CC BY
10
2001.03.025. УРОВЕНЬ ЖИЗНИ СЕМЕЙ В ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ.
HOUSEHOLD WELFARE IN CENTRAL ASIA /Ed.by Falkingham J. et al. - L.: Macmill, N.Y.St. Martin's press, 1997. - XIV, 259 p.
В сборник статей включены как обобщающие материалы, так и анализ обследований, проведенных в трех республиках в 90-е годы. Джейн Фолкингем (Лондонская школа экономики), Джени Клагмен (Мировой банк), Шейла Марни (Европейский университет, Флоренция) и Дж. Миклрайт (ЮНИСЕФ) полагают, что советское наследие и "азиатская сущность" определяют основные экономические и политические показатели стран Центральной Азии (ЦА). В 1991 г. их демографические характеристики (уровень урбанизации, темп роста населения) сходны с Ираном, Пакистаном, но по уровню образования, ожидаемой продолжительности жизни они выше благодаря достижениям советского периода. В СССР ЦА считалась трудоизбыточным регионом и систематически получала дотации из Москвы на социальную сферу. Став независимыми, страны ЦА лишились субсидий центра, что, вкупе с разрывом межреспубликанских связей, привело к резкому снижению ВВП, инфляции (в 1993 г. свыше 1000% в год) и соответствующему падению реальной зарплаты. В результате снизилось потребление населением основных продуктов (по неопубликованным данным Мирового банка об обследованиях семейных бюджетов), упала рождаемость и выросла смертность (см. табл. 1).
Таблица 1 (с.10-11)
Динамика некоторых показателей уровня жизни
Изменение потребления на душу Населения Изменение за Изменение за 1990-1994 гг. (%) за 1990-1993 гг. (%) хлеб_мясо овощи молоко
Рождаемость
смертность
Казахстан +23 -17 -34 -15 -16 +25
Киргизия - 3 -18 -38 -27 -16 +19
Таджикистан -20 -50 -19 -40 -27 +13
Туркмения -14 -23 -21 - 5 - 6 +13
Узбекистан -12 -34 +16 -22 -13 + 8
Россия -29 +40
Р.Окленд (Мировой банк) и Джейн Фолкингем рассматривают проблему бедности в Киргизии по данным Многоцелевого обследования бедности (МОБ) осенью 1993 г. - 1938 семей. Они анализируют не доходы, а расходы семей, чтобы учесть продукты с огородов, которые имели 43% городских и 71% сельских семей (с.83). Чертой бедности
определено расходование 79% бюджета на питание, беднейшими считаются те, у кого расходы вдвое ниже, чем в категории бедных (с.85).
По результатам МОБ бедны 45% из 9,5 тыс. членов семей, очень бедны - 21%, в том числе в городе соответственно 31 и 10% (в Бишкеке 22 и 6%), в сельской местности 52 и 27% (с.86, 90). В стране резко усилилось неравенство доходов, многие работающие находятся в неоплаченных отпусках. Худшее положение в деревне связано с тем, что работникам коллективных хозяйств совсем не платили зарплату, а фермеры не имели доступа к кредитам. В 70% бедных семей их главы работали ("работающие бедняки"), а не относились к традиционной категории уязвимых - пенсионерам и инвалидам (с.88). Только в городах чаще бывали бедными семьи, возглавляемые женщинами; и в городе, и в деревне беднее многодетные семьи, среди лиц с высшим образованием бедняков меньше, особенно в городе, наконец, в киргизских семьях 53% бедных и 28% очень бедных, в русских соответственно - 29 и 9%, в узбекских - 39 и 17% (с. 90).
По данным того же МОБ Джейн Фолкингем проследила распределение государственных пособий. Выяснилось, что семейные пособия (для семей, имеющих детей) получат 40% очень бедных, 45% бедных, 41% небедных, пенсии -- соответственно 72, 73 и 75% (с.172). Следовательно, два основных типа социальной помощи не сконцентрированы в беднейших слоях общества. Некоторые бедные семьи не получают ничего, тогда как небедные получают. Установить критерии необходимой помощи очень трудно.
