CC BY
156
Подводя итог, можно сказать следующее.
1. В социологии разработан набор понятий, очень полезных для анализа процессов, заключенных в росте и функционировании социальных институтов.
2. Каждая социальная наука, по сути дела, стала своего рода центром для накопления и анализа знания о каком-то наборе институтов, но не обязательно систематического и сравнительного анализа этих институтов.
3. Социолог - т.е. человек, имеющий социологическую точку зрения и пользующийся социологическими понятиями, - может сделать исследования институтов (причем любых институтов) более ценными, введя в них сравнение и понятие функции, позволяющие наблюдателю избавиться от некоторых типов пристрастий, ограничивающих наблюдение.
И наконец, еще один момент, который я не обсудил так подобно, как мог бы: все сказанное не имеет ровным счетом никакого значения, пока социолог не обладает доскональным знанием института.
Пер. с англ. В.Г. Николаева
2003.04.016. ХЬЮЗ Э.Ч. ИНСТИТУЦИОНАЛЬНАЯ ДОЛЖНОСТЬ И ПЕРСОНА.
HUGHES E. C. Institutional office and the person // Amer. j. of socio-logy. -Chicago, 1937. - Vol. 43. - Nov. - P. 404-413.
От более элементарных коллективных феноменов социальные институты отличаются осознанным выполнением обязанностей в формально определенных должностях. В этой статье будут рассмотрены природа институциональных должностей и их связи с особыми ролями и карьерами персон1.
1 Sumner W. G. The folkways. - N. Y.: Ginn & Co., 1956. - §§ 40, 41, 56, 61, 63, 67 et passim; Cooley C. H. Social organization. - N. Y.: Scribners, 1929. - Chaps. III, XXVIII; Faris E. The primary group: Essence and accident // Amer. j. of sociology. - Chicago, 1932. - Vol. 38 (July). - P. 41-50.
ДОЛЖНОСТЬ И РОЛЬ
Самнер настойчиво утверждал, что нравы не только стандартизируют, но и дифференцируют поведение, ибо статус укоренен в них1. Статус приписывает индивидов к различным принятым социальным категориям; каждая категория имеет свои права и обязанности. Ни один индивид не становится моральной персоной до тех пор, пока не приобретет чувство собственного положения и не усвоит способы поведения, ему подобающие. Статус, в его активном и сознательном аспекте, есть элементарная форма должности. Должность -это стандартизированная группа обязанностей и привилегий, вручаемых персоне в некоторых определенных ситуациях.
В нынешней литературе о развитии личности много внимания уделяется социальной роли. Обычно имеется в виду, что индивид приобретает некоторое устойчивое представление о самом себе в соотнесении с другими людьми. Это представление, хотя отождествляется с собственным Я как некой уникальной сущностью, является социальным продуктом: как сказал бы Кули, продуктом первичной групповой жизни. Но роль, сколь бы индивидуальной и уникальной она ни была, не остается свободной от статуса. На самом деле, говорит Линтон, «роль есть динамический аспект статуса»2. Роль динамична, но, кроме того, она еще и нечто большее, чем статус. Статус относится только к той части роли, выполняемой кем-то, которая имеет стандартное определение в нравах или в законе. Статус никогда не бывает специфичным для индивида; он историчен. В статусе и в институциональной должности персона отождествляется с исторической ролью. Особая роль пророка или политического лидера может трансформироваться в историческую роль или должность священника или царя. Каждая должность имеет свою историю, в которой неформальное и уникальное становилось формальным и в какой-то мере безличным. История института вполне могла бы быть рассказана в терминах роста его должностей, с которыми отождествлялись персональные роли последовательного ряда индивидов.
Вхождение в статус - не всегда вопрос выбора. Это не мешает персонам осознавать, что они в него входят, фокусировать на нем свои воли и выполнять сопряженные с ним обязанности с осознанно
1 Sumner W. G. Op. cit. - § 73.
2 Linton R. The study of man. - N. Y.: Appleton, 1936. - Chap. VIII ("Status and role").
варьируемыми степенями умения и скрупулезности. Статус дает самосознанию и совести некоторую уязвимость1.
