CC BY
86
1-Я АТАМАНСКАЯ, 1-Я НАРОДНАЯ И ДРУГИЕ: АНТИСОВЕТСКИЕ ВЫСТУПЛЕНИЯ В ЗАПАДНОМ КАЗАХСТАНЕ И ЮЖНОМ УРАЛЕ В 1920-1922 ГГ.
Е.И. 1У1ЕДЕУБАЕВ
Актюбинский государственный университет им. К. Жубанова Республика Казахстан, 463000, Актобе, ул. А. Молдагуловой, 34
Реакцией неприятия насильственно-принудительных мер в социально-экономической жизни стала вооруженная борьба крестьян в 1920- 1922 гг. с Советской властью. В советской историографии эта борьба трактовалась как кулацко-бандитские мятежи, мелкобуржуазные контрреволюционные выступления. Ныне несостоятельность такого подхода очевидна. Сельский производитель не мог более мириться с несправедливой продразверсткой, он не мог не видеть, что «военнокоммунистическая» политика привела к полному обнищанию и голодной смерти. В такой обстановке происходило созревание и взрыв антибольшевистских выступлений в 1920-1922 гг. В разных регионах РСФСР складывались длительные процессы политических высгуллений: восстание кронштадтских матросов в марте 1921 г.; деятельность махновцев и петлюровцев на Украине; казачества на Дону и Северном Кавказе; эсеро-крестьянская анто-новщина в Тамбовской губернии; повстанческое движение в Туркестанской республике.
Регион Западного Казахстана, Южного Урала и Поволжья также превратился в арену вооруженных столкновений частей Красной Армии, ВЧК, ЧОН с местным населением. Одним из первых мощных выступлений против коммунистических методов производства и распределения в Казахстане стал мятеж комдива 2-й туркестанской дивизии А. Сапожкова. Командование Заволжского военного округа зная, что в частях этой дивизии зреет недовольство экономической политикой РКП(б), сняло Сапожкова с поста комдива. В ответ на это Сапожков 13 июля 1920 г. поднял восстание в Бузулуке (Оренбургская губ.), которое охватило и западноказахстанский регион. Восставшие (около 2500 чел.) именовали себя «1-я Армия Правды»1. Основным лозунгом мятежа стало: «Долой продразверстку, да здравствует свободная торговля!». Заняв Бузулук, войска Сапожкова повели наступление на Уральск, Пугачев. В Москве забили тревогу и попытались погасить вспышку сразу, не дожидаясь его распространения. Ленин в записке по прямому проводу в адрес ревкома Уральской области от 2 августа 1920 г. прямо указывает на необходимость превентивных мер: «...пресекать в корне всякое сочувствие и тем более содействие местного населения Сапожкову, используя всю полноту революционной власти; в тех случаях, где содействие имело место, потребовать выдачу виновных главарей; от селений, лежащих на пути следования отрядов Сапожкова, брать заложников, дабы предупредить возможность содействия»2. К началу сентября 1920 г. частям ЗВО (Заволжского военного округа) совместно с ЧОН, ВОХР удалось подавить это выступление, сам Сапожков был убит в бою у села Новоказанка в Букеевской губернии3.
Гнет продциктатуры, различного вида государственных повинностей вынуждали казахское население в союзе с казачеством выступать против существующих порядков. По территории края стремительно передвигались, нападая на советские учреждения и продовольственные склады, отряды Аистова, Охранюка в Кустанайской губернии, Глазунова в Актю-бинской, Серова, Горина, Киселева в Уральской и Букеевской губерниях. В большинстве своем составленные из казаков, они пополнялись из числа местных жителей, а также переходившими на их сторону красноармейцами. Отчаявшееся от безысходности местное население порой стихийно восставало целыми аулами. В ежедневной секретной оперсводке ЧК
о политическом состоянии губерний КазАССР сообщалось, что в Кустанайской губернии до 20 ООО казахов присоединилось к отряду, возглавляемому Охранюком. Действуя в районе озера Уркач и по линии Южносибирской железнодорожной магистрали, его отряд в ночь на 21 июля 1921 г. захватил пос. Уркач. После расправы над советскими служащими, захватив весь хлеб и скот, заготовленный продотрядами, Охранюк скрылся. 22 июля им был совершен налет на аул № 12 Наурзумской волости4. В такой ситуации местные руководители просили Оренбург не забирать весь заготовленный хлеб, осложняя и без того тяжелую обстановку. В ответ на эту просьбу нарком продовольствия республики Шлейфер отреагировал следующим образом: «...весь хлеб должен быть вывезен», а для этого «...дать вооруженные силы в эти районы»'. Таким образом, власти сами провоцировали людей на выступления.