Элин Кудуел (Европейский университет, Флоренция), Шейла Марни, Дж.Миклрайт и Галина Щербакова (минфин Узбекистана) сопоставляют уровень жизни в разных областях Узбекистана, используя данные бюджетного обследования 4 тыс. семей в 1993 г., 20 тыс. семей в июне 1994 г. и другие статистические издания.
По денежным доходам на 1 чел. в 1993 г. на 1-м месте был Ташкент, на последнем - Кашкадарья, в 1994 г. Ташкент сохранил первенство, на последнем - Каракалпакия (с.104-106). Однако показатель денежных доходов не учитывает продуктов из подсобного хозяйства. По индексу потребления продовольствия (1993 г.) Ташкент отодвинулся на 2-е место, уступив первенство Бухаре, на предпоследнем Каракалпакия и на последнем -Кашкадарья (с. 110). По индексу владения предметами длительного пользования снова высший показатель у Ташкента, низший - у
Каракалпакии (в 5 раз ниже), в частности, в первом 96% семей имеют холодильники, в последней - 50% (с. 112). Детская смертность в Ташкентской области в 2,5 раза ниже, чем в Каракалпакии, а в Кашкадарье близка к первой, что показывает недостаточную достоверность сведений из обследования 1993 г. (с. 113).
В целом следует говорить о первом месте по уровню жизни у населения Ташкента, последнем - Каракалпакии, тогда как Бухара, Самарканд, Ташкентская область и Фергана - несколько выше средних показателей.
Элин Кудуел, А.Маколей (Эссекский университет, Великобритания) и Дж. Миклрайт рассматривают проблему взаимопомощи семей в Узбекистане по материалам обследования в 1995 г. 1580 семей в Ташкенте, Фергане и Каракалпакии. 36% семей участвовали в обмене в денежной или натуральной форме по сравнению с 40% в России (1992 г.) и 21% в Киргизии (1993 г.), кроме того в Узбекистане 27% обменивались услугами, то есть в среднем в обмене участвовали 47% семей; наиболее оживленный обмен происходил в Каракалпакии - 62% семей, в Ташкенте -- 51% и менее всего в Фергане - 36% (с.213). Денежные суммы получаются довольно значительные и в среднем достигают 12% дохода семьи по сравнению с 5% в России и 7% в Киргизии (с.214). Натуральный обмен (еда, одежда, лекарства) эквивалентен меньшим суммам, -обычно это подарки родственников. Обмен услугами также на 70% происходит между родственниками.
Результаты обследования свидетельствуют, что частные обмены играют заметную роль в поддержании уровня жизни населения ЦА даже в Ташкенте и Бишкеке. Особенно они важны в отсталой и бедной Каракалпакии. Но они не могут заменить государственную систему социального обеспечения.
Сурайя Исмаил и Х.Хилл (оба из Лондонской школы гигиены и тропической медицины) рассказывают об обследовании в 1994 г. состояния здоровья 2,5 тыс. женщин и 1,5 тыс. детей Кзылордынской области Казахстана (45% в городских и 55% в сельских районах, казахи).
Малокровие обнаружено у 36% женщин и 48% детей (с.149). При этом почти все женщины имели по крайней мере среднее образование, в домах было электричество и телевизоры, но они говорили о снижении семейных реальных доходов. Больший удельный вес малокровных у тех женщин, кто не имел своей земли
(43%), не выращивал фруктов (37%) и не держал домашней живности (40%) (с.152).
В сходном по экологическим условиям районе Каракалпакии в 1993 г. положение оказалось хуже (малокровие у 63% женщин и 71% детей), т.к. здесь острее безработица - рыбаки остались без работы из-за высыхания Аральского моря (с. 153). Авторы утверждают, что в Кзылордынской области распространенность малокровия значительно меньшая, чем во многих развивающихся странах.
С.И. Кузнецова
