CC BY
124
2004.02.029. УРМАНОВ АВ. ТВОРЧЕСТВО АЛЕКСАНДРА СОЛЖЕНИЦЫНА -М.: Флинта: Наука, 2003. - 384 с.
В книге доктора филол. наук А.В. Урманова (проф. Благовещенского пед. ун-та) предстает целостная концепция творчества А.И. Солженицына, опирающаяся на систему эстетических и мировоззренческих взглядов писателя. Исследуются принципы поэтики, метод, структура и формы повествования, пространственно-временная организация, авторское словотворчество, фоносемантика, предметный мир, символика, сфера идей, типология героев. Автор стремится «реконструировать» созданную писателем картину бытия, установить «главные конструктивные принципы», на основе которых и создается художественная модель мира.
Книга включает пять глав: «“Один день Ивана Денисовича” как зеркало эпохи ГУЛАГа»; «Христианская концепция бытия в рассказе “Матрёнин двор”»; «Роман “В круге первом” и проблема творческого метода А. Солженицына»; «Душа и “колючая проволока”: Тема растления, покаяния и духовного восхождения человека в книге “Архипелаг ГУЛАГ”»; «Художественное исследование катастрофы 1917 г. в исторической эпопее “Красное Колесо”».
Рассказ «Один день Ивана Денисовича» представляет собой «модель поведения человека в лагерном мире» (с. 13). Эта идейноэстетическая концепция, как показывает А.В. Урманов, реализуется на всех уровнях произведения. Стремление к «синтезу жизненного опыта разных прототипов, к совмещению нескольких точек зрения» (с. 13) обусловило использование писателем «сложной повествовательной техники», основанной «на попеременном слиянии, частичном совмещении, взаимодополнении, взаимоперетекании, а иногда и расхождении точек зрения героя и близкого ему по мироощущению автора-повествователя, а также некоего обобщающего взгляда, выражающего настроения 104-й бригады, колонны или в целом зэков-работяг как единого сообщества» (с. 14). Говоря о типичности образа Шухова, исследователь утверждает, что портрет и характер Ивана Денисовича выстраивается из неповторимых, индивидуальных черт, что «писатель наделил его немалым числом отличительных особенностей» (с. 22).
В произведениях писателя значимую идейно-эстетическую нагрузку несут художественные детали. Практически во всех произведениях Солженицына «ощущается стойкий интерес к художественным предметам» (с. 30), что находит объяснение в особенностях мировосприятия
главного героя, глазами которого показан лагерный мир. Шухов видит мир гораздо более детально и отчетливо, чем «средний человек», его взгляд фиксирует значительно больше подробностей, чем обычный взгляд. «По Солженицыну, правдивость, точность, выразительность отдельных деталей художественно воссоздаваемой действительности мало что значит, если при этом нарушена историческая правда, искажена общая картина, сам дух эпохи» (с. 28).
Целостную авторскую концепцию мира в рассказе «Один день Ивана Денисовича» и в других произведениях помогает выяснить роль слова: «Объемность семантики солженицынского слова не имеет самоценного, самодовлеющего характера, так как ее целью является максимально аутентичное отражение многообразия и объемной сложности изображаемой автором действительности. Помимо этого, слово Солженицына является формой выражения авторских ценностных мыслей о мире; в нем объективируется отношение писателя к воссоздаваемым в произведении событиям и явлениям» (с. 41).
А.В. Урманов отмечает специфичность художественного времени-пространства в рассказе: «Художественно воссозданный в произведении день заключенного разрастается до символа целой эпохи» (с. 46). Солженицын в границах произведения малой формы стремится к созданию «структурно исчерпывающей и концептуально целостной художественной модели всего мироздания» (с. 50). Вместе с тем замкнутые рамки изображенного в рассказе лагеря «определяют движение хронотопа... по вертикальному вектору, т. е. за счет развертывания духовнонравственного содержания» (с. 53).
