CC BY
17
2001.03.012-013. ЖЕНЩИНЫ В НАУКЕ: СПОРНАЯ ТЕРРИТОРИЯ. (Сводный реферат).
2001.03.012. COWAN R. Women in science: contested terrain // Social studies of science. - L. 1999. - Vol. 29, N 4. - P. 362-375.
2001.03.013. HARDING S. Women, science and society // http://www.sciencemag.org/cgi/content/ful1/282/5384/1600. - P. 1-4.
В последнее время, по словам Коуэн - сотрудницы Нью-Йоркского университета (США), среди феминистских теоретиков, занимающихся проблемами науки, стали возникать серьезные разногласия и споры. Частично они связаны с тем, что принято называть спорами о приоритете; частично - с философскими и идеологическими моментами: кто больше виновен в "эссенциализме"7. Существуют разногласия и относительно стратегии: как больше женщин-ученых обратить в феминизм. Подходы двух видных членов феминистского сообщества Л.Шеферд и С.Хардинг не находятся в прямом конфликте друг с другом, но их сходства и различия дают возможность понять, что вызвало разногласия среди феминистов (012).
С.Хардинг - американский философ, автор и редактор целого ряда книг, посвященных проблеме тендера и науки. Еще в начале 80-х годов Хардинг и другие сторонницы радикального феминизма выступили с заявлением: "Мы должны искоренять сексистские искажения и извращения в эпистемологии, метафизике и философии науки — "твердом ядре" абстрактного мышления, которое кажется наиболее непроницаемым для внедрения социальных ценностей" (013, с.1). Подвергнув анализу понятия опыта, онтологии, рациональности, языка, науки и отметив ценностную "нагруженность" этих понятий они сочли недостаточным ограничиться этой констатацией.
Хардинг предложила исследовать характер самих ценностных посылок науки, а также их зависимость от "маскулинистских стереотипов культуры". Эти стереотипы проявляются в традиции абстрактного, дискретного, индивидуалистического подхода к опыту, сознанию и т.д., во взгляде на познание как на "агрессию" по отношению к объекту, в проведении жестких дихотомий и демаркации, в размежевании
7 Термином "эссенциализм" (езБепааНзт) в феминистской литературе обозначаются все концепции, настаивающие на непреодолимых и фундаментальных различиях между мужчинами и женщинами; в феминистском учении введен теоретический запрет на натуралистические объяснения гендерных различий в социокультурных ролях. - Прим. реф.
естественных и социальных наук. В противовес такой традиции Хардинг настаивает на подходах, которые учитывали бы историческую конкретность и контекстуальность знания, зависимость его от характера ценностных посылок. Этим подходам свойственны признание относительности явлений, отказ от резкого противопоставления субъекта и объекта, телесного и духовного, природного и социального (013).
Наибольшую известность Хардинг получила как автор "феминистской позиционной теории". Эта теория доказывает, что то положение, которое мы занимаем в социальных отношениях, определенным образом влияет (но не детерминирует) на наше познание. Человеческое мышление не может не быть парциальным, оно всегда ограничено социокультурным контекстом, т.е. содержит допущения, которые становятся видимыми лишь для тех, кто находится вне этой культуры. Кроме того, на стиль мышления человека накладывает отпечаток и то положение, которое он занимает в системе властных отношений.
Поэтому критический взгляд на интересы и ценности, которые конституируют доминирующие концептуальные схемы, может быть лишь взглядом со стороны. А это значит, что необходимо отталкиваться от опыта тех, кто занимает в этой иерархической системе подчиненное положение, т.е. от опыта маргиналов, и прежде всего женщин. Позиционная эпистемология предполагает, что, отталкиваясь от опыта женщин, можно достичь большей объективности в описании природного и социального мира. Хардинг предложила так называемую "программу сильной объективности, согласно которой ученый может поддерживать стандарты истины и ложности, одновременно осознавая, что эти стандарты социально детерминированы и изменчивы.
Теорию Хардинг, по словам Коуэн, часто критикуют прежде всего за то, что "привилегированная в эпистемологическом отношении позиция", о которой она пишет, это позиция хорошо образованной, обеспеченной, белой, гетеросексуальной интеллектуалки. В ответ на эту критику Хардинг предприняла весьма не убедительную, как считает Коуэн, попытку взглянуть на науку с точки зрения "других" (чернокожих женщин, женщин третьего мира, лесбиянок) и попыталась показать, что эти многочисленные, "не конфликтующие" позиции могут служить фундаментом для "нового, иного, свободного научного метода".
Одну из таких точек зрения, которую, как кажется Коуэн, Хардинг будет трудно переварить, представляет Л.Шеферд. Шеферд, ученый-биохимик, очень увлеклась юнгианской психологией. Она использовала
концепты теории архетипа Юнга (логос и эрос, маскулинность и феминность, сознание и бессознательное) для анализа истории науки, тех дилемм, с которыми сталкиваются современные ученые, и ее собственной ситуации как женщины-ученого (012).
