CC BY
40
5. Holze G. Ungewohnte Klangfarben: Konzert im Aschaffenburger Schloß // Kultur Frankfurter
Allgemeine Zeitung, - Frankfurt a. M., 2002. - N 178. - S. 58.
6. Kienzle S. Bewegend ausgeleuchtete Klangpoesie // Wiesbadener Tagblatt, 05.08.2002.
7. Lorenz M. Studien zum Schubert-Kreis. Phil. Diss. - Wien, 2000. - 297 S.
8. Seidel W. «Die Erde ist gewaltig schön / Doch sicher ist sie nicht»: Über Josef Mayrhofers
Lebenslieder» // Schuberts Lieder nach Gedichten aus seinem literarischen Freundkreis. -Frankfurt a. M.: Lang, 1999. - S. 257-270.
А.А. Стрельникова
2004.04.023. КОПЕЛЕВ Л. ПОЭТ С БЕРЕГОВ РЕЙНА: ЖИЗНЬ И СТРАДАНИЯ ГЕНРИХА ГЕЙНЕ. - М.: Прогресс - Плеяда, 2003. - 512 с.
Автор повествования - Лев Копелев (1912-1997), русский писатель, историк, публицист, правозащитник, германист, много сделавший для расширения культурного диалога между Россией и Германией, отмечает В. Корнилов во вступительной статье «Магнитное поле таланта». В книге речь идет о становлении творческого дара Г. Гейне: раскрывается драматизм судьбы человека и художника; воспроизводится сложное и тревожное время, выпавшее на долю поэта. Воссоздаются образы людей, окружавших поэта.
В приложении публикуются статья академика Вяч. Вс. Иванова «Гейне в России», заметки А. Гугнина «Генрих Гейне в России на пороге третьего тысячелетия», воспоминания о Л. Копелеве Евгения Евтушенко, эссе Марии Орловой об истории создания реферируемой книги в 19651999 гг., оригиналы стихотворений поэта с их параллельными переводами разными авторами, высказывания русских писателей о Гейне. Дана библиография сочинений поэта и критической литературы о нем.
Г. Гейне (род. в 1797 г. в Дюссельдорфе, ум. в 1856 г. в Париже) начал писать стихи в ранней юности. В 1917 г. его первые лирические опыты были опубликованы в журнале «Гамбургский страж» под псевдонимом Фрейдхольд Ризенхарф. В них сказалось увлечение молодого поэта немецкими романтиками, а также творчеством Гёте и Байрона. В 1819 г. он начал учебу на юридическом факультете Боннского университета. Его первым литературным учителем был А.-В. Шлегель. В 1820 г. Гейне перевелся в Гёттингенский университет, а продолжил учебу в Берлине, в частности, посещал там лекции Гегеля, оказавшего на него сильное влияние. В 1821 г. была напечатана его первая книга «Стихотворения». В то же время он работал над драмами «Альманзор» и «Вильям Ратклиф». Стихи Гейне сразу нашли читателя и получили в целом одоб-
рительные критические отзывы. К. Иммерман, драматург и публицист, писал, что в его лирике тема несчастной любви вырастает в значительные поэтические обобщения. Его стихи выразили всю многогранность мировосприятия автора; это столько же любовная, сколько и философская поэзия. Рецензент отвергал как поверхностное сопоставление лирики Г. Гейне с поэзией Дж.Г. Байрона. Молодого соотечественника К. Иммермана и других современников привлекало «единство глубокой печали, нескрываемого страдания, беспощадной иронии с неподдельно жизнерадостным, юношески свежим и добрым отношением к миру» (с. 99).
В апреле 1823 г. берлинское издательство Дюмлера выпустило новую книгу Гейне «Трагедии и лирическое интермеццо». Поэт возлагал особые надежды на свои трагедии в стихах, но они получили отрицательные отзывы. «Автора "Ратклифа" упрекали в подражании Шиллеру и Байрону, Захарии Вернеру и Вальтеру Скотту, в надуманности фабулы и... в проповеди безнравственных, демагогических воззрений» (с. 103). Этот последний упрек преследовал его всю жизнь.
Этапами его биографии были поездки к Северному морю и встреча с Гёте, которая его разочаровала в эмоциональном плане. Первый том прозы «Путевые картины», изданный в 1826 г., он послал Гёте «в знак величайшего уважения и любви». Во втором томе в разделе «Северное море» Гейне попытался беспристрастно определить значение Гёте для немецкой литературы. Даже в пору наибольшего отчуждения от предшественника Гейне признавал в нем «самого великого немца» (с. 135).
