CC BY
39
2001.02.023-024. ПРОВАЛ ВАЛЮТНОЙ СТАБИЛИЗАЦИИ В РОССИИ В 90-х ГОДАХ (Сводный реферат).
1. GRANVILLE B. L^chec de la stabilisation monetaire en Russie: 19911998 // Rev. d'etudes comparatives Est - Ouest. - P., 1999. - Vol. 30, № 2/3. - P. 61-87.
2. OULD-ACHMED P. Politiques monetaires, comportements bancaires et crises de financement en Russie: Les vicissitudes des annees 1990 // Rev. d'etudes comparatives Est - Ouest. - P., 1999. - Vol. 30, № 2/3. - P. 89-121.
В статьях рассматриваются основные направления кредитно-денежной политики России в 90-е годы, которая, по мнению авторов, завершилась августовским кризисом 1998 г.
Б.Гранвиль (Великобритания) отмечает, что попытки России стабилизировать обменный курс своей валюты вписываются «в точные временные рамки между двумя банкротствами 1991 и 1998 гг.» (1, с.61).
В первые годы после начала банковской реформы Центральный банк России (ЦБР) имел в своем распоряжении лишь два инструмента кредитно-денежной политики - так называемые «управляемые кредиты» на финансирование государственного бюджета и обязательные резервы. Рынок ГКО появился только в 1993 г., причем в условиях высокой инфляции и массового бегства капитала спрос на них поначалу был весьма слабым. Механизм ломбардных кредитов начал действовать только в феврале 1994 г. «Черный вторник» 11 октября 1994 г. привел к падению курса рубля по отношению к доллару на 27%, что явилось следствием чрезмерного роста денежной массы. Падение рубля спровоцировало серьезный политический кризис, в результате которого к власти пришло правительство В.Черномырдина, которое поставило перед собой в качестве первоочередной задачу финансовой стабилизации. Именно с этой даты, подчеркивает автор, начинает проявляться растущее влияние зарождающегося финансового рынка на экономическую политику и переориентация экономической стратегии правительства на стабилизацию рубля.
26 марта 1995 г. Россия подписала с МВФ программу стабилизации, а в апреле были законодательно утверждены независимость ЦБР и институциональное разделение кредитно-денежной и бюджетной политики. Кроме того, были запрещены кредиты ЦБР на финансирование государственного бюджета; отныне дефицит госбюджета мог финансироваться только за счет займов. Последствия всех этих мер сказались очень быстро: среднемесячные темпы инфляции снизились с 21,6% в
период с начала 1992 г. по июль 1995 г. до 1,6% с августа 1995 г. по июль 1998 г. (1, с. 70).
В июле 1995 г. был введен новый механизм регулирования обменного курса рубля - так называемый «валютный коридор». Вводя такую систему, ЦБР преследовал двоякую цель: уменьшить денежную базу и обеспечить изменение валютного курса рубля в пределах установленного коридора. Однако, как показали дальнейшие события, быстрое перемещение капиталов и связанные с ними изменения платежного баланса усиливали конфликт между двумя этими целями.
Политика поддержания стабильного курса рубля способствовала быстрому увеличению внешней задолженности России и отношения суммы обслуживания долга к ВВП. Однако уровень внешней задолженности России вполне был сопоставим с соответствующим уровнем других стран. В 1997 г. государственный долг России составлял 55% ВВП, в том числе внутренний долг - 28,4 и внешний - 26%. Для сравнения: в 1996 г. государственный долг стран ЕС составлял в среднем 70,4% ВВП и США - 63,1% (1, с.73). Но в отличие от развитых стран задолженность России росла чрезвычайно высокими темпами вследствие роста бюджетного дефицита и повышения уровня процентных ставок при очень низких (и даже отрицательных) темпах экономического роста и незначительном объеме официальных валютных резервов.