Объектами нападения местного населения становились железнодорожные пути, по которым перевозились продовольственные грузы, и станции, где, как правило, организовывались ссыпные пункты. В июле 1921 г. башкирский повстанческий отряд братьев Габзелимо-вых захватил станцию Аккемир в Актюбинской губернии, являвшуюся крупным пунктом, куда стекалось заготовленное продовольствие. Были разграблены поезда с большим количеством грузов.6 В Акмолинской губернии взрывалась железнодорожная линия Петропав-ловск-Кокчетав, специально построенная в 1920 г. для вывоза из края продовольствия7. Поэтому для охраны железнодорожных линий и станций к ЧОН прикреплялись бронепоезда или организовывались бронеплощадки - специальные броневые платформы, на которых устанавливались пулеметы. В июне 1921 г. в Темирском уезде вспыхнул очередной вооруженный конфликт под лозунгами: «Власть Советам!», «Смерть комиссарам и коммунистам!». 12 июня повстанцам удалось взягь Темир. Тогда для подавления волнения и для охраны станций Джурун и Эмба были подтянуты бронепоезда войск ЧОН8.
Волны мятежей и антисоветских выступлений на степных просторах накатывались, сменяя одна другую. После разгрома А. Сапожкова одно из крупных движений в западной части республики возглавил его сподвижник Василий Серов. Группа восставших именовала себя - «1-я атаманская дивизия восставших войск - “Воля народа”». В самый разгар борьбы, в конце 1921 - начале 1922 гг., ее численность составляла свыше 3 ООО чел. В основном это были уральские казаки, казахи, а также перешедшие на их сторону красноармейцы. В своем соединении Серов имел отдел пропаганды, особый отдел, следственную комиссию. Было сформировано 3 полка при 16 пулеметах, образован Реввоенсовет. Вместе с восставшими находились их семьи. В своих прокламациях и воззваниях к населению они призывали к свержению существовавшего режима, обвиняли коммунистов в попрании прав и свобод граждан, развязывании братоубийственной войны. Многие лозунги носили эсеровский характер: “Свобода, Равенство, Братство для всего русского народа по принципу Великой Февральской революции”. Восстание охватило огромную территорию: Саратовскую, Оренбургскую, Актюбинскую, Уральскую, Букеевскую губернии. 16 декабря 1921 г. отряды Серова, Горина, Катушкова численностью более 1000 чел. атаковали Гурьев с целью захватить пароходы, а затем, уйдя по Каспийскому морю, скрыться в туркестанских степях. Бои завязались в центре города, однако план осуществить не удалось. В марте 1922 г. были предприняты решительные меры по ликвидации движения Серова. В боях с повстанцами участвовали части 27 дивизии ПриВО, ЧОН при поддержке бронепоезда9.
К середине 1921 г. практически вся территория Казахстана была охвачена восстаниями, сильнейшее недовольство политикой «военного коммунизма» достигло своей критической отметки. Эти выступления слились в единый стихийный бунт вместе с другими актами вооруженного сопротивления, прокатившимися в это время по всей Советской России. Гак повстанцы Омской, Тобольской, Челябинской губерний сформировали «1-ю Сибирскую народную дивизию» во главе с Токаревым, которая действовала в Семипалатинской губернии. Здесь же находились повстанческие отряды из Самарской, Оренбургской губерний. Пользуясь обширностью территории, относительной малолюдностью казахских степей, сюда, скрываясь от преследования властей, устремлялись участники разгромленных выступлений. В Оренбургской губернии, в междуречье Урала и Илека, продолжали свою борьбу
под лозунгом «Долой коммунизм!» матросы Кронштадта, казаки Дона, Кубани. В Акмолинской губернии действовал отряд махновцев, пробравшийся с Украины10.
