CC BY
20
2002.01.008. СТИРК П. НОВЫЙ ИНТЕРЕС К "ЭРОСУ И ЦИВИЛИЗАЦИИ'.
STIRK P. "Eros and civilizatiori' revisited // History of the human sciences.- L., 1999.-Vol. 12,№.-P.73-90.
Питер Стирк (университет Дархэма, Великобритания) пытается понять причины появления интереса к работе Г.Маркузе "Эрос и цивилизация' (1969). В этой книге Маркузе полемизирует с Э.Фроммом, отрицавшим теорию инстинктов З.Фрейда, и защищает гедонизм. Важной темой книги является обсуждение проблемы, как поддерживать радикальную критику общества в эпоху, когда утопические перспективы социальной революции исчезли с повестки дня.
Ключевую роль в подходе Маркузе играет понятие добавочной репрессии, определяемое им как ограничения, навязываемые социальным господством. Кроме добавочной репрессии он пишет о базовой репрессии, под которой он понимает "модификацию' инстинктов, необходимую для превращения человеческой расы в цивилизацию. Понятие прибавочной репрессии может быть использовано и для решения другой проблемы: можно ли говорить об угнетении в либеральном и богатом обществе? Согласно Маркузе, такое общество может быть более репрессивным, чем менее развитое общество. Объяснение этому он находит у Фрейда, считавшего, что сексуальные инстинкты враждебны цивилизации и должны быть подавлены.
Психологически репрессивность общества проявляется в чувстве вины. По мнению Маркузе, чувство вины возрастает параллельно возможности прекращения репрессии. Однако Фрейд связывал возрастание чувства вины с тем, что конфликты внутри семьи распространяются на все общество. Следовательно, чем больше общность, тем больше чувство вины. Сомнительная интерпретация Фрейда не имела бы значения, если бы Маркузе мог найти другую поддержку своему утверждению, что чувство вины может быть связано с добавочной репрессией. Однако он не смог сделать это. Он стремился использовать и другие подходы Фрейда для объяснения, почему люди не поднимают восстания. Маркузе также упоминал исторические катаклизмы ХХ в. и разоблачал деструктивность современной цивилизации.
Утопия Маркузе, сформулированная в "Эросе и цивилизации', основана на двух утверждениях. Первое состоит в том, что свободный эрос не противоречит функционированию цивилизованных социальных отношений. Маркузе исходит из того, что люди не являются
антисоциальными существами. Второе утверждение касается связи морали с либидо. Совместимость эроса и цивилизации демонстрируется Маркузе следующим образом. Во-первых, он утверждает, что психология Фрейда- адекватная основа для утопии. Поэтому он враждебно относится к тем, кто, как Фромм, считал необходимым дополнить психоанализ Фрейда социальными и культурными факторами. В своей трактовке Фрейда Маркузе спорит с Т.Адорно, отмечавшим, что психологический подход игнорирует то, что исторические процессы происходят ' 'за спиной' и вне отдельных индивидов, а законы истори-ческого прогресса управляют скорее институтами, чем индивидами. В ответ на это Маркузе утверждает, что психология Фрейда описывает то измерение ментального аппарата, в котором индивид еще поглощен родом, а настоящее еще является прошлым. Теория Фрейда, по его мнению, показывает биологическую деиндивидуализацию социального индивида. Подкрепить свою позицию он пытается двумя способами. Во-первых, он обращается к спекуляции Фрейда об убийце вождя первобытного племени. Во-вторых, совместимость эроса и цивилизации демонстрируется им с помощью фрейдовской концепции эроса. Фрейд считал эрос стремлением объединить органические субстанции в новое целое. Таким образом, Маркузе стремится доказать, что теория Фрейда является частью философской традиции, допускающей возможность нерепрессивной цивилизации.
Маркузе признавал, что концепция Фрейда не столь однозначна, поскольку наряду с сексуальным инстинктом он постулировал наличие инстинкта смерти. Поэтому Маркузе пытается доказать, что агрессивность, ассоциируемая с инстинктом смерти, является следствием репрессивной цивилизации. Настоящая цель инстинкта не агрессивность, а неосознанное стремление избавиться от боли и желания. Маркузе, как и Фрейд, отрицает, что эрос является только сексуальным инстинктом, и не считает себя сторонником пансексуализма. По его мнению, эрос - это более широкий биологический инстинкт. Маркузе использует двусмысленность Фрейда для утверждения наличия связи между эросом и сексуальностью.