Каждый социальный порядок, с определенной точки зрения, есть круг повседневной жизни. Антропологи почти неизменно описывают его именно так и показывают, как лица разного статуса встраивают свою деятельность в этот круг. Однако помимо рутины, даже в простых и стабильных обществах, бывают крупные церемониальные события и жизненно важные предприятия. Во время таких событий какая-то персона или несколько персон оказываются в центре повышенного внимания. Вокруг них координируются коллективная экспрессия и коллективные усилия. Статус может определять отбор этих персон, но они должны выполнять особые должностные обязанности, подобающие событию. Они становятся, в пределах своих должностей, особо ответственными за судьбу своих товарищей и целостность своих сообществ2.
О лице, занявшем такую великую должность, судят не как об обычном человеке, а в соотнесении с его предшественниками на этом посту и массовым представлением о том, какой эта должность должна быть. К нему предъявляют особые требования. Но он также и защищен -в той мере, в какой должность устанавливает пределы его ответственности, - от разящих ударов критики и от угрызений собственной совести.
Объективная дифференциация долга достигает максимальной жесткости в ритуальной должности. Субъективным аспектом такой
1 Malinowski B. Crime and custom in savage society. - L.: Routledge, 1926. - Chap. V et passim. Малиновский выступает с критикой бытующего в эволюционной социальной теории представления, будто член примитивного общества придер-живается обычая неосознанно и автоматически. Он утверждает, что у тробриандских островитян имеется существенный зазор между максимальным и минимальным выполнением обязанностей и что в этих пределах людьми движут мотивы, очень похожие на существующие у нас. Некоторые люди выказывают избыток рвения и любезности, рассчитывая на отдачу в виде благ или престижа. Также он указывает на конфликт должностей, воплощенных в одном лице: мужчина является одновременно любящим родителем для своих детей и охранником собственности и интересов детей своей сестры. Малиновский высказывает предположение, что мужчина часто сознает этот конфликт.
2 См.: Redfield R. Chan Kom, a Maya village. - Washington: Carnegie Institution, 1934; Chicago: Univ. of Chicago Press, 1962. - P. 153-159 (описание фиесты и должности каргадора); Malinowski B. Argonauts of the Western Pacific. - N. Y.: E. P. Dutton, 1922, 1961 (описание должностных обязанностей вождя в постройке каноэ и экспедициях и должностных обязанностей мага в садоводстве).
жесткости является пунктуальность1. Круг полномочий ритуальной должности очерчен настолько четко, что позволяет тому, кто ее занимает, испытывать чувство уверенности в том, что он выполняет свой долг в полном объеме. Но тем больше тревога, как бы не сделать чего не так2. Тревога и ответственность одинаково сосредоточены на должности как чем-то таком, что превосходит индивида. Должностное лицо чаще всего нетерпимо к критике со стороны других. Оно отметает ее, заявляя, что тот, кто критикует его, покушается на священную должность.
При выполнении ритуала человек может в глубине души вообразить, что он - даже он! - играет историческую роль; он может пережить превращение в экстатическом состоянии, в котором его личные атрибуты сливаются воедино с атрибутами должности. Каждый педантично выполненный жест взрывается символическим смыслом. Э. Бойд Барретт так пишет о чувствах, охвативших его, когда он впервые служил мессу:
«На белоснежном сукне алтаря передо мною стоит чаша с вином, а на дискосе лежит облатка пресного хлеба. Теперь по моим словам, по моему повторению вечной формулы посвящения вино становилось кровью Христовой, а хлеб - телом Его. Рукам моим, сколь бы ни были они грязными и греховными, была дарована привилегия подняться ввысь в восхвалении Сына Божьего, Спасителя мира... И были поистине священными слова «8апс1ш! 8апс1ш! 8апс1ш!» в присутствии этой тайны тайн!. Моя первая месса была экстазом радости. Я уверенно и от всего сердца отдался Богу и почувствовал, что и Он отдался мне»3.