Быстрое развитие рынка ценных бумаг в России способствовало притоку иностранных капиталов. Фирмы-экспортеры, правительство и частные коммерческие банки широко пользовались этим для получения займов и кредитов в долларах и затем использовали их для приобретения российских ценных бумаг и предоставления займов на внутреннем рынке под гораздо более высокие проценты. Позволяя процентным ставкам расти, официальные органы заявляли о своих намерениях защищать валютный паритет рубля и тем самым привлекать капитал, что должно было со временем обеспечить снижение уровня процентных ставок.
Правительство нуждалось в дополнительных средствах для финансирования бюджетного дефицита, однако не могло обеспечить сбор налогов. Некоторые западные исследователи связывали это с тем, что сама идея стабилизации российской экономики носила «виртуальный» характер. Другие указывали на такие негативные последствия проводимой политики, как развитие бартерного обмена и распространение так называемых «квазиденег».
Уязвимость государственных финансов усиливалась и под воздействием того, что половину внутреннего долга России составляли краткосрочные заимствования (сроком менее одного года). В июне 1998 г. краткосрочный долг в четыре раза превышал сумму официальных валютных резервов России (1, с.76). Этот факт полностью разрушил доверие иностранных инвесторов к российскому финансовому рынку, что вызвало серьезный кризис ликвидности, который неизбежно последовал за кризисом платежеспособности.
Таким образом, подчеркивает автор, принятая в июле 1995 г. стратегия поддержания обменного курса рубля, обусловила приток иностранного капитала, который, в свою очередь, вызвал настоящий взрыв заимствований средств на рынках государственных обязательств и акций. Коммерческие банки получали займы в долларах и размещали полученные средства на рынках акций и других ценных бумаг, что обеспечивало им получение высокой прибыли. ЦБР не осуществлял над банковской системой должного контроля. При этом отсутствовали эффективные законы о банкротстве финансовых институтов и защите вкладчиков. Ограничительная политика ЦБР, лишавшая коммерческие банки необходимых ликвидных средств, еще более осложняла их положение и в конечном счете привела к неплатежеспособности банков и августовскому кризису 1998 г.
В принципе, пишет в заключение Б.Гранвиль, уязвимость российской экономики могла быть уменьшена и даже устранена тремя следующими способами: 1) остановка бегства капитала и ограничение сбережений населения в валюте (в основном в долларах), что позволило бы финансировать бюджетный дефицит с приемлемым уровнем процентной ставки и изолировать российский рынок от международных финансовых рынков; 2) разработка более уравновешенного бюджета, что избавило бы страну от необходимости заимствовать значительные средства и увеличивать тем самым бремя внешнего долга; к сожалению, эти два решения требовали проведения последовательной и твердой экономической политики, что было невозможно в основном из-за высоких политических издержек такой политики и отсутствия доверия, для восстановления которого необходимо несколько лет; 3) установление режима гибкого или плавающего валютного курса, позволяющего контролировать уровень процентной ставки с помощью внутренней кредитно-денежной политики. Этот способ казался наиболее легким. В результате, как отмечалось выше, в 1995 г. была принята стратегия
борьбы с инфляцией, базирующаяся на регулировании валютного курса рубля, которая явилась частью долгосрочного плана по предотвращению бегства капитала. Поначалу эта стратегия принесла определенные позитивные результаты: климат на российском финансовом рынке в 1996 г. и в первой половине 1997 г. был весьма благоприятен для того, чтобы решить проблемы государственного бюджета. Однако российское правительство увидело в «финансовой манне», поступавшей из-за рубежа, только возможность для получения еще больших займов. При этом Министерство финансов продолжало изобретать все новые финансовые долговые инструменты. В этих условиях начавшийся финансовый кризис в странах ЮВА только ускорил обострение кризиса в России. Конечно, сочетание неблагоприятных факторов не могло бы оказать столь отрицательного воздействия на Россию, если бы не хроническая слабость ее экономической и финансовой системы.