Истинные мотивы недовольства аула и деревни Казахстана лежали в неприятии политики экономического террора со стороны государства, вдобавок ко всему усугубившегося голодом. Людьми двигали не политические и идеологические мотивы, а экономические интересы. Чувство самосохранения толкало на борьбу с государственным произволом. Эти факторы не могли не учитывать в своих действиях политические противники большевиков. Кайгородов призывал население Семипалатинской губернии сопротивляться продразверстке, не давать продовольственным органам вывозить хлеб. Выдвигались политические требования в виде созыва Учредительного собрания, проводилась агитация среди казаков прииртышских станиц и переселенческого крестьянства с призывом к восстанию. По сообщениям сводок штабов ЧОН население относилось к движению Кайгородова сочувственно. В Нуринской волости Каркаралинского уезда организовывались казахские отряды, вооруженные пиками и дробовиками".
Политика «военного коммунизма» привела к разрушению основ материального благополучия семьи, были подорваны ее нравственные устои. Это приводило к тому, что за оружие брались несовершеннолетние и женщины. В мае 1921 г. в сводках ВЧК по КАССР, посылаемых в Москву, сообщалось о существовании в Семипалатинской губернии большого повстанческого отряда из женщин и детей численностью в 2 ООО чел., вооруженных берданами и 4 пулеметами. Характерным явлением в этот период стали осады райпродкомов толпами женщин с требованием выдачи хлеба. Такие бунты на чекистском жаргоне получили название «женские волынки»12. Все эти выступления, направленные против «военнокоммунистического» режима в социально-экономической жизни, жестоко подавлялись властью. В отчетах ВЧК и ЧОН восставшее население иначе как бандами не называлось. Конечно, в условиях, когда все более проявлялось отчуждение власти от народа, терялась широкая социальная база и поддержка проводимой хозяйственной политике, росли антибольшевистские настроения и росла преступность. Очень часто к повстанческим движениям присоединялись откровенно бандитские элементы. Думается, что в сущности в это время очень трудно провести грань между заурядным уголовником и отчаявшимся от безысходности сельским жителем, отделить идейных противников большевизма от банды грабителей. Наиболее оптимальным видится взгляд тех представителей современной казахстанской исторической науки, которые считают, что «социальная база восстаний была массовой и именно крестьянской, а движимы они были не столько идеологическими мотивами, сколько сильнейшим недовольством политикой “военного коммунизма”, которая самым жестким образом ущемляла экономические интересы сельских производителей»13. Именно в существовании экономического независимого крестьянского хозяйства лидеры большевиков видели угрозу своей власти: «Мы имеем одного чрезвычайно опасного тайного врага, который опаснее многих открытых контрреволюционеров... сильнее всех Корниловых, Дутовых, Калединых, взятых вместе. Это мелкие кулаки, мелкие хозяйчики, собственники»14.
В этой связи представляют интерес данные архивных материалов о состоянии заключенных в тюрьмах и лагерях КАССР по социальному положению. В Кокчетавском «доме лишения свободы» на 1 июля 1921 г. из 242 заключенных 200 были из крестьян. Причем к августу число заключенных крестьян возрастает. В основном, это отбывавшие наказание по приговорам реввоентрибуналов и ЧК за «контрреволюцию», то есть за выступление против существовавших порядков. В Петропавловском концлагере принудительных работ на 1 октября 1921 г. из 242 заключенных 195 было осуждено губчека за контрреволюцию, из них 166 человек -крестьяне. В Илецком концлагере из 319 человек, заключенных на 1 октября 1921 г. - 107 осуждено за контрреволюцию15. Эти лагеря были созданы постановлением Президиума ВЦИК «О принудительных лагерях» от 11 апреля 1919 г., как особые объекты при губернских и уездных ЧК16. Они, позднее модернизированные сталинским режимом, стали прообразом ГУЛАГ - системы принудительного труда. Проглядывается следующая динамика - количество осужденных по приговору реввоентрибуналов и ЧК за контрреволюцию с января по декабрь 1921 г. возрастает. Это можно проследить по ежемесячным ведомостям о составе заключенных в Оренбургском «ДЛС». Если в январе - 22, то в феврале - 93, в декабре - 98 осу-
жденных. То же самое было и в Орском «ДЛС»17. Основной контингент тюрем и концлагерей КАССР в это время составляли крестьяне, участвовавшие в вооруженных выступлениях, осужденные за невыполнение продразверстки и различных государственных повинностей, что также приравнивалось к контрреволюционному саботажу.