Тогда как преданность должности и ощущение ее в эти моменты могут достигать максимума, суждение в это время отключается. В самой природе ритуала заложено, что так и должно быть, ибо каждое действие является частью священного целого. Кроме того, ритуалы выполняются
1 Sumner W. G. Op. cit. - § 67.
2 Психоаналитики возводят ритуал к тревогам, проистекающим из бессознательного чувства вины. При неврозе навязчивых состояний индивид беспрерывно выполняет ритуалы Buss [раскаяния] и Nichtgeschehenmachen [отмены некогда бывшего] (см.: Fenichel A. Hysterien und Zwangsneurosen. - Wien: Internationaler Psychoanalytischer Verlag, 1931. -Chap. IV). Пиаже обнаруживает, что маленькие дети играют в шарики в качестве ритуала, прежде чем это становится для них собственно игрой. На этой ранней стадии они пунктуально соблюдают такие правила, какие они знают, приписывая их происхождение своим отцам, городскому олдермену и Богу. Они падки на обвинения и легко извиняют самих себя, но проявляют мало почтения к товарищам по игре.
3 Barrett E. B. Ex-Jesuit. - L.: Geoffrey Bles, 1931. - P. 124. Многие католики ожидают особых блаженств от первой мессы священника.
по непреодолимому влечению, часто подкрепленному обетом. Обет не дает возможности отступить, изменить решение, не позволяет вторгаться в дело суждениям рассудка1.
Со временем должность может стать настолько ритуалис-тической, что последовательно занимающие ее люди становятся не ответственными агентами, а всего лишь символами. При приближении к ним соблюдается строгий этикет, а чувства благоговения приобретают такую силу, что должность превращается в предмет поклонения. Эта финальная точка в развитии безличного института должности достигается ценой утраты более активных функций руководства. В непрерывно продолжающейся коллективной жизни возникают обстоятельства, требующие принятия каких-то решений. Даже ритуал не может воссоздаваться без режиссера-постановщика. Более того, каждый ритуал приличествует тому или иному событию. А это событие должно распознаваться и обнаруживаться. Должность может стать чисто
1 См.: Sumner W. G. Mores of the present and future // War, and other essays. - New Haven: Yale University Press, 1911. - P. 157. В этом месте Самнер говорит: «Одной из самых примечательных и далеко идущих особенностей современных нравов является неготовность соблюдать клятву и добиваться ее соблюдения посредством какого-либо гражданского или церковного процесса... В современных нравах дозволяется, чтобы человек менял по ходу жизни свои решения». Убеждение в том, что человеку можно менять свои решения, -сугубо секулярная установка. Католическая доктрина сознает это, разграничивая решения, обещания и обеты. Обеты наиболее священны, ибо они - обещания Богу: «Последующее изменение в цели человека - недостаток почтения к Богу; это все равно что забрать назад нечто, уже посвященное Ему, и совершить святотатство, в самом широком смысле слова». Решения - всего лишь текущие намерения, не содержащие в себе обязательности; а обещания, которые человек дает человеку или святым, должны сдерживаться, хотя нарушение их не столь серьезно, как нарушение обета (The Catholic Encyclopedia. - Vol. XV. - "Vows"). Наверное, именно остаток принудительной силы обета дает бывшим священникам ощущение того, что они - люди исключительные. См.: Barrett E. B. Op. cit. Обычная жизнь может быть чем-то вроде разочарования для этих людей, некогда посвященных в священную должность. Такие люди, кроме того, могут быть подозрительны. Один франкоканадец недавно отверг все, что мог бы сказать иной психолог, заметив: «C'est un homme qui a porté la soutane» [«Это человек, который носит сутану»].
В социологической литературе имеется много примеров глубоких изменений в институте, которые сопровождают упадок принудительной силы его должностей. Так, Редфилд (Redfield R. Op. cit.) рассказывает, как в маленьких и больших городах фиеста становится секулярным мероприятием. Это уже не священный праздник, руководимый каргадором, принявшим «священное бремя» от своего предшественника. Супруги Уэбб описывают аналогичное угасание обязанности служения приходскими священниками в растущих промышленных городах (Webb S. and B. English local government: the parish and the country. - L.: Longmans, 1906).