В том же 1826 г. опубликованы два цикла стихотворений: «Опять на родине» и «Северное море». Стихи поэт собрал, «настолько разнородные, что и не полагалось бы соединять их в одной книге, - наивные любовные признания и романтические баллады, песни, близкие к народным, и свободные ритмы стихов о море» (с. 154). Проза путевых очерков «изменчива как весенние ветры в Гарце, и так же, как и в стихах, чередует печаль и смех, озорные шутки и философские умозрения. Все повествование пульсирует музыкальными ладами, играет красками нарядных метафор. внезапными лирическими отступлениями, дышит разреженным воздухом высокой поэзии» (там же).
Множество нареканий вызвало в критике стихотворение «Мир», завершающее цикл «Северное море». Его разительную двойственность религиозные люди называли богохульством, а многие любители поэзии -«безвкусным диссонансом» (с. 159). Первую половину стихотворения
даже самые набожные люди воспринимали как молитвенно-возвышенную поэзию. Но сразу же после слов и образов, воплотивших, казалось бы, самые чистые религиозно-просветленные чувства, без всякого перехода звучит издевательски насмешливый голос, возникают совсем иные образные представления. Только немногие говорили, что в стихотворении «поэзия воплотила горестную, но неоспоримую правду о человеческой душе, разрываемой силами добра и зла, силами непримиримыми, но повседневно сосуществующими» (с. 160). Великолепию и «радости солнца, моря, любви, человечности», празднично-доброму величию, олицетворенному в Христе, неотвратимо противодействуют - и это Гейне всегда остро ощущал - «низменные порождения своекорыстия, раболепства и казарменных торгашеских буден» (там же).
В 1827 г. вышел второй том «Путевых картин». В книгу вошли: второй цикл стихов к Северному морю, прозаические очерки о Северном море, лирический монолог в прозе «Идеи. Книга Ле Гран», письма из Берлина. Книга объединила разные планы: свободное повествование о прошлом и настоящем, о детстве рассказчика, о вступлении французских войск в его родной Дюссельдорф, о барабанщике Ле Гране, который обучал юного друга французскому языку с помощью барабана; звучит гимн в прозе во славу императора Бонапарта и здесь же речь идет о любви, о литературе и литературных противниках автора, о многих событиях, впечатлениях, настоящих и выдуманных историях. В книге Гейне, отмечал биограф-исследователь, с возросшей силой воплотилось единство лирического излияния и непринужденной разговорной речи, свойственное писателю. «Печальные шутки и насмешливая грусть, сентиментальная ирония и саркастическая нежность... стремительные переходы противоречивых настроений и слитность, взаимопроницание контрастных чувств создавали необычайное своеобразие этой прозы» (с. 162). Здесь же Гейне рассказывал о рождении своей книги. При всей, казалось бы, нарочитой непоследовательности повествования, в случайных, внезапных связях между чувствами и мыслями, при явном отсутствии системы в изложении событий «можно явственно ощутить, -отмечал Л. Копелев, - гармоничное единство мысли и слова, образа, единство того, что и как он говорит о призвании художника - божественно свободном призвании, которое заменяет небо землей» (с. 163). Обстоятельства его жизни так же менялись, переплетались, чередовались, как настроение и стили в творчестве.
В 1829 г. появился в печати третий том «Путевых картин», где живописные образы Италии, за год до этого впервые увиденной поэтом, обрамлены рассуждениями о романтизме, о различиях и родственности итальянских и немецких романтиков, о музыке, о происхождении сатиры из особенностей римской истории. Когда Гейне размышлял о прошлом, о политических событиях, о судьбах народов и стран, ход его суждений определяла гегелевская философия истории. Четвертый том, или «Добавления к "Путевым картинам"» вышел в 1831 г. Описание маленького итальянского города Лукка перемежалось с рассуждениями об истории христианства, о разнообразных философских, религиозных и политических проблемах, раскрываемых в диалогах с двумя женщинами -англичанкой и итальянкой - и в лирических монологах.
