CC BY
772000.02.014. ЛЕДОНН ДЖ.П. РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ И МИР. 1700-1917. ГЕОПОЛИТИКА ЭКСПАНСИИ И СДЕРЖИВАНИЯ.
LEDONNE J.P. The Russian Empire and the World. The Geopolitics of Expansion and Containment. — New York, Oxford, Oxford Univ. Press, 1997. — 394 p.
Книга профессора Гарвардского университета Джона ЛеДонна принадлежит к числу наиболее важных работ о России, написанных на Западе в последнее десятилетие. Она посвящена анализу геополитической обусловленности и механизмов экспансии Российской империи и сдерживания этой экспансии со стороны других держав, прежде всего Британской империи, в XVIII - начале XX в.
В предисловии ЛеДонн называет ученых, на разработки которых он в первую очередь опирался: Х.Макиндера, А.Махана, Дж.Паркера и О.Латтимора. У Макиндера он заимствует концепцию оппозиции Heartland и Coastland, т.е. огромного равнинного пространства в середине Евразии и отделяющих его от морей прибрежных зон1-1; у Махана — анализ принципов внешней политики морских держав; у Паркера понятие “core area”, т.е. таких районов, вокруг которых позднее сформировались империи и крупные нации-государства2-; у Латтимора — концепцию пространства пограничья между паркеровскими “центрами силы” как последовательности зон, в которых по мере удаления от одного центра силы его преимущественное влияние сменяется влиянием конкурирующего центра силы. С помощью этих категорий ЛеДонн и описывает геополитический механизм российской экспансии.
Точкой отсчета для автора является завершение Смуты начала XVII в., когда Московское царство находилось на грани превращения в пространство пограничья между польским и шведским центрами силы. Москва в этот момент контролирует только собственное “сердцевинное пространство”, а все окружающие его зоны пограничья контролируются конкурирующими центрами силы - Швецией, Польшей, Турцией и Персией. Консолидация господствующего слоя вокруг новой династии, усиление власти за счет крепостничества и подчинения церкви царю, готовность и способность целиком поставить ресурсы страны на службу задаче наращивания ее военной мощи позволили Москве вступить в соперничество с этими центрами силы за контроль над разделяющими их пограничными зонами. Изначально мотивация этого соперничества со стороны Москвы была оборонительной, но очень скоро Московское царство, а затем Российская империя переходят к наступательной стратегии.
ЛеДонн подчеркивает, что механизм этой экспансии в главных своих чертах был общим как на западном, так и на восточном и южном направлениях. Он посвящает специальные разделы подробному фактографическому анализу российской политики на каждом из этих направлений, но в качестве иллюстрации воспользуемся лишь примерами с “западного театра”. Первым шагом была дестабилизация прежнего господства в пространстве пограничья благодаря использованию местных элит, которые либо находились в оппозиции контролировавшему это пространство центру силы, либо были недовольны ослаблением способности этого центра защищать их интересы. Пример первого рода - казачья старшина, недовольная своим более низким по сравнению со шляхтой статусом и поднявшая восстание против поляков под руководством Хмельницкого. Пример второго рода - немецкие бароны Прибалтики, обеспокоенные неспособностью, а порой нежеланием Стокгольма гарантировать их господство над местным крестьянством. Изменение баланса сил в пользу России заставляло элиты пограничных зон переориентироваться на нее как на центр силы, который мог более полно удовлетворить их интересы. Союзу империи с этими элитами способствовала готовность царей инкорпорировать их в правящий слой империи и защищать старые, а порой и даровать новые сословные привилегии.
Следующим этапом становилась дестабилизация самого конкурирующего центра силы. Русская дипломатия искусно использовала ослабление в них центральной власти и раскол в господствующем сословии. Выступая защитницей дворянских вольностей, Россия блокировала попытки усиления центральной власти и получала возможность выступать арбитром в конфликтах между нею и дворянством, а также между различными дворянскими “партиями” и группировками. Здесь снова политика России не могла быть успешной без поддержки хотя бы части элиты в Польше и Швеции. ЛеДонн считает, что такая политика одновременно
^ Государства, считает ЛеДонн, в геополитическом смысле можно подразделить не несколько категорий: морские (Англия, Япония), смешанные (Франция, Китай), расположенные на водоразделе рек и потому стремящиеся и вовне - к океану, и в глубь суши (Германия), чисто материковые (Россия). - Прим. реф.
2) Для России это территория Московской Руси. — Прим. реф.
преследовала две цели: как минимум -не позволить сопернику консолидировать силы для реванша, как это сделала сама Москва, как максимум — подготовить позднейшую аннексию этих центров силы или, в крайнем случае, их расчленение. При этом игнорируются исследования, которые интерпретируют политику Панина как стремление сохранить эти государства, но зависимыми от России, а разделы Речи Посполитой как поражение этой политики.
ЛеДонн показывает, что Россия стремилась сформировать такую политическую конфигурацию, которая превращала бы прежде конкурировавшие с ней центры силы в пространство пограничья между нею и ее новыми союзниками - Пруссией и Австрией в случае с Польшей, Данией и Пруссией в случае со Швецией. Таким образом Петербург готовил почву для разделов. Автор не утверждает, что у правителей России был некий единый план экспансии вроде так называемого завещания Петра I, но считает, что сама геополитическая ситуация предопределяла задачу этой экспансии как контроль над всем пространством Heartland. Вообще Россия выступает в книге пре-жде всего как организм, подчиняющийся определенной геополитической логике. Политические деятели, в том числе и монархи, лишь играют роль более или менее успешных проводников этой логики.
Разделы о южном и восточном направлениях российской политики написаны слабее. При построении общей концепции ЛеДонн отталкивался от событий на Западе, поэтому и предложенная им общая периодизация внешней политики России скорее выглядит как периодизация ее активности на западном направлении: период экспансии (1700-1797) сменяется периодом консолидации (1797-1879) и, наконец, кризисом 1879-1917 гг.
За тремя разделами книги, посвященными анализу российской экспансии на Западе, Юге и Востоке, следуют два раздела о ее “сдерживании” германскими государствами и “береговыми” странами, прежде всего Англией и Японией. Сама попытка описать политику этих государств в рамках единой логики решения проблемы сдерживания России представляется весьма сомнительной. Однако, если позволить себе переинтерпретировать используемую ЛеДонном категорию “сдерживание” как столкновение экспансионистских планов, эти главы представляют несомненный интерес. В геополитическом смысле целью сдерживания было запереть Россию в рамках Heartland и не допустить ее широкого прорыва к морю и глобальной экономике, контролируемой морскими державами. В то же время консолидацию основной части Heartland под властью единого центра и закрытие доступа в это пространство морским державам ЛеДонн описывает как закономерное следствие геополитических условий.
В этих разделах следует отметить главы, посвященные развитию русофобии в западных державах, которое ЛеДонн интерпретирует как смешение иррациональных страхов перед Россией и вполне рационального стремления правящих элит обеспечить поддержку общественным мнением собственной экспансионистской политике.
А. И.Миллер