символической, только если задача столкновения с обстоятельствами переносится в какую-то другую должность1.
Спускаясь на землю, человек не может, будучи оторванным от ритуала, избежать суждений. Его особая социальная роль закрепляется и может войти в конфликт с той должностью, которую он занимает. Слияние персональной роли и должности, возможно, нигде не бывает полным, кроме как в ритуале.
Одна из крайних форм, в которых проявляется персональная роль, - это форма призвания или особой миссии. Представление человека о своей миссии может вывести его за пределы того представления, которое другие имеют о его должности. Когда должность обретает определенность, возникают средства, при помощи которых другие люди решают, является ли данный человек лицом, для нее подходящим. Первый лидер секты может быть «призван» к выполнению своей задачи; его преемник тоже «призван», но вопрос о действительности его призвания решается другими людьми, а не только им самим2. Таким образом, «призвание» как субъективная уверенность и непреодолимое влечение ставится под контроль других. Однако ощущение миссии может быть столь сильным, что делает человека нетерпимым к дисциплинирующему воздействию его коллег .
1 Макс Вебер описывает в общих чертах естественную историю различных типов политической должности (Weber M. Politik als Beruf // Gesammelte politishe Schriften. - München: Drei Masken Verlag, 1921. - S. 396-450. Рус. пер.: Вебер М. Политика как призвание и профессия // Избранные произведения. - М.: Прогресс, 1990. - С. 644-706). Он показывает, как некоторые должности, например султана, стали сугубо символи-ческими, в то время как обладание политической властью и риск совершения ошибок были приняты другими. Позиция императора Японии аналогична; император божествен, но высказывается только через посредство людских голосов. Мы не говорим, что эти две черты не проявляются иногда в одной должности. Так бывает, например, в папстве. Должности содержат разные соотношения символа и действия.
2 См.: The Catholic Encyclopedia. - Vol. XV. - "Vocation". Хотя католическая церковь допускает возможность того, что божественный свет столь обильно прольется на душу, что сделает размышления о правильности служения в каких-то случаях ненужными, она не считает такую внутреннюю уверенность необходимой для служения. Духовный наставник должен открыть и развить зерно призвания, формируя характер и пестуя «благородство воли». Церковь настаивает, что прежде чем одна воля сможет войти в духовенство, должны совпасть две воли: воля индивида и воля церкви. Последняя есть «внешнее призвание», и это «допуск кандидата в надлежащей форме компетентным авторитетом».
3 Рвение человека с особой миссией может обернуться невыносимым позором для его коллег и содержать признаки неповиновения старшим. Неофита, который слишком exalté, еще могут терпеть, однако требуется, чтобы он с течением времени умерил свое рвение. В прочно установленном институте рвение должно удерживаться в некоторых
Есть и другие способы, которыми персональная роль и должность могут входить в конфликт. Для наших целей достаточно будет предположить, что само чувство персональной роли, приводящее человека на институциональную должность, может создавать в нем раздражение ее узами. Экономия энергии и воли, преданности и суждения, характерная для индивида, не исчезает в нем полностью, когда он облекается установленной и даже священной должностью. Более секулярные должности предъявляют к индивиду меньше формальных требований; они требуют меньшего подавления индивидуальности. Они менее символичны, более подчинены проверке эффективности в действии. Свободное, секулярное общество, с этой точки зрения, - это такое общество, где индивид может направлять свои энергии на новые цели и где он может не только изменить природу и функции существующих должностей, но и успешно создать новую.
КАРЬЕРА И ДОЛЖНОСТЬ
В любом обществе есть соответствующее поведение для ребенка каждого возраста. Нормальное развитие личности предполагает, что в надлежащее время человек переходит из одного статуса в другой. Одни стадии в этом развитии имеют большую продолжительность; другие -короткие. Хотя некоторые из стадий считаются, по существу, подготовительными, а их продолжительность обосновывается представлением о том, что подготовка к следующей стадии требует времени, они тем не менее конвенциональны.