Интерпретируя историю науки в свете теории Юнга, она доказывает, что развитие наук воспроизводит возрастные трансформации сознания. В период своего отрочества науки вынуждены были принять один из двух ликов человечества (маскулинность - логос). Но теперь, достигнув "среднего возраста", науки должны сделать то же, что, согласно Юнгу, должен сделать человек, дабы достичь целостности, свойственной истинной зрелости: совместить маскулинность и феминность (эрос).
Шеферд рассматривает характеристики, которые Юнг приписывает феминности (опора на чувства, восприимчивость, субъективность, множественность, кооперация, интуиция), и пытается выделить научные подходы и практики, которые, по ее мнению, ими обладают. Так, Шеферд отдает предпочтение теории хаоса перед динамикой Лапласа; лабораториям, в которых царит дух сотрудничества, по сравнению с лабораториями, построенными по иерархическому, конкурентному принципу, и пр. Она полагает, что ученые, сумевшие преодолеть дихотомию феминности и маскулинности, не только вырастут в человеческом плане, но и будут заниматься "лучшей" (в смысле социально ответственной) наукой (012, с. 365).
Оба эти подхода, как считает Коуэн, вызывают серьезную критику, хотя и каждый по-своему. Хардинг смешивает научный метод с содержанием науки, настаивая, что более феминизированный метод неизбежно породит "новые и иные науки" (равно как и технологии). При этом она не утруждает себя демонстрацией того, что же это будут за науки и технологии. Хардинг убеждена также, что социология должна стать королевой наук, но ее понятие социологии совпадает с тем, что большинство назвало бы марксизмом. Она склонна верить, что все социальные отношения, в которых доминирует "первый мир мужчин", — это отношения эксплуатации и подавления, и, напротив, все социальные отношения внутри подавляемых групп - отношения кооперации и солидарности. "С точки зрения эпистемологов... ее аргументы, возможно, и вызывают доверие, но, с точки зрения историков и социологов, они механистичны, упрощены и антиисторичны" (012, с.366).
Шеферд, в свою очередь, пытается очень точно описать, какие научные области в настоящее время воплощают феминистские принципы. К таковым она относит нелинейную алгебру, теорию хаоса, экологию, квантовую механику и некоторые другие. Однако, считает Коуэн, Шеферд не может однозначно утверждать, обладали ли основатели этих теорий феминным стилем мышления или практикой проведения исследований, т.е. были ли они более восприимчивыми, интуитивными, субъективными и пр., чем их коллеги. Поэтому Шеферд испытывает большие трудности при попытке объяснить, каковы различия в когнитивных стилях, которые она выделяет (маскулинный и феминный, интуитивный и не интуитивный, рецептивный и закрытый).
И Хардинг, и Шеферд, доказывает Коуэн, разделяют позицию социального конструктивизма. Хардинг верит, что принятая научная иерархия (физика наверху, социальные науки внизу) должна быть перевернута; все науки должны быть сведены к социальным наукам. Шеферд не готова идти так далеко, но она также полагает, что развитие науки невозможно понять вне социальных интересов и установок ее создателей. Оба автора, безусловно, разделяют идеалы феминизма, выступающего за предоставление равных возможностей для женщин во всех сферах жизни, включая науку. "Особенно тонкие наблюдения тех препятствий, которые стоят на пути женщин-ученых, принадлежат Шеферд, поскольку все это она испытала на собственной шкуре" (013, с.367).
Но какими бы достоинствами ни обладали эти теории, обе они разбиваются о риф эссенциализма, хотя и не признают этого. И Шеферд, и Хардинг разделяют позицию, которую Коуэн обозначает как "социально конструируемый эссенциализм". Женщины, доказывают они, намного легче принимают феминистский стиль мышления, что обусловлено специфическими механизмами их социализации и своеобразием их жизненного опыта.
Но даже и социально конструируемый эссенциализм, считает Коуэн, остается эссенциализмом. Те виды деятельности, которые оба автора используют, чтобы отличить "феминные" и "маскулинные" стили мышления, восходят к стереотипам о "самостоятельных сферах" бытия мужчин и женщин, существовавших в XIX в. Как полагают Хардинг и Шеферд, когда среди ученых и инженеров появится больше женщин, научные теории и технологические системы автоматически станут более феминизированными (очеловеченными, интуитивными, нелинейными и пр.). По мнению Хардинг, ядерным физиком, выступающим за
продолжение гонки вооружений, может стать лишь та женщина, которая утратила свой гендер (стала жертвой "ложного сознания"). "Аналогичным образом многие педагоги XIX в. доказывали, что женщина с докторской степенью станет бесполой" (013, с. 367).