Согласно оригинальной модели Фрейда, сексуальный инстинкт совместим с цивилизацией, если он подавляется. Этот процесс сублимации лежит в основе анализа цивилизации Фрейда. Понятие эроса должно было бы отменить первоначальную концепцию, но и Фрейд и Маркузе продолжают говорить о сублимации. Главный тезис Маркузе
состоит в том, что эротический элемент лежит в основе общества. Но если это так, то лежит ли он в основе репрессивных обществ? В 1966 г. Маркузе утверждал, что существующее общество имеет свой эрос. Если сексуальный инстинкт, эрос имеют характеристики, приписываемые им Маркузе, то они должны существовать во всех обществах. Однако это признание означало бы отрицание универсальности теории Фрейда.
Анализируя механизмы функционирования социальных групп, Маркузе уделяет мало внимания проблеме лидерства. Это связано с тем, что, по мнению теоретиков Франкфуртской школы, семья, а вместе ней и фигура отца, больше не являются главными инструментами социализации. Богатое западное общество характеризуется, по мнению Маркузе, агрессией по отношению к аутсайдерам. Эта агрессия формирует часть 'деструктивной диалектики!', с помощью которой общество подавляет эрос и сопротивление агрессивным инстинктам. Является ли богатое общество репрессивным или либеральным? Маркузе не дает однознач-ного ответа на этот вопрос. С одной стороны, он говорит, что сексуальная революция привела к освобождению сексуального инстинкта. С другой стороны, это была контролируемая либерализация, сделавшая все предметом торговли. В этой связи Маркузе ставит вопрос о подлинных и фальшивых потребностях, подлинном и мнимом удовольствии. Недостаток "Эроса и цивилизации}' состоит в отсутствии убедительного исторического анализа наличия эроса в разных обществах.
Во второй части 'Эроса и цивилизации' Маркузе пытается примирить разум и чувственность, считая, что возможна чувственная рациональность или "либидная мораль'. Для него свобода является освобождением скорее чувственности, чем разума, ограничением "высших"' способностей и поощрением' низших'. Разум, как правило, подавляет инстинкты, диктует, что должен делать человек для своего выживания. Пытаясь избежать репрессивных ограничений разума, Маркузе обратился к фантазии, иллюстрируя ее роль мифами об Орфее и Нарциссе. Критики отметили, что защита нарциссизма равносильна призыву к деградации и инфантилизму. Маркузе считал, что нарциссизм противостоит господству над природой, сформулированному в мифе о Прометее.
Один из способов примирения разума с чувствами Маркузе находил в эстетическом измерении. Отталкиваясь от Канта, Маркузе считал, что эстетическое суждение тесно связано с удовольствием и воображением и способно формулировать универсально значимые высказывания. Поэтому, полагал он, в эстетическом воображении
чувственность порождает универсальные принципы объективной реальности. Однако у Канта эстетическое удовольствие не имеет ничего общего с чувственным наслаждением, так как, восхищаясь прекрасным, люди наслаждаются прекрасной формой вещи, а не ее физической составляющей. Эстетическое суждение Канта может быть независимым от реального существования объекта, а удовлетворение инстинкта- нет.
Последняя попытка Маркузе совместить разум и чувственность также основана на работе Фрейда. Он обратился к основному положению Фрейда о конфликте между потребностью в сексуальном удовлетворении и ограничениями, накладываемыми необходимостью соблюдать социальные условности. Фрейд отмечает, что есть в сексуальном инстинкте нечто такое, что препятствует его абсолютному удовлетворению. Поэтому Маркузе пришел к выводу, что, по мнению Фрейда, в сексуальном инстинкте есть элемент самоограничения. Однако невозможность абсолютного сексуального удовлетворения Фрейд объясняет тем, что объекты удовлетворения неизбежно изменяются и что новые объекты не могут их заменить. Он заключает, что приходится согласиться, что совершенно невозможно приспособить сексуальный инстинкт к требованиям цивилизации.
Таким образом, Маркузе весьма произвольно интерпретировал Фрейда и Канта. Почему же "Эрос и цивилизация}'продолжает привлекать внимание? Причина этого состоит прежде всего в радикализме Маркузе. Он осуждает существующее общество и предлагает альтернативный утопический проект. Однако предлагаемое им примирение разума и сексуального инстинкта в качестве борьбы с существующей социальной системой свидетельствует об утрате Маркузе способности к подлинно критическому мышлению.
П.Н. Фомичев