При относительно стабильном состоянии общества переход из одного статуса в другой осуществляется плавно, и опыт каждого поколения во многом похож на опыт предыдущего. При таком состоянии ожидаемый темп перехода из одного статуса в другой и сопровождающая его схема обучения и отбора тех, кто будет наследовать институциональные должности, определяют амбиции, усилия и свершения индивида. В обществе, где происходят крупные изменения, последовательность поколений в должности и последовательность должностей в жизни человека нарушаются. Целое поколение может
границах, требуемых властью и декором; при этом дело не обязательно доходит до того, что «люди, боясь перевыполнить свой долг, оставляют его выполненным лишь наполовину», как говорил Голдсмит об английском духовенстве.
оказаться потерянным из-за беспорядка в переходе через одну фазу, длящегося всего несколько лет.
Какой бы оборот ни принимали амбиции и свершения человека, они предполагают некоторую последовательность связей с организованной жизнью. В высоко и жестко структурированном обществе карьера, в объективном плане, состоит из последовательного ряда статусов и ясно определенных должностей. В более свободном обществе индивид имеет больше гибкости для создания своей собственной позиции или выбора какой-то из множества существующих; кроме того, у него меньше уверенности в достижении любой данной позиции. Здесь больше авантюристов и неудачников; но до тех пор, пока не воцарился полный беспорядок, будут существовать типовые последовательности позиций, достижений, полномочий и даже авантюр. Социальный порядок будет задавать пределы ориентации индивида в собственной жизни как в плане направления усилий, так и в плане интерпретации их смысла.
В субъективном плане, карьера есть движущаяся перспектива, в которой человек видит свою жизнь в целом и интерпретирует смысл своих атрибутов, действий и того, что с ним происходит. Эта перспектива не является абсолютно фиксированной ни в отношении точки зрения, ни в отношении направленности, ни в отношении предопределенности. В ригидном обществе ребенок и в самом деле может иметь фиксированное представление о положении, которое ему уготовано. Даже в нашем обществе он может принять маршрут достижения как свой собственный вплоть до утраты восприимчивости к противоречащим ему устремлениям. Последовательный строй интересов и жесткое представление о своей предопределенной роли могут проявиться у человека уже в первые годы жизни1.
1 Психоаналитики сводят последовательные линии в представлении индивида о своей жизни и способ, которым он дисциплинирует свои усилия и управляет ими, к весьма низменным мотивам. Важнейший их тезис гласит, что эти феномены проистекают из близких семейных отношений. Также они используют термин «подвижность либидо» (см.: Klein M. The role of the school in the libidinal development of the child // International journal of psychoanalysis. - 1924. - Vol. V. - P. 312-331) для указания на способность ребенка переносить свои привязанности и энергии на объекты окружающего мира по мере своего развития и расширения круга своей деятельности. Однако предстоит еще очень много сделать, прежде чем мы поймем влияние ранних переживаний на последующие карьеры людей. Очевидно, что возраст, в котором возникает чувство карьеры, и частота проявления этого чувства очень различаются в разных семьях и разных классах. Степень давления, оказываемого на детей с целью вымуштровать их для будущей карьеры, тоже варьирует;
Как бы ни были важны первые ростки карьер, они редко остаются не затронутыми влиянием опыта. Представление ребенка о социальном порядке, в котором живут и движутся взрослые, возможно, более наивно, чем его представления о своих способностях и своей особой судьбе. Те и другие пересматриваются в согласии с опытом. Во взаимодействии своей созревающей личности и расширяющегося мира индивид должен сохранять ориентацию.