В статье П.Улд-Ахмед (Франция) рассматривается влияние кредитно-денежной политики России на поведение банков в области кредитования реального сектора экономики (2). По мнению автора, эта политика была неэффективной, поскольку затрудняла финансирование предприятий за счет банковских кредитов и заставляла многие предприятия изыскивать альтернативные источники финансирования. Это способствовало углублению кризиса реальной экономики.
С января 1992 г. власти России стали проводить ограничительную кредитно-денежную политику, используя четыре основных инструмента: жесткое регулирование объемов кредитования, манипулирование ставкой рефинансирования коммерческих банков, введение норматива обязательных резервов в ЦБР и поддержание обменного курса рубля с целью борьбы с инфляцией и восстановления доверия к рублю. Либерализация цен, инфляция, рост издержек производства и ужесточение кредитно-денежной политики обусловили высокую степень предрасположенности большинства предприятий к кризису ликвидности. В 1997 г. объем промышленного производства составил всего 48,4% от уровня 1989 г., а валовые вложения в основной капитал в 1996 г. - 20,5% от уровня 1990 г. (2, с.95). В условиях нехватки ликвидных средств (рублей) предприятия стали искать другие способы финансирования, среди которых важное место занимали межфирменные коммерческие кредиты. Все это привело к росту неплатежей, которые охватили взаимоотношения между всеми экономическими субъектами -государством, предприятиями, банками, местными органами власти.
Пытаясь разрешить проблему неплатежей, предприятия стали практиковать систему взаимозачетов и бартерного обмена, который к началу 1997 г. достиг, по оценкам, 41% общего объема продаж промышленных предприятий.
Одновременно с этим развивалась долларизация российской экономики: в 1994-1997 гг. доля приобретения иностранной валюты в общей сумме сбережений домашних хозяйств возросла с 61,7 до 84,7%, тогда как доля банковских вкладов снизилась с 22,6 до 8,6% (2, с.97). Быстрое развитие получила эмиссия частными предприятиями и местными органами власти векселей, которые использовались в основном для расчетов. Некоторые предприятия стали выпускать собственную «валюту» для выплаты заработной платы. Подобная параллельная валюта (денежные суррогаты) позволила в некоторой мере погасить задолженность предприятий и обойти жесткие меры кредитно-денежной политики ЦБР. Однако рост массы денежных суррогатов создавал асимметрию в положении предприятий, которая обусловила, с одной стороны, формирование мощных финансово-промышленных групп, сосредоточивших в своих руках огромные капиталы, а с другой -вывод целых отраслей экономики из сферы денежного оборота, регулируемой ЦБР.
Таким образом, делает вывод автор, ужесточение кредитно-денежной политики ЦБР не привело к усилению финансовой дисциплины предприятий. Что касается государства, то его реакция носила двойственный характер: с одной стороны, оно само отказывалось погашать свои обязательства перед многими предприятиями, а с другой, -стремясь противостоять финансовому хаосу, брало на себя часть долга частных предприятий, финансируя такие меры за счет кредитов ЦБР. Кроме того, государство освобождало некоторые испытывающие трудности предприятия от части или всех налогов, чтобы избежать обострения социальной напряженности. Подобная социализация (обобществление) частной задолженности государством, поддерживая предприятия «на плаву», вместе с тем не позволяла им осуществлять реконструкцию и новые проекты и увеличивать инвестиции. Ограничительная кредитно-денежная политика сыграла существенную роль в ухудшении макроэкономического положения России, способствуя росту неплатежей, нехватке ликвидности, распространению бартера, частичной демонетизации обмена, уменьшению объемов кредитования реальной экономики, снижению инвестиций и непрекращающемуся
падению промышленного производства. Кроме того, эта политика заставила предприятия и банки приспосабливаться к складывающейся ситуации, что значительно ослабляло влияние ЦБР и других органов на условия финансирования. Все это заставило власти перейти в 1995 г. к новой кредитно-денежной политике.
