифицируются как споры о вещном праве. Из этого исходит подавляющее большинство американских штатов и Второй свод коллизионного права 1971 г. (§ 244), содержащий привязку к местонахождению имущества в момент совершения сделки. Аналогичную позицию занимает право других государств. Таким образом, если титул правомерно возник в одной юрисдикции, последующее перемещение имущества на территорию другой юрисдикции не может повлечь лишения приобретателя этого титула. Это хорошо видно на следующем примере. Картины были похищены в Англии у резидента этой страны, вывезены в Италию, проданы там добросовестному приобретателю и затем вернулись в Англию и были там выставлены на аукционе; лицо, у которого они были похищены, предъявило в английском суде иск об их возврате. По английскому праву покупатель похищенного не получил бы титула, однако английский суд применил итальянское право - право местонахождения вещи в момент совершения сделки и отказал в иске (с. 1014). Широко распространено исключение из данного коллизионного правила для случаев, когда местонахождение вещи носит случайный характер.
Третий вариант квалификации - квалификация правоотношений как деликтных. Например, при разрешении дела Charash v. Oberlin college в 1994 г. федеральный суд девятого округа штата Огайо квалифицировал спор как деликтный и применил привязку, содержащуюся в §147 Второго свода деликтного права, специально сформулированную для случаев причинения вреда движимому имуществу: применению подлежит право места причинения вреда, если нет более существенной связи с другой юрисдикцией (с. 1019).
Многовариантность правоопределяющих и коллизионных правил создает хаос, лишающий потенциальных истцов и ответчиков возможности продумывать свое поведение и разумно ожидать каких-либо правовых результатов, подрывающий публичный порядок в государствах, ущемляющий интересы музеев, галерей, коллекционеров, художников.
Автор считает, что определенность, предсказуемость и единообразие результатов наилучшим образом гарантируются, если споры между первоначальными владельцами и добросовестными приобретателями произведений искусства квалифицируются как вопросы приобретения титула на движимое имущество. Далее, желательна унификация правоопределяющих правил, причем наличие пусть неудачного, но унифицированного правила лучше, чем имеющийся сегодня разнобой. Оптимальным же правоопределяющим правилом автор считает «правило обнаружения».
Е.Г.Афанасьева, М.Г.Долгих