В целом, политическая ситуация все более выходила из-под контроля государственного аппарата. Становилось очевидно, что методы административного принуждения себя исчерпали. Во многих регионах КАССР власть большевиков в 1921 г. сохранялась лишь номинально и только в губернских городах. Большая часть губерний фактически находилась во власти бесчисленных повстанческих отрядов. О таком положении Уральский губком докладывает в ЦК РКП(б) в июне 1921 г. По словам местных руководителей, «...бандитизм в уезде принял ужасающие размеры. В пределах губернии действуют крупные банды (Серова, Усова, Аистова) и бесчисленные мелкие отряды»18. Население, сопротивляясь продорганам, грабило и разбивало ссыпные пункты, заготовительные конторы, кооперативы. Угонялся заготовленный скот, сжигались совхозы, уничтожалась телеграфная связь. Уральск был отрезан от всех уездов, не было никакой связи с Оренбургом, Самарой. Местное население расправлялось с советскими служащими в волостных советах, целые ячейки коммунистов были расстреляны. Население не верило советской власти, отношение к партии было самое отрицательное, ее считали главной виновницей бед. Всякая хозяйственная и административная работа прекратилась, в таких условиях ее проведение было невозможно. Население, прилегавших к Уральску и Оренбургу местностей, блокировало ссынные пункты и продовольственные склады, не давая вывозить хлеб. Находившийся в губернии 435-й полк был разбросан по уездным центрам и этих сил было недостаточно для наведения порядка19.
В самой столице КАССР г. Оренбурге складывалась тревожная ситуация. 8 марта 1921 г. на заседании бюро Казобкома с представителями военных организаций обсуждался вопрос о принятии чрезвычайных мер в связи с волнениями в Оренбурге. По городу распространялись антисоветские прокламации, начались брожения в частях Красной Армии, особенно было неспокойно в рабочих батальонах. Приказом начальника гарнизона Распопова город был разбит на 3 сектора для предупреждения возможного восстания. 1-я часть - железнодорожный вокзал охраняли части 58 дивизии, 2-я часть - курсанты Витебских курсов, 3-я часть - телеграф, почту, банк охраняли курсанты Борисоглебских курсов20.
Для полного искоренения стихийных выступлений создавались, так называемые, комиссии по борьбе с бандитизмом. В нее входили представители губчека, губкома и военного командования. Эта тройка была наделена полномочиями по выселению «бандитских» семей и сочувствующих им лиц. Нередко при подавлении волнений красноармейские части творили жестокие расправы и грабежи. Так, сводка ВЧК по республике отмечает, что в казахских волостях Акмолинского уезда - Кандыгмайской, Сарабской, Саржинской красноармейцами были произведены грабежи среди населения, при этом расстреляли 32 чел.21 Часто отдельные отряды ЧОН, в течение долгих дней находившиеся в погоне за повстанческими группами, занимались самоснабжением в местах своего пребывания, то есть отбирали у местного населения скот, лошадей, фураж. По этой причине органами ЧК был арестован командир одного их таких отрядов Шеховцев. А уже в следующих донесениях штаба ЧОН его имя фигурировало как одного из руководителей бандформирований22. Таким образом, многие красноармейцы, чоновцы сами переходят на сторону повстанцев или становятся грабителями.
Другой проблемой для власти в это время были демобилизованные из Красной Армии солдаты и дезертиры. Многие из них не возвращались к мирной жизни, а пополняли ряды повстанцев. Власти своими действиями часто сами провоцировали людей на противоправные акты. Так, к примеру, организовывались комиссии по борьбе с дезертирами. Эти комиссии в уездах подвергали беспощадной конфискации семью дезертировавшего, не считаясь с тем, что один-два члена этой же семьи служат все-таки в Красной Армии. Такие конфискации, конечно же, разоряли семьи красноармейцев, отбирался скот, инвентарь. Находящийся в армии узнавал об этом, и это только способствовало к дезертирству21. Все эти явления лишь обостряли политический кризис власти.
