CC BY
213
РЕФЕРАТЫ
ОБЩИЕ ВОПРОСЫ
2000.01.003. КЕЙМЕН Г. ИСПАНСКАЯ ИНКВИЗИЦИЯ: ИСТОРИЧЕСКИЙ ОБЗОР.
KAMEN H. The Spanish inquisition: A historical review. - New Haven; L.: Yale univ. Press, 1998. - XII, 369 p.
Опубликованная в 1997 г. в Великобритании, книга была с интересом встречена научной общественностью и в 1998 г. переиздана в США. Ее автор, известный историк Г.Кеймен, член Королевского исторического общества и профессор Высшего Совета по научным исследованиям (Барселона), опровергает сложившиеся представления об испанской инквизиции и предлагает свое видение этого исторического феномена. Еще тридцать пять лет назад ученый обнародовал результаты своих изысканий, посвященных истории инквизиции, которые получили высокую оценку. В своем новом труде, основанном на собственных тридцатилетних исследованиях и учитывающем последние наработки ученых, он не только пересматривает ряд своих прежних положений, но излагает во многом новаторскую точку зрения на природу инквизиционного трибунала. Монография, состоящая из предисловия и 14 глав, снабжена словарем и выборочной библиографией. «Моя цель, — замечает в предисловии автор, — состоит в том, чтобы избежать полемики и представить сбалансированный и обновленный синтез того, что мы знаем о наиболее известном суде западного мира. Как и ее предшественницы, моя книга является главным образом докладом о «постановке вопроса» и тем самым открыта для обсуждения» (с.Х11).
В первой главе «Общество верующих и неверующих» автор дает характеристику существующего в Испании, на окраине Европы, в XV в. общества совместного проживания (convivencia) христиан, мусульман и иудеев. Многовековое сосуществование бок о бок различных культур в
относительно открытом обществе привело к появлению высокой степени взаимного уважения, что составляло уникальную особенность полуострова, сравнимую лишь с венгерскими территориями Оттоманской империи. Длительное соседство трех религий заставляло людей идти на компромиссы с приверженцами другой веры и уважать их религиозность. Однако это было сосуществование неравных сообществ, и меньшинства старались избежать каких-либо конфликтов с христианами.
Такое положение дел переменилось после завершения Реконкисты. Казалось, что католические монархи, стремившиеся стабилизировать свою власть и в Кастилии, и в Арагоне, где в 1470-х годах прокатились гражданские войны, были вынуждены пойти на союз с социальными силами, заинтересованными покончить с обществом плюралистическим и открытым. Новый политический курс, вызвавший к жизни и Святую инквизицию, не смог обеспечить единство общества и способствовал усилению и углублению конфликтов в Испании (с.6-7).
Во второй главе «Великое рассеивание» излагается точка зрения автора на причины и последствия изгнания евреев из Испании. Евреи в средневековой Испании представляли самое крупное в мире сообщество, но по сравнению с христианами и мусульманами, их число было невелико. В XIII в. они составляли примерно 100 тыс. человек, 2% населения Испании, причем жили они обособленными общинами преимущественно в деревнях. Несмотря на то, что церковь в Западной Европе становилась все более агрессивной в отношении еретиков и меньшинств, Испания оставалась до поры до времени в стороне от этих тенденций. Однако вспыхнувшие в середине XIV в. в Кастилии гражданские войны спровоцировали и нападения на еврейские общины. Власти пытались прекратить убийства и защитить евреев и поддерживали их массовое крещение, которое нередко помогало выжить. Именно с этого времени в Испании появилось большое число «обращенных» в христианство евреев - сопуегеоБ или “новых христиан”, — возникла и стремительно углублялась пропасть внутри еврейской общины между правоверными иудеями и «экс-иудеями»-христианами. Еще много лет спустя их потомки продолжали считаться «обращенными».