В нашем обществе карьеры обычно мыслятся через рабочие места; ведь они представляют собой типичные и ключевые места подсоединения индивида к институциональной структуре. Рабочие места - это не только признанное свидетельство того, что человек может «добиться успеха»; помимо этого, они дают средства, с помощью которых он может обеспечить себя всеми другими значимыми в жизни вещами. Однако карьера ни в коем случае не исчерпывается последовательностью деловых и профессиональных достижений. Есть и другие точки, в которых жизнь человека соприкасается с социальным порядком, другие линии социального достижения - влияние, ответственность и признание.
Женщина может делать карьеру, сохраняя единство семьи или вознося ее на новые позиции. Некоторые люди с весьма умеренными профессиональными достижениями делают карьеры в патриотических, религиозных и гражданских организациях. Они могут даже сосредоточивать свои усилия на обретении той или иной ценимой должности такого рода, а не на продвижении по служебной лестнице в своих профессиях. Карьеру можно сделать не только в профессии, но и в хобби.
Влиятельные места в наших крупнейших некоммерческих организациях, однако, открыты в основном для тех, кто приобрел престиж в какой-то другой области. Члены правления университетов отбираются отчасти на основании их деловых достижений. Недавно проведенный анализ управляющих органов благотворительных учреждений Нью-Йорка показывает, что в их состав входят люди, пользующиеся престижем в деловой и профессиональной жизни, а также
побочные психологические продукты этих давлений нуждаются в изучении, ибо иногда они, видимо, мешают осуществлению той цели, которая этими давлениями преследуется.
См.: Lasswell H. D. World politics and personal insecurity. - N. Y.: McGraw-Hill, 1935. - P. 210-212, - где обсуждаются «маршруты карьеры».
обладающие свободным временем и способностью внести денежный вклад в бюджет учреждения1.
Было бы интересно узнать, насколько именно значимыми оказываются эти должности для людей, которые их занимают, и, кроме того, перед кем они считают себя ответственными за выполнение своих функций. Независимо от ответа, важно, что эти должности - побочные продукты достижений иного рода. Это прерогативы и полномочия, приобретаемые случайно; можно было бы даже сказать, что они осуществляются ex officio, или ex statu.
Взаимосвязь директоратов образовательных, благотворительных и иных филантропических организаций обусловлена, пожалуй, не столько тайным сговором, сколько самим тем фактом, что они филантропические. Филантропия, насколько нам известно, предполагает экономический успех; она появляется на поздних этапах карьеры. Она может появиться только во втором поколении успеха. Но когда она появляется, она состоит не только в предоставлении денег, но в такой же степени и в принятии определенных прерогатив и полномочий в контроле над филантропическими институтами. Эти прерогативы и полномочия составляют часть представления успешного человека о самом себе и входят в ожидания мира относительно него2.
Другой траекторией карьеры, характерной для нашего общества и его институциональной организации, является траектория, ведущая к позиции «руководителя». Для нашего общества характерно, что огромное множество его функций осуществляется корпоративными организациями. Эти организации должны искать одобрения и поддержки у общественности, пользуясь для этого рекламой или пропагандой. Немногие институты обладают таким престижем и доверием, что могут отказаться от непрерывной реинтерпретации своего смысла и своей ценности для сообщества. Это влечет необходимость иметь некоторое множество функционеров, выступающих не только в качестве администраторов, но и в качестве промоутеров и пропагандистов. Даже такая традиционная профессия, как медицина, и такая установленная организация, как Римская католическая церковь, нуждаются в таких
1 Kennedy A. J., Farra K., et al. Social settlements in New York. - N. Y.: Columbia University Press, 1935. - Chap. XIV; Veblen T. The higher learning in America. - N. Y.: Sagamore, 1918. - P. 72 et passim.
2 Молодежная лига откровенно занимается подготовкой молодых нерабо-тающих женщин к их ожидаемым должностям в филантропических организациях.
людях. Какими бы именами они ни назывались, их функция налицо и может быть идентифицирована.