Фактически четверть века, с 1831 по 1856 г. Гейне жил в Париже, не порывая личных и творческих связей с Германией. В «Добавлениях к "Путевым картинам"» много страниц отведено событиям июльской революции 1830 г., которой поэт, безусловно, сочувствовал, но не всегда одобрял взгляды и методы революционеров. Крайне неоднозначным было его отношение к религии. Католические и протестантские консерваторы возмущались его безбожием, кощунственной в их глазах иронией. Радикальные вольнодумцы, напротив, упрекали его в недостаточной последова-тельности атеистических убеждений, в явных симпатиях к библейско-евангельским «суевериям». В 1833 г. была издана первая французская книга Гейне «О Франции». В 1834 г. вышли по-французски два тома «Путевых картин», а в журнале «Ревю де де Монд» печатались статьи по религии и философии в Германии, которые вскоре были изданы и на родине Гейне. В 1835 г. эти статьи были изданы в Париже отдельной книгой «О Германии». Самый заголовок уже звучал полемично - точно так же называлась книга Ж.де Сталь, вышедшая в 1815 г.
В марте - мае 1833 г. в парижском журнале «Литературная Европа» публиковалась книга Гейне «Романтическая школа». В ней он высказал свои представления о развитии духовной жизни не только Германии, но всего человечества, об истории религиозных и художественных идеалов. Гейне объяснял становление немецкой романтической школы прежде всего борьбой католического христианского идеализма с язычески стихийным «самоцелевым» искусством, наиболее последовательно и завершенно представленным Гёте. Излагая сущность гётеанства, Гейне выразил и несогласие с ним, и сочувствие ему. К другим героям своих поэтически-научных размышлений Гейне относился менее почти-
тельно. Мысли и страсти автора «живыми нитями соединены с мыслями и страстями его романтических собратьев» (с. 222). Однако, по замечанию исследователя, именно в них нацелены его самые ядовитые полемические стрелы. Даже тех романтиков, которые были ему духовно и художественно близки (Новалис, Гофман), Гейне осуждал по законам, утвержденным «верховным судьей» - Гёте, считавшим романтизм «субъективистской болезнью» искусства.
С одной стороны, в Германии не прекращались официальные цензурные нападки на произведения Гейне. С другой, - как никогда враждебно левыми радикалами была встречена вышедшая в 1840 г. книга «Генрих Гейне о Людвиге Бёрне». Писатель ненавидел этого философа и публициста-демократа за доктринерство, фанатизм, самоуверенность, напыщенность и фразерство.
1841-1842 гг. - время создания большой поэмы «Атта-Тролль». Как и в прозе «Путевых картин», в четырехстрочных куплетах этого «комического эпоса» (с. 276), в певучих без рифмы хореях свободно переплетены самые разные мотивы и темы, самые противоречивые интонации и настроения. «Это сама романтическая поэзия, - писал Л. Копелев, - она в кровном родстве с поэмами и балладами Ла Мотта Фуке, Уланда, Брентано... Однако она уже убегает от них... Поэма веселым водопадом низвергается с головокружительных романтических высот» (с. 278).
Много значило в жизни Гейне его знакомство с молодым К. Марксом и споры с ним о путях истории. Они привлекали друг друга умением встать на чужую точку зрения, ценить в каждом то, что они дают обществу, уважением к чужим взглядам.
В июле 1844 г. Гейне в очередной раз приехал в Германию; он контролировал немецкое издание книги «Новые стихотворения», куда вошла поэма «Германия: Зимняя сказка». После комедийного эпоса «Атта-Тролль» родился на свет лирический монолог о путешествии по стране. Каждый из городов Германии и связанные с ними воспоминания, давние предания, новейшие события и случайно возникавшие переклички мыслей и образов вызывали лирические признания поэта и его размышления. Вся поэма построена на «сновидениях». «В них - аллегории, символы, поэтические метафоры, печальные шутки и веселый гнев, любовь-ненависть к родной стране, мудрое безумие, воплощенное в фантастических и абсурдных смешениях истории и современности, будничной действительности и сказочных небылиц...» (с. 303).
Тем временем прогрессировала хроническая болезнь, которая настигла Гейне еще в юности. С 1848 г. он практически был прикован к постели до конца жизни (1856). Однако поэт продолжал следить за революционными событиями в Европе, писал стихи, публицистику. В течение лета и осени 1851 г. были созданы стихотворения «Рампсенит», «Испанские Атриды», «Ночная поездка», «Вицлипуцли», «Диспут» и др. В октябре 1851 г. выходит книга стихов «Романсеро». Она привлекала читателей неожиданной поэтической новизной. В ней присутствовали, казалось, уже знакомые темы, мотивы, образы: рыцари, короли, валькирии, монахи, гномы и прочая пестрая романтическая экзотика разных стран Востока и Запада. Встречаются и библейские образы, античные боги и герои, персонажи немецких народных преданий, еврейского фольклора, воспоминания недавней старины, «изящного и мятежного ХУШ в.» (с. 395) и ближайшие современники - поэты, революционеры, жена автора, его друзья и недруги. Первая часть сборника - «Истории» -включает большинство условно романтических («экзотических») и «библейских» стихотворений. Вторую часть - «Ламентации» - образуют злободневные лирические стихи, воспоминания о молодости, сетования на болезнь, гордые признания, эпиграммы и т. д. Третья часть - «Еврейские мелодии» - состоит из одной лирической элегии и двух поэм: лиро-эпическая - о средневековом поэте Иегуде бен Галеви; в основе сатирической поэмы «Диспут» - красноречивый спор монаха и раввина о том, «чья вера лучше» (с. 395). Поэзия Гейне многолика, как многолики природа и жизнь человека.