Думается, что лидеры партии и советского правительства понимали истинные причины возникшего политического кризиса. Неслучайно высказывание В.И. Ленина, сделанное им в тот момент: «Наша обстановка, наша собственная среда»24. Здесь уместно обратить внимание на одну из существенных причин, повлекшую за собой такое острое неприятие политики «военного коммунизма» основной массой населения. Простые люди большей частью судили о партии (следовательно и обо всей государственной системе управления) по конкретным действиям руководителей на местах. Октябрьская революция выдвинула на руководящие посты людей из разных социальных слоев. Немало среди них оказалось карьеристов, случайных людей. Лицемерно афишируя свою приверженность марксистским идеям, они эксплуатировали их в целях личной выгоды. Российский историк Е.Г. Г'импельсон сделал интересный вывод по этому поводу: «Общая черта большевистских кадров, проявившаяся вскоре после их прихода к власти, - политическая нетерпимость и максимализм: у одних это шло от фанатизма, жажды скорее, с сегодня на завтра, претворить в жизнь овладевшую ими идею, от жертвенности во имя "прекрасного будущего"; у других - от спекуляций идеей. Сказывалась "военнокоммунистическая" идеология: “Кто не с нами, тот наш враг”».25
Наконец, еще одной принципиальной чертой этой эпохи являлась легитимизация насилия. В сгущавшейся атмосфере «красного террора», борьбы с политическими противниками, стиралась грань, отделяющая «революционную законность» от элементарного беззакония. Прежние административные органы (суд, прокурорский надзор) подменили собой чрезвычайные органы большевистской власти (ВЧК, ревтрибуналы, тройки). При этом новые властные органы стали фактически бесконтрольными в своих действиях, разгул произвола и беззакония достиг невероятных размеров. Сама идеология «военного коммунизма» насаждала такую обстановку революционной нетерпимости, направленную на раскол общества по социальному признаку. В Казахстане, к сожалению, все эти негативные явления усугублялись сохранившимися традициями колониального управления русского царизма. Поэтому здесь «военнокоммунистический» механизм планового хозяйствования приобрел характерный для угнетенной окраины Российской империи колонизаторский уклон. Коренное население Степного края и Туркестанской республики продолжалось рассматриваться как единый объект эксплуатации. Многие отрицательные стороны колониального бюрократического аппарата сохранились, а в смутное время социальных потрясений приняли еще более уродливые формы. Такие должностные злоупотребления, как взяточничество, пьянство, казалось бы несовместимые с суровой и строгой эпохой «военного коммунизма», разъедали еще только начинавшуюся складываться партийно-советскую бюрократию на местах. Различные декреты, указы, создаваемые особые комиссии были не в состоянии справиться с подобными явлениями, так как сама обстановка «красного террора», вседозволенности и сильные традиции колониального чиновничества способствовали этому.
