CC BY
29
20
Предложение ЗестНикл написать что-нибудь о 20 годах, проведенных мною в нашем институте, застало меня, можно сказать, врасплох. Нет, я, конечно, знаю, что давно работаю здесь и давно живу в Сыктывкаре, но как-то до сих пор не задумывался о том, насколько давно. А ведь и в самом деле — вот запись в трудовой книжке: «Принят на должность старшего научного сотрудника лаборатории петрографии и рудных полезных ископаемых Института геологии». И дата: 25.02.1985. Что ж, конечно — 20 лет это весьма солидный блок моей 50-летней геологической жизни, которая началась в июне 1955 года. Так что дата у меня получается двойная — 50-летие и 20-летие. Поневоле тянет подводить какие-то итоги.
Как же прошли эти 20 лет в институте, окончательно ставшем для меня своим? Для начала надо сказать, что мне очень повезло. Честно говоря, мне всегда везло с коллегами и с работой. Но переезд в Сыктывкар оказался особо значимым в моей жизни: слишком уж многое в ней менялось. Впервые мне предстояло возглавить не вновь формируемый, а уже сложившийся коллектив, с высоким творческим потенциалом, куда я пришел в качестве чужака, варяга, что, согласитесь, не просто. Кардинально изменился регион — на смену Таймыру и Восточной Сибири, которым я отдал предшествовавшие 30 лет, пришел Урал, известный мне лишь по публикациям. Любой из моих будущих сотрудников знал его «вживую», а мне предстояло еще расти и расти до этого. Сменился и характер работы — впервые я стал сотрудником академического института. Кардинальными были и перемены в личной жизни. Словом, все было далеко не просто.
Больше всех помог мне в ту нелегкую пору тогдашний заведующий лабораторией В. Н. Охотников — геолог с огромным опытом, прекрасным знанием региона и региональных проблем и к тому же отличный руководитель и просто очень хороший человек. Он безотлагательно ввел меня в курс проблем, разрабатывавшихся лабораторией. Он мог часами сидеть со мной над картами Полярного Урала, рассказывая о наиболее интересных объектах. Весь-
ма обстоятельно рассказывал мне и о новых моих коллегах, особо подчеркивая достоинства каждого из них.
Нельзя не сказать и о Н. П. Юшки-не. Он тогда тоже перешел на новую ступень, став директором института, и, видимо, хорошо понимал мое состояние. Так или иначе, но в одной из первых «установочных бесед» в его кабинете Николай Павлович посоветовал не разбрасываться, не хвататься за все проблемы, а сосредоточиться на наиболее близких мне. Коль прежде я занимался преимущественно гранитои-дами, то и на Урале он рекомендовал заняться (по крайней мере на первых порах) именно этими породами, благо проблем, сопряженных с гранитами, в этом регионе предостаточно. И действительно, изучение североуральских гранитов привело к первым научным успехам на новом месте. Мне удалось установить и обосновать приложимость к этим объектам современной (в те годы еще весьма спорной и далеко не общепризнанной) субстратногенетической классификации. Мною впервые были выявлены и охарактеризованы в Уральском регионе гранито-иды I, А и М типов.
Очень повезло мне и с коллективом: почти половина новых коллег, включая и ведущих на то время исследователей магматизма севера Урала В. И. Мизина и М. Н. Костюхина, были выпускниками моего родного Ленинградского университета, учились у тех же преподавателей, а потому органично принадлежали к той же самой Ленинградской петрографической школе, созданной в начале XX века великим Ф. Ю. Левинсон-Лессингом и его коллегами и последователями А. А. Полкановым, Н. А. Елисеевым, Н. Г. Судовиковым. Определяющей особенностью этой школы является отношение к горным породам как к геологическим объектам, а не как к продуктам эволюции физико-химических систем. В наше время такой подход многими специалистами расценивается как устаревший. Однако приверженцы питерской школы никогда не отрицали важности физико-химических аспектов в рассмотрении петрогенети-ческих проблем, но конечной целью таких исследований они считали не выявление термодинамической обстанов-
ки породообразования, а реконструкцию соответствующих геологических процессов. Так что в идеологическом плане в нашем коллективе царило полное взаимопонимание. Логическим следствием такого подхода стали выполненные нашими сотрудниками реконструкции тектонических обстановок формирования главных магматических комплексов севера Урала.
В девяностые годы наша лаборатория, как и многие научные коллективы России, понесла ощутимые кадровые потери, но нас подстраховало молодое пополнение в лице Оксаны Удоратиной, Ани Соболевой, Ксении Куликовой, без которых я не представляю наш коллектив сегодня. В целом дела наши развивались достаточно благополучно. Все это время мои коллеги ежегодно выезжали в экспедиции, привозя оттуда ценные материалы и умные идеи, разработка которых отражена в интересных статьях и содержательных монографиях. Наши петрографы систематически участвуют в крупных совещаниях, включая международные. Их доклады неизменно вызывают интерес, в результате чего имена их получают все большую известность в научном мире. Растет и их квалификация. За последние 15 лет «моей командой» успешно защищено восемь кандидатских и одна докторская диссертация. Автор последней, Д. Н. Ремизов, стал авторитетным специалистом в области эндогенной геологии и геодинамики. На докторском уровне работает В. И. Силаев — дело осталось за формальной защитой, которая, надеюсь, не за горами. Классным специалистом стала в эти годы И. И. Голубева, чьи работы заложили основы нового научного направления — петрографии и геологии магма-тогенных флюидизатов. Окончила подготовку в докторантуре О. В. Удорати-на и приступила к таковой А. А. Соболева.