К 1854 г. были подготовлены и изданы три тома «Смешанных сочинений». В первый вошли новые стихи, написанные после «Романсеро», а второй и третий тома, озаглавленные «Лютеция», составили статьи из «Аугсбургской газеты». Эту книгу Гейне считал итогом своих общественно-политических размышлений за полтора десятилетия, плотно заполненных грозными событиями - революциями, войнами, государственными переворотами. «Радикалы обличали Гейне как сторонника монархии, приятеля банкиров и королевских министров. Для радикальных демократов - Бёрне, Руге и Гуцкова, - он был недостаточно революционен, но именно он в годы... победного наступления реакции продолжал ей сопротивляться» (с. 405). В последних стихах «он нападал на торжествующих победителей: королей, буржуа, военщину и незадачливых республиканцев - филистеров, виновников поражения революции, и на вчерашних фанатичных радикалов, которые постепенно становились
верноподданными националистами. Всех их он имел в виду в сатирической балладе "Воспоминание о днях террора в Кревинкеле"... Баллада "Ослы-избиратели" была пародией на Франкфуртский парламент и его монархические конституционные планы и оказалась пророческой» (с. 405-406). Запретам подвергались его стихотворения «Добродетельный пес», «Симплициссимус I», «Все зависит от массы», «1649-1793 -????» и «Михель после марта».
Вяч. Вс. Иванов в отдельной статье дополняет книгу Л. Копелева характеристикой русских переводов произведений Гейне. Первым перевел немецкого поэта Ф. Тютчев в 1827 г. Это было стихотворение «На севере мрачном...». Поэт продолжал воссоздавать в своих оригинальных стихах созвучную ему часть поэтического мира Гейне. О глубине творческого взаимодействия поэтов особенно свидетельствует тютчевское стихотворение «Из края в край, из града в град...», многими своими интонациями и образами напоминающее стихи Гейне. В свои переводы русский поэт вводил необычные или редкие размеры, в частности, такие, где безударные промежутки разные, но приходятся на одно и то же место в каждой строке.
Решительный шаг в этом направлении сделал Лермонтов. Он применил односложные безударные промежутки в начале строки для передачи дольника в стихотворении «Они любили друг друга так долго и нежно...», переведенном им в 1841 г. В поэтической биографии А. Фета на долю Гейне выпала особая роль: современники считали русского поэта продолжателем Гейне. В совершенстве владея немецким языком с детства, Фет стремился в своих переводах отразить все особенности оригинала.
Исследователь, сравнивая три перевода одного стихотворения Гейне, выполненные Тютчевым, Лермонтовым и Фетом («На севере мрачном...», «На севере диком...», «На севере дуб одинокий...»), находит у Фета гораздо большую зависимость от подлинника, чем у предшественников. В ранних переводах Фет передавал гейневские дольники обычными русскими трехсложными размерами, иногда, вслед за Лермонтовым, менял начало строки. С годами Фет все шире пользовался русским дольником. С влиянием Гейне, в особенности его «Северного моря», связывают опыты полного отказа от рифмы и строгого размера, а также введение в русскую поэзию свободного стиха в 1840-1850-е годы. (М.Л. Михайлов, Я.П. Полонский, А.А. Фет). Сочетание двусложных и трехсложных метров (логаэды) в переводах из Гейне применял Л. А. Мей,
у которого возникало смелое соединение разных традиционных размеров в начале и в конце строфы. Едва ли не большее значение для будущего русской поэзии имел ритмически точный перевод дольников Гейне русскими дольниками у Ап. Григорьева.