"Эссенциализм", неважно врожденный или социально конструируемый, платоновский, юнгианский или марксистский, обсуждаемый в терминах пола, или гендера, остается неприемлемым для большинства феминистов. Возвращаясь в "каменный век" современного женского движения (известного как конец 60-х), Коуэн отмечает, что многие женщины стали феминистками, потому что были недовольны практиковавшимся тогда гендерным эссенциализмом. По мнению этих феминистов, к которым Коуэн относит и себя (для их определения часто используется уничижительное прилагательное "либеральные"), эссенциализм воспринимается в качестве серьезного ограничителя для женщин. Но надо помнить, что либеральный феминизм означает освобождение женщин. "Многие из нас хотели освободиться как раз от того, на чем теперь настаивают Шеферд и Хардинг, а именно, что женщинам свойствен собственный стиль мышления и познания, что они менее логичны, рациональны, более эмоциональны, чем мужчины. Утверждения типа "иной не значит худший" не слишком меняют ситуацию; в мире, которым по-прежнему управляют мифы и стереотипы, проведение подобной демаркации всегда будет сопряжено с умалением заслуг и ограничением одной из сторон" (012, с.367). Как показал М. Фуко, существует неотъемлемая теневая зависимость фигур и категорий традиционного сознания от его "противоположностей". Идеал Разума базируется на существовании Неразумия, идеал Нормального человека опирается на наличии вполне конкретного для каждой эпохи образа Безумного. Соответственно, идеал "сильного мужчины" опирается на наличии образа "слабой женщины". В этих условиях смысл и ценность перечисленных культурных норм снижаются, поскольку такой идеал может существовать только за "чужой счет" (012, с.368).
Тот факт, полагает Коуэн, что гендерные стереотипы исходят от феминистов, лишь повышает вероятность их принятия сторонниками патриархатных ценностей. "И то, что феминистские эссенциалисты, такие, как Хардинг и Шеферд, разделяют позиции социального конструктивизма, а не биологического детерминизма, не имеет особого значения. Враги феминизма вряд ли будут обращать внимание на подобные тонкости" (012, с. 368).
Спор между либеральными и эссенциальными феминистами (иногда их называют "эко-феминистами") особенно острые формы приобрел в области исследований науки. Это связано с двумя причинами. Первая причина, которую Коуэн называет эмпирической, - это полное отсутствие каких-либо свидетельств того, что женщины-ученые и инженеры по стилю мышления, используемым методам и подходам отличаются от своих коллег-мужчин. Ученый, на чей опыт обычно ссылаются, чтобы продемонстрировать различия в когнитивном стиле мужчин и женщин, - генетик, лауреат Нобелевской премии (1983) Барбара Макклинток. Как показала ее биограф Э.Келлер, главным в методе Макклинток, позволившим ей открыть подвижные элементы генома, было "чувство организма" - те тесные, эмпатические отношения, которые она сумела установить с изучаемым объектом. Однако эти ссылки, как подчеркивает Коуэн, почти всегда игнорируют три существенных факта: сама Макклинток настойчиво подчеркивала, что ее стиль работы не имеет ничего общего с ее гендером; Келлер также отрицала, что метод этого ученого был исключительно феминистским; наконец исследования Макклинток не были проигнорированы основным потоком ученых, напротив, они публиковались в самых престижных журналах, а сама автор работала в одном из лучших исследовательских институтов в США. А кроме того, подавляющее большинство женщин, работающих в науке, отрицают, что их стиль, методы или практика отличаются от тех, которыми пользуются мужчины.
Вторую причину Коуэн называет "теоретической". Радикальных, социалистических, марксистских феминистов и эко-феминистов объединяет общая вера в существование всеохватывающей и всепроникающей социокультурной системы, патриархатности, которая доминирует во всей западной культуре (как и в восточной). Предполагается, что экономическим проявлением патриархата служит капитализм; религиозным - иудейско-христианская этика, где Бог олицетворяет Отца, наделенного всевластием, господством, всеведением; культурным -западная наука, технология и медицина. Подобные представления, по мнению Коуэн, фактически загоняют феминистских ученых, инженеров и врачей в тупик. Тех, кто уже работает в науке, радикальный феминист предупреждает: "Занимаясь тем, что вам нравится, вы прямиком попадаете в пасть льва". Тем же, кто хотел бы помочь женщинам делать научную карьеру, эта идеология говорит: "Поступая таким образом, вы лишь укрепляете ту систему, которая ударяет по вас" (012, с. 369).
Поэтому неудивительно, как отмечает Коуэн в заключение, что большинство женщин, работающих в науке, не хотят связывать себя с тем, что они считают современным феминизмом. И столь же неудивительно, что старомодные, либеральные феминисты типа самой Коуэн, ёжатся, читая работы своих холодных, постмодернистских и эссенциалистских коллег.
Т.В. Виноградова