Я понимаю, что успехи каждого из моих коллег обусловлены прежде всего их личным трудом. Однако это и часть общих достижений лаборатории, а потому я вправе думать, что есть тут в какой-то мере и моя заслуга. Что же до собственных достижений, то они тоже в эти годы были. Основные из них отражены в четырех монографиях: двух
единоличных и двух, написанных в соавторстве. Подготовлена к изданию пятая книга, задумана шестая. Кроме того, опубликовано три учебных пособия для студентов. На этом стоит остановиться особо. Вот уже 10 лет как в Сыктывкарском университете организована силами нашего института подготовка геологов. Я люблю преподавательскую работу, имею немалый опыт в этом деле, а потому охотно включился в соответствующий процесс, став по совместительству профессором кафедры геологии СыктГУ Немало выпускников этой кафедры влилось в
ряды сотрудников нашего института, а совсем недавно (11 января) Антон Ха-зов, один из них, зашдтил кандидатскую диссертацию. И я рад, что это сотрудник лаборатории петрографии, аспирант В. И. Силаева.
Не все, конечно, бышо легко и гладко в эти 20 лет, но работа в Сыктывкаре всегда была интересной и всегда доставляла мне радость. Я сроднился с институтом, хорошо узнал геологию Уральского севера и Республики Коми в целом, проникся ее проблемами. Я полюбил наш 'Вестяик., и не только читаю от корки до корки каждый выпуск, но и
охотно пишу для этого уникального в своем роде издания, считая за честь публиковаться на его страницах.
Вот уже больше года я не руковожу лабораторией петрографии. Возраст не позволяет. Но я не мыслю жизни вне нашего коллектива. Сколько там впереди осталось — не знаю. Нам этого ведать не дано. Но я надеюсь, что все это время я буду по-прежнему нужен и полезен своим коллегам, своим студентам, родному институту и любимой геологии.
Д. г.-м н. Л. Махлаев
Янулов Кирилл Паскальевич родился 6 февраля 1920 г. в г. Боровичи Новгородской области.
Кирилл Паскальевич участник Великой Отечественной войны. Воевал в 1943—1944 гг. на Западном и 2-м Белорусском фронтах, командовал пулеметным взводом, ротой, был заместителем командира батальона. Награжден медалью «За отвагу», орденом Отечественной войны II степени, медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.».
Кирилл Паскальевич закончил гео-лого-почвенный факультет Ленинградского университета. В 1951 г. он успешно защитил кандидатскую диссертацию «Эпитаксиальные срастания кристаллов». Основным направлением его работ являлись структурная
минералогия, теоретические проблемы структурной кристаллографии и история минералогии.
К. П. Янулов работал во многих городах нашей страны. В Институте геологии работал в 1958—1961 и 1970—1986 гг. В 1970 г. он создал и возглавил лабораторию физических методов исследований.
Янулов Кирилл Паскальевич скончался на 85-м году жизни в марте 2004 г. (О жизни и деятельности К. П. Янулова см. ЗестНик, 2000, № 2; 2004, № 3).
Мои первые воспоминания о Кирилле Паскальевиче Янулове связаны с экспедицией на Вайгач в 1972 году. И мы, и Кирилл Паскальевич с Людмилой Алексеевной поехали в эту экспедицию со своими собаками. У нас был «шпиц»
крайне сомнительного происхождения по имени Дружок, купленный нами на рынке за рубль, а у них супервысокопо-родистая догиня Ника, чистота крови которой подтверждалось паспортами, дипломами и медалями. Вероятно, разница в социальном происхождении привела к лютой ненависти собак друг к другу. Собаки грызлись самозабвенно. Ника «брала» размером и многовековой традицией в собачьем борцовском искусстве. Дружок не уступал благодаря (опять же многовековому) «подзаборному» нахальству. Все наши попытки прекратить склоки были бесполезны — собаки на нас не обращали никакого внимания. Единственный человек, который мог привести их в чувство, был Кирилл Паскальевич. Его собаки слушались безприкословно, сразу становились тихими и делали вид, что друг с другом незнакомы и вообще у них дела в разных концах лагеря (до следующей встречи...). К тому времени я прочитала несколько книг по собаководству и знала, что человек, которого слушается собака, это, во-первых, хороший человек и, во-вторых, это человек, обладающий сильным характером и сильной волей. Так на детских впечатлениях у меня возникло чувство уважения к Кириллу Пас-кальевичу.
Следующая встреча с Кириллом Паскальевичем, если не определила мой дальнейший жизненный путь, то
На фото: на самоходной барже во льдах Карского моря. Слева направо: Л. Юшкина, К. Янулов, Н. Юшкин.