С апреля 1995 г. ЦБР прекратил прямое финансирование дефицита госбюджета за счет кредитов, отныне главным источником такого финансирования стала продажа ГКО и ОФЗ. Чтобы повысить дисциплину банков и усилить контроль за их ликвидностью, ЦБР увеличил с 2 до 9% норматив обязательных резервов для валютных вкладов (этот норматив действовал в 1995-1997 гг.). Повышение ставки рефинансирования ЦБР с 90% в августе 1995 г. до 170% в апреле 1996 г. еще более ограничило объем кредитов, предоставляемых коммерческими банками предприятиям. Все это заставило коммерческие банки приобретать государственные долговые обязательства ГКО и ОФЗ, которые обеспечивали им высокие доходы. Начиная с 1995 г. государственный долг стал финансироваться в основном за счет эмиссии ГКО, что, в свою очередь, приводило к быстрому росту госдолга. В 1996 г. сумма обслуживания долга составила 30% расходов госбюджета против 4% в 1994 г. В 1997 г. половина налоговых поступлений расходовалась на выплату процентов по госдолгу. Для финансирования таких расходов государство вынуждено были прибегать к новым эмиссиям ГКО. Однако скоро наступил момент, когда местные коммерческие банки оказались не в состоянии поглотить новые эмиссии ГКО, что заставило правительство в 1996 г. открыть рынок ГКО для нерезидентов. К апрелю 1997 г. последние, привлеченные высокой доходностью ГКО, приобрели их на сумму в 8 млрд. долл. Массированные продажи ГКО нерезидентам привели к снижению их доходности, что, в свою очередь, заставило нерезидентов продавать эти бумаги. ЦБР, обязанный приобретать ГКО у нерезидентов, должен был расходовать на эти цели официальные валютные резервы, что угрожало подорвать стабильность рубля (2, с.112).
Таким образом, подчеркивает П.Улд-Ахмед, если в 1992-1995 гг. государство брало на себя долги частных экономических субъектов, то после 1995 г. последние, особенно коммерческие банки и иностранные инвесторы, стали финансировать государственный долг. Иными словами, если в первой половине 90-х годов происходила «социализация частной задолженности государством, то во второй половине - приватизация финансирования государственного долга» (2, с.114). Именно эта
«приватизация» и явилась главной причиной финансового краха в августе 1998 г. Этот крах имел и другие причины, главным образом внутреннего характера, к числу которых относятся: увеличение импорта из-за неспособности национального производства удовлетворить спрос на многие товары, падение экспортных доходов из-за снижения мировых цен на нефть и другие сырьевые товары, сокращение официальных валютных резервов ЦБР, массовое бегство капиталов, отказ резидентов от приобретенных ранее ГКО, неспособность коммерческих банков выполнять свои обязательства, неплатежеспособность многих предприятий.
В августе 1998 г. правительство России приняло в одностороннем порядке три решения: о девальвации рубля, о введении моратория (на 90 дней) на погашение внешнего долга и о дефолте в отношении внутреннего долга. Дополнительно были приняты меры по конверсии краткосрочных обязательств государства в рублевые облигации сроком на 3-5 лет, расширению валютного коридора, снижению нормы обязательных резервов для коммерческих банков. Несмотря на все эти меры, курс рубля продолжал снижаться. Как пишет в заключение автор, все это означало не только провал кредитно-денежной политики ЦБР, но и в более широком плане - неспособность финансовых органов страны твердо и стабильно следовать определенной линии поведения (2, с.117). Постоянные изменения целей кредитно-денежной политики в 90-х годах заставляли экономических субъектов сомневаться в способности ЦБР проводить адекватную политику. В результате кредитно-денежная политика не только не достигала поставленных перед ней целей, но и усиливала экономический и финансовый кризисы.
ЛА.Зубченко