В рассказе «Матрёнин двор» исследователь выделяет внимание писателя к художественному опыту религиозных художников Средневековья. Созданный здесь художественный мир основан на христианском характере мироощущения. «Соотнесенность мира социального с миром духовным и как желаемый идеал - возвращение человека и человечества к Богу - одна из центральных проблем творчества А. Солженицына» (с. 78). И решается эта проблема на разных структурных уровнях произведения. Сверхзадача писателя заключается в том, «чтобы читатель, не теряя из виду конкретных реалий и обстоятельств, смог ощутить некую идеальную субстанцию, которая одухотворяет реалистически достоверный мир “Матрёниного двора” и наполняет жизнь его хозяйки высоким смыслом» (с. 80). Созданная в рассказе художественная концепция бытия в мировоззренческом и эстетическом аспектах обнаруживает преемст-
венные связи с произведениями русского религиозного искусства Средних веков. Важнейшим свойством подобной разновидности искусства является направленность всех эстетических средств на воплощение устремленности автора и его персонажей к гармоническому поряд-ку -бытовому, этическому, онтологическому.
Используемые писателем поэтические средства выполняют задачу воссоздания объемного художественного мира, который «организуется точкой зрения рассказчика-персонажа» (с. 103). Такая форма субъектной организации весьма содержательна, так как сознание подобного повествователя вмещает в себя весь изображаемый мир и в ценностном, и в пространственно-временном аспектах, что и позволяет писателю создать объемную, но при этом структурно упорядоченную и целостную этикоэстетическую модель бытия. Присутствие в повествовательной структуре рассказа нескольких субъектов сознания, даже обладающих собственными речевыми сферами, ничего не меняет по существу, так как все субъекты высказывания, кроме Игнатича, включены в сферу воспринимающего сознания рассказчика-героя и стоящего за ним автора-повествователя.
Исследуя функции символических образов в структуре реалистического повествования, автор отмечает, что они (образы) «не противоречат принципам реалистической поэтики и органично сочетаются с ярко выраженной в творчестве Солженицына тенденцией к максимально достоверному воссозданию бытовых и исторических реалий. Этот принцип распространяется даже на те символические образы, которые имеют религиозные и мифологические корни. Символический образ в “Матрёнином дворе” - это воплощение в конкретно-исторических реалиях предметно-материального мира сокровенной сути бытия» (с. 117).
В одном из разделов главы автор касается проблемы «лексической полисемии». Активное использование семантически «многослойных» слов является важнейшей особенностью поэтической речи Солженицына, а многозначная лексика обычно и бывает востребована тогда, когда художник создает не плоскостной, но многослойный и многокрасочный художественный образ и столь же многоуровневый, объемный художественный мир. Подобную задачу - отражение определенных соответствий между фонетической и содержательно-смысловой составляющей картины мира - выполняет актуализация А. Солженицыным фоносемантических свойств слова. Речь идет о специфических, вспомогательных формах «построения» эстетической модели действительности, об
определенном (непрямом) соответствии между фонетической и содержательно-смысловой составляющей художественной картины мира.
В главе, раскрывающей своеобразие романа «В круге первом», А. В. Урманов отмечает, что конструктивной парадигмой создаваемого Солженицыным художественного мира является «явно или скрыто присутствующий в нем макрообраз космического порядка, гармонии как высшей эстетической ценностной меры» (с. 155). Автор напоминает, что основной пафос творчества А. Солженицына, по сложившемуся мнению, - пафос противостояния, разоблачения, отрицания, борьбы; писателя часто воспринимали как обличителя, ниспровергателя, сокрушителя, яростного и непримиримого бойца. Но Солженицын - прежде всего ищущий художник, жаждущий гармонии. Дисгармоничность изображаемого писателем мира имеет не извечный характер, а является результатом «искажения» замысла Творца, следствием «порчи» подлинного, первородного облика мироздания. Основным конфликтом этого и других произведений Солженицына, по мнению автора пособия, становится не противоречие между личностью и обществом, человеком и «системой», а конфликт между идеалом (изображаемым или подразумеваемым) и тем, что его искажает.