Многие общественные и политические деятели в Казахстане пытались в то время говорить об этих острых проблемах“6. Так, Ахмет Байтурсынов в своей статье «Революция и киргизы», опубликованной в печатном органе наркомата по делам национальностей РСФСР «Жизнь национальностей», писал о том, с каким восприятием казахский народ принял Октябрь 1917 г.: «Наводила же на киргизов ужас октябрьская революция своими внешними проявлениями. Как происходило большевистское движение в центральных частях России - киргизам было неизвестно. На окраинах же оно сопровождалось повсюду насилиями, грабежами, злоупотреблениями и своеобразной диктатурой власти. Говоря короче, движение на окраинах часто представляло собой не революцию (как обычно она понимается), а полнейшую анархию»“ . А. Байтурсынов отмечал тот факт, что если раньше угнетали царские чиновники, то «теперь же, прикрываясь именем большевика, на окраинах творят бесчинства».1
Важным документом, в котором освещается состояние дел в Казахстане в исследуемый период, является письмо Т. Седельникова Ленину. Тимофей Седельников, известный своим последовательным отстаиванием интересов казахского народа, за что политические противники навесили на него ярлык «лидера казахских националистов», в этом письме излагает партийному руководству свой взгляд на происходящие в крае события. Автор особенно отмечает тот факт,
что многие представители государственных структур своими действиями и грубым произволом восстановили против Советской власти коренное население края. По определению Седельнико-ва, эти «прапорщики коммунизма»... понимают партию как привилегированную касту, а власть как «боевую награду». Вместе с этим автор письма попытался объяснить одну из основных причин неприятия казахским народом «военнокоммунистических» мероприятий. «Почему киргизы... были “принципиально против” большевиков и гражданской войны? Очень просто. Им, “пацифистам”, мирный, законный путь к разрешению всех спорных вопросов, внешних и внутренних, всего более по душе: получишь все, что тебе следует, отдашь, что с тебя причитается, “по указу всенародной, справедливой власти” и делу конец! Никого тебе не нужно бить, никто тебя не побьет: “овцы целы и волки сыты», - заключал Седельников28.
Нравственная атмосфера «казарменного коммунизма» способствовала тому, что все большее число преступлений стало оправдываться интересами строительства нового общественного и экономического строя. Характерны в этом отношении слова В.И. Ленина, обращенные к известному башкирскому деятелю Ахмед-Заки Валиеву: «Что же Вы, товарищ Валиев, ссылаетесь на какие-то нравственные уставы, какой же Вы революционер?»29.
Политический и экономический кризис в Казахстане, вызванный последствиями войны и политики «военного коммунизма», явился одним из фрагментов общей картины кризиса, охватившего Советское государство. Становилось очевидно, что только силовыми методами разрешить конфликт между правящим режимом и широкими слоями населения не удастся. Как известно, большевики часто проводили аналогии между Октябрем 1917 г. и Французской революцией конца XVIII в. В этой связи Ленин напоминал уроки Французской революции, лидеры которой, осуществив немало радикальных преобразований, стали ущемлять непосредственные интересы общества, продолжая идти по пути якобинского террора. Этим они объективно подготовили свержение своей власти - термидорианский переворот30. Острый кризис в стране переплетался с кризисом, который переживала сама партия большевиков. Ленин так характеризовал ситуацию в тот период: «Партия больна. Партию треплет лихорадка»31. На фоне мощных вооруженных антисоветских выступлений (Кронштадт, «антоновщина», Западносибирское крестьянское восстание), явившихся результатом острого недовольства «военнокоммунистическим» режимом, перед большевиками встал сложный выбор путей выхода из создавшегося тупика. В тех условиях среди немалой части партии преобладало стремление силовыми методами подавить недовольство и продолжить политику «военного коммунизма». Однако этот путь обрекал государство на перманентную Гражданскую войну с широкими слоями населения и грозил очевидным поражением Советской власти. Ленин сам признавал бесперспективность такого варианта событий: «Такая политика была бы глупостью и самоубийством той партии, которая испробовала бы ее. Глупостью, ибо эта политика экономически невозможна, самоубийством, ибо партии, пробующие подобную политику, терпят неминуемо крах»32. С другой стороны, большевики не могли пойти на удовлетворение политических требований своих противников о возврате к демократическим принципам Февральской революции 1917 г., созыве Учредительного собрания. В условиях всеобщего недовольства властью коммунистов такой путь привел бы к потере большевистским руководством «командных высот» в политике, экономике, идеологии. В этой обстановке правящий режим избрал путь временного отступления от ряда основных принципов политики «военного коммунизма». Это, главным образом, касалось продразверстки, которая заменялась на ограниченный и заранее фиксированный продналог, а также отказа от внеэкономического принуждения к труду.
Советское государство устами своего лидера в марте 1921 г. на X съезде РКП(б) объявило о смене своей хозяйственной политики. Этот шаг был продиктован реалиями сложившейся политической ситуации в стране. Переход к новой экономической политике, отказ от идеи бестоварной утопии, возврат к нормальным экономическим товарно-денежным отношениям должны были стать залогом выздоровления народного хозяйства страны и выхода из острого политического кризиса.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Голинков Д.Л. Крушение антисоветского подполья в СССР. М., 1986. Кн. 2. С. 83.