Католические короли стремились сохранить мирные взаимоотношения между общинами, но католики неизбежно относились к сопуегБОБ с подозрением как к «пятой колонне» и считали их «тайными иудеями». В 1480 г. католические короли создали специальный трибунал, который расследовал случаи ереси среди «обращенных» и факты
обращения «новых католиков» к иудейской вере - инквизицию. В условиях роста социальной напряженности Изабелла и Фердинанд все более укреплялись во мнении, что только отделение иудеев от христиан поможет разрядить обстановку. Инквизиция не переставала требовать изгнания евреев из Испании. Решение об изгнании было принято католическими монархами единолично и исключительно по религиозным мотивам. Согласно эдикту 1492 г. все евреи либо должны были креститься, либо покинуть Испанию.
Автор опровергает мнение, согласно которому изгнание евреев якобы приносило государству выгоду, доказывая, что, напротив, королевская казна претерпела убытки, хоть и небольшие. Он также считает преувеличенными приводимые свидетелями событий данные о числе покинувших Испанию евреев. Их было не 300 тыс., и даже не 100 тыс., как утверждали историки. Основываясь на анализе налоговых поступлений, Г.Кеймен приводит цифру в 70 тыс. «То, что Испания потеряла, было не богатство, так как евреи не были богатыми, не население, так как их оставалось немного... действительной потерей было то, что королевской власти не удалось защитить свой собственный народ. Королевская власть повернулась спиной к плюралистическому обществу прошлого, отрезала целую общину, которая составляла историческое прошлое нации, и обострила проблему «обращенных», не решая ее», — заключает главу вывод автора (с.27).
Изгнание не решило ни одной проблемы, но усилило старые. Некоторые евреи, включая и часть покинувших Испанию, предпочли изгнанию крещение, и «экс-иудейское» сообщество пополнило ряды уже ассимилированных «новых христиан». «Угроза» со стороны
«обращенных», обладавших равными правами с христианами и занимавших довольно высокую ступень в социальной и религиозной иерархии, но в то же время подозреваемых в тайной приверженности иудаизму, была усилена в глазах католиков живучестью иудейских обычаев и приобрела немыслимые размеры.
В главе третьей «Приход инквизиции» автор выражает сомнение в том, существовала ли в действительности угроза со стороны “новых христиан”. До появления инквизиции трудно было найти какие-либо доказательства систематического “тайного иудаизма”. Со временем инквизиторы определили четко, что является проявлением “иудаизма”, за что следует наказывать, и “обращенных” стали привлекать к суду скорее за то, что они предположительно могли бы сделать, чем за то, что они
действительно совершили. “Однако, если не было действительного обращения в иудаизм, то те, кто оказывал влияние на политику королевской власти, думали, что видели это» (с.40).
Причиной господствующей среди католиков ненависти к сопуегеоБ была смешанная природа их культуры, в которой сочетались и христианство, и иудаизм. Другим фактором, который добавлял масла в огонь, было чувство особой идентичности, весьма распространенное в их среде. Идея нации евреев-христиан заставляла их демонстрировать себя как отдельное, чуждое и даже враждебное “старым христианам” образование, что имело для них фатальные последствия.
В связи с созданием инквизиции возникает ряд вопросов, из которых главный - каковы были мотивы этого шага? Считается, что монархи обратились к механизму инквизиции в стремлении навязать единство религии в Испании, и изгнание евреев, казалось, поддерживает это предположение. Однако религиозные мотивы, на которых настаивают историки, не подтверждаются реальностью. «Стремление вывести
сопуегБоБ из общественной жизни было, как полагали, основной причиной создания инквизиции, а религия никогда не была подлинным мотивом», утверждается в книге (с.61). Цифры показывают, на кого был направлен меч инквизиции на начальном этапе ее истории: 99,3% тех, кто был привлечен к суду инквизиции в Барселоне между 1488 и 1505 гг., и 91,6% в Валенсии между 1484 и 1530 гг. - были “обращенные” еврейского происхождения. “Другими словами, трибунал не занимался ересью как таковой. Он был озабочен только одной формой религиозного отступления: несомненной тайной практикой еврейских обрядов» (с.57).