Несмотря на то что реализм в творчестве автора «В круге первом» тяготеет к классическому образцу, он обладает специфическими особенностями. В явлениях эмпирической действительности Солженицын усматривает онтологические свойства. «Онтологизация» изображаемой действительности достигается прежде всего через многократное повторение экспрессивных идеологически значимых деталей и образов, а также посредством использования приема контраста. В романе не просто изображается «срез» жизни, но и создается масштабный по емкости обобщения символический образ бытия. Мировоззрением автора романа, его жизненным и духовным опытом предопределяется и изображение характеров, которые призваны стать носителями авторской концепции мироустройства. Автор предлагает свою типологию героев, ключевое место в которой занимают герои, «объективирующие» жизненный и духовный опыт писателя. Важное место в создаваемом писателем художественном мире занимают герои, которые олицетворяют, персонифицируют народный взгляд.
По мнению А.В. Урманова, полифонизм, основанный на «плюрализме» идей, противоречит самой сути мышления Солженицына. В полифоническом романном мире роль автора во многом должна сводить-
ся к тому, чтобы обеспечить каждому из участников диалога возможность выразить свою точку зрения максимально убедительно. Но авторская точка зрения у Солженицына возвышается над точками зрения персонажей. «Отсутствие полноценного (по Бахтину) полифонического мышления у Солженицына-романиста свидетельствует. о присущем писателю так называемом классическом типе мироощущения, который основан на представлении о единстве и иерархической упорядоченности бытия, о существовании комплекса незыблемых, “вечных” духовнонравственных ценностей» (с. 202).
Анализируя «Архипелаг ГУЛАГ», исследователь отмечает, что одной из идейных и сюжетно-композиционных доминант книги становится тема растления человеческих душ в лагерном антимире, а также тема прозрения и духовно-нравственного преображения. Сложная повествовательная структура, активное использование возможностей несобственно-прямой речи создают эффект многоголосия, позволяют всесторонне осветить историю ГУЛАГа, подробно описать устройство и законы лагерного мира, быт заключенных, их психологию и мораль, а также максимально полно выразить авторскую позицию. В жанрово-стилевом отношении «Архипелаг ГУЛАГ» представляет собой сложную синтетическую форму, в структурных элементах которой проступают черты исторической хроники и автобиографического повествования, лирической исповеди и этнографического описания, публицистического монолога и стихотворения в прозе и т.д.
Христианская средневековая концепция мироздания, по мнению
А.В. Урманова, нашла отражение в хронотопе произведения, в представлении о мире как «о вертикально ориентированной иерархической структуре, как о вертикали, верхняя часть которой устремлена к миру горнему, а нижняя - в преисподнюю» (с. 217). Пространство изображаемого Солженицыным «изнаночного», «перевернутого» лагерного мира,
«имеющего четкую и стройную иерархическую структуру, образует неразрывное единство со временем - эпохой советского тоталитаризма» (с. 218). Для Солженицына лагерь - это не только место, где истязают и истребляют людей, но и наиболее действенный способ массового духовного растления; ГУЛАГ - закономерный итог развития современной цивилизации, отказавшейся от веры или превратившей ее во внешний ритуал.
«Пророческий» тип мышления А. Солженицына, проявившийся в трехтомной книге, имеет много общего с типом мышления его средневе-
кового предтечи - протопопа Аввакума: ощущение себя мессией, пришедшим в мир спасти погрязшее в грехах человечест-во, - объединяющее свойство всех автобиографических персонажей Солженицына; для него характерны не только пророческие интонации, но и пророческое самовосприятие, пророческий тип поведения и даже пророческий тип дискурса. В рамках средневековой философии, а не гуманистической парадигмы предстает в творчестве писателя образ ребенка: «Оценки, которые даются автором “Архипелага ГУЛАГ” детям, могут быть предельно суровыми, даже беспощадными, но они не расходятся с христианской моралью» (с. 240).