Иногда, как в случае исполнительных секретарей медицинских обществ, эти люди вербуются из рядов профессии. В других случаях они набираются извне. Президентов университетов часто черпают среди духовенства. В УМСЛ главное руководящее лицо очень часто оказывается не из рядов «секретарей». Но так или иначе функции этих должностных лиц таковы, что они не остаются в полной мере коллегами собратьям по профессии. Скорее это должностные лица, осуществляющие связь между техническим персоналом, правлением и такими публиками, как жертвователи и клиентура. Их техника является в сущности политической; она во многом одна и та же независимо от того, действуют ли они для профессиональной ассоциации, УМСЛ, больницы, благотворительной организации или университета. Между институтами существует даже острая конкуренция за людей, которые владеют этой техникой, и есть определенное их движение из одного института в другой. Помимо прочего, эти люди наделены энтузиазмом и воображением. Институт становится для них чем-то таким, в чем можно реализовать свои мечты1.
Эти энергичные люди, владеющие искусством политики, необходимым в филантропическом, демократическом обществе, часто вступают в бой со старой иерархической организацией тех институтов, с которыми они связаны. В этом и состоит их значимость для обсуждаемой нами темы. Они изменяют баланс сил между различными функционирующими частями институтов. Они изменяют не только собственные должности, но и должности других.
Исследования некоторых других типов карьер аналогичным образом пролили бы свет на природу наших институтов - как, например, дорога на политические посты через братства, профсоюзы и патриотические общества. Такие карьеры являются предприятиями и требуют определенной мобильности и даже, пожалуй, некоторого оппортунизма, если человек хочет осуществить свои амбиции. Сами эти
1 Доклады Американской ассоциации университетских профессоров о конфликтах между профессорами и президентами университетов иногда раскрывают в интересном ракурсе характеристики тех и других, а также должностей, которые они занимают. См.: Bulletin of the American Association of University Professors. - 1935, Vol. 21 (March). - P. 224266 ("The University of Pittsburgh"); 1933, Vol. 19 (November). - P. 416-438 ("Rollins College").
амбиции кажутся подвижными, а не фиксированными на незыблемых и четко определенных целях. Эти карьеры противоположны бюрократическим карьерам, где шаги, предпринимаемые в целях продвижения по службе, ясно и строго расписаны, равно как прерогативы каждой должности и ее место в должностной иерархии1. Возможно, есть тенденция, ведущая нашу социальную структуру в сторону ригидности и, соответственно, делающая пути к различным позициям более ясно определенными. Такая тенденция сделала бы более судьбоносным каждый поворотный пункт в персональной карьере. Она могла бы также потребовать от индивидов урезать их представления о себе до более четких, более конвенциональных и, возможно, более мелких паттернов.
Но как бы ни обстояло дело, можно ожидать, что изучение карьер - т.е. движущейся перспективы, в которой персоны ориентируют себя относительно социального порядка, и типичных цепочек и сцеплений должностей - раскроет природу и «работающую конституцию» общества. Институты - всего лишь формы, в которых протекает коллективное поведение и коллективное действие людей. В ходе карьеры персона находит себе место в этих формах, ведет активную жизнь в отношении других людей и интерпретирует смысл той единственной жизни, которую ей суждено прожить.
Пер. с англ. В.Г.Николаева
2003.04.017. ХЬЮЗ Э.Ч. РАБОТА И ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ «Я». HUGHES E. C. Work and self // Social psychology at the crossroads / Ed. by Rohrer J. H., Sherif M. - N.Y.: Harper & Row, 1951.
Есть общества, где обычай или санкционированное правило определяют, какой работой человек данного статуса может заниматься. В нашем обществе по крайней мере одно мощное течение в идеологии
1 Мангейм ограничил бы термин «карьера» такого рода вещью. Успех в карьере, как он говорит, может мыслиться только как Amtskarriere [официальная карьера]. На каждом ее этапе человек получает некоторый комплект престижа и власти, величина которого известна заранее. Лейтмотив такой карьеры - гарантированность; непредвиденное редуцируется почти до нуля (Mannheim K. Über das Wesen und die Bedeutung des wirtschaftlichen Erfolgstreben // Archiv für Sozialwissenschaft und Sozialpolitik. - 1930. - Bd. LXIII. - S. 458 ff.).