Главное состоит в том, утверждает автор, что с помощью инквизиции монархи надеялись укрепить свою власть в условиях постоянных конфликтов и нестабильности. Предполагалось, что трибунал будет чисто местным, он вводился как временный кризисный институт в Андалузии, и никто не мог в то время знать, что инквизиция станет всеиспанской и просуществует до XIX в. Масштабы расследований стремительно росли, охватывая все новые регионы. В октябре 1483 г. Главный Инквизитор Кастилии Торквемада был также назначен Главным Инквизитором Арагона, Валенсии и Каталонии, тем самым инквизиции испанской короны были объединены под единым руководством и напрямую были подчинены королю. Папскому вмешательству был положен конец. Инквизиция стала единственным институтом, который действовал на территории всей Испании, что
явилось фактом величайшей важности для тех случаев, когда правитель Кастилии хотел вмешаться в дела других провинций, где его суверенная власть была ограничена (с.49-50). С самого начала инквизиция пользовалась безусловной поддержкой народа.
В главе четвертой «Продолжение оппозиции» дается объяснение тому, почему испанцы приняли трибунал, который был не только чужд их собственным традициям, но который с самого начала не отвечал элементарным принципам справедливости. Г.Кеймен пытается объяснить этот факт жестокими социальными столкновениями конца XV в., а также тем, что инквизиция представляла интересы преобладающего большинства населения - «старых христиан». Однако народная поддержка была очень пассивной. Святую Инквизицию в Испании принимали, но никогда не любили (с.66-67).
Инквизиция быстро нашла свое место в существующих структурах власти Кастилии, добилась сотрудничества с местными элитами, которые почитали за честь принять почетные должности в трибунале. За пределами Кастилии поддержка становилась менее очевидной - в Арагоне, Валенсии и Каталонии она так и не была полностью принята населением. И, конечно, трибунал вызывал ненависть сопуегеоє и других меньшинств, против которых он
действовал - мавров, французских иммигрантов в Каталонии и др. Вне Испании оппозиция была всеобщей.
В период Золотого века деятельность трибунала почти не встречала противодействия ни со стороны элиты, интеллектуалов, ни со стороны простонародья. Она выполняла свою роль защитника от ереси, блюстителя общественной морали, арбитра в случаях
трений, - роль, которую никакой иной институт не мог на себя взять. Однако потом на протяжении длительных периодов и на значительных территориях страны инквизиция никак себя не проявляла. После «взрывного» вхождения в испанскую историю, она постепенно влилась в привычный поток повседневности, ничем из него не выделяясь.
Главу пятую автор посвятил теме борьбы инквизиции с реформацией и протестантизмом. Несмотря на то, что в середине XVI в. в Испании практически не наблюдалось ни ограничений, ни преследований, лютеранство там так и не смогло пустить корни. С раннего средневековья в Испании не наблюдалось ни одной действительно распространенной ереси, а инквизиция отслеживала зерна ереси до того, как они могли быть посеяны в обществе.
Наиболее подготовленной почвой для проникновения протестантизма была Севилья, центр международной торговли. «Испанских протестантов» в Севилье насчитывалось около 120 человек. В Вальядолиде возник влиятельный кружок «протестантов» итальянца К. де Сесо, в который входило 55 членов. Севильская группа была раскрыта инквизицией в 1557 г. Вскоре последовал черед кружка де Сесо. После ряда аутодафе к 1562 г. протестантизм в Испании был уничтожен. «В перспективе протестантский кризис в Испании, часто представляемый как единственный кровавый период репрессий, кажется почти гуманным, если сравнивать его с жестокостью религиозных преследований в других странах. Во всей Испании между 1559 и 1566 гг. инквизицией были приговорены к смерти около 100 человек. Английские же власти при королеве Марии казнили в три раза больше еретиков, чем погибло в Испании, французов при Генрихе II было убито в два раза больше, в Нидерландах - в 10 раз больше. В последующие годы во всех этих странах по религиозным мотивам погибло еще больше людей» (с.98). Ввиду того, что Испании протестантизм никогда серьезно не угрожал, основная атака инквизиции была направлена против иностранцев-протестантов - торговцев и моряков. Иностранцы составляли и большинство, сожженных на аутодафе.