КПСС и Советское правительство в документах и материалах. М., 1983 С. 39-40.
Григорьев В,К Борьба коммунистов Казахстана против мелкобуржуазной контрреволюции на территории республики в 1920-1922 гг.: Дисс. ... к.и.н Алма-Ата, 1972. С. 102.
ЦГАРК. Ф. 66. Оп. 1. Д. З Л. 44; Д. 20 Л 71.
5 Архив Президента РК. Ф. 139. Оп. 1 Д 15. Л. 3, 45.
6 Там же. Л. 44.
* Там же. Л. 8.
8 ЦГАРК. Ф. 66. Оп. 1. Д. 47. Л. 112
9 Архив Президента РК. Ф. 139 Оп 1. Д. 15. Л. 29
Іи ЦГАРК. Ф. 66. Оп. 1.Д.42. Л. 141, 107, 123; Д. 18 Л. 26, 25; Д. 20. Л. 367; Д. 57. Л. 156, 83, 84; Архив Пре-
зидента РК. Ф. 139. Оп. 1. Д 15. Л. 161.
" Архив Президента РК. Ф. 139. Оп. 1. Д. 15. Л. 29; ЦГА РК. Ф. 66. Оп. 1. Д. 20. Л. 393
12 ЦГАРК. Ф. 66. Оп. 1. Д. 50. Л. 74.
13 Там же. Л. 34. 231, 250.
I 4
Абылхожин Ж,Б. Очерки социально-экономической истории Казахстана. Алма-Ата, 1978. С. 11-12.
15 ЦГАРК. Ф. 610. Оп. 1 Д. 74. Л. 13, 16. 36; Д. 69. Л. 16,17,30.
Декреты Советской власти. Т. 5. С 180.
17 ЦГАРК. Ф. 610. Оп. 1. Д. 69. Л
18 Архив президента РК Ф. 139. Оп. I Д. 15 Л. 42;
Там же
Там же. Ф. 140. Оп 1. Д. 82а. Л 36;
2' Там же. Ф. 139. Оп 1. Д 15. Л. 219, 197.
22 ЦГАРК. Ф. 66. Оп. 1. Д. 20. Л. 344, 360,
Партийная жизнь Казахстана. 1991. № 10. С. 83 Ленин В И. Поли, собр соч. Т. 49 С. 142 Отечественная история. 1997. № 5.
26
См. С-адвакасов С. Доклад о положении дел на местах в Кирреспублике // Новейшая история Казахстана: Сб. док. и мат / Сост Каражанов К С.. Такенов А С Алма-Ата, 1998. Т. І .С. 163-173; Талайдын сыры ашылды // Казак энциклопедиясы / А Казак Бас редакциясы, 1998 Б. 442 ~ Жизнь национальностей. 1919. 2 ноября.
" Царская окраина взгляд изнутри (Письмо Т Седе.пьникова пролетарскому вождю) Мысль. 1993 № 7. С. 79-80. Революция и человек: быт, нравы, поведение, мораль. Материалы всероссийской научной конференции. М . 1997.С 170.
Вопросы истории. 1984. № 4. С. 29.
Ленин В.И. Полн. собр соч Т. 42. С. 234.
32 Там же. Т. 43. С. 222.
THE 1st ATAMANSKAYA, THE 1st NARODNAYA AND THE OTHERS: ANTI-SOVIET REBELLIONS AT WEST KAZAKHSTAN AND SOUTH URAL
E.I. MEDEUBAEV
K. Jubanov Aktobe State University 34 Moldagulova Str., Actobe, 463000 Kazakhstan
In article is discovering the armed struggle of peasants of the Western Kazakhstan against deterioration of an economic lite in 1920-1922 In a basis of a distress of people was surplus-appropriation system which has led countrymen to a full impoverishment and starv ation. In article it is shown, that regions of the Western Kazakhstan, Southern Urals Mountains and the Volga region have turned to rent of armed conflicts of parts of Red Army with local population