Анализируя «Красное Колесо», А.В. Урманов приходит к выводу, что историческая эпопея представляет собой попытку «прорыва к объективной реальности. На первый план в эпопее выходит сама история, ее закономерности и ее логика, действующие же лица, вовлеченные в исторический процесс, интересны для писателя прежде всего как участники этого процесса» (с. 245). Все художественные формы произведения подчинены задаче объемного воссоздания динамики исторического движения России в эпоху революционных катаклизмов. Этой задаче подчинен используемый писателем принцип повествования, в котором на уровне композиционного построения присутствует полифонизм, однако повествовательная структура произведения к нему не сводится. Образ автора, как повествовательно-смысловой центр, дает «завершающую» оценку изображаемым событиям и героям и, таким образом, выходит за рамки «полифонии» в традиционном понимании. «“Голос” автора-повествователя, создающего персонажам некий нарративный фон, не растворяется... в тексте, а дополняет и расширяет мировосприятие героев, включает это мировосприятие в более широкий смысловой контекст, в сферы, которые предполагают более объемное зрение - выходящее далеко за пределы конкретной сюжетной ситуации» (с. 269).
Объемную модель изображаемой исторической эпохи писатель воссоздает, используя принцип «стереофонии» (условное название особого нарративного принципа) (с. 308). Благодаря этому принципу эпопея Солженицына представляет собой не «деконструированный», расчлененный мир, не механическую совокупность независимых и равноправных перцептивных миров персонажей, а единый, цельный, динамически развивающийся и вместе с тем внутренне завершенный, объемный художественный мир.
Рассматривая особенности повествования в обзорных главах эпопеи «Красное Колесо», А.В. Урманов приходит к заключению, что главы эти являются образцом гетеродиегетического (когда рассказчик не участвует в описываемых событиях) типа аукториального повествования. Автор-повествователь занимает здесь настолько сильную и активную позицию, что возможность иной трактовки изображаемых событий абсолютно исключена.
Не укладывается в параметры полифонической повествовательной модели, по мнению исследователя, и такая нетрадиционная для классической русской литературы нарративная форма, как «экран». «Экранные» главки, или фрагменты глав «Красного Колеса», представляют собой серию сюжетных зарисовок развернутых сцен, данных преимущественно в их зрительном выражении. С точки зрения А. В. Урманова, в «экранах» с наибольшей яркостью проявилась характерная для Солженицына направленность его творчества, выражающаяся в стремлении к замене номинации явлений действительности самими этими явлениями, показанными напрямую, как бы без посредства собственно авторских, экспрессивно выраженных языковых и ассоциативно-образных средств.
В большинстве произведений Солженицына, отмечает исследователь, повествование строится не только на сюжетно-фабульном развертывании исторических событий и человеческих судеб, но и в значительной степени на ритмических повторах и ассоциативных связях, повторяющихся лейтмотивах. В его творчестве можно обнаружить множество сквозных символических мотивов, представляющих собой нерасчленимое единство - взаимосвязанную систему, которая формирует очень важный концептуальный слой художественной модели мира. Символические образы «Красного Колеса» образуют сложные, иерархически разветвленные композиционные структуры. Символика одного какого-либо произведения Солженицына связана на парадигматическом уровне межтекстовыми отношениями с образами-символами других его произведений, а также с символическими образами и мотивами, сложившимися в мировой культурной традиции, в том числе в христианстве, в славянской мифологии и древнерусском искусстве.
Оставаясь наследником традиций отечественной классики, Солженицын в то же время является художником остросовременным. Писатель создал оригинальный тип художественного мышления, который, в свою очередь, обусловил новаторскую систему поэтических принципов и форм. Его произведения трудно отнести к какому бы то ни было извест-
ному стилевому течению, поставить в какой-либо типологический ряд, «втиснуть» в рамки «типовых» мировоззренческих и художественных моделей. Воплощенная в его творчестве система поэтических средств и принципов эстетического освоения действительности настолько сложна и многообразна, что противится любому однозначному определению.
В книгу включен список основных произведений А.И. Солженицына, а также систематизированный перечень наибо-лее значительных работ о писателе.
В.В. Гуськов