«Благодаря А. Блоку дольник перестал быть редкой случайностью. Не только в его переводах стихов Гейне, но и в своей лирике Блок сделал этот размер одним из главных. Начиная с рубежа Х1Х-ХХ вв. дольник вошел в русскую поэзию на равных правах с другими, давно в ней укоренившимися метрами, такими как ямб и хорей. С Блоком и его эпохой отчасти менялся и подбор стихов Гейне, подлежавших переводу» (с. 441). В поэзию на смену собственно любовной лирике и сатире входила тема двойничества, всеразъедающая ирония и самоирония. Для Блока органичны «гейневские» приступы всепоглощающего отрицания. В конце жизни Блок много занимался творчеством немецкого поэта - об этом свидетельствуют и его переводы, и статьи о Гейне. Поэт «хотел бы освободить Гейне от "опеки" русских либералов и возродить то его понимание, какое было у Аполлона Григорьева» (с. 443).
И. Анненский в переводах из Гейне, как и в статьях о нем, сближал его стихи с поэзией французских «проклятых поэтов». Не только для Блока, но и для Анненского, внутренне близкого к трагической иронии Гейне, особенно значим был «Двойник», по-иному звучащий в его переводе: у Анненского «есть аффектация, отсутствующая у Блока», «его Гейне слишком вписан в эпоху декаданса» (с. 446). Для поколения, следовавшего за Блоком, Гейне оставался кумиром. «Молодому Маяковскому, совмещавшему продолжение Гейне у Блока и Анненского с традицией Саши Черного и других. поэтов-сатириконцев, принадлежит восьмистишие "Гейнеобразное". Этот шедевр, - пишет Вяч. Вс. Иванов, -остается одним из лучших образцов воспроизведения стиля полушутливых любовных стихотворений Гейне, написанных дольниками» (с. 447).
В 1920-1930-е годы было много сделано для освоения и перевода полного собрания сочинений Гейне. Ю. Тынянов изучал поэта, одновременно переводя его сатирические сочинения. М. Бахтин увидел в Гейне «редкий пример поэта, от обычного лирического монолога уходящего к диалогу» (с. 448). Ссылки на Гейне или переиначенные цитаты из него находятся и позднее, у современных поэтов (Н. Коржавин, И. Бродский). Диалог русских поэтов с Гейне не прерывался. Поэт вошел в русскую культуру и оставался неотъемлемой ее частью. Об этом свидетельствует
и книга Л. Копелева - глубокая и вдумчивая, в то же время доступная широкому читателю.
О.В. Михайлова
2004.03.024-025. ТВОРЧЕСТВО ФЛОБЕРА НА СТРАНИЦАХ ЖУРНАЛА «POÉTIQUE». (Сводный реферат).
2004.04.024. ВУЙУ Б. КАРТИНЫ ФЛОБЕРА.
VOUILLOUX B. Les tableaux de Flaubert // Poétique. - P., 2003. - Septembre. - N 135. - P. 259-287.
2004.04.025. ЖОЛЛИ Ж. ФЛОБЕРОВСКОЕ ПИСЬМО: ИСПЫТАНИЕ ТЕАТРОМ.
Jolly G. L'écriture de Flaubert à l'épreuve du théâtre // Ibidem. - N 136. - P. 455-467.
В двух осенних номерах французского журнала по теории литературы опубликованы статьи о творчестве Г. Флобера. В первой из них Бернар Вуйу, преподаватель университета Бордо-III, обратился к анализу визуальности в романах писателя (024). Развитие реалистически-натуралистической парадигмы в литературе XIX в., указывает ученый, внесло отчетливое различие в типы «близорукого» (тщательно описывающего мельчайшие детали) и «дальнозоркого» (подчеркивающего дистанцию и перспективу) письма. Оппозиция «близорукости - дальнозоркости» вскрывает противостояние восприятия и описания. Если для Дидро философ - близорук, ибо он редуцирует анализируемые явления, а поэт - дальнозорок, ибо он обобщает и укрупняет, то для Флобера и его современников имеет значение направленность движения - приближение (близорукость) или удаление (дальнозоркость) от предмета.
Оптические категории, которыми оперируют писатели флоберовской поры, являются «натуралистическим» переосмыслением перцепции. Причем, «натуралистическим» не только в историко-эстетическом значении термина «натурализм», но и в прямом, «физиологическом» смысле. У Гонкуров и у Ш. Сент-Бева «близорукость» и «дальнозоркость» приобретают аксиологическое значение: переход от дальнозоркости к близорукости рассматривается Гонкурами как прогресс, а Сент-Бевом -как упадок. Автор критических «Понедельников» Сент-Бев не случайно ругал литераторов за их пристрастие к «живописности». Он говорил, что в «Саламбо» у Флобера слишком длинные описания, каждый предмет выходит на первый план и притягивает взгляд, а это означает предпочтение живописного, «физического», материального плана моральному.