Влияние инквизиции на литературу и науку прослеживается в следующей главе. С самого своего возникновения инквизиция занялась уничтожением иудейской литературы, книг по магии и астрологии. Потом, вслед за другими европейскими государствами, Испания вступила на путь цензуры. В 1558 г. был издан закон, который запрещал ввоз в Кастилию всех книг, напечатанных в других частях Испании и не получивших специальной лицензии. В законе предусматривалось введение строгой цензуры рукописей до и после публикации, все продавцы книг должны были иметь копию Индекса запрещенных книг. Несоблюдение требований цензуры наказывалось смертью и конфискацией. Эти меры были жестокими и всегда считались ошибочными, но в законе были слабые места, благодаря которым ни один автор или издатель в Испании, за исключением тех, кто был обвинен в протестантизме, не был казнен.
Единый Индекс запрещенных книг, опубликованный летом 1559 г., содержал примерно 700 названий, которые Великий Инквизитор Вальдес в основном собрал из индексов других государств. Отмечая, что две трети книг Индекса были изданы за рубежом, Г.Кеймен утверждает,
что появление Индекса было нацелено главным образом на недопущение иностранных книг в Испанию. Большинство их, написанных на незнакомых для испанцев языках, даже если и проникли бы в Испанию, так и не были бы прочитаны (с.109). Издание Индекса 1559 г. часто рассматривается как начало эпохи репрессий против испанской литературы, так как в нем содержались и некоторые произведения писателей Кастилии, большей частью датируемые серединой XVI в. Но ни один из авторов работ, входящих в Индекс, не имел серьезных столкновений с инквизицией. Ограничить же ввоз книг в Испанию инквизиция так и не смогла.
Существует два различных мнения о влиянии инквизиции на литературу и культуру в целом. Одно, поддерживаемое традиционалистами, отрицает любое негативное влияние (Менендес-и-Пелайо). Другое, распространенное в современных исследованиях, утверждает, что инквизиция вообще подавляла любую творческую активность (Леа, английский католический историк лорд Эктон, Америко Кастро и др.). Но факты, по мнению автора, не подтверждают ни ту, ни другую точки зрения. Обе стороны исходили из того, что цензорская деятельность функционировала эффективно. В действительности ни Индекс, ни система цензуры так и не сформировали жесткую систему контроля. Интеллектуальная жизнь также не испытывала особого давления со стороны трибунала. Как может показаться, столкновения между независимо мыслящими преподавателями университетов и органом, осуществлявшим над ними надзор, выглядят неизбежными. Но идеологические конфликты между профессорами университетов и инквизицией были весьма редким явлением, в отличие от непримиримых столкновений преподавателей между собой, вызванных личной неприязнью.
Испания при инквизиции никогда не была изолирована от мира и пользовалась плодами мировых достижений даже в большей степени, чем другие европейские страны, потому вклад испанцев в навигацию, географию, естественную историю, медицину столь высоко ценился в Европе, где более 1226 испанских книг 1475-1600 гг. было выпущено в период до 1800 г. (с.131-132). Образ нации, утонувшей в инерции и подозрительности - это часть мифа о деятельности инквизиции, который противоречит действительности. В Испании действовали политические институты на всех уровнях, существовали общественные противоречия такого же масштаба, как и в других странах, которые выносились на
открытое обсуждение. Но если свобода являла собой положительную стороны картины, то негативная сторона - несомненная отсталость культуры полуострова. Автор, однако, отвергает правомерность возложения на инквизицию вины за то, что Испания оказалась в начале нового времени на задворках европейской философской мысли, науки и искусства.
В следующих главах Г. Кеймен обращается к структуре инквизиции, ее финансовой базе и проводимой ею политике, рассматривает, как она действовала и какие методы использовала, как проходил суд и каковы были приговоры трибунала. Изгнанию морисков из Испании посвящена десятая глава, в одиннадцатой прослеживается эволюция расизма. Темы, намеченные автором в начальных разделах, получили развитие в главах «Инквизиция и народ» и «Взгляды на сефарадов». В заключительной главе «Придумывая инквизицию» автор прослеживает становление широко распространенного мифа о всемогущей и деспотичной организации, а также предлагает историографический обзор работ, посвященных инквизиции, и характеристику современного этапа исследований в этой области.
М.Н.Смелова
